2 из девяти хвостов кицуне.

Глава 9: Финал с Поцелуем и Балансом Интересный вышел фильм. Настоящий блокбастер. Было всё: предательство, погони, пытки светом, самоотверженные побеги, драматические прозрения в зарослях жасмина. И главный герой — тот ещё крутой парень, с блестящими глазами и упрямой челюстью, который даже под лучом прожектора не стал читать монолог злодеям. Молчал. Мне это всегда нравилось в нём. Такая… содержательная тишина. Кульминация подошла, конечно, с опозданием. Эта девочка, Амане, долго раскачивалась, но в итоге сделала правильный кадр. Вывела своего папочку и его прихвостней прямиком к тому самому подземелью с их сияющим сокровищем. А там уже ждал наш герой. Немного потрёпанный, с новым шрамом на щеке — очень ему идёт, кстати, — но с тем самым непоколебимым упрямством во взгляде. Бой был красочным. Свет против Тьмы, ну вы поняли. Отец Амане сиял, как новогодняя ёлка, крича что-то о великом предназначении и чистоте. Очень предсказуемо. Кай почти не светился. Он просто… поглощал. Его тень пожирала ослепительные вспышки, делая их тусклыми и безобидными. Он был тихим, смертоносным противовесом всей этой крикливой помпезности. А потом был самый важный кадр. Амане встала между ними. Не с той и не с другой стороны. А между. И закричала что-то очень пафосное и правильное о балансе и о том, что они все идиоты. Типичная речь третьего акта. Но сработало. Её папа на миг застыл в недоумении — а это самое уязвимое состояние для таких, как он. Этого мига хватило. Кай не стал его добивать. Как настоящий главный герой, он выбрал путь посложнее. Он шагнул вперёд, и тень от него накрыла сияющее Белое Сердце. И в тот же миг из складок его одежды он достал второе — Сердце Тьмы. Чёрный, поглощающий всё свет кристалл. Он просто поднёс их друг к другу. Это была не вспышка. Это было… рождение звука в абсолютной тишине. Рождение света в абсолютной тьме. Они не уничтожили друг друга. Они закружились, чёрное и белое, сливаясь в идеальный, пульсирующий серый шар, висящий в воздухе. И от него перестало исходить либо подавляющее сияние, либо всепоглощающая пустота. От него исходило… равновесие. Спокойствие. Полная, совершенная гармония. Сила этого баланса мягко отбросила всех присутствующих. Отец Амане рухнул на колени, не в силах больше черпать силу из своего искажённого источника. Его сияние померкло до человеческих масштабов. Всё. Фильм окончен. Злодей повержен, мир спасён. Я материализовалась из тени прямо рядом с Каем, который с изумлением смотрел на парящий в воздухе символ нового мира. Я знала, как я выгляжу: высокая, худая фигура, облачённая в струящиеся серые ткани, которые больше походили на клубящийся дым. Мои длинные, чёрные как смоль волосы были гладко зачёсаны назад. И, конечно, шёлковая повязка угольного цвета, наглухо скрывающая глаза. Зеркало моей души никто не должен видеть. — Ну что, — сказала я, и мой голос прозвучал как шелест опавших листьев, — доволен концовкой? Довольно банально, конечно, «сила в балансе». Но зрители любят хэппи-энды. Он обернулся. Усталое, но спокойное лицо. Глаза, в которых наконец-то улеглась буря. —Линн. Ты всё это время наблюдала? —Конечно. Лучшее шоу в городе. Особенно та сцена, где тебя пытались ослепить. Очень трогательно. Ты замечательно корчился. Он фыркнул. Мне нравится, когда он так делает. —Я рад, что тебе было не скучно. —Сохранил бы немного драмы на второй сезон, — я сделала шаг ближе, окинув его оценивающим взглядом. — Теперь тебе предстоит самое сложное — восстанавливать свой клан и налаживать хрупкий мир с этими… сияющими идиотами. Скучная работа. — Буду рад советам, — он улыбнулся. Настоящей, не усталой улыбкой. О, это было ново. — Совет первый, — я приблизилась ещё на шаг, так, что до него оставалось сантиметров тридцать. — Найди себе кого-нибудь, кто будет следить, чтобы ты не погрузился с головой в рутину. Кто будет напоминать о… интересных вещах. — И где же мне найти такого? — его голос стал тише. — О, — я провела пальцем по свежему шраму на его щеке, заставив его вздрогнуть. — Думаю, он уже нашёл тебя. И прежде чем он смог что-то ответить, прежде чем кто-либо из ошеломлённых зрителей вокруг мог прийти в себя, я закрыла расстояние между нами и прикоснулась губами к его губам. Это был не нежный поцелуй. Это был поцелуй-печать. Поцелуй-обещание. Обещание того, что скучно не будет. Я отступила, увидев в его широко распахнутых глазах чистейшее изумление, замешанное на том самом интересе, на который я и рассчитывала. Прежде чем полностью исчезнуть, я на мгновение задержалась в призрачной форме между мирами, где воздух вибрирует от шёпота фундаментальных сил. — Ну что, Куро? Доволен? — мысленно бросила я в переливающуюся нить света, что всегда тянулась за мной по пятам. Он материализовался рядом со мной на мгновение, как отражение в воде. Такой же высокий, как я, но в светлых, землистых тонах одежды, с волосами цвета пшеницы на закате. И на его глазах тоже была повязка — из белого, мягкого шёлка. Его улыбка была тёплой, как первый луч солнца. — Ты всегда должна ставить точку с таким пафосом? — прозвучало в моей голове его голосом, похожим на шелест листвы и журчание ручья. — Это не точка, милый, это многоточие. И потом, твоей новой подопечной, похоже, нравятся драматические жесты. — Я мысленно кивнула в сторону Амане, которая, вытирая слёзы, с изумлением смотрела на парящий шар гармонии. По нити света пробежала смущённая, но заинтересованная вибрация. Он повернул голову в её сторону, и я почувствовала его улыбку. —Она... яркая. Внутри. Горячая. Сломанная, но живая. В ней много... света. Но правильного. — — О, — я мысленно усмехнулась. — Береги себя, великий уравнитель. Эта «яркая» ещё ненароком опалит тебе крылышки. Но не буду мешать. Наслаждайся шоу. Я уже выбрала себе самого интересного героя. Я почувствовала его мягкий, добрый смех и лёгкое, ободряющее дуновение, направленное в спину Амане, от которого та невольно выпрямилась и улыбнулась сама того не понимая. И только тогда я окончательно отпустила связь, растворяясь в прохладе теней. —Второй сезон, — бросила я на прощание уже вслух, видя, как Кай тянется ко мне, но находит лишь пустоту. — Будет ещё интереснее. Не вздумай пропустить. Где-то за спиной Амане издавала сдавленный звук, между смехом и рыданием облегчения. Где-то её отец тихо плакал. А в центре зала парил идеальный баланс, озаряя всё вокруг мягким, ровным, не ослепляющим светом. А где-то в самом этом свете, невидимый для всех, стоял Пшеничный Юноша с завязанными глазами и смотрел на ту, что была яркой и горячей. Да. Определённо, счастливый конец. Самый что ни на есть подходящий. Особенно для начала.