Критерий разумности - 15

Евгений Соколов Ребята, конечно, впечатлены. Они хотят поделиться с нами информацией, но когда видят корабль предков, начинают работать очень быстро. Что с ним произошло, интересно, конечно, всем, но сначала дети. Именно дети наиболее важны, именно распихиванием их по транспортникам мы заняты. «Медведев» ребят, конечно, впечатлил, но, увидев Ленку целой, выдохнули, по-моему, даже квазиживые. — Останки корабля предлагаю разогнать до той же скорости, на которой ты его поймал, и размазать об астероид, — предлагает мне подстраховаться Гриша. — Мало ли… — Да, только чтобы совсем в мясо, — киваю я. Это важно, на самом деле, потому что выходит — не все так просто было с конкретным модулем, ведь кто-то его сбросил, разогнал… Но ввязываться в расследование нам нельзя, это же глубокое прошлое, из которого мы сейчас будем всплывать. А что с кхраагами случилось, посмотрим потом. Все будет потом… — Так, детей разместили, — вздыхает Гриша. — Действительно, похоже на жертв несчастного случая, но учитывая, откуда они… В общем, дома «Щит» разберется. — Тогда зачищаем концы и всплываем, — вношу я свое предложение. Несмотря на то, что старший в группе я, спросить совета никогда не зазорно, а сейчас нам нужно сначала обсудить, а потом уже действовать. Ребята не глупее меня, и опыт у них есть. Несмотря на то, что инструкции я нарушил, никто на эту тему ничего не говорит, хотя я опасался, конечно. Ленке явно не по себе при этом — она увидела, в каком состоянии дети, и отлично поняла, что именно я увидел в первый раз. Нас-то, конечно, учили, но… Есть вещи, которые видеть не очень желательно кому бы то ни было. Я разгоняю корабль, нацеливая его так, чтобы от модуля осталось мало, просто на всякий случай. «Волошина» и «Чайкина» выстраиваются для всплытия. Затем беру «Медведева» на сцепку, командуя всплытие. Не можем мы его оставить. Во-первых, это неправильно, мы своих не бросаем, во-вторых, учитывая, когда он построен, аукнуться может непредсказуемо. — Начали, — звучит короткая команда, предваряющая разгон. — А мы пока сравним… То время, которое мы тратим на всплытие в наш временной поток, можно потратить с толком — сравнить бортовые взлетевших с Праматери с прибывшими к Гармонии. Я понимаю, конечно, что минимум двух звездолетов не будет, ведь откуда-то взялись эти дети с такими повреждениями, но реальность ставит меня в тупик. Короткое резюме в начале записи указывает на то, что мы многого о предках не знали. — Получается, девять на Гармонию не прибыло, — задумчиво произносит Ленка. — Один попал к нам, а остальные? — А вот смотри, — я показываю на вторую запись. — Тингж тоже инструкцию нарушил. — Тингж?! — ошарашенное лицо мне многое говорит, но тут я ее понимаю — я тоже удивился. — И что он сделал? — Взломал вычислитель флагмана удаленно, — смеюсь я, потому что от кого-кого, но вот от Тингжа такого совершенно не ожидал. — Так что остальные распределились между Китежом и Террой-два, при этом совершенно непонятно, откуда взялись обнаруженные дети. — Возможно, информация есть в том чемодане, что ты принес, — предполагает Ленка, забираясь ко мне на колени. — Обнимай давай, — командует она. Необычно для нее на самом деле так себя вести, но я чувствую — моей милой немного страшно. Она уже о многом догадалась, именно потому и боязно, все-таки Единение — это мало того, что навсегда, но еще и означает практическое объединение эмоций. Учитывая, что мы друг друга уже хорошо чувствуем… В общем, будет весело. Всплытие у нас автопилотируемое. То есть разум звездолета ведет, а не я дрожащими руками, как, по слухам, Защитник. Ой, что нам еще скажут по поводу нарушенных инструкций… Понятно, что вся ответственность на мне, но сказать могут многое, ибо инструкции кровью писаны. Хорошо, что мы пока ничего не нарушили в прошлом… Учитывая детей на бортах, учитывая прибытие того звездолета в наше время, очень может быть, что мы просто замкнули очередную петлю. От этой мысли мне становится спокойнее. — Да, очень может быть, — вдруг кивает Ленка. — Только точно это не узнать. — Тебя не смущает, что ты на мои мысли отвечаешь? — интересуюсь я. — Не-а, — совсем по девчоночьи отвечает она. — При Единении такое теоретически возможно, а у нас именно оно, потому что иначе слишком сложно получается. — Значит, замуж за меня ты выйти согласишься? — спрашиваю ее, даже сам еще не зная — в шутку или нет. — А вот и соглашусь! — хихикает она, а я замираю, прижав к себе это чудо. Очень хочется зарегистрировать прямо сейчас, но я же знаю, как себе Ленка свадьбу представляет. Именно поэтому все должно быть правильно. Именно так, как ей хочется, ведь она должна быть счастлива. Я думаю об этом, поглаживая ее по голове, Ленка от этого млеет, я любуюсь. Очень она у меня красивая, просто волшебное чудо какое-то… — Ладно, — кивает милая моя. — Красивости и радости будут потом. «Следопыт»! — обращается она к разуму звездолета. — Регистрация. Евгений и Елена Соколовы являются семьей в связи с Единением. — Зарегистрировано, — подтверждает «Следопыт», пока я пытаюсь осознать сказанное Ленкой. — Синхронизация временно невозможна. Поздравляю вас, командиры. — Спасибо, — киваю я. Спрашивать, уверена ли она в том, что делает, уже поздно, и раз разум звездолета меня ни о чем не спросил, то все понятно и так. — Лен… — Нет уж, праздник будет, — произносит она. — Но удержаться, когда о тебе так ласково думают, просто невозможно. — Чудо ты, — улыбаюсь я, поглядев на экран, где фиксируется время. Кстати, о нем — остается нам почему-то очень недолго, да и само всплытие идет как по маслу, что подтверждает мысль о замыкании петли. Защитник вел свой корабль руками, и то у него быстро получилось, а тут автоматика, специальные двигатели, так что логично. Ну и пролетели шесть часов совершенно незаметно, что, конечно, тоже случается. Но тем не менее сейчас мы выскочим в нашем времени, запросим дату и рванем всей толпой на Минсяо. Учитывая, с какой целью мы погружались, экстренный коридор нам открыт. — Внимание, — обращает мое внимание на экран «Следопыт», при этом Ленка выскальзывает из моих объятий, как жидкость. — Выход! — Запрос навигационного буя о текущей дате, — сразу же командую я. — Контроль выхода эскадры! — Эскадра выходит штатно, замечаний нет, — отвечает мне разум звездолета, действуя четко по инструкции, а я внимательно рассматриваю дату, из которой следует, что отсутствовали мы неделю всего. То есть разброс у нас хороший, и специальная коррекция не нужна. — Сигнал на Минсяо — опасность для жизни ребенка, — следую я инструкции, потому что нужно стараться не нарушать то, что нарушать не надо. — Эскадре по готовности экстренный старт. Ну вот, теперь мы быстро-быстро полетим… Мне еще «Медведева» надо в док доставить, для ремонта. Алена Винокурова Я просыпаюсь с мокрыми глазами — приснившийся мне сон просто заставил сопереживать неизвестному мне мужчине необычной наружности. В моем сне он очень тянулся к своим близким, я так чувствую, но… Я совершенно не понимаю, что мне приснилось, зато отлично знаю, что нужно делать в таком случае, ведь в школе меня учат владеть даром. Не только меня, всех детей, и это одни из самых важных уроков, ведь мы творцы. — Любимый, — обращаю я на себя внимание едва открывшего сонные глаза мужа. — Мнемограф нужен, срочно. Я видела во сне незнакомца, но не поняла, что он хотел сделать. — Нужен — будет, — моментально становится собранным только что бывший сонным Лешка. — Быстро встаем тогда. Я знаю, он уже нажал сенсор на своем коммуникаторе, чтобы известить родителей и тетю Машу, потому что мой сон может значить очень многое. Нам рассказывали: однажды одной ка-энин приснилась катастрофа, и именно этот сон позволил спасти сотни жизней, поэтому теперь положено сообщать, когда снятся странные или необычные сны. Папа говорит, что инструкции кровью написаны, поэтому их нужно выполнять. Быстро одевшись, выскакиваем из комнаты. Малышки еще спят, потому что день у нас выходной и в детский сад не надо… Ой, малышки! Надо будет их с собой взять? Или бабушка позаботится? Или… Алешка тянет меня к столу, за которым уже серьезные взрослые обнаруживаются — мама, папа, бабушка с дедушкой, и еще… Ого, Наставник тоже тут. Это самый старый и самый важный Винокуров, потому что он много-много лет учит детей. Его все-все знают! — Ага! — увидев меня, произносит Наставник. — Сейчас юное поколение нам все расскажет. — Любимой сон приснился, — объясняет Алешка, обнимая меня за талию. — Положено о таких рассказывать, потому что дар. — Ужаса в глазах не вижу, что уже хорошо, — замечает Наставник. — И что ты увидела, Аленушка? Расскажи нам, пока Маша «Марс» на орбиту перегоняет. — Там был дядя… Ну, мужчина незнакомый, он плакал, рассматривая чьи-то лица, — начинаю я объяснять. — Перед пультом сидел, на котором что-то непонятное светилось. У него на изображениях были дети — девочка, два мальчика и зуба… эээ… кхрааг. Мне кажется, он готовился умереть. — Вот тебе и подтверждение, — замечает дедушка. — У Саши Синицына был аналогичный сон. Но вот почему девочка… — Надо смотреть, — Наставник уже очень серьезен. — Они оба творцы, так что кто знает… Их разговор мне совершенно непонятен, но тут оказывается, что катер с «Марса» уже стыкуется, поэтому мы соглашаемся позавтракать уже на «Марсе». Все понимают, что время не терпит, потому что такие сны случаются не просто так. Тем более что совершенно непонятный же сон. Как будто в нем опасность для всех разумных, вот есть у меня такое ощущение. — О детях не волнуйтесь, — это бабушка нам с Лешкой говорит, — я ими займусь, вам нужно лететь. Я и сама все понимаю, но вот общей нервозности не понимаю, хотя и слушаюсь. Раз Леша говорит, что нужно быстро, значит, так и нужно, и нечего долго думать. Мой Алешенька лучше знает, потому что он самый-самый и ошибаться не может. Я и сама не замечаю, кстати, как внутри катера оказываюсь, а затем мы буквально прыгаем на орбиту — к «Марсу», там мнемограф есть. — Если мы правильно все понимаем, — это папа наш говорит, — то сон приснился не только тебе, а вот что он значит — совершенно непонятно, но пока все экскурсии запрещены, да и флот… — Три единицы, — произносит Алешка. — Да, логично. Я не очень их разговор понимаю, но молчу, пытаясь понять, почему этот сон приснился именно мне. Вчера мы учились ходить по разным «мирам» — так называются различные реальности, они где-то созданные, а где-то самостоятельно возникшие. Хотя, как можно именно создать альтернативный мир, я не знаю, но нам еще расскажут обязательно, а сейчас… — Вылезаем и бежим, — сообщает нам с Лешкой папа. — Нас встречают. Катер — маленький космический корабль, от электролета отличающийся тем, что может от планеты к планете сам лететь, ну еще в нем нет жесткой системы фиксации, потому что устройство другое. Именно поэтому мы с мужем быстро выскакиваем и бежим к улыбчивой тете Маше, которая нас встречает. Она, конечно, улыбается, но в глазах у нее тревога. — Главное, не нервничайте, — произносит она, едва мы оказываемся в подъемнике. — И да, здравствуйте. — Ой, — сразу же реагирую я, потому что тоже забыла поздороваться. — Здравствуй, тетя Маша. Я не понимаю, что случилось, честно говоря… — Синицыным приснился сон, — говорит она, будто продолжая свою предыдущую фразу. — В нем, судя по тому, что мы увидели — нарушение целостности пространства. Сейчас тебя посмотрим и будем говорить с Разумными. — Ого… — Алешка ошарашен, в отличие от меня поняв, что именно она имеет в виду. — А мне? — прошу я у него объяснений. — Тут возможно опасность для всех разумных, — коротко объясняет мне муж. — Если увиденный тобой мужчина может как-то воздействовать на пространство-время, то он Вселенную в бублик свернет и весело будет всем, понимаешь? — Нет, — честно отвечаю я. — Но вы мне все равно объясните потом, правда? — Правда, хитрюжка, — смеется тетя Маша. — Сейчас идем и ничего не боимся. Раз мы получили такое предупреждение, то у нас есть возможность отреагировать, а это главное. Выйдя из подъемника, движемся в палату, потому что госпиталь на «Марсе» — это целый уровень. Сейчас все увидят мой сон, а потом будут решать. Раздеваться при этом не надо, а просто на кушетку лечь. Нам уже показывали, как происходит этот процесс, поэтому я совсем не пугаюсь, укладываясь, куда сказали. Рядом, прямо на пол, садится Алешенька мой, и я засыпаю, держа его за руку. Кажется, прошло лишь мгновение, когда мои глаза открываются. Тетя Маша очень серьезная, да и вокруг все не сильно веселые, но Алешенька гладит меня промеж ушек, не позволяя пугаться. Учитывая, что тетя Маша зовет кого-то на связь срочно, то ситуация непростая, но и не сказать, что совсем все плохо. Я хочу уже что-то спросить, когда муж начинает мне объяснять, что случилось. — Ты во сне увидела химана, это раса такая, — говорит он, наглаживая меня. — Изображения у него нам хорошо знакомы, но еще он явно готовится что-то сделать. Тетя Маша сейчас спросит наших друзей, что может означать пульт перед этим химаном и почему и тебе, и Синицыным этот сон приснился. — Уже понятно почему, — наша мама возникает совершенно неслышно. — В створ проекции попала, так бывает. Сон не касался нашей Аленушки напрямую, но… В Академии объяснят, что такое «эмоциональный всплеск» у творца. Так что спокойно летим домой, пока дяди и тети решают, как не допустить катастрофы. — А мы не будем вместе? — удивляюсь я. — Проблемы должны решать взрослые, Алена, — слышу я голос Наставника, сразу же разворачиваясь в его сторону. — Иначе зачем они нужны? Он очень мудрый, не зря же его все Человечество знает и любит. Меня дома малышки ждут, поэтому я должна поспешить, а о том, что происходит, мне еще в школе расскажут обязательно, потому что иначе не может быть. Для Наставника и других старших я совсем не взрослая, но уже совершеннолетняя, ведь совершеннолетие у разумных иначе считается — по способности взять на себя ответственность.