И шрамы исчезают

Казалось бы, начатый день, который предвещал долгий, сложный и сонный путь, уже подходил к концу. Он прошёл довольно быстро, поскольку был напичкан делами и задачами, которые нужно было выполнить в срок. Какой-то мудак пару дней назад сбил девушку на пешеходном переходе. Насмерть. И, конечно же, исчез с радаров. Благо сейчас не девятнадцатый век, есть камеры видеонаблюдения, напичканные чуть ли не на каждой улице. Несколько часов отслеживания, и место нахождения машины было у нас в кармане. В обед мы всем коллективом решили собраться в кафе и обсудить организацию проводов для Михаила Андреевича и какой подарок ему подарить, чтобы это напоминало ему о былых деньках. Урегулировать эти моменты за пределами отдела было логичным решением, поскольку Чуканин задавал бы вопросы о несанкционированном собрании. Мне пришлось пойти с ними, во-первых, потому что они передо мной извинились. Ползали на коленях, целовали ноги и умоляли простить этих несчастных рабов. Да-да, почти всё так и было, клянусь! А во-вторых, всё-таки это был Чуканин, а не хер с горы. Поэтому, когда мы пришли в кафе, сначала каждый заказал себе обед, а после мы перешли к обсуждениям. Мы утвердили меню и подарок, а потом ответственность участвующих и сумму, которой плюс-минус должно было хватить на всё. Торт несла Диана, Игорь отвечал за еду, а мне поручили купить подарок. Оставшиеся детали мы договорились решить в четверг. Прибрав у себя на столе, я выключила компьютер и накинула на плечи пиджак. Только я собралась подходить к шкафу, чтобы достать оттуда свой тренч, как в дверь постучали. После моего «да», в кабинет ввалились двое из ларца, одинаковых с лица, — Слава с Никитой. Это два опера, только под руководством следователя Новиковой. Здоровые накачанные амбалы переминались с ноги на ногу и что-то мямлили себе под нос. Оба рыжие. Только один чуть темнее другого. Даже по росту и внешности они похожи, хотя они не были братьями, даже двоюродными. — Свет, у нас просьба к тебе большая есть на миллион. Поможешь? — спросил Никита, поглядывая то на Славу, то на меня. — Что у вас опять случилось? Только не говорите мне, братцы, что вы опять куда-то вляпались. Уже надоело вас постоянно отмазывать, — проворчала я, снимая с вешалки тренч. — Да ладно тебе, мы же нечасто к тебе обращаемся-то, ну, — сказал Слава, а я кинула в них свой многозначительный взгляд, и они тут же поджали хвосты. — Хорошо, часто, но в этот раз очень важно! — Да! — поддержал Никита. — Господи, да говорите уже… — сдалась я, поправляя воротник. — Короче, не могла бы ты побыть сегодня на дежурстве? — взмолился Слава, сложив ладони вместе. — Что, прости? — проговорила я ледяным голосом. — А вы не охренели меня о таком просить? — Просто у нас сегодня очень важный ма… Ой! — Никита пихнул Славу в бок, чтобы тот смог вовремя заткнуться. — Момент в жизни, который никак нельзя упустить. Пожалуйста, Свет! Сама знаешь, что мы к тебе ни за что бы не пошли, не будь это так важно, — взмолился парень. Я посмотрела сначала на одного, затем медленно перевела взгляд на другого. Их глаза бегали из стороны в сторону, при этом они часто прикасались то к шее, то к волосам. Понятно. Опять очередной матч очередного любимого клуба. Терпеть не могла их футбол, хотя к самому виду спорта я относилась очень даже положительно, естественно, если он не соприкасался с работой. И что делать? У них действительно нет вариантов, раз они даже ко мне пришли. Если откажу — всю плешь потом проедят и будут винить полгода, что я не захотела им помочь в трудную минуту. Ещё и пакостить начнут. Так несколько раз уже было, и это неблагоприятно сказывалось на работе. Если соглашусь, значит, я должна поиметь хоть какую-то выгоду для себя. Я поднесла руку к подбородку и сделала задумчивый вид. — Кто играет? — Они переглянулись, ища в глазах друг друга варианты ответов, и я надавила на них. — Ну?! — Зенит против Динамо, — сдались парни. — Ясно… — я замолчала, сложила руки на груди и начала ходить по кабинету. — Хорошо. Я подменю вас, но только за услугу. — За какую такую услугу? — напряглись они. — Узнаете позже, — проговорила я, вешая тренч обратно в шкаф. — Всё, валите, пока я не передумала. — Огромное спасибо, Свет! — Слава начал выпихивать Никиту из кабинета, радостно крича: — Страна тебя не забудет!

***

После разговора с Михаилом Андреевичем мне стало легче, но не так, как бы этого хотелось. Когда уходит с работы твой любимый начальник, а заменит его хрен пойми кто, впечатления складываются отвратительные. До пятницы оставались ещё сутки, и было непонятно, то ли грустить, то ли наслаждаться этим временем. Я знаю, что мы и дальше будем с ним видеться, но проблема в том, что гораздо реже. Я слишком к нему привыкла, слишком привязалась. В этом и была проблема. Мне будет тяжело первое время без него. Если бы всё зависело от меня… Моё очередное внеплановое ночное дежурство уже закончилось, но дневная работа должна была скоро начаться. За этот промежуток времени нужно съездить к себе, сходить в душ и переодеться. Точнее, для меня это было жизненно необходимым. Взглянув на часы, я быстро собралась и поехала домой. Было практически шесть утра. Даже с учётом пробок я спокойно успевала сделать свои дела и приехать на работу вовремя. Но это я так думала… Дома я не смогла найти свою синюю рубашку, хотя искала её везде где только можно. Полностью голая я носилась по квартире и кричала: «Куда ты делась, сучка?!» Ещё мне показалось, что всю эту картину мог видеть и слышать сосед слева, когда выходил курить на балкон. Но я была слишком увлечена поисками, на которые потратила минут пятнадцать. Причём безрезультатными поисками. В итоге мне пришлось надеть противную серую рубашку с идиотским воротником, которую я всё забывала выкинуть из своего гардероба. Я даже не помню, как она туда попала. Может, мне Ева подкинула её? Она всегда любила поиздеваться надо мной. Такую уж я сама себе вряд ли бы купила. Я же не идиотка брать рубашку, после каждого ношения которой зудит всё тело, да ещё и с таким воротником. Жабой, что ли, называется. Или жабо… Не помню точно. Я бы очень хотела выбрать что-нибудь другое, но не могла, потому что остальные рубашки лежали в стирке, а кофты мне надевать не хотелось, потому что в офисе было невыносимо жарко. А в футболке туда идти было как-то непрофессионально. Короче, в жопу всё! Мне пора было уже выдвигаться. Как раз оставалось сорок минут до начала работы. Я успею. Ну, я так думала… Откуда мне было знать, что образуется такая пробка? Порой, когда я выезжала в это же время, я успевала ещё заехать в кафе, забрать заказ, где-то постоять на светофорах, посидеть в машине, дослушивая любимую песню, и спокойным шагом дойти до своего кабинета. Но, видимо, сегодня этому не сбыться, потому что какие-то мудаки решили укладывать асфальт в такую рань, отчего часть дороги была перекрыта. Из трёх полос осталась только одна. Сначала минут двадцать мы просто стояли. Ещё через пять продвинулись метров на пятьдесят. Затем снова постояли. Потом опять продвинулись на метров тридцать. И так в течение всего последующего часа, за который я успела посигналить раз сто, наорать и обматерить тупиц, которые пытались пролезть в ряд без очереди. Я уже пожалела, что надела эту тупую серую рубашку. Из-за неё я сидела и чесалась как ненормальная, из-за чего псих во мне набирал обороты. Не дай Бог на работе пойдёт что-то не так, я там разнесу всё к чертям. Кое-как доехав до отдела спустя полтора часа, я припарковалась рядом с новенькой бирюзовой «Ауди». Интересно, чья это машина? Это явно кто-то не из наших. Или это Игорь наконец приобрёл себе новый автомобиль? Он всегда хотел себе «немца», неужели осмелился? Надо будет расспросить у него. Собрав волосы в пучок, я вышла из машины и торопливым шагом направилась к зданию. Я, как всегда, поздоровалась с Женей, который почему-то сегодня выглядел как-то странно. Он о чём-то собирался мне сказать, хотя обычно молчалив, но мой взгляд убийцы не позволил ему вымолвить и слова. Поэтому я быстро расписалась и направилась к своему кабинету. Незнакомый запах духов тут же ворвался в мой нос, и я, честное слово, чуть задыхаться не начала. Куда на себя столько лить-то?! Или кто-то моется прямо под этими ужасными приторными духами? Чем выше я поднималась, тем сильнее ощущала этот запах. Господи, какой кошмар! Увидев Михаила Андреевича, я открыла рот и хотела было уже начать возникать, но из моего рта не успела вылететь даже буква. Около начальника стояла какая-то длинноногая женщина и внимательно смотрела на меня. И кто это? Его внебрачная дочь? Или Михаил Андреевич решил бросить жену и познакомить нас со своей новой девушкой? Господи, что за бред я несу? Наверное, это всё из-за дихлофосных духов. На вид ей около сорока. Не сильно ярко нанесённый макияж скрывал неровности кожи и подчёркивал достоинства. Прямой аккуратный нос возвышался над идеальными пухлыми розовыми губами, а под длинными чёрными ресницами был сканирующий с интересом взгляд изумрудных глаз. Зелёный юбочный костюм явно подбирался под их цвет и безупречно сидел на утончённой фигуре. Благодаря этому образу, многие бы сказали, что она только что вышла с подиума или с обложки журнала. На нашем с Михаилом Андреевичем тусклом и невзрачном фоне она выглядела как новогодняя ёлка, украшенная гирляндой, которая ярко светила разными цветами. Скажу честно, многие обернулись бы ей вслед, проходя мимо, собирая со своего подбородка тонну слюней. Таких женщин присваивали к разряду эффектных. Я бы тоже обратила на неё внимание, несомненно, но только за пределами этого здания. Это не то место, где нужно демонстрировать свои красоту и изящество. Здесь эта мишура не приветствовалась, особенно с таким глубоким декольте. Это же ужас просто! Они же уже скоро вываливаться начнут! На работе должен быть сугубо деловой стиль одежды! Здесь не показ мод, а отдел Следственного комитета, подразумевающий собой деятельность, которая требует дисциплины, ответственности и серьёзности. Такой, как она, здесь точно не место. — О, Свет, мы как раз зашли к тебе, а тебя почему-то в кабинете не оказалось, на своём рабочем месте, — нервно улыбнулся Михаил Андреевич, затем прокашлялся. — Знакомься, это Казанцева Елизавета Александровна. Теперь отныне она руководитель данного отдела и… Моё лицо явно вытянулось в удивлении и непонимании. Твою мать, только не это… Эта топ-модель две тысячи двадцать четыре теперь будет моим начальником?! Да у неё же наверняка вата в голове вместо мозгов! Каждый раз у неё будет плохое настроение тупо из-за того, что она либо плохо накрасилась, либо у неё что-то там размазалось или сломался ноготь. Ещё и мужиков будет соблазнять и отвлекать от работы, выставляя напоказ свои бидоны. Теперь я на тысячу процентов утверждаю, что здесь ей точно не место. — Как, простите, вас? Кавказцева… Эм… — нарочно исковеркала я её фамилию. — Казанцева Елизавета Александровна, — отчеканила она и протянула руку. — Хм, — хмыкнула я, проигнорировав её жест. — А вы местом не ошиблись? — я решила поинтересоваться у неё лично, сложив руки на груди. — В смысле? — не поняла она и склонила голову слегка вбок. Её взгляд опустился на мою левую руку, где отчётливо виднелся шрам. Все мои коллеги уже привыкли к этому, хотя я очень стеснялась по первости. Не люблю я это излишнее внимание. А она стояла и глазела на мою руку в упор, из-за чего я разозлилась ещё больше. Смотреть больше некуда, что ли? Глаза проткнуть? — У нас здесь не показ мод. Сейчас мы не празднуем Новый год и не находимся в доме аристократов. Мы стоим посередине здания Следственного комитета, где расследуют убийства. Поэтому и задаюсь таким вопросом, — с саркастической улыбкой произнесла я. Она наконец подняла взгляд на меня, и, судя по её выражению лица, ей явно не понравилось моё поведение. — То есть по моей внешности вы уже сочли, что я некомпетентна в своей работе? Попахивает профессиональной деформацией, не думаете? — каким-то высокомерным тоном произнесла она, поправляя свою небольшую бежевую сумочку, которую она держала в руке, демонстрируя тем самым явно свежесделанный, причём идеальный, маникюр. — Попахивает вашими духами на весь этаж, а мои слова — констатация факта. Здесь нужно за порядком следить, а не за внешностью, — грубо проговорила я, стараясь не обращать внимания на знаки Михаила Андреевича, который опять прыгал, как индеец, позади этой женщины, пытаясь остановить меня и закрыть мой рот. — То есть, по вашему мнению, это плохо, когда женщина за собой следит? — её бровь медленно поползла наверх, а изумрудные глаза с неким ехидством смотрели на меня. — Нет, это не плохо. Это даже приветствуется, только не в таком количестве, как у вас, — продолжала я искусственно улыбаться. — А вам, наоборот, не помешало бы начать следить за собой, а то из вашего гнезда на голове скоро птенцы вылетят, — не уступила она, оценивающе оглядывая меня с ног до головы. — А про вашу рубашку я вообще молчу. Перепутать вас в каком-нибудь переулке с серой мышью проще простого. Она что, сейчас меня оскорбила? Совсем в край охренела?! Назвала меня серой мышью! Я, конечно, знала, что мне эта рубашка не к лицу, но называть меня серой мышью?! Меня?! Пусть на себя посмотрит, жаба расфуфыренная! Я сейчас достану свой арсенал обзывательств, потом в соплях побежит домой, сучка! — Так, стоп! — повысил голос Чуканин, как только я набрала в лёгкие воздух. Он чуть ли не втиснулся между нами. — Света, я тебя позвал не для того, чтобы ты тут пререкалась с будущим руководителем. А для того, чтобы вы поближе познакомились, чтобы в случае чего она спокойно могла к тебе обратиться за помощью и… — Обойдётся, — огрызнулась я. — У нас полно сотрудников, которые могут себе позволить вылизывать задницу новому руководству, а у меня, уж простите, нет на это времени. Не дожидаясь, пока кто-то из них вновь начнёт говорить, я обогнула их и пошла в свой кабинет, громко хлопнув за собой дверью.

***

Сегодня в мои планы входила плодотворная работа, но с самого утра день как-то не задался. Я находилась в нестабильном эмоциональном состоянии. А если быть точнее, то была просто в бешенстве. У меня внутри всё бушевало, пульс стучал в висках, а дыхание было резкое и быстрое, как у вздыбившейся лошади. Я всегда эмоционально реагировала на то, что к нам подсовывают каких-то недотёп в отдел. Из-за всякой элиты, свиты, да просто козлов сверху, нам приходилось терпеть слабоумие этих самых подкидышей по связям. И самое отвратительное, что мы ничего не могли с этим сделать. Конечно, сама работа нас спасала не раз. Благодаря её тяжести, девяносто процентов сваливали уже через неделю, а остальные десять просто делали это чуть позже. Но все эти люди были обычными рядовыми. Но она же решила переплюнуть их всех и сразу податься в начальство. У меня даже слов нет! Такая баба у штурвала?! Да никогда! Мне определённо нужно успокоиться. Выплеснуть негатив, выпить чай и сделать дыхательную гимнастику. Я взяла телефон в руки со стола и подошла к чайнику, открыв крышку. Вода там была, поэтому я нажала на кнопку под ручкой. Может, позвонить Еве? Спросить, как у неё дела, всё ли с ней хорошо. Так хоть немного разбавлю свои мысли и отвлекусь на её жизнь. Вот только высока вероятность, что она спросит и про мою. А зная себя, я сорвусь и наговорю кучу всего про эту новую мымру. Нужно ли ей выслушивать весь этот негатив? Я засунула сотовый в карман брюк. Нет, у неё и так своих проблем хватает. Чайник вскипел, но в то же время зазвонил рабочий телефон. Чертыхнувшись, я подошла к столу и посмотрела в маленькое окошечко стационара, где виднелись цифры, указывающие номер того или иного сотрудника. Запомнить каждого было несложно за столько лет, поэтому я с уверенностью могла сказать, что звонил Михаил Андреевич. — Стрелецкая, — в своей обычной манере ответила я, прислонив трубку к уху. — Зайди ко мне, — низким и приказным тоном проговорил мой начальник. — Михаил Андреевич, мне сей… — Живо, я сказал! — рявкнул он и положил трубку. Разозлился. Он редко бывал злым, особенно на меня. Только в особых случаях, когда какое-то сложное дело или сотрудники тупоголовые бараны. Но сейчас не было никаких тяжёлых дел, поэтому остаётся только второй вариант. Я была тем самым тупоголовым бараном. Ему же никак нельзя нервничать, а я тем временем устроила цирк и вывела добродушного начальника из себя. Я хлопнула себя по лбу. Молодец, Стрелецкая! Тебе обязательно было нужно это сделать у него на глазах. Теперь тебя будут отчитывать, как маленькую девчонку, за плохое поведение. И судя по тону Чуканина, этого было не избежать и за свои поступки придётся отвечать. Я поставила телефон на место и вышла из кабинета, направляясь к начальнику. Я выдохнула, настраивая себя на режущий ухо крик, и постучала по двери несколько раз. После его резкого «да» я зашла в кабинет и закрыла за собой, чтобы наш разговор был менее слышен для остальных. Он редко на меня повышал голос, я бы даже сказала — практически никогда. Похоже, мне это ой как не понравится, и я решила исправить этот момент, чтобы на меня наконец наорали. — Какого чёрта ты меня позоришь?! — начал он сходу свои нападки, а я, в свою очередь, прошла в глубь кабинета и встала возле стола, который служил неким барьером между нами. Я думала, что просто постою и помолчу, выслушаю его лекцию о том, как нужно разговаривать с людьми. Я скажу, что была неправа, и признаю свою вину, да и разбежимся на этом. Но такому плану не суждено было сбыться. — А какого чёрта вы с ней так любезничайте и заставляете меня это делать?! — не уступила я в тоне, наблюдая, как Чуканин ходил туда-сюда возле окна. — А что я должен с ней сделать? Глотку ей перегрызть?! — недоумевал он. — Было бы неплохо, — фыркнула я. — Не неси чепухи! — взревел он. — Она с понедельника твой непосредственный начальник, нравится тебе это или нет. И исполнять её поручения — твоя прямая обязанность! Ясно тебе?! — Ага, — на отвали ответила я. — Это приказ, Стрелецкая! — отчеканил он, опершись на стол обеими руками. — Если не хочешь вылететь отсюда, как пробка из бутылки, то соблюдай субординацию! — Так точно. Это всё? Разрешите идти? — я невозмутимо посмотрела на него. — Нет! Он ходил туда-сюда в этом маленьком от окна до стола пространстве и ворчал что-то себе под нос, а я терпеливо ждала окончания всего этого представления. — Света, ты пойми, — уже более спокойно начал он, — теперь от неё зависит, останешься ты здесь или нет. Я знаю, что ты слышишь, о чём я тебе говорю, несмотря на твоё идиотское поведение. Судя по отзывам сотрудников, с которыми ей удалось поработать, это очень приличный руководитель и человек в том числе. Да, у неё, вероятно, бзик на своей внешности, но это разве плохо? Это никоим образом не сказывается на её работе. Поэтому, пожалуйста, прекрати это нахальство и попытайся с ней наладить контакт. И не заставляй меня нервничать, ты же знаешь, что мне нельзя, а из-за тебя приходится, — надавил он на больное и схватился за сердце, театрально скорчившись от боли. — Я вас поняла. Простите, — твёрдо сказала я, опуская взгляд в пол. — Впредь обещаю себя сдерживать. — Спасибо, — вяло улыбнулся он, явно не поверив мне. — Это в твоих же интересах, Свет. — Знаю. — Ладно, всё, уйди с глаз моих, — сдался он и обречённо махнул рукой. Я кивнула и покинула кабинет, аккуратно закрыв за собой дверь. Не дождётся. Я не верю, что такая, как она, способна нормально руководить хоть одним человеком, не то что целым отделом.