Священные монстры

      На страницу ложились уверенные штрихи, хотя Ива себя уверенной не ощущала. Не в помещении с головой гигантуса.       Полная решимости, Ива планировала работать весь день. Как и договаривались с Бенджамином, утром в комнату Ивы пришла юная девушка-игнис, представилась Кэти Фелпс и заявила, что проводит в Архив.       Кэти на вид было лет шестнадцать, у неё были пушистые рыжие волосы и усыпанное веснушками курносое лицо. Длинное охряное платье скрывало фигуру, а вуаль или маску она не носила. Едва доставала Иве до плеча и по пути ни на секунду не замолкала. Рассказала, что её родители игнисы, поэтому и она оказалась в Гильдии, а не замужем, но она в восторге от всего происходящего, хотя к ауруму её не пускают, и она в основном помогает с бумагами.       Как показалось Иве, Кэти побаивалась лорда Лоули и была чуточку влюблена в Бенджамина. Мечтала заниматься чем-то значительным, но пока училась.       — Вообще-то, кайдзю в Монстрятнике хранят, — вдохновенно рассказывала Кэти, уверенно сворачивая в узких переулках. — Потом из некоторых делают чучела, заспиртовывают или кости оставляют. Вот это в Архиве! Мы только бумаги составляем. Бесконечные списки! Но гигантус никуда не влез, даже голова!       Поэтому его и доставили в Архив. Как поняла Ива, такого большого ледника попросту не было, поэтому аурумовыми приспособлениями пытались приостановить разложение, но у Ивы буквально был единственный день, чтобы зарисовать голову. Потом её изучением займутся игнисы — и расчленением, скорее всего, пока не начала гнить. Об этом драматическим шёпотом поведала Кэти.       Она явно была в восторге, что увидела «всамедлишного гигантуса». А ещё испытывала пиетет перед Ивой, отчего той даже неловко стало. Она вовсе не была знаменитым художником, которая приехала по особому приглашению принца, как решила Кэти. Даже попыталась объяснить. Но Кэти отмахнулась, уверенная в своей точке зрения. Ива ведь будет рисовать? Будет. Принц её позвал? Конечно, позвал! Все же видели, что Ива вчера с его высочеством пришла, и он лично представлял её Бенджамину Эвермонту!       Накануне Ива думала, что подобные визиты здесь в порядке вещей, но оказалось, Бенджамин нелюдим, и лордам приходится чуть ли не заранее записываться, чтобы согласовать свою беседу с ним. Лоули охотнее общался с аристократами, но только с теми, кто был ему нужен. Поэтому Гильдия игнисов считалась ещё более закрытой, чем раньше при Альберте Эвермонте.       — Это справедливо, — вздохнула Кэти. Она явно тосковала по шумным компаниям людей. — Но у игнисов много тайн. Обычным людям лучше не трогать аурум. Он требует сноровки в работе. Это ведь чистейшая алхимия!       Как поняла Ива, сама Кэти аурум видела, но никогда не трогала и уж тем более не работала с ним. А вот рёбрами Каэля восхищалась, как и им самим.       Шагая вслед за щебетавшей Кэти по двору Тринити, мимо здания с кабинетом Бенджамина и дальше, Ива впервые задумалась, что с ней самой Каэль изначально не соблюдал дистанцию, общался так, будто они равны или давно знакомы. Скорее всего, из-за Дилана. Но принц не вёл себя так со всеми. Обычные игнисы в Камелоте видели его лишь мельком да на общих приёмах. Для них он оставался таким же недоступным, как древнее языческое божество.       Если в Бенджамина Кэти была влюблена, то Каэль был для неё символом, идеалом. И из-за своего недосягаемого положения принца, и из-за аурумовых рёбер, которые даже для большинства игнисов оставались загадкой.       — Лорд Эмбер-Трой ведь ваш брат, да? — спросила Кэти, ведя через галерею с арками. — Он такой красивый! Лучший друг принца. И у него потрясающий титан!       О Дилане Кэти говорила с придыханием, и, с одной стороны, Иве было неловко слушать такое, а с другой, она даже гордилась братом, которым так восхищались. Интересно, сам Дилан понимает, какое производит впечатление на барышень? Наверняка пользовался при случае. А в остальное время даже не задумывался, оставаясь в казармах и с титанами. Волновали Дилана кайдзю, а не парадные мундиры и девушки на балах, хотя вряд ли он бы отказался от развлечений!       После Или это было понятно. Увидев гигантуса в деле и разрушения, которые он принёс, сама Ива тоже не могла в полной мере восторгаться спокойным Камелотом или игнисами, сидевшими внутри уютных стен и проводившими бесконечные исследования. Кэти понятия не имела, что такое настоящий кайдзю. Как мерцает острый коготь, когда он замирает перед грудью принца, едва не проткнув его насквозь. Как выглядит уставший, потный Дилан после того, как разбирал завалы разрушенных зданий в титане. Как болтается мёртвое тело на «хвосте» гигантуса.       Архив был устроен в Библиотеке Рена, и там Кэти передала Иву на попечение главного архивариуса, сэра Кристофера Балларда. Он оказался высоким мужчиной с густой бородой и отчётливой проседью. Чуть щурился, когда смотрел, но очки, торчащие из нагрудного кармана, не доставал.       Сэр Баллард выглядел как профессор колледжа, одетый в старомодный пиджак и брюки, аккуратно причёсанный и собранный. На вид ему было лет шестьдесят. Он тепло приветствовал Иву, а она, конечно, не решилась бы спросить, но была почти уверена, что сэр Баллард работал здесь ещё до прихода игнисов и Камелота.       Библиотека представляла собой вытянутый зал, по обеим сторонам которого стояли высоченные шкафы с книгами.       — Это всё университетское, — улыбнулся Баллард, кивая на стеллажи. — Мы бережно храним книги. А в других залах уже записи игнисов.       — Я смогу их посмотреть?       Сэра Балларда просьба немного удивила, но он кивнул:       — Лорд Эвермонт распорядился дать вам полный доступ. Но, простите, леди Эмбер-Трой, я предполагал, вы будете рисовать?       — Конечно. Но я бы хотела посмотреть, что сохранилось и о предыдущих монстрах.       Архивариус кивнул, хотя явно не понимал, зачем это Иве. Она и сама не очень понимала, но, возможно, сможет создать что-то вроде каталога или даже заметить родственные черты в отдельных видах кайдзю, если внимательно изучит документацию. Каэль хотел, чтобы она рисовала кайдю и его рёбра, но прежде всего ему требовалось именно независимое от игнисов исследование.       К тому же Иве было попросту интересно.       Сэр Баллард провёл её через светлую библиотеку с огромными окнами, и Кэти пыталась увязаться следом, но архивариус заявил, что леди Ива сразу приступит к работе. Конечно, Кэти расстроилась, что не сможет ещё разок глянуть на монстра, но сэр Баллард строго сказал не мешать… пока не наступит время чая. Сияющая Кэти убежала, наверняка предвкушать, как принесёт этот чай Иве.       — Кэти хорошая девушка, — улыбнулся сэр Баллард. — Но очень уж у неё много энергии.       Архивариус был не таким разговорчивым как Кэти, но искренне гордился библиотекой. Он показал, где другие архивные помещения, но Ива туда не пошла. Погрузиться в бумаги ещё успеет, сейчас мысли занимал кайдзю.       — Когда в Кэмбридже расквартировался Камелот, а Гильдия игнисов заняла Тринити, появилась потребность в большом зале, — пояснил сэр Баллард. — Зале, который смог бы вместить тушу монстра, прежде чем её расчленяли. Здесь же мы занимаемся сохранение частей тел некоторых особенно интересных игнисам экземпляров. Своеобразное архивное Хранилище. Вы ведь уже видели гигантуса?       Вопрос сэр Баллард задал, замешкавшись перед дверью, и Ива догадалась, что именно там и лежит голова монстра. Похоже, архивариус волновался, как бы впечатлительная девушка не грохнулась в обморок при виде кайдзю.       С трудом Ива удержалась от усмешки, вспомнив змееброда в поместье, щёлкавшего над ней челюстями, или гигантуса, от которого она убегала с вокзала Или, спасая собственную жизнь.       — Я готова к зрелищу, — сухо сказала Ива. — Давайте уже приступим к работе, сэр Баллард.       Хранилище представляло собой большой ангар, наверняка в похожих содержались и титаны. Здесь же треть зала занимали шкафы с многочисленными полками. Часть из них была закрыта, как картотека, но большая часть оставалась открытой и напоминала музей естественных наук, но посвящённый кайдзю, с банками и чучелами.       У противоположной стены громоздилось оборудование, назначение которого Ива не понимала, но, скорее всего, там бальзамировали, создавали чучела и расчленяли части туш. Интересно, в Камелот доставляли кайдзю и использовали потом их мясо на ужин? В предыдущие дни была солонина.       По центру Хранилища лежала огромная голова гигантуса. Ива, конечно, думала, что попытается изобразить равнодушие, чтобы не казаться неопытной, но, к своему удивлению, она и вправду не испытала особых эмоций при виде монстра.       На фоне разрушенного города, в дыму от вокзала и под окрики солдат, гигантус выглядел мощным, страшным. Иве так и казалось, что его «хвосты» сейчас снова взметнутся.       Но лишённый тела, монстр не выглядел грозным. Всего лишь большая голова, на которой едва угадывались глаза и нос. Чётко виднелась только полуоткрытая пасть с острыми зубами, но из неё вывалился мясистый язык, и выглядело это скорее жалко.       Остановившись, Ива смотрела несколько секунд на гигантуса, а потом отошла к стеллажам Хранилища. С удивлением она заметила полноценное чучело змееброда. Стеклянные глаза пялились в пространство, а ростом тварь была небольшим. В поместье Ива видела повыше.       На остальных полках расположились за стёклами кости и когти, чей-то кусок челюсти и целая выстроившаяся батарея бутылок, заполненных мутной жидкостью, в которой плавали глаза и, видимо, органы.       Ива ожидала, она будет зарисовывать, но Каэль так говорил об этом, что Ива решила, никто толком не архивировал кайдзю. А оказалось, здесь столько всего!       — Почему это не достояние общественности? — спросила Ива.       Балларда не очень интересовало Хранилище, наверняка много раз всё это видел. Он пялился на голову гигантуса. Слова Ивы заставили его отвлечься. Когда сэр Баллард повернулся к Иве, он попытался придать лицу безучастное выражение, как будто бы его не пугали кайдзю.       — Однажды станет, леди Ива. Когда мы победим монстров.       Зона туманности открылась три года назад, и даже Ива понимала: пока не удастся выяснить, отчего она появилась, и что там происходит, победить кайдзю не выйдет. Они всё равно будут вылезать. И на пути между ними и городами встанут лишь титаны. Но их пилоты — обычные люди. Они устают, они могут быть ранены, у них есть семьи, к которым они хотят вернуться, другие обязанности. Сами титаны не могут двигаться без заряда аурума.       Пожалуй, впервые Ива поняла, зачем Каэль позвал её, чего он на самом деле хотел. Игнисы изучают кайдзю, но в этом Хранилище Ива не видела ни системности, ни каких-то открытий. Стефания ждала, когда вылупится яйцо змееброда, но поймут ли что-то игнисы таким образом?       Дилан много писал Иве, и далеко не всё она понимала. Несколько месяцев назад он бросил вскользь фразу, которую тогда Ива не поняла. «Пока мы не узнаем, что в Зоне туманности, так и будем топтаться на месте. Но не волнуйся, сестрёнка, неподготовленными туда тоже не сунемся!»       В тот момент Ива сочла, что это бравада, которыми славился Дилан. Все знали, что из Зоны туманности никто не возвращался: туда отправляли и людей, и роботов, укреплённых аурумом, но всё было напрасно. Кто-то из титанов вызывался добровольцем, но король не разрешил им соваться. Титаны были слишком ценными.       Общепринятой теорией считалась мысль о том, что Зона туманности куда-то ведёт, откуда и лезут кайдзю. Может, нет никакой волшебной страны фейри, есть только монстры, которых спустили с поводка.       Были и менее популярные теории о том, что в Зоне туманности происходит что-то вроде мутации. Если так, то однажды кайдзю попросту иссякнут.       Ива видела яйцо. Если монстры умели размножаться, они не закончатся. Они продолжат плодиться в Зоне туманности. В дверь в другой мир, впрочем, Ива тоже не верила. Монстры выглядели как огромные животные. Они живут, размножаются и порой выходят из Зоны, стремятся к людям. Уничтожают.       Теперь же Ива понимала слова Дилана иначе и могла поспорить на что угодно: они с Каэлем хотят проникнуть в Зону туманности. Но к этому надо подготовиться, а лучший накопленный опыт — это знания.       Каэль хотел знать всё о кайдзю и вне связи с игнисами.       О своей догадке Ива решила попозже поговорить с Диланом — или самим Каэлем, он хотел вечером, чтобы она пару часов посвятила зарисовке его рёбер после ужина.       — Сколько у меня времени? — спросила Ива деловито.       Сэр Баллард провёл её к столу перед головой гигантуса, где выложили инструменты для рисования и альбомы, которые Ива привезла с собой.       — Всё уже подготовили. Гигантус в вашем распоряжении до вечера. Потом им займутся игнисы.       Рассеянно Ива кивнула, уже прикидывая, с чего начать.       Работать ей нравилось. Она сразу набросала контур, перенесла все пропорции. Подробно изобразила гигантуса, и сама не заметила, как наступило время чая. К счастью, восторженная Кэти не столько говорила, сколько пялилась на монстра, и передышке Ива была рада.       После она продолжила работу, покрывая листы быстрыми набросками отдельных участков кожи, шероховатой, с тысячами складок. Иве кожа гигантуса напомнила кожу черепахи или ещё какой рептилии.       Обед наступил незаметно, Ива даже не пыталась поддерживать разговор с Кэти. Наскоро проглотила принесённую еду, не чувствуя вкуса, и тут же вернулась к работе.       Рука болела, пальцы испачкались в угле, но Ива упорно продолжала.       Слуги принесли светильники, и Хранилище стало почти уютным, больше напоминая не ангар, а зал музея естественной истории. В какой-то момент Ива огляделась, моргая и давая отдых глазам, и с удивлением поняла, что ведь именно в такой обстановке она всегда хотела работать! Да, представляла себя в музее, а перед собой динозавров или птиц — Иве всегда казалось ужасно интересным зарисовывать перья, чтобы это приблизило людей к пониманию полётов.       Здесь она делала почти то же самое. Зарисовывала огромное животное, чтобы понять, как оно живёт. Если это удастся, то и Зона туманности перестанет быть настолько загадочной.       Возможно, это всего лишь определённая климатическая зона, в которой держится нужный кайдзю уровень температуры или влажности.       У пола голова была надёжно укутана золотистыми аурумовыми трубками, которые давали прохладу, чтобы голова не начала гнить. Работали, конечно, слабо, но хоть как-то.       Может, попросить Каэля, чтобы туше разрешили сгнить? Ива могла бы зарисовать стадии разложения. Почти наверняка они такие же, как у всех прочих живых существ, что лишний раз докажет, что кайдзю — всего лишь животные, которые живут в случайно созданных для них условиях в Зоне туманности. Поэтому они так редко её покидают! А вовсе не из-за того, что там периодически открываются врата в другой мир.       Ближе к ужину — Ива глянула на часы, чтобы понять, сколько времени — голова кайдзю уже плыла перед глазами, картинки сливались, и Ива подумала, что стоит закончить. Она сделала всё, что смогла, Каэль звал на ужин, и она сразу покажет ему, что у неё вышло. Внутри даже тлела гордость: Ива полезна, она проделала такую большую работу за день!       Когда в Хранилище кто-то вошёл, Ива решила, это сэр Баллард или Кэти, или даже слуги. Опустив альбом, Ива повела плечами и обернулась, сообщая:       — Я закончила, пожалуй…       Она оборвала себя на полуслове. Двоих вошедших мужчин она не знала, но они точно были аристократами по тому, как держались, какая дорогая ткань использовалась в крое их пиджаков. Одному было лет пятьдесят, и лацканы его одежды были шафранового цвета игнисов. Импозантный мужчина с гладковыбритой квадратной челюстью и полуулыбкой на губах, которая сразу не понравилась Иве.       Второй был выше, стройнее, примерно того же возраста, с короткими каштановыми волосами и бородой им в цвет. Ни единого оранжевого отблеска на одежде и изящная трость с резным набалдашником. По трости Ива его и узнала. А потом и по лицу, которое размещали в газетах. Чёрно-белое изображение неплохо передавало черты, но скрытая сила, пульсирующая энергия от этого человека ощущалась только в жизни.       Глава Гильдии игнисов Альберт Эвермонт, как и его сын, никак не показывал в одежде свою принадлежность к игнисам. Но все знали, кто он такой.       Ива торопливо присела в положенном этикетом поклоне, и Альберт Эвермонт остановился, затихло и постукивание его трости:       — Добрый вечер. Леди Ива Эмбер-Трой, я полагаю. Очень рад знакомству. Лорд Альберт Эвермонт, глава Гильдии игнисов. А это лорд Аластар Лоули, мой помощник и заместитель.       Так значит, этот человек с квадратной челюстью и есть тот самый игнис, который старательно лезет в политику. Интересно, а как Альберт представляет своего сына? У Бенджамина наверняка имелась «официальная» должность. Хотя кому какое дело, как она звучит, если именно он занимается Гильдией в Камелоте.       — Не знала, что вы здесь, лорд Эвермонт, — вежливо сказала Ива, про себя гадая, когда он успел приехать из своего поместья.       — На днях ужин с герцогом Элдером, — великодушно пояснил Эвермонт. — Я тоже приглашён.       Отец Каэля? Ива не слышала о том, что он приезжает. С другой стороны, она весь день провела в Хранилище, ничего удивительного, что новости до неё не дошли. Интересно, зачем герцог приедет лично? Хотя он всё-таки отец Каэля. Тот был ранен, пропадал неделями неизвестно где, а при возвращении успел сойтись в бою с гигантусом.       Тот факт, что герцог Элдер терпеть не мог Эвермонта, ни для кого секретом не был. Отец Каэля не любил игнисов и не доверял им — тем ироничнее, что именно игнисы спасли его сына. Тем самым навсегда заставив будущего наследника престола связать себя с Гильдией.       Ну вот, недели не провела в Камелоте, а уже везде видит заговоры и чужую выгоду! Ива мысленно одёрнула себя, но понимала, что герцог Элдер наверняка не только хочет увидеть сына и поговорить с ним, но и пообщаться с Эвермонтом об ауруме. А тот решил явиться пораньше, чтобы глянуть на Гильдию.       Вот только зачем эти двое пришли в Хранилище? Не на голову же гигантуса посмотреть?       — Очень рад знакомству, леди Ива, — подал голос лорд Лоули. — Камелот так и судачит о сестре лорда Эмбер-Троя, которую пригласил его высочество.       Лорд Лоули Иве не нравился. Его квадратная челюсть, маслянистые глаза… он смотрел как будто прищурившись. Наверняка просто плохое зрение, но Иве казалось, он всех оценивает, прикидывает собственную выгоду, которую можно извлечь из любого действия или человека. Такой аристократ точно будет лезть и в политику, и во все дела.       За тем, как неприятен Иве Лоули, она не сразу поняла, что именно он сказал.       Так они зашли посмотреть на неё! Только теперь Ива начала осознавать, как это смотрелось со стороны — особенно со стороны людей, подобных Лоули. Раненый принц не торопится в Камелот, а проводит неделю в поместье своего друга, откуда возвращается под руку с его сестрой!       Внутри неожиданно поднялась ярость. Они что, считают её легкомысленной барышней, которая у себя дома соблазнила принца? А его — наивным принцем, который на такое повёлся? Понятно, что они волнуются! Однажды Каэль станет королём.       Открыв рот, Ива уже хотела как-то едко напомнить, что она здесь для работы, и его высочество пригласил её исключительно ради этого… а потом поняла, что не стоит. Если в Гильдии что-то нечисто или Эвермонт знает больше, чем говорит — а он создал аурумовые рёбра и пичкал Бенджамина аурумом, он точно знает больше! — не стоит показывать, что Иве это интересно. Ей могут запретить смотреть записи, будут контролировать работу, и бог знает что ещё. Пусть лучше считают её легкомысленной девушкой, которая приехала ради принца.       — Я очень рада приглашению его высочества, — сказала Ива. — Так потрясающе быть в Камелоте! Слышала, что это место превратилось в маленький двор с балами и приёмами.       Ива почти ощутила, как расслабился лорд Лоули. Точно посчитал её провинциальной дворяночкой, которая построила глазки принцу, чтобы он увёз её из захолустья в сияющий Камелот. Эвермонт, к несчастью, таким наивным не был. Или попросту хотел удостовериться:       — Надеюсь, вам понравится здесь, леди Ива. Вы ведь зарисовываете монстров? Могу я посмотреть?       — Разумеется, лорд Эвермонт. Все мои записи всё равно будут в Гильдии игнисов. Для меня это большая честь!       Подойдя к столу, Эвермонт пару раз стукнул тростью, другой рукой подхватил верхний рисунок, одобрительно качнул головой, а потом прошёлся и по остальным, словно восхищался:       — Чудесно, леди Ива. Я буду ждать вашу работу. Вы ведь предоставите всё Гильдии? Не стоит волновать этим его высочество напрямую.       — Как скажете, лорд Эвермонт.       Чёрт с два! Зло подумала Ива про себя. Ничего эта Гильдия от неё не получит. Но раз Эвермонт так неизящно говорит, что это всё не для глаз Каэля, значит, всерьёз решил, что Ива очень наивная провинциальная леди, которой восторг от Камелота затмил глаза. Что ж, похоже, придётся сходить на пару приёмов для маскировки.       Но все бумаги получит только Каэль. А потом уж Гильдия.       Эвермонт наверняка планировал посмотреть, что именно рисует Ива, и насколько она в этом хороша. Хотелось выхватить все бумаги, спрятать их, но Ива сдержалась, спокойно стояла и даже попыталась изобразить на лице должный восторг.       — Добро пожаловать в Камелот, леди Ива.       Отложив рисунки, Эвермонт повернулся к Иве и даже улыбнулся, но улыбка потерялась в его густой, короткой бороде. Или он не очень-то старался её изобразить.       — Обращайтесь ко мне, если что понадобится, — важно заявил Лоули.       Конечно же, Ива кивнула. Конечно же, она помнила, как Бенджамин сказал нечто похожее, и ему она верила куда больше. Бенджамин казался искренним. Он не играл в игры, не пытался что-то изобразить, он спокойно смотрел золотыми глазами, и на его лице не было фальшивых улыбок. И он был другом Каэля.       Альберт Эвермонт был тем, кто создал множество удивительных вещей и сильно упрочнил положение Гильдии. Но был ли он сейчас другом Каэля?       Оба лорда наконец-то попрощались, а Ива уселась за стол, рассеянно перебирая рисунки. На всех была голова гигантуса, и ничего особенно Ива не замечала. Ничего такого, что могло бы заинтересовать Эвермонта. Всего лишь очень подробные рисунки. Не без гордости Ива признавала, что они хороши.       Но если она пока чего-то не видела, это не значит, что чего-то там не было.              Ужин проходил в комнатах его высочества.       Ива ещё не бывала здесь, в больших красивых зданиях, где расположилось сердце Камелота, жили почти все благородные лорды и леди, а когда-то был Королевский колледж Кэмбриджа.       Покоев принца Ива тоже ещё не видела, но они оказались именно такими, как она могла ожидать. Явно переоборудованные несколько комнат, и столовая представляла собой нагромождение массивной мебели, бесконечные подсвечники и статуэтки. Изящная, неброская, но безупречно дорогая и отвечающая последним модным тенденциям.       — Готова поспорить, не ты обставлял комнату, — заметила Ива.       Каэль усмехнулся:       — Леди Лоули, сенешаль Камелота. Большую часть времени я всё равно в казармах с пилотами титанов, но показываюсь и здесь. После ранения сочли, что мне лучше остаться в королевских покоях.       Тем не менее в местной роскоши Каэль чувствовал себя уверенно, а не скованно, как сама Ива. Он выглядел рассеянным, но Ива догадывалась, что, скорее всего, принц занимался делами и ещё не переключился на светскую беседу. Она даже находила это милым, что с ней он не пытался сразу изображать из себя принца.       — А я сегодня встретилась с лордом Лоули, — сказала Ива. — Как интересно, что его жена здесь кастелянша.       Вот тут Каэль аж подобрался и нахмурился:       — Она дружит с моей матерью, её муж во многом из-за этого продвинулся в Гильдии. Но где ты его видела?       — Его и лорда Эвермонта. Они зашли проверить, что я делаю.       Новость Каэлю не понравилась, но не обеспокоила. Пояснив, что это рано или поздно случилось бы, и даже хорошо, что Ива официально со всеми знакома.       Слуги накрыли ужин на двоих, хотя Ива рассчитывала, что Дилан к ним присоединится.       — Он занят другими делами, — пожал плечами Каэль. — И после ужина мы будем работать над рисунками.       Подождав, пока вошедшие слуги оставят блюда и уйдут, Ива заметила:       — Ты ведь знал, как это будет выглядеть. То, что все знают, это ты меня пригласил в Камелот. Наш совместный проход в Гильдию. Даже этот ужин наедине!       Уже взявший приборы в руки Каэль замер и почти с удивлением глянул на Иву. А потом улыбнулся:       — Да, признаюсь, я хотел, чтобы именно так это и выглядело.       — Чтобы я казалась твоей игрушкой? Наивной провинциалкой?       — Да, — просто сказал Каэль. — Чтобы Эвермонт, Лоули и кто угодно ещё считали тебя простушкой, а не умной девушкой, которая точно залезет в их дела. Они не должны знать, чем ты на самом деле занимаешься.       — Ну, я весьма достоверно изобразила дурочку. Лоули точно поверил, Эвермонт более проницательный.       — Эвермонт знает меня, — вздохнул Каэль и принялся за суп. — Догадывается, что я бы никогда не позвал девушку из-за хорошенького личика. Поэтому придётся тебе ещё пару раз со мной поужинать.       Если Каэль считает, что у Ивы «хорошенькое личико», ей это весьма льстило. Она опустила глаза в тарелку, чтобы не выдать своего смущения.       — А ещё Дилан волнуется о твоём будущем, — заметил Каэль. — Я не сделаю ничего, что может хоть как-то угрожать тебе сплетнями и уже тем более чести. Но если лорды будут думать, что у тебя есть внимание принца, они выстроятся в очередь.       — Дилан просил об этом? — сухо осведомилась Ива.       — Он бы не стал. Но я тоже хочу, чтобы твоё будущее было устроено.       — А если я не хочу такого будущего?       Внутри Ивы неприятно потянуло ощущение, что подобные разговоры она уже вела и не раз. Дилан ужасно боялся, что с ним тоже что-то случится, сестра останется одна и непонятно, что будет дальше. Ива почти приготовилась защищаться, но ответ Каэля её обескуражил.       — Твоё дело, — пожал плечами Каэль. — Я всего лишь хочу, чтобы у тебя был выбор. Захочешь — выберешь любого лорда, который попросит твоей руки. А хочешь — будь художником или занимайся естественной историей. После работы с кайдзю перед тобой будут открыты все дороги. Даже если со мной и Диланом что-то случится.       — Потому что вы хотите проникнуть в Зону туманности?       Не донеся кусочек жаркого до рта, Каэль замер и уставился на Иву. О, она прекрасно знала этот взгляд! Такой бывал у Дилана, когда он замыслил шалость, а его план внезапно раскусили, и он не знал, то ли признаваться и каяться, то ли бежать и отрицать всё до последнего.       — Значит, я права! — выдохнула Ива. — Вы, два придурка, хотите проникнуть в Зону туманности!       — Почему все Эмбер-Трои называют меня придурком? — скованно усмехнулся Каэль, отправляя в рот жаркое.       Ива была в такой ярости, что он всё-таки сдался. Опустил приборы и посмотрел прямо на неё:       — Да, в конечном итоге мы хотим узнать, что в Зоне туманности. Без этого нападения кайдзю никогда не закончатся. Три года прошла, а они продолжают лезть. Даже гигантусы! Сами они не исчезнут. Но разумеется, я не собираюсь никуда идти или кого бы то ни было отпускать, пока мы не узнаем больше. Игнисы в своих исследованиях не очень продвигаются. Поэтому я хочу знать больше, но не от них.       — Вряд ли мои рисунки откроют то, чего не может понять вся Гильдия.       — Стефания тоже помогает.       Настал черёд Ивы удивляться. Стефания показалась ей убеждённым игнисом, увлечённым и любопытным. Но теперь понятно, почему Каэль позволил ей забрать яйцо: обо всех исследованиях она будет докладывать не только Гильдии, но и принцу напрямую.       — Почему она хочет помочь? — удивилась Ива.       — Из-за Бенджамина. Он тоже на нашей стороне.       — Он же управляет Гильдией. Может всё на блюдечке подать.       — Формально глава по-прежнему Альберт Эвермонт. Он назначает группы игнисов, которые занимаются теми или иными исследованиями. А потом уходит в своё поместье, оставляя Бенджамина руководить. Именно Бенджамин рассказал, что в Гильдии есть группы и вещи, о которых не знает даже он. И кайдзю изучаются очень хаотично. Едва Бенджамин пытается что-то исправить, появляется Эвермонт.       Как сейчас, поняла Ива. Альберт Эвермонт явился раньше встречи с герцогом, чтобы удостовериться, что Бенджамин не занялся самоуправством и дела идут так, как нужно. Как удобно! Свалил всё на Бенджамина, но не даёт ему управлять в полной мере. И сын под контролем, и Гильдия, а вот текущими заботами можно не утруждаться.       — Ты доверяешь Бенджамину, — сказала Ива и сама не поняла, вопрос ли это.       — Его больше интересуют вопросы аурума, а не кайдзю. Он ими и занимался, Эвермонт в это вообще не лез. Благодаря Бенджамину энергоячейки титанов куда дольше держат заряд. Но я так понимаю, Бенджамин в какой-то момент столкнулся со связью с кайдзю, а там большей частью исследований руководит сам Эвермонт.       — Сделаю что смогу.       — Я думал продолжить сегодня зарисовывать рёбра, но если ты устала, отложим на завтра.       — Давай поработаем хоть немного. Я хотела не рисовать, а пройтись по уже сделанным эскизам, чтобы удостовериться, что всё верно. А завтра продолжим зарисовку.       Каэль кивнул, и дальше беседа текла в более непринуждённом русле. О Камелоте, его обитателях и зданиях, о том, каким был университет, когда располагался здесь. Ива хотела увидеть титанов, и Каэль не был против, сказав, что Дилан сам покажет.       — Тебе всё нравится в твоих комнатах? — спросил Каэль, когда принесли чай.       Ива замялась, но кивнула. Задержка от внимания Каэля не скрылась, и он уточнил:       — Что-то не так?       — Нет, комнаты прекрасные, здания тоже. Но я плохо сплю там.       — Велю устроить гостевую комнату здесь.       Ива вовсе не думала просить о чём-то подобном, в конце концов, её правда поселили в удобных комнатах и хорошем здании, где располагались гости. У неё не было ни единой претензии, ей всего лишь было неуютно в спальне, она плохо засыпала, потом подскакивала несколько раз за ночь. Почти верила в призраков, которые точно должны бродить по коридорам.       — Я не хочу беспокоить… — начала Ива.       Каэль отмахнулся:       — Здесь может быть шумно днём, а вот ночью очень уютно.       После чая он отдал распоряжения слугам подготовить комнату, а Ива достала альбом. Рубашку Каэль снял быстро, но его взгляд при этом сразу изменился. За столом Каэль был общительным, слушал Иву, поддерживал разговор, он был искренне заинтересован, так что Ива понимала, почему девушки влюблялись в принца. Он был обаятельным и очень живым.       Но стоило ему показать аурумовые рёбра, его лицо каменело, а рассеянный взгляд соскальзывал. Он был здесь и не здесь одновременно, но это не имело ничего общего с теми моментами, когда он чувствовал кайдзю. Показывая рёбра Каэль переставал быть собой, и он остро это ощущал, его тело не принадлежало ему, ничто не принадлежало ему. Он был принцем, одним из самых могущественных людей империи, но даже собственное тело не было его собственным.       Они не разговаривали, пока Ива старательно сверяла рисунки с аурумовыми пластинами, стараясь не думать, что перед ней сидит полураздетый принц. Но он настолько отличался от обычного Каэля, что особых сложностей не возникало.       Даже когда глаза начали слипаться, Ива продолжала сверять рисунки, понимая, что ею руководит чистое упрямство и вряд ли она может сейчас объективно оценить линии.       В итоге Ива задремала прямо в кресле. А потом ощутила, что её подхватывают на руки и куда-то несут. Сонно моргая, Ива разлепила глаза и поняла, что Каэль решил не будить её, а отнести в подготовленную комнату.       Стоило сказать ему немедленно опустить её на пол, но Ива устала, а Каэль был таким тёплым, от него шло потрясающее ощущение уюта. Поэтому Ива лишь крепче прижалась к его груди, ощущая через рубашку принца не столько твёрдые аурумовые рёбра, сколько его бьющееся сердце.