Полина

По правде сказать, Аглае Варламовой не очень-то и нравилось происходящее сейчас, в их деревушке. Да и кому из жителей это могло понравиться, в самом-то деле?.. Их, в конечном счёте, построили в обычную ровную шеренгу. Да, всех жителей крохотной деревушки. Затем, всем скопом повели в какой-то пустой и ветхий дом одного из жителей, как раз-таки мужчины очень преклонного возраста.  Там, в доме, за широким столом, уже крайне вальяжным образом восседал какой-то немец, лет сорока, если исходить из первого впечатления и судить исключительно по внешнему виду. Этот немец что-то очень долго и весьма сосредоточенно писал в какой-то толстой желтоватой тетради. По итогу, всех жителей теперь уже полностью оккупированной немецкими захватчиками деревушки заставили отрывисто, громко и чётко произнести своё имя, фамилию на русском языке, написать в специальной табличке номер своего дома и в самом-самом конце — поставить свою подпись.  Никаких проблем с заполнением данного документа не возникло: абсолютно всю русско-немецкую коммуникацию взял на себя официальный переводчик Вермахта — немец, лет этак двадцати семи от роду, весьма и весьма недурного своей наружностью. Звали переводчика — Ральф Эссер.  Ральф обладал весьма кротким нравом и состоял в неофициальных отношениях с немкой двадцати трёх лет. Они сожительствовали в немецком городе под названием Дуйсбург.  Ровно в тот самый момент, когда началась Война, совершенно блестящее владение русским языком сыграло с Ральфом довольно-таки злую шутку: Эссер был направлен прямиком на территорию СССР, чтобы исполнять свои прямые обязанности и, тем самым, оказывать неоценимую помощь немецкой Армии.  В тот же самый день Ральфа бросила его девушка, заявив о том, что не намерена его ждать. Совсем.  Однако самому Эссеру уже совершеннейшем образом не было дела до всякого рода «любовных драм»: ему всецело было необходимо готовиться к длительному отъезду из Дуйсбурга.  Конкретно в часть к Гансу Кляйну, двадцатисемилетний Ральф Эссер был направлен отнюдь не сразу.  Однако, итог был один: теперь он работал бок о бок с прытким и весьма шустрым немецким офицером.  — Впишите сюда своё имя и фамилию, после — напишите, пожалуйста, номер Вашего дома и поставьте непременно Вашу подпись. Да, вот здесь, да… Битте… О! Данке шён! Следующий! — в очередной раз, наверняка, уже в сотый, терпеливо объяснял одно и то же Ральф Эссер вновь подошедшей к столу сухонькой старушке.  Аглая Варламова, тряхнув объёмной косой, решительным шагом просеменила к столу, где сейчас стояли двое, а один — мужчина сорока лет, сидел за столом. Ганс Кляйн и Ральф Эссер стояли, аккурат возле стола. Когда взгляды Советской девушки и двадцатисемилетнего переводчика Вермахта внезапным образом встретились, щёки Аглаи мгновенно вспыхнули крайне ярким румянцем, однако сам Ральф отчего-то решил всецело сделать вид, что он абсолютно этого не заметил. Даже чисто исходя из правил общения, норм этикета. Хотя… Какой на Войне может быть Этикет, в самом-то деле?.. Аглая нервно кусала губу, когда заполняла желтоватую тетрадь собственными персональными данными, а Ральф же, при этом, совсем не спускал с весьма симпатичной и донельзя располагающей к себе абсолютно с первого взгляда Советской девушки.  Варламова протянула старую ученическую ручку с 86-м пером обратно Ральфу, и их пальцы на очень и очень продолжительное мгновенье соприкоснулись… Всё бы ничего, однако данный, весьма и донельзя неуместный именно сейчас, в данную минуту, жест отнюдь не ускользнул от внимания Ганса.  Ральф Эссер довольно быстро получил свой положенный словесный «нагоняй», а Аглая Варламова, в большой большой тайне от своей пожилой маменьки, крайне очаровательным образом поулыбалась уже двоим немцам, совершенно ничегошеньки не поняла из их чужеземных речей и вскоре, всё же, вынуждена была отойти от стола, дабы не задерживать общую очередь. — Что это было, Эссер?.. — гневно прорычал Ганс Кляйн на своего подчинённого. — Ничего особенного, просто русская девушка отдала мне назад ручку, товарищ офицер… — пролепетал Ральф с ярко выраженным испугом в собственном голосе. — Я это и сам видел. А дальше — что происходило?.. — всё не унимался Ганс. — Ты что, совсем забыл, что сейчас ты находишься на службе?.. Так я тебе обязательно напомню, — зло добавил он. — Виноват, товарищ офицер… Очень сильно виноват. Более не повторится. Слово даю! — То-то же. А теперь — продолжай выполнять свои обязанности! — Есть!.. Всё-таки, Ральф в полной мере не выдержал, да и шаткое слово своё, второпях данное немецкому офицеру не сдержал: в тот же вечер он самолично подкараулил Аглаю Варламову на деревенском отшибе. Одну. Совсем одну. Завидев немецкого переводчика, стремительными шагами сейчас приближавшегося к ней, Советская девушка хотела было пуститься наутёк, однако в самый последний момент — отчего-то передумала.  Сейчас она стояла ровно, и её гордый прямой стан ещё больше покорил немца Ральфа Эссера.  — Добрый вечер! — между тем, вежливо поздоровался он, подойдя к Варламовой практически вплотную.  — Добрый вечер! — без особого энтузиазма, однако, крайне спокойно ответила Советская девушка.  — Вы уж простите меня за такую излишнюю фамильярность и поистине нахальную прямоту… — чистейшая русская речь, даже без единого намёка на иностранный акцент.  — Но… Могу ли я узнать Ваше имя?.. — А Вам это зачем? — довольно-таки игриво хохотнула, между тем, Аглая, смотря красивому немцу прямо в глаза. — Видите ли… Я бы мог в полной мере сейчас придумать совершенно миллион ненужных оправданий и абсолютно несуразных отговорок… Но. Я вообще вот не хочу этого делать. Ни на толику, хотите — верьте, хотите — нет. Вы… мне понравились. Ещё там, в доме, у стола. Только всё это — будет нашим с Вами самым большим секретом… — Я интересую Вас как женщина? — искренне удивилась Аглая.  — Да. Совершенно верно. Как женщина. Интересуете. И очень интересуете. Не знаю, что на меня нашло, право слово, как увидел Вас, так всё из рук валится… Нагоняй вот от офицера прямой получил. Ей-Богу, чертовщина какая-то… — Меня зовут Аглая, — перебила переводчика Вермахта Советская девушка.  — Аглая… Чудесное имя, правда! А я — Ральф. Ральф Эссер…  — А это всё, что Вы хотели обо мне знать?.. — бесстыдно заулыбалась юная брюнетка.  — Ну номер дома я же не буду у Вас выпытывать. Что я — в полной мере сволочь какая-то… — Номер дома я и сама Вам бы не сказала, — сызнова оборвала речь переводчика Вермахта Аглая и, подумав немного, почему-то прибавила: — До свидания! — До свидания, Аглая! — крикнул ей вслед Ральф Эссер. — Скажите, а мы с Вами ещё встретимся?  — Может быть и встретимся, а может быть и нет! — со смехом послышалось вдалеке.