Анхель. Записи Таннера Н.

      Доброго дня.       Мое имя - Джозеф Фитцджеральд Берби, я возглавлял издательство П... на протяжении 30 лет. В должность главного редактора я вступил в возрасте 35-ти лет. Как сказал бы один из наших самых популярных авторов Берт Стоун, "достаточно стар, чтобы править; достаточно свеж, чтобы знать как". Сейчас мне 65, и я больше не соответствую этой цитате. Это мое мнение. Я принял решение об отставке очень легко, на мою должность назначен отличный сотрудник - Сэмми Игнатович, он точно сможет держать издательство на плаву, пока не состарится, как я. Но сейчас - не об этом.       Прошел уже год с пропажи Таннера Н., скандального автора, легенды гонзо-журналистики и моего друга. Полиция продолжает поиски, но он просто исчез. Разумеется, никто не может поверить в то, о чем он писал в своих последних записях, так что мы все - и его коллеги, и полиция, пришли к мнению, что он или впал в помешательство из-за алкоголизма, после чего потерялся где-то в Андах, или был похищен одной из множества банд, которым перешел дорогу. Оба варианта, к сожалению, летальны. Виктор Сташевский, его литературный агент и, фактически, душеприказчик, правда, не разделяет нашего мнения, и, кажется, верит той абсурдной фантасмагории, которую понаписал несчастный автор перед исчезновением. Это дело Виктора, хотя его уверенность в правдивости этих записей, конечно, пугает.       Так или иначе, в преддверии своего ухода, я хотел бы сделать последнее посвящение Таннеру. Потому что он, как ни крути, был очень популярен, и неоднократно возглавлял всяческие топы литературных продаж, чем способствовал процветанию и нашего издательства. На момент 20хх, мы входим в топ-5 самых прибыльных литературных издательств, а это о чем-то, да говорит. И это, не в последнюю очередь, было достигнуто его стараниями, его киданием грудью на амбразуры, его острым пером и диким циничным остроумием. Но я хочу поговорить о нем, как о человеке. Это мой некролог о том, чье тело не было и, возможно, никогда не будет найдено. О моем друге.       Можно ли считать другом человека, про которого ты практически ничего не знаешь? Человека, который даже никогда не называл тебе своего настоящего имени? Я считаю, что можно. Непросто, но можно. Самое важное, что должно быть в дружбе - это преданность. А Таннер был очень предан своим друзьям.       Суть в том, что Таннера большинство людей запомнили очень "тяжелым", неприятным типом. Циником и мизантропом, грубым и агрессивным. Буйным наркоманом и алкоголиком. Человеком, смеющимся над Жизнью и Смертью. Но я помню его иначе: веселым, дерзким, но безумно обаятельным, самокритичным и эмпатичным. Если что-то случалось у меня, или у Виктора, или у кого-то из немногочисленных его близких друзей, Таннер тут же срывался из любой точки Света, где бы он ни находился, и гнал на помощь. Это было важно для него - быть преданным и ответственным.       Для меня, конечно, самым важным и показательным таким моментом был случай с захватом террористами школы Сент-Айрова, где, среди учащихся, была и моя дочь Аманда. О, это было резонанснейшее дело, в СМИ его потом долго тиражировали! Десять радикалов взяли в заложники целую школу, убили 3-х учителей и 2-х детей (чудовища), и выставили абсурдные условия, пригрозив через 12 часов продолжить убивать по одному ребенку, пока эти условия не будут выполнены. Таннер в тот момент находился в Мексике, писал репортаж о продажных полицейских, купленных наркомафией, но я все равно ему позвонил.        Он прибыл на место через 7 часов, трезвый как стеклышко. На протяжении 14-ти часов он вел переговоры с террористами, наряду с полицией. Через 14 часов, 7 террористов вышли из школы безоружные, вывели заложников и сдались полиции. Оставшиеся трое застрелились в пустом школьном зале. Ни один человек больше не пострадал в тот день.       Таннер пожал мне руку, потрепал Аманду по голове, и, не теряя ни минуты, умчал обратно в Мексику первым же рейсом. По тому самому репортажу, который он сделал, позже посадили не менее 30 коррумпированных сотрудников Центрального Департамента Полиции Мехико.       Меня всегда это впечатляло в Таннере: то, как его неуемный, буйный характер уживается с первоклассным профессионализмом и искренней преданностью своему делу и своим друзьям. Он был великолепным журналистом, у него был очень узнаваемый стиль и очень колкий юмор. Он любил деньги, но был неподкупен. Он вставал против любой несправедливости. Если Таннер ехал куда-то независимым военкором, он писал все без прикрас, и по итогу обе воюющие стороны, обычно, были облиты грязью. Таннер точно знал, как показать, насколько ужасна война. Он всем сердцем ненавидел её, но разбирался в ней досконально. "Это сложно, Фитц, - сказал он однажды мне, - Сложно всем сердцем тяготеть к какому-то делу, но при этом ненавидеть его главную особенность, ее ядро. Это, знаешь... это лучшее определение для наркомании. Наркоман любит свой наркотик и ненавидит его же эквивалентно. Но больше всего он ненавидит себя". Он расценивал свою работу и как призвание, и как наркотик. И ненавидел себя.       Совсем не удивительно, что одним из его лучших друзей был Хантер Томпсон, который отзывался о нем как о "сыне и единственном реальном преемнике". Когда Томпсона нашли с простреленной им самим же головой, Таннер чуть сам не наложил на себя руки путем передозировки, однако его откачали. Потом, на эксцентричных похоронах "отца всех гонзо", они напились с Джонни Деппом до зеленых соплей и вместе орали песни Элиса Купера под луной, поминая старого друга. Что иронично, он и Депп больше никогда не встречались после этого.       За агрессивной оболочкой Таннер умело скрывал тончайшую душевную организацию и саморефлексию. Если у него что-то не получалось довести до конца, или не получалось так хорошо, как он хотел, он впадал в апатию, начинал исступленно анализировать все свои проколы и надолго уходил из общества. Исчезал, но всегда возвращался. Думаю, это и привело его к алкоголю и наркотикам, и это же, в итоге, и стало причиной его гибели.       Таннер вообще был мастак скрывать всякое. Я, порой, удивляюсь, насколько мало я о нем знал.       Как его звали на самом деле? Никто не знает, но точно не Таннер Н. Таннер - британское имя, а мой друг был явно из Восточной Европы. У него был легкий, но очень явный акцент, который на это указывал, у него были очень славянские черты лица, он отлично говорил на русском и польском языках, а его лучший друг и агент Виктор - вообще уроженец Хабаровска. Они никогда не говорили, насколько давно знакомы, но иногда они шутили о фактах, которые могли бы быть известны только друзьям детства. Неужели Таннер тоже оттуда? Я не знаю.       Я не знаю даже, что значит Н. в его псевдониме. При нашей первой встрече, когда мы сидели втроем с ним и Виктором у меня в кабинете, где они питчили мне его новую книгу, "Горизонт Бури" о войне в Ираке, я спросил у Таннера, абсолютно незнакомого мне, на тот момент, человека: "Что же значит эта загадочная "Н." в вашем имени?"       Он посмотрел мне прямо в глаза, криво усмехнулся и сказал расовое ругательство, громко и четко. Я обалдел, опешил, особенно учитывая то, что я сам - афроамериканец. Потом, через несколько лет, когда он доказал, что он не только невероятный друг, но и ярый антирасист, он извинился за свою шутку, а я ему ответил, что если бы не гениальность материала, который он мне тогда принес, и не профессионализм Виктора, который все урезонил, ей Богу, я разбил бы ему лицо в ту же секунду. И мы посмеялись.       Он никогда не уточнял и то, чем является "Таннер": именем или фамилией.       Я не знаю, где он жил (а жил он, видимо, всюду и нигде одновременно); не знаю, откуда он; не знаю, что он предпочитал из еды; не знаю, на скольких языках он говорил (я насчитал не менее пяти, но сколько именно?); не знаю, любил ли он и был ли любим. О нем всегда было много слухов, но Таннер никогда их не подтверждал и не опровергал.       Кто-то говорил, что он женат, кто-то - что он уже вдовец. Кто-то клянется, что Таннер работал в хорватской разведке, а кто-то говорит, что учился с ним на одном курсе в Гарварде. Он воевал в Афганистане. Волонтерствовал в Замбии. Лечил людей в Боснии и Герцеговине. Триповал в пустыне Гоби. Сидел в Испании за мошенничество. Рылся в помойках в Милане. И многое другое. Все эти факты, в одинаковой степени, могут быть как правдой, так и вымыслом, ведь никто не может ни подтвердить это, ни опровергнуть. Он уже точно не сможет.       Я многого о нем не знал. И вот, теперь я не знаю, как он умер... это печально. Надеюсь, что мы, хотя бы, сможем проститься с ним по-человечески, а пока... мы будем ждать. И искать. Прощай, мой друг. До встречи там, где ты есть. Д.Ф.Берби, бывший главный редактор издательства П..., 20хх год.