Финальный аккорд безумия

      В «Смеющейся крысе» вечером было не протолкнуться. Алисан, как только увидел сборище посетителей, сразу понял, что вряд ли им с Лейей удастся найти здесь свободную комнату. Он не переживал за себя — как легионер, он мог запросто переночевать в казармах, в Мрачном замке, там для него наверняка нашлась бы свободная постель. Но куда девать ребенка? Тоже вести в казармы к солдатам и страже? Голова просто раскалывалась от мыслей, от всего, что на него свалилось. Алисан четко понимал только одно — он не был готов к такому жизненному повороту и понятия не имел, что делать с Лейей, с клинком, а теперь ещё и с проклятым домом.       Вся его смекалка и армейская выучка оказались бесполезными перед лицом таких проблем, ставших его незримыми противниками. А все потому, что он не мог видеть своего врага прямо перед собой — это было бы куда проще.       Замах, выпад, удар, блок… и все, что нужно знать хорошему воину.       Они с Лейей протиснулись к стойке трактирщика, и все это время Алисан не выпускал руки своей подопечной и внимательно осматривался по сторонам. Подозрительных типов и гуляк тут было больше, чем с виду добропорядочных граждан, а хозяин вместе с сыном едва успевали разливать напитки, по залу сновали служанки, разносящие заказы. В печи на углях запекались мясо и картофель — запах стоял умопомрачительный, всё портила только удушливая жара и шум голосов.       — Свободные комнаты есть? — громко спросил Алисан.       — Нет. Всё занято, селить тебя некуда, — трактирщик не заметил Лейю, которую было не видно из-за высокой стойки.       Не такой ответ легионер ожидал услышать, но пришлось, стиснув зубы, смириться и поинтересоваться о служанке.       — У вас работает девушка по имени Сульга?       — Да, она должна быть где-то в зале, — хозяин махнул рукой в центр, где царило столпотворение. За одним из столов, судя по крикам, играли в наперстки, и люди делали ставки, угадывая, под каким из них окажется драгоценный камень. Выигравшему должен был достаться драгоценный камень, но ловкий делец очень хитро запутывал взгляды болельщиков и игроков. Неизвестно, выигрывал ли в этой игре хоть кто-нибудь, кроме ведущего, собирающего плату с несчастных простофиль.       — Платишь десять — выигрываешь сотню! — выкрикивал он. — Кто сможет угадать, где бриллиант?       Сульгу Алисан узнал не сразу. Тонкая как тростинка девушка, одетая в льняное платье и передник, подавала заказанное мясо и жареным луком-пореем за дальний столик. Её волосы отросли и теперь она забирала их в небрежный пучок, из которого вились темные локоны, прикрывая уши.       — Лейя, кажется, это она… — редгарда укололи сомнения. Он же видел эту девушку всего единожды, а за годы в Имперском Городе её образ в памяти померк.       Алисан крепче ухватил девочку за руку и пошел через зал наперерез служанке. До последней секунды он сомневался, поэтому окликнул:       — Сульга!       Девушка вздрогнула, обернулась и встретилась с ним взглядами. На её лице тут же начерталось встревоженное выражение.       — Ты же… Алисан? — неуверенно спросила она, остановившись и прижав к себе поднос.       — Да. Нам надо поговорить.       — Конечно-конечно… сейчас… я пока не могу, у меня работа… — залепетала девушка.       — У меня нет времени на это. Я хочу знать, что случилось с моими родителями и моим домом! – Алисан угрожающе надвинулся на нее. Лейя прижалась к легионеру и устремила на девушку жалобный взгляд. Шумное помещение пугало малышку, выросшую в лесной тиши — она с удивлением и испугом разглядывала зал таверны и жалась к своему защитнику, как цыпленок к наседке.       — А это кто? – спросила Сульга.       — Это Лейя, дочь Ворстага.       Взгляд служанки смягчился, когда она посмотрела на уставшую, зевающую девочку, в руках которой лежало оружие совершенно ей не по росту.       — Идите за мной, — она повела их прочь из зала, под лестницу – в небольшую комнатку для прислуги. Удобств здесь никаких не было – три лежака на полу, столько же тумбочек, в углу отхожая бадья. Иной раз и заключенных содержат получше. Алисан нахмурился, увидев это:       — Ты живешь здесь? — удивленно спросил он.       — Да, сплю здесь, на правом спальнике. Остальные два принадлежат Иде и Джайне, другим служанкам, — быстро объяснила Сульга. — У нас работы сегодня почти на всю ночь. Отдохните пока тут.       — А твой наниматель не будет против?       — Старайтесь не шуметь, и вас никто не заметит, — улыбнулась Сульга. Усталость нисколько не портила её изящного обаяния, и в то же время Алисан увидел, какая это сильная женщина на самом деле.       — Я предупрежу девушек, что вы тут, а как только освобожусь, приду сюда и все расскажу. Хорошо?       — Разумеется. Спасибо, Сульга, — Алисан сделал неловкий жест, сам не зная, как показать что благодарен даже за это. Он уже почти отчаялся.       — Лейя, можешь тут поспать, — он показал девочке на спальник Сульги, и она, зевая, прилегла на него, положив меч рядом.       — Ты меня не бросишь? – сквозь сон бормотала Лейя.       — Конечно, не брошу. Буду охранять твой сон, как добрый дракон, — легионер сел на спальник и расслабленно прислонился к стене. В этот момент он и сам почувствовал, насколько измотан.       — А бывают добрые драконы? — спросила девочка.       — Бывают. На самой высокой горе в Скайриме, Глотке Мира, насколько я слышал, живет добрый дракон Партурнакс. Он самый главный над всеми остальными драконами. А у довакина, дяди Эдриана, есть друг-дракон, которого зовут Одавинг… Он… — редгард прервался, поняв, что его уже не слушают.        Лейя засопела с довольной улыбкой на лице, будто бы с ней не произошло ничего ужасного и не было их тяжелого пути до Солитьюда, который завершился тупиком. Алисан тоже прикрыл глаза, в голову, помимо переживаний, теперь настойчиво лез мотив старой песни «О довакине», бывшей очень популярной в дни его юности.       — …коль вера сильна, а честь прежде всего… — промычал он вспомнившуюся строчку из той баллады.       Сон сморил легионера очень быстро. Проснулся он от того, что кто-то мягко коснулся его руки.       — Эй… — тихий шепот Сульги быстро его успокоил. Из зала до сих пор доносился какой-то шум, но галдеж заметно притих.       — У меня есть немного времени до уборки зала, — сказала девушка. — Гости уже расходятся, остались только самые пьяные, как обычно…       Алисан часто поморгал, отгоняя сон, посмотрел на Лейю, которая тоже проснулась и терла кулаком глаза, лежа на боку.       — Так, где же мои родители?       — Я сама точно всего не знаю, но расскажу то, что видела в прошлом году, когда пришлось уйти из Высокого Шпиля.       — Мне Стирр, жрец Аркея, рассказал, будто бы мой отец тебя выгнал… Из-за чего? Что ты натворила?       — Дело совсем в другом. Алисан, выслушай, — голос девушки дрогнул. — Мне кажется, твои родители не вернутся. Мать точно погибла. Я ни разу не видела её с тех пор.       Легионера словно по голове ударили этими словами. Он порадовался, что сидит, иначе ноги бы точно подкосились.       — Как?! — хрипло выдохнул он и не узнал свой голос. — Что стряслось? Ты уверена в этом?       — Эрандур вернулся примерно через два месяца после того, как твои родители оправились в Камень Шора. Один. Притащил какой-то уродливый посох с рогатым черепом и сильно заболел. Кашлял кровью, почти перестал есть, постоянно запирался в подвале и занялся… — Сульга обернулась, проверяя нет ли кого, — какими-то темными магическими исканиями. Я попыталась расспрашивать о твоей матери, он велел мне забыть про нее и твердил, что её больше нет. А он... Он похоже сошёл с ума из-за этого. Говорил странные вещи про сны… Какую-то несуразицу, всего и не упомнить. Я пыталась его накормить, что-то готовила, но он почти всегда отказывался, — Сульга прервалась и поежилась от воспоминаний. — Пару раз он ездил в Коллегию или просил меня отправить тебе письма через капитана Алдиса. А потом... Я стала видеть кошмары. Жуткие. Нет. Не то слово. Это было отвратительно и невероятно. Это будто поглощало мою душу, высасывало все мои силы во сне. Проснувшись, я чувствовала себя… разбитой? Сломленной?.. Не знаю даже, как описать то состояние, но оно к тому времени уже было мне знакомо. Такая же история приключилась и в Камне Шора, как раз в тот год, — девушка вздохнула. — Насколько я знаю, там теперь все хорошо, и если так, то твоя мать пожертвовала собой не напрасно. Но мне снова пришлось отправиться к Эрандуру спустя несколько дней без нормального сна. Узнать, не связан ли он с этим.       — Ты действительно подумала, что это из-за моего отца? И что он практиковал черную магию? — недоверчиво переспросил Алисан. — Должно быть, ты что-то путаешь…       — Нет же… — Сульга вдруг дотронулась до его руки. — Я пошла к нему в подвал, а там… было не заперто, — её голос сорвался, а на глаза навернулись слезы. — Я... Я зашла туда, но... Подвала не было... Это был не сон, клянусь! Черная бездна разверзлась под Высоким шпилем! Бесчисленные каменные мосты, галереи и лестницы уходили в непроглядную пустоту, в высоте кружили чудовища с тысячами щупалец и голов, и среди всего этого был... Он. Твой отец. В его руках что-то сияло… Что-то белое, вроде камня душ, но я не разглядела, что именно…       — Какая нелепость. Мой отец жрец Мары. Он ни за что бы не стал... — Алисан воспротивился этим словам, он не мог принять такой правды.       — Это было, клянусь тебе! — Сульга не сдержала побежавших по щекам слез, её затрясло. — Я развернулась, хотела унести ноги подальше оттуда, но выхода не было за моей спиной. Дверь исчезла. Это было хуже всех кошмаров, это было наяву! Мне плохо, даже когда я просто вспоминаю об этом. А потом... Потом Эрандур заметил меня и посмотрел мне в глаза. И я просто уснула, а очнулась в своей кровати. Эрандур убедил меня, что это просто был плохой сон, но лучше всего мне больше не жить в Высоком Шпиле, потому что и он скоро уедет куда-то и запечатает дом. Да, не запрет, а именно... запечатает.       — Значит, он там не творил это зло, а пытался его сдержать? — заключил Алисан.       — Возможно. Правда, я отказалась уходить. Предложила свою помощь, потому что… мне тогда казалось, что это я все испортила. Что из-за меня, из-за того, что я тогда приехала, он потерял Джулию и сильно пострадал сам. Казалось, — она вытерла слезы, глубоко задышала, пытаясь успокоиться. — Я просто обязана помочь ему, отплатить за всё.       Лейя села на спальнике и обняла свои колени, испуганно глядя на Сульгу.       — Тогда-то он меня и выгнал. Никогда не видела его таким злым… даже не то что злым… ужасающим. От его крика я сама чуть с ума не сошла. Он как будто специально хотел меня напугать, чтобы я ни на минуту не захотела остаться.       — Но тогда почему он мне ни слова не написал об этом? Это всё не может быть правдой... — повторял Алисан. — Я не верю! Не верю!       — Можешь не верить. Но я клянусь тебе, что это всё чистая правда. Это все, что я видела, что пережила там. Твой отец уехал из дома больше года назад. С тех пор от него не было никаких вестей — в Солитьюд он точно не возвращался. Я сомневаюсь в том, что он жив.       — Не верю! — упрямо твердил легионер, отрицательно помотав головой.       — Алисан, — подала голос сонная Лейя. — Но ведь внутри дома и правда что-то нехорошее. Я почувствовала.       — Знаю, но… — он по-прежнему пытался сопротивляться тому, что открывалось. И знал единственный способ доказать всем, что они ошибаются. Легионер поднялся, распрямив плечи, и посмотрел на Лейю.       — Оставайся здесь. Я скоро вернусь.       — Что ты намерен сделать? — Сульга встала рядом с ним, в её голосе зазвучала тревога.       — Просто хочу увидеть всё своими глазами, — он направился вверх по лестнице решительными широкими шагами.       — Алисан! — Сульга устремилась вслед за ним. — Что ты задумал? Куда ты?       — Не твое дело! — Алисан отмахнулся, ускоряя шаг.       — Только не открывай дом… прошу тебя, не заходи туда! Что бы Эрандур там ни спрятал, это должно быть очень опасно! — служанка не отставала.       Редгард, игнорируя мольбы Сульги, миновал зал таверны, выбежал по улицу, охваченный единственной мыслью, засевшей в его голове как цепкий клещ. Увидеть всё своими глазами. Люди могут говорить, что угодно — врать, приукрашивать и даже искренне заблуждаться. Мимо, пока он мчался по улицам Солитьюда, мелькали дома, фонари, стены, дозорные стражники с факелами. Стояла глубокая ночь, над цветами кружили зеленоватые лунные мотыльки, в такт его быстрым шагам где-то стрекотали сверчки.       Новости ошеломили его, он до сих пор не желал в это верить. Он сейчас же откроет дом и докажет всем, что они ошибались!