Дай мне жить

      К дому Джесс Найджел приехал с большим опозданием, непредусмотрительно взяв такси в самый час пик. Джесс, однако, не рассердилась и, отмахиваясь от его торопливых, неловких извинений, впустила в квартиру, приветливо поцеловав в щеку.       Жилище подходило хозяйке чрезвычайно. Студийная планировка без дробящих пространство стен, окна в пол и грамотно проведенное освещение — все это заполняло пространство воздухом, и писать здесь было удобно даже в вечернее время. Если бы Найджел выбирал квартиру для себя, он бы выбрал нечто схожее, из мебели тоже лишь с самым необходимым. Впрочем, не столько интерьер, сколько атмосфера потворствовала самым кричащим порывам его творчества. Джесс вообще притягивала людей: вместо комодов и стульев ее дом заполняли гости, и сегодняшний вечер не стал исключением. Находиться в ее квартире было легко и свободно не только Найджелу.       Зона гостиной была полна народу. Найджел приметил два новых лица, точнее, самих лиц он пока не видел. Парочка, устроившись на льняном ковре в ориентальном стиле, поглощала друг друга губами и приглушенно хихикала между поцелуями. Остальных Найджел знал. Стив и Рик, предусмотрительно заняв кресла, оживленно рассматривали что-то в телефоне, гогот их двоих Найджел услышал еще из прихожей. Крис, стоя у окна ко всем спиной, докуривал истлевший косяк, выпуская едкий дымок на улицу, но запах все равно возвращался в помещение.       Найджел огляделся в поисках места, где бы он мог бросить сумку, но Джессика, схватив его руку, потянула к столику из оранжевого матового стекла, стоявшему у электрокамина. В летнее время в том не было нужды, поэтому какая-то часть мебели перекочевала, как назвала сама Джесс, в «зимний» сектор, а ковер, облюбованный целующимися, наоборот, переместился ближе к центру.       — Итак, господин художник, — Джессика обняла его за плечи, — разрешите представить вам мои авторские канапе. С мармеладом просто отпад. Попробуй вот эту, — она указала пальчиком на треугольный ломтик сыра, и в самом деле накрытый мармеладом с долькой лимона сверху.       К экспериментам с едой Найджел относился довольно недоверчиво, но из любопытства отправил угощение в рот. Действительно вкусно.       — Вот эта часть не для тебя, — содержимое большой тарелки было разделено листьями салата, — здесь мясо, — пояснила Джесс. — Но все остальное подойдет.       Найджел благодарно кивнул, ему было приятно. В первые дни, когда общение только-только завязывалось, его смущало детальное внимание к его потребностям и интересам, по вскоре он понял, что в этой компании просто так заведено. Здесь друг с другом считались, ну или, во всяком случае, старались этот принцип не нарушать. Даже его опоздание не стало причиной начать веселье без него. Помимо закусок на столе томились три бутылки «Дом Периньо́н» в большом ведерке со льдом и девять бокалов, ни один не был наполнен. Жаль, что он заставил ждать себя напрасно: сегодня ему позарез надо вернуться домой трезвым. Адам уже дал понять, что что думает о его ежедневном распитии алкоголя, — как будто сам не делал того же! — но вчера так и вовсе заставил дыхнуть себе в лицо, словно Найджел все еще был тинейджером.       Найджелу оставалось только закатить глаза и подчиниться без лишних споров, ему не хотелось ломать и без того хрупкий компромисс. Не то чтобы оговоренные условия его устраивали, но даже такие стоили неимоверных усилий: Адам не станет препятствовать ему в работе над картиной, но по окончании Найджел сведет общение с тусовкой Уэйна к нулю. Найджел рассматривал их как вынужденную и, разумеется, промежуточную стадию дипломатии. Главное, он выиграл время и еще успеет придумать, как убедить Адама в том, что приятельские отношения с этими людьми не несут никому из них угрозы.       Джеральд, очевидно, главный источник всей опасности, стоял поодаль и негромко разговаривал по телефону. Найджел не слышал, о чем, но распознал довольно беглый французский. Бетт стояла рядом и то и дело вклинивалась в беседу, тоже на французском. По ее напряженному профилю было безошибочно ясно, что тема ей глубоко неприятна.       — …больного подонка, — снова раздался голос Бетт.       Джеральд перевел взгляд на Найджела и чуть прищурился, продолжая вести беседу. Найджел, улыбнувшись им двоим, махнул рукой: он наконец доехал, — но вместо приветствия Бетт резко отвернулась и схватилась за висок, будто бы его вид доставил ей невыносимую головную боль.       — У Бетт неприятности? — осторожно спросил он Джесс.       — И да, и нет, — ответила та. — Для нее самой, ну лично для нее, — уточнила Джесс, — ничего серьезного.       — Надеюсь, все разрешится, — он не стал лезть с расспросами дальше. Судя по всему, Джесс была полностью в курсе событий, но Найджел решил, что если Бетт посчитает нужным поделиться и с ним, будет правильно, если она сделает это сама.       Он никогда не был жилеткой для чьих-то слез и плохо находил слова утешения. Он полностью провалился, когда у Жаклин умерла крыса Брижит, но в целом на него всегда можно было рассчитывать. Джесс тем временем указала на следующее канапе.       — Как благородно с твоей стороны надеяться, — прозвучало поодаль.       Найджел обернулся. Бетт, враждебно скрестив руки на груди, впилась в него уничтожающим взглядом.       Гостиная резко погрузилась в тишину, и даже парочка на ковре отлипла друг от друга, сосредоточив все внимание на назревающем… чем-то. Найджел спешно прожевал угощение: он здесь один не понимал, что происходит?       — Что ты имеешь в виду? — спросил он, поправляя на плече ремень от сумки, не съехавшей ни на дюйм.       — Ты придуриваешься? — процедила Бетт. — Или реально тупой? После всего того, что натворил твой ублюдочный папаша, ты приперся сюда как ни в чем не бывало и… — она демонстративно пощелкала пальцами, словно бы подбирала подходящее слово. — На что-то надеешься?       — Ну зачем ты так? — выдохнула Джесс. — Почему он должен разгребать чужое дерьмо? — она повернула к Найджелу голову и заглянула в глаза, улыбаясь виновато или, скорее, глупо. — Ты же у нас хороший, правда ведь, милый?       — Он не придуривается, — вмешался Джеральд, оборвав телефонный разговор коротким «перезвоню». — Найджел в Лондоне всего ничего. Откуда ему знать? — убрав телефон в карман пиджака, он подошел к Найджелу и протянул руку. Рукопожатие вышло столь же крепким, как и обычно.       — Ладно, предположим, он не в курсе дела Кейт, — Бетт бросила вслед. — Но то, что Норманд неадекватный урод, этого твой обожаемый ангел не замечал? Проще ведь не видеть, так? А нам, Джеральд, нам тоже теперь закрыть глаза?       — Бетт, серьезно, кончай, — Стив поднялся с кресла и вслед за Джеральдом протянул Найджелу руку. — Норманда вы знаете с разных сторон. Для ваших задниц он редкая заноза. А вот ребенку из приюта он стал семьей, — похоже, разговор о нем и Адаме здесь завели задолго до его появления. — Прими это.       — Да я бы повесилась в такой семье! — непримиримо прошипела Бетт.       Да что случилось-то? Найджел переступил с ноги на ногу, растерянно оглядев окружающих. Что Адам натворил такого, отчего всем вокруг вздумалось рассуждать об их жизни, вплоть до таких деталей, как усыновление? Тема была, что называется, больная, и Найджел предпочитал ее сторониться. Всякий раз, когда она всплывала, это хорошо не заканчивалось. Слово «приемыш» Найджел выучил еще в младшей школе. Выучил и возненавидел. Правда, тогда у него еще водились друзья и держать оборону сообща было не так и сложно, тем более, что едва ли дело заходило дальше словесных перепалок. Но затем стало сложнее. Дела Адама стремительно пошли в гору, и первыми, из зависти, Найджела предали его же самые близкие друзья, решив шантажировать тем, что напишут Адаму письмо, из которого тот узнает о своем «сыночке» всю самую неприглядную правду: и про украденную из автомата газировку, и про прогулы уроков и то, что однажды Найджел купил всем алкоголь. Точнее, сам бы, в одиночку он этого не сделал, но ему удалось уболтать бухого бродягу. За саму услугу Найджелу пришлось оплатить вчетверо больше, чем обошлось все пиво на троих, но включить заднюю значило предстать полным лузером, и Найджел всучил ему столько денег, сколько потребовалось. Оставит ли мистер Норманд у себя такого говнюка? Эрик ставил на то, что Найджел укатит в приют в тот же вечер. Что Эрик хотел за молчание? Разумеется, тоже денег, но вместо фунтов Найджел разбил ему нос. С дружбой было покончено. Оставался еще Лен, но он выбрал сторону Эрика, обвинив Найджела в эгоизме и жадности.       Завести новых друзей оказалось и легко, и сложно. Теплое местечко освободилось, и к Найджелу стало набиваться в приятели все больше людей. Однако, как только выяснялось, что он не оплачивает ничьи завтраки и ланчи, число сторонников Эрика пропорционально подрастало. К концу учебного года друзья на полмесяца закончились, а затем начались каникулы. В сентябре Найджел сконцентрировался на учебе, чем Адам был немыслимо доволен: Найджел стал самым прилежным в классе учеником.       На пороге старшей школы он уже не боялся разоблачений, но дела складывались только хуже: в Найджела начали влюбляться девчонки. Каждое четырнадцатое февраля его буквально заваливали валентинками, в основном, анонимными, но всегда были и те, кто не постеснялся подписать признание в симпатии. В числе последних была Джилл, та, что нравилась Эрику с начальных классов. Узнав об этом, Эрик предпринял наконец шаги, навязываясь провожать Джилл до дома, пока та не заявила ему прямо в лицо: «Отвали», — она влюблена в Найджела. С того дня Эрик и вовсе взбесился, принявшись распускать слухи о том, что Найджел — гей и спит со своим опекуном. Остальные подхватывали эту чушь, словно вирус. Найджел прекратил с одноклассниками любое общение, а к слову «приемыш» добавились еще «фрик» и «пидор». На обзывательства он кое-как научился не обращать внимания, но если все же доходило до драки, каждая новая шла только на повышение градуса. Эдди Маршалу он разбил голову прямо на уроке английской литературы, когда тот во всеуслышание поинтересовался, как именно он отрабатывает карманные деньги, какие у него водились. Найджел получил от учителя дисциплинарное взыскание, но в целом, все обошлось. Да и страдания были вознаграждены. Та самая возлюбленная Эрика, Джилл, подошла к нему сама. Она нашла его на школьной лужайке, под высоким деревом, сидящим прямо на траве и стирающим влажными салфетками запекшуюся под носом кровь. Джилл забрала из его рук розоватый, успевший подсохнуть клочок ткани, достала из упаковки новый и аккуратно обтерла Найджелу разбитую кожу, а после позвала к себе домой на чай. В тот же день в комнате Джилл, обклеенной музыкальными постерами и заваленной мягкими игрушками, они занялись тем сексом, какой может случиться у двух пятнадцатилетних девственников — торопливым, скомканным, да и вообще непонятным. Хорошо, хотя бы у них хватило мозгов поискать в родительской спальне презервативы. О том, что было бы, вернись родители Джилл с работы раньше, Найджел в тот момент не думал. Все это он сделал исключительно назло Эрику и чтобы доказать всем, что никакой он не гей, хотя против геев Найджел ничего и не имел. Как ни странно, тем днем ничего не закончилось, и с Джилл они еще какое-то время учились друг на друге трахаться. Найджел понимал, что нарушает закон, но секс ему нравился все больше, а сам закон они оба считали дурацким: какая кому разница, они уже достаточно взрослые!       Адам, обратив внимание на его частые визиты к подруге, решил поговорить с ним «по-мужски». Найджел слушал его внимательно и с напускным интересом, пока Адам не раскусил этот трюк:       — Все уже случилось, так? — спросил он.       Так. Найджел не стал отпираться.       — Ты должен понимать, что оба вы преступаете…       Да-да, фыркнул Найджел, тот самый закон, он в курсе. Если что, отмажешь?       — Джилл тоже понимает, — Найджел поторопился справедливо разделить ответственность на двоих.       — Меня не интересует Джилл, — отсек Адам.       Через пять минут он вытянул из Найджела даже то, что Джилл была девственницей, и Адаму явно это не понравилось.       — Предохраняйся тщательно, — предупредил он. — И даже не вздумай кончить в нее без презерватива.       — Ладно, — Найджел пожал плечами. — Ему и в презервативе было отлично.       С того дня Найджелу больше не приходилось придумывать идиотские объяснения, зачем после уроков ему снова понадобилось заглянуть к Джилл — на одну заботу стало меньше.       А вот проблему с одноклассниками решить не удавалось даже мордобоем: Найджела задирали все чаще, а бил он все больнее. Дошло до того, что Адаму пришлось самому забирать его из кабинета директора. Мистеру Дьюису, директору, Адам пообещал провести с сыном самую серьезную беседу и приструнить — давно пора. Притихший на стуле Найджел, слушая обещанное, подумал, Адам его убьет, как только они покинут кабинет, но, усадив его в машину, Адам лишь рассмотрел его кулак, сбитые в кровь костяшки, оценивающе кивнул, почему-то даже удовлетворенно, и протянул пластырь. Никакого внушения не последовало, и в том, что послужило причиной для драки, Найджел так и не сознался. Зачем? В их семье не происходило ни намека на подобное.       Или все же произошло: той же ночью Адам расстегнул перед ним штаны и приказал взять его член в рот. Правда, случилось это не наяву, Найджелу лишь приснилось, но проснулся он посреди ночи липкий от пота и с испуганно колотящимся сердцем. До самого рассвета Найджел не сомкнул глаз, пожалуй, впервые задумавшись всерьез о том, почему Адам его забрал. Зачем молодому полицейскому понадобилось вешать себе на шею обузу?       Как бы сложилась жизнь у самого Найджела, не будь в ней Адама, сомнений не вызывало. Сновал бы в час пик по метро в поисках плохо спрятанного кошелька, а внешность ангела с рождественской открытки навлекла бы проблем еще раньше, чем с полицией. Найджел вдруг отчетливо представил, как по ночам в его трусах шарят блудливые руки потного приютского сторожа или священника под воскресную проповедь о послушании, — о таких историях время от времени говорили в новостях. Найджела затошнило. Да, любой усыновленный был бы на седьмом небе от счастья заполучить в приемные родители такого, как Адам. Уважаемый юрист, состоятельный, не жадный и даже красивый: он сорвал джекпот. Но как ему быть, если Адам всего лишь терпеливо ждет от него благодарности? От этих мыслей за завтраком кусок в горло не лез.       — Почему не ешь? Тебе нездоровится? — спросил Адам, почему-то еще не уехав в офис и ошиваясь на кухне, хотя уже позавтракал.       — Нет аппетита.       — Вчерашняя драка? — Адам сел за стол. — В ней дело?       Найджел поднял на Адама глаза: у него что, на лице все написано? Но качнул головой, отрицая, и принялся толочь в тарелке кашу. А вообще у него все супер, Найджел выдавил улыбку.       — Думаешь, что я в это поверю? — Адам скопировал ее столь забавно, что Найджел улыбнулся уже по-настоящему. — Что тебя гложет? Ты ведь знаешь, что можешь мне доверять.       Найджел бросил ложку в кашу. Точно может? Адам выжидающе заглянул ему в глаза: ну конечно.       — Почему ты приехал за мной? — спросил Найджел, помедлив.       — Мне позвонила секретарь мистера Дьюиса.       — Я не про вчера. Из приюта.       — Ты забыл в моей машине игрушку.       — Медведя… да, я помню. Но почему ты просто не отдал его воспитателю?       — Хотел убедиться, что ты в порядке. В порядке ты не был. Не ел, не вставал с кровати и отказывался идти на контакт.       — Ну и что? Какое тебе до того дело?       — В смысле какое мне дело? — Адам нахмурился. — Я чувствовал за тебя ответственность. И до сих пор чувствую.       — И это все? — протянул Найджел, и сам помрачнев. — Больше ничего не чувствуешь?       — Что с тобой? — спросил Адам в лоб.       — Эрик вчера мне сказал… — затаив дыхание, Найджел повторил слово в слово: — Небось хорошо сосешь своему папке, а, Найджел? И денег отваливает, и тачку новую купил.       «Мерседес» S-класса на школьной парковке, приобретение Адама на прошлых выходных, не остался незамеченным.       — Ясно. И ты бросился молотить из него отбивную?       — Ну сначала я ему сказал, что это его мамаша прямо сейчас сосет за поворотом, чтобы заработать Эрику на сэндвич, — Найджел снова ковырнул кашу: слабовато, он и сам знал.       — Вот придурок этот твой Эрик, — засмеялся Адам, дослушав, — а ты же с ним дружил когда-то.       Удивительно, но это сработало. То, что мучило Найджела до рассвета, ушло, и он успокоился: вроде как Адам не подавал виду никогда, что ждет от него благодарности в постельном смысле. Адам никогда его не лапал, за задницу не хватал, да и вообще не допускал двусмысленности в речах и прикосновениях.       Не обошлось, правда, и без нравоучений: из старых друзей получаются самые злые враги, и надо быть осторожным в выборе связей и пристально наблюдать за завистниками.       — Точно не надумал сменить школу? — спросил Адам в завершение. — В новой таких идиотов Эриков не будет.       Он уже предлагал Найджелу учебу в тех местах, что соответствуют их новому статусу, но настаивал не крепко, оставляя за ним последнее слово. От этого глотка свободы Найджел отказаться был не в силах: где-то он мог решать еще сам.       — Таких не будет, — уступчиво согласился Найджел, но следом добавил. — Будут иные. У нас с тобой разные фамилии, — пояснил он: в любой школе заметят.       Что ж, школу он давно как окончил, но замечать этого не перестали. И снова в Найджела летели шишки, вот только теперь выходило все наоборот. Если в школьное время сертификатом его, Найджела Уилбера, ущербности было отсутствие имени «Норманд», то кругу Джеральда даже формальное, условное родство с этим человеком представлялась не печатью, а самым настоящим позорным клеймом.       — Да можете уже объяснить, что происходит? — раздраженно бросил Найджел.       — Милый, что тебе предложить? — Джесс предприняла новую попытку разрядить обстановку. — Хочешь кофе?       — Стакан воды, — Найджел ей благодарно улыбнулся, — если можно.       — А мы можем предложить кое-что покрепче, — проговорил Стив, но Найджел поспешно отмахнулся.       — История давняя, — Джеральд возобновил разговор, — и, увы, никак не окончится. В Штатах живет подруга Бетт. Кейт Крейг. Дело в том, что она довольно известная модель, и…       — И что? Адам трахнул ее и не женился? — Найджел перебил его нетерпеливо, с вызовом и не дослушав.       — Ты!.. — рявкнула Бетт. — Как ты смеешь! — она рванула в его сторону, готовясь, влепить пощечину, но Джеральд схватил ее за руку, удерживая.       Сам Джеральд пропустил выпад мимо ушей.       — В сенате Аризоны есть один чувак, — продолжил тот. — Он склонил Кейт к сексуальному контакту. Год назад она подала иск с обвинениями в изнасиловании. Гибсон обратился к нам за помощью. Дядя отказал ему в поддержке, но не отказал президент компании.       Найджел недоверчиво прищурился: бессмыслица. Зачем Адаму покрывать насильника? Своей репутацией Адам дорожил.       — И его, разумеется, оправдали, — прошипела Бетт, не сводя с Найджела взгляд. Каждое новое слово Джеральда, казалось, взращивало в ней все большую неприязнь, хотя куда уж больше. — Только не думай, что на этом все! — она отвернулась, но Найджел ухватил момент, как покраснели и увлажнились ее глаза.       — Три дня назад в суд снова поступили документы, — сообщил Джеральд. — На это раз иск подал уже Гибсон, с обвинениями Кейт Крейг в клевете. Имя представителя истца в суде, полагаю, всем известно.       — Если они поверят Гибсону, бедняжке придется выплатить четыре миллиона, — Джесс вернулась в гостиную со стаканом воды и протянула его Найджелу.       — Если удовлетворит, — подал голос все это время молчавший Крис.       Джеральд усмехнулся.       — Сомневаешься в компетентности Норманда?       — Ты тоже свой диплом не на помойке нашел, — заявила Бетт дрожащим голосом.       — Я уже говорил и повторю еще раз. Я не буду в это ввязываться, — голос Джеральда прозвучал бескомпромиссно и жестко. — Норманд идею вынашивал. На каждое мое решение у него уже проработаны три ответных. Я знаю его стиль. Мой обрушенный рейтинг, а ничего более мы не добьемся, ничем Кейт не поможет.       — Постой, — выдохнул Найджел: голова шла кругом. — Ты полагаешь, что инициировал иск Адам? Но это же абсурд! Подумай сам, зачем ему марать свое имя?       — Знаешь, что мы полагаем? — всхлипнула Бетт. — Что это все из-за тебя!       Утешающее поглаживая по волосам, Джеральд заключил ее в объятия и прошептал что-то на ухо. Найджел молча подошел к мольберту.       Вчерашние слои краски, на что он и рассчитывал, успели подсохнуть, вполне можно работать дальше. Сегодня девушкам предстояло обнажиться, но, очевидно, Крису придется еще долго ждать, пока Бетт снова перед ним разденется. Оказывается, эти двое встречались в школе, но затем Бетт познакомилась с Джеральдом, — Крис же и познакомил. Когда Найджел узнал эту историю, он был поражен до глубины души: обычно такие вещи оканчиваются ссорами навсегда, а не совместным вложением в картину с бывшей девушкой в обнаженном виде.       — Не надумал выпить? — подошедший Стив по-дружески хлопнул его по плечу.       Найджел мотнул головой, и Стив быстро отстал.       — Как знаешь. А вот мы с Джеральдом, пожалуй, не откажемся.       Джеральд кивнул в знак согласия.       — Забей, — сказал он Найджелу, приблизившись. — Не взялся бы Норманд, взялся бы другой.       — И ты говоришь это так спокойно? — бросив сумку на пол, Найджел ковырнул ногтем холст, убирая лишний кусочек краски.       Нет, в его голове категорически не укладывалось: зачем Адаму вздумалось наступить в это вонючее дерьмо?       — Чего-то такого я ожидал, — ответил Джеральд. — У Норманда всегда припрятан в рукаве козырь. Я всего лишь удивлен тем, как долго ему пришлось терпеть, чтобы испить невинной крови.       — Круто тебе, — выдохнул Найджел, обернувшись, — повезло с интуицией.       — Прости, — Джеральд едва заметно улыбнулся. — Признаю, шутка нелепа, с какой стороны ни посмотри.       Нелепа, да. И не он один ее услышал. Найджел бросил осторожный взгляд на Бетт, на ее заплаканное лицо. Он понимал ее чувства; это до него, идиота, все еще никак не могло дойти. Если их рассказ был правдой, если сенатор действительно изнасиловал девушку, черт, Найджел отказывался верить в эту историю. Могло ведь быть и так, что на сенатора готовили компромат, а модель выступила исполнителем и все было обоюдно, если вообще секс имел место? Вовсе не святой, но тот Адам, которого Найджел знал, едва ли бы взялся за оправдание насильника. Но озвучить домыслы вслух Найджел не решился.       — Леди, если вы все еще хотите картину, самое время приступить, — Джеральд взглянул на наручные часы.       — Что за вопросы? Хотим, конечно, — Джессика ответила сразу за двоих, потому как Бетт ускользнула в ванную. — Нам остаться в белье?       — Да, пока не раздевайтесь, — Найджел кивнул. — Мне надо подправить позы.       За то время, пока Бетт приводила себя в порядок, Стив и Джеральд завели беседу о национальной футбольной лиге, но быстро перешли на колебания курсов валют и договорились через неделю сыграть в гольф. Найджел протер лицо ладонями, словно умываясь: умению Джеральда переключаться оставалось только позавидовать, он так не мог. Когда Бетт появилась в гостиной, он поочередно посмотрел на нее и Джесс.       — Вы готовы? — с опухшими веками, Бетт выглядела изнуренной и старше себя сразу лет на десять, но Найджелу не нужно было сегодня ее лицо.       — Я да, — Джесс отозвалась сразу.       Бетт, однако, с ответом не спешила. И снова повисла неловкая пауза.       — Пошел ты! — процедила она. — Пошли вы все!       — Бетт, я ведь тебя попросил держать себя в руках, — вмешался Джеральд, не выпуская ситуацию из-под контроля. — Решись уже, наконец, предъявить претензии мне, а его оставь в покое.       Найджел, вынув из сумки краски, бросил их обратно. Он тоже сдерживал себя из последних сил и готов был разразиться проклятиями от обрушившейся несправедливости! Он уже ведь было поверил, что в Лондоне у него наладится все, как в Париже! А почему нет? Все эти дни он чудесно проводил время в кругу друзей. Он и не надеялся, что в этом месте он вообще обретет хоть кого-то и, тем более, таких веселых и интересных людей, но теперь это напоминало школьный буллинг. Да, пока одна лишь Бетт, но и в школе все началось с одного Эрика. Проклятье! Инициировал иск Адам или всего лишь откликнулся на просьбу, но, чтобы все это разрушить, момент он подгадал как нельзя точно!       — Послушай. Мне жаль, что так вышло, — Найджел обратился к Бетт. — Продолжим в другой раз, — выдохнул он, вовсе не будучи уверенным, что завтра его захотят здесь видеть, да и захочет ли он сам приходить. Адама здесь ненавидели и не без причины, а ненависти свойственно плодиться, она и так уже перекинулась на него.       — Милый, — расстроенно протянула Джесс, — мне так жаль… Очень-очень.       — Простите, — пробормотал Найджел, затягивая на сумке молнию.       Джеральд поднялся из кресла.       — Я тебя отвезу.       — Нет необходимости, — отказался Найджел. — Вызову такси.       Но Джеральд настоял:       — Я отвезу.       На то, чтобы воспротивиться, у Найджела не осталось сил: пусть отвозит, если ему так хочется.       До Гайд Парка они доехали быстро и молча. Движение уже успело рассосаться, и дорога заняла не более двадцати минут. Джеральд, за что Найджел был ему искренне благодарен, не нагружал его ни серьезным разговором, ни пустыми беседами о гольфе и футболе, и только перед последним поворотом на парковку сказал:       — Не принимай на свой счет. Бетт не права. Норманд любит действовать наверняка и выкручивает руки. Вот она и на взводе, — он вывернул руль, паркуясь. — Понимаю, это не оправдание, но она угомонится. Я обещаю.       Машина остановилась.       — Все в порядке, Джеральд. Не стоит ей ничего говорить, — ответил Найджел: он не хотел усугублять.       Коротко попрощавшись, он вышел из машины. Ничего в порядке не было, Найджел направился к подъезду быстрым шагом, за малым не перейдя на бег. Лестничные пролеты он так и преодолел, перепрыгивая сразу через две-три ступеньки. Зачем же так спешить, Найджел? Все, что могло случиться, уже произошло ведь, но ноги несли его сами. Найджел перешагнул порог, мать его, дома.       — Адам! — не разуваясь, он преодолел прихожую и направился на источник звука. В гостиной работал телевизор.       На журнальном столике перед большим экраном стоял начатый стакан с лимонадом и недоеденный сэндвич на тарелке. Адам проводил уютный, расслабляющий вечер. Он убавил звук и повернул голову к Найджелу.       — Сегодня ты раньше, — подметил он с абсолютным спокойствием на лице. — Что-то случилось?       Найджел перешел сразу к делу: случилось.       — На Рибсона это клевета? — он впился в Адама выжидающим взглядом. — Или нет?       — Гибсона, — педантично поправил тот, как будто фамилия имела в моменте решающее значение.       — Хорошо, Гибсона, — выделил голосом Найджел. — Почему ты взялся его защищать? — наверное, прямо сейчас он выглядел ничем не лучше Бетт, но он должен был знать.       — Он клиент компании, — Адам убавил звук и поднялся с дивана. — Остальное тебя не касается.       — Но Джек ему отказал. А ты — согласился!       — Потому что президент компании не Джек.       Найджел закусил губу. Значит, все это правда: Адам представлял интересы ублюдка не потому, что тот невиновен, а всего лишь утереть нос Уэйну. Проклятье!       — Ты оправдал насильника! — выпалил Найджел. — Так еще и взялся за новый иск!       — Оправдал его суд. Я всего лишь делал и продолжаю делать свою работу.       — Все теперь думают, что новый иск ты же и инициировал!       — Ты подразумеваешь Джеральда Уэйна и Бетт Карлайл? — невозмутимо поинтересовался Норманд. — Позволишь мне не беспокоиться об их мнении столь же глубоко, как это делаешь ты?       — А в чем они, скажи, не правы?       Адам бесцветно усмехнулся.       — Я ведь тебя предупреждал и, как видишь, оказался прав. Так вот напомню, меня не устраивает наблюдать за тем, как ты попался в расставленные силки. Поэтому повторю еще раз, это компания не для тебя.       Найджел попятился. Выходит, Джеральд не ошибся, но даже он всего не понял. Показная, демонстративная прямолинейность Адама была не чем иным, как преподанным уроком держаться им от Найджела подальше.       — Я еще не закончил картину, — процедил Найджел, напоминая и Адаму об их соглашении.       — Я не берусь гарантировать, но, возможно, сенатор еще изменит решение и отзовет иск. У нас есть неделя-две на то, чтобы его уговорить, а у тебя — закончить картину. Найджел сокрушенно покачал головой.       — Ты даешь все больше поводов тебя ненавидеть. Ты отвратителен, — прошептал он.       — О чем ты, Найджел? — наверное, последнее Адам и не услышал. — Ты ведь и так обещал прекратить общение, нет?       — А ты, значит, решил подстраховать мою договороспособность? Вот такой ценой? Разрушить невиновному человеку жизнь?       — Если это то, что удержит тебя подальше от тех, кто тебя ненавидит, цена меня не интересует.       — Меня кто-то ненавидит? Меня?! — сумка с плеча отлетела куда-то в угол. Металлические тюбики красок посыпались на пол. — Прости, Адам, но на ум пока приходишь только ты! И только ты отравляешь мне жизнь!       Найджел хлопнул входной дверью со всего размаху. Когда Адам позвонил, он сбросил звонок и сразу же выключил телефон. Жаль, было невозможно отключить от его жизни и самого Адама, во всяком случае, с той же легкостью.

***

      Вечерний Сохо был местом спустить пары, да и вообще спустить быстро и без заморочек, — оживленные улочки продавали развлечение на любой вкус. Поначалу в форме копа, затем уже в дорогих костюмах, Адам успел обойти этот район вдоль и поперек.       Припарковав машину, он направился в магазинчик с неоновой вывеской «Секси», но много времени там не провел: он точно знал, что выбрать, и не потерял лишней минуты. Пакет с покупками он бросил в машине и после прошел пешком по Риджент стрит, высматривая среди прохожих тех, кто слонялся туда-сюда без дела. Распознать в толпе шлюх здорово помогали навыки, полученные еще в полиции, — их Адам пока не растерял. Он не искал кого-то определенного, просто подойдет к тому, кто понравится первым. Всего на мгновение его посетила мысль вернуться домой, но Адам ее тотчас отмел: приехать в Сохо и вернуться ни с чем?       Дважды на него выпорхнули «ночные бабочки», ищущие как бы подзаработать на тех, кого не заботила дрейфующая легальность миропорядка. Одна преградила Адаму путь, зазывая откровенной улыбкой: славянская внешность, едва ли четырнадцать. Улыбнувшись больше по-отцовски, чем как бы то еще, Адам обошел девочку: не сегодня, милая. После домашних разборок ему требовалось лекарство покрепче, чем притупляющий анестетик вседозволенности.       Адам не помнил точный год, когда его впервые посетили мысли о сексе с кем-то своего пола, просто однажды, ничем не примечательным пасмурным утром, Адам обнаружил себя в койке какого-то парня, с убийственной мигренью и жутким перегаром. Накануне они крепко повздорили с Найджелом, тот впервые заговорил о намерении сорваться в Париж, а Адам, раздумывая над зеркальными ходами, не рассчитал с алкоголем. Из самой ночи он помнил лишь обрывки и поутру тотчас отправился в клинику проверить, не подцепил ли чего-нибудь. Парень клятвенно уверял, что следит за здоровьем, но Адаму, разумеется, было сложно поверить тому, кто позволил запихнуть в себя без резинки. К счастью, пронесло, парень был чист.       Проснувшимся гомоэротическим фантазиям Адам не придал поначалу ни малейшего значения, — как говорится, одна ласточка лета не делает, — пока в командировке в Мюнхене не произошел его второй опыт. Адама, можно сказать, просто сняли в баре отеля. Молодой человек, — имя Адам не расслышал, а переспрашивать не стал, — был родом из Австрии, но проживал и занимался медицинской практикой на севере Германии, приехав в Баварию отвиснуть на предстоящем Октоберфесте. От предложения составить ему компанию на фестивале Адам вежливо отказался, но согласился продолжить вечер у случайного собеседника в номере. Секс был безопасным и, несмотря на выпитое, вполне осознанным. Адаму все очень понравилось: гладко, туго, жарко, — и он с удовольствием повторил свой ночной эксперимент утром.       С того дня Адам только входил во вкус. Сначала это случалось вдали от дома, но потом он сказал себе, какого черта, и в какой-то из вечеров сорвался в Сохо. Периодически он по-прежнему пытался заводить отношения с женщинами, но так и не влюбился ни в одну из них. В какой-то момент каждая начинала его тяготить, требуя внимания и отнимая много времени, и он разрывал отношения. А с мальчиками в Сохо все было просто — заплати и пользуйся. Но при этом Адам постоянные отношения с мужчиной никогда не рассматривал, — мальчики были только для секса, порой несдержанного и грубого, а на мероприятия, куда нужно было ходить с парой, Адам приглашал своих любовниц.       Адам замедлил шаг. В паре метров от входа в пиццерию стоял, рассматривая прохожих с ленивым интересом, паренек. Он был молод, сложен по-юношески хорошо и даже в кричащей одежде выглядел привлекательно. Сигарета в руке, скорее, только имитировала процесс курения. Заметив его приближение, паренек встретил Адама приветливой улыбкой.       Адам перешел сразу к делу.       — Сколько?       — Сигареты есть?       — Куплю, какие захочешь. Поехали?       Парень осмотрел Адама без стеснений медленно, с ног до головы, будто бы товаром здесь был он.       — Ты еще не знаешь сумму, — ответил он, явно все еще прицениваясь.       — А ты сам-то знаешь? — хмыкнул Адам. — Идем. Расплатиться смогу.       — Как насчет аванса, приятель?       — Обговорим условия по дороге, — Адам его поторопил.       Каждый новый день в Сохо — это всего лишь «как повезет», Адам это понимал, но какую бы цену ни набивала шлюха, они все равно договорятся: он уже выбрал.       — Машина в трех кварталах, — сказал он. — Не устроит — вернешься.       Парень сделал затяжку, на этот раз настоящую, и выкинул тлеющую сигарету себе под ноги.       — Пятьсот за час. Двести пятьдесят сразу. Или в тачку не сяду.       — По рукам. Только имей в виду, бумажник в тачке.       По дороге к машине они больше не перекинулись ни словом, и Адаму действительно пришлось сначала сесть в машину самому и расплатиться, прежде чем парень опустился на сиденье. Протянутые купюры, наклонившись к водительскому окну, хастлер взял зубами.       — Трахаться будем здесь? В твоей роскошной машине? — произнес он, заняв место рядом с Адамом.       — Здесь неудобно. Поедем в отель. Место безопасное, не беспокойся.       — А по дороге сосать?       — Дороги свободны. Ты не успеешь закончить, а я не хочу прерываться.       И действительно, очень скоро парадный вход «Волдорф Плаза» засверкал перед ними приветливыми огнями. Адам заглушил мотор. Оставив парковщику ключи и подобающе чаевые, Адам, прихватив пакет, вышел из машины первым. Парень вылез следом.       — Плюс выпивка из их бара, — удивленно взглянув на здание, на Адама он обернулся не менее изумленно: отель был известен уровнем роскоши. Сюда? На пару часов?       Кивнув в сторону дверей, а, точнее, дворецкого, Адам задержал внимание на пареньке: выглядел он, прямо говоря, для этого места странно, как и само место — для хастлера. В фойе его пораженный взгляд хаотично забегал между лепниной на потолке, мраморным полом и украшенными картинами стенами, и поначалу Адаму было немного забавно наблюдать столь искреннее удивление вещам ему давно привычным. Когда «экскурсия» затянулась, он взял парня за локоть, и под его давлением они наконец начали продвигаться к лифту.       — В твоем номере так же красиво, как и здесь? — спросил парень.       Двери лифта разъехались. Адам, решив окончательно покончить с любыми церемониями, подтолкнул его в просторную кабину.       — Думаю, тебе понравится, — хвастовство в чистом виде входило в стоимость двухэтажных апартаментов.       Адам прищурился: яркий свет немного резал глаза, что не мешало в целом рассмотреть свою находку ближе. В сверкающем же свете ламп внешний вид хастлера не выдерживал критики.       — Помада? — Адам бесцеремонно мазнул пальцем по его губам. На подушечке остался розоватый след. — Сразу же в душ.       Двери снова разъехались. Адам качнул головой по направлению к своему номеру: иди, — он рассмотрит теперь со спины.       Остановившись, Адам приложил к замку ключ-карту и посторонился, пропуская гостя вперед. Тот пересек номер с уверенностью, присущей исключительно определенному сорту людей, знающим точные ответы на «зачем» и почему».       — Ты прав. Начало мне нравится, — обернувшись, парень улыбнулся. — Так что? Идти в душ? Или хорошенько тебя разогреть?       — Лучше хорошенько помойся, — сказал Адам. — Времени у тебя ровно на две сигареты. Задержишься — накажу.       Повторять дважды не пришлось. Парень торопливо стянул толстовку и следом джинсы. Адам опустился на диван, наблюдая: последние оказались надеты прямо на голое тело, и парень ничуть не стеснялся своей наготы. Адаму такое нравилось.       — Кстати, хотел сказать, — бросил тот, избавляясь от последнего носка, — хороший костюм.       — Хочешь такой же?       — Что, если ты выдерешь меня прямо в нем?       — В таком случае я потребую плату с тебя, — резонно заключил Адам.       Парень засмеялся.       — Мне придется запастись бочкой вазелина и пахать без выходных, иначе на тебя не заработать, — следом уточнив, правильно ли он понял, что та дверь в глубине — ванная, парень исчез из поля зрения.       Адам проводил взглядом его юное, соблазнительное тело. Когда в ванной зашумела вода, он отрегулировал яркость освещения — хватит с него слепящих огней, и комнату окутало мягкой дымкой. Адам направился к окну, закуривая на ходу. Свежий воздух с улицы приятно холодил лицо, и Адам с наслаждением не только затянулся, но и прикрыл глаза в волнующем предвкушении.       — Ты так и не купил мне сигареты, — он не услышал позади себя шагов, но сразу голос.       — Возьми мои, — разрешил Адам. — На диване.       Чиркнула зажигалка.       — Как мне тебя называть?       Адам выпустил изо рта дым, смакуя вкусную горечь дорогого табака.       — Никак.       — Как хочешь, чтобы звали меня? Как в прошлый раз?       — В смысле?       Они встретились глазами, окурок Адам выкинул в окно. Его взгляд остановился на распаренных губах. Вот теперь они розовели естественно, добавляя юному лицу миловидности и даже немного детскости, едва ли увязываемой с бесстыдством манер. Хотя увязывалось все это так, что они еще не начали, а у Адама уже встал.       — Я тебя узнал, — парень посмотрел на него с ответным, любопытствующим интересом предугадать реакцию. — Мы уже встречались. Месяцев семь назад. Может, восемь, точнее не скажу.       Адам настороженно перелистал память.       — Не припоминаю, — произнес он.       — Еще бы ты припоминал, — хмыкнул парень. — Ты был пьян в стельку и долго не мог кончить. Но мне, — добавил с улыбкой, — даже понравилось.       Уже догадавшись, о каком дне неожиданно зашла речь, Адам помрачнел. В самом деле, меньше восьми месяцев назад он получил приглашение от Джозефа Олдриджа, совладельца «Джей Эй Фарма групп» по случаю именин племянницы. Рождение дочери любимой сестры Олдридж праздновал с размахом. Официальная часть, скромно выдержанная в подобающих рамках торжества, предназначалась для широкого круга гостей — от религиозных деятелей до эко-активистов. Вторая часть, вечерняя, проходила за закрытыми дверьми, явив собой полный антипод дневного пуританства. Что это было? Адам приходило на ум лишь ироничное сравнение с разгулом чикагской мафии тридцатых на древне-римской вакханалии, — с морем спиртного, кокаином и люксовыми шлюхами обоих полов в золотых тогах на голое тело. На их уровень этот парень не тянул, да и полным гостеприимством Олдриджа Адам так и не воспользовался: он не идиот, чтобы вкладывать в чьи бы то руки на себя компромат. Домой Адам вернулся до полуночи. Бакстон отбыл днем ранее по делам в Цюрих, поэтому с вечеринки его забрал Хартон, парень из службы безопасности. Адам отпустил его до утра в надежде как следует отоспаться, но разгоряченный бесстыдными зрелищами разум просил разрядки. Изрядно пьяный, Адам открыл новую бутылку виски вместо снотворного, а что было дальше, помнил смутно. В памяти остались лишь кое-какие детали: такси до Сохо и секс с уличным хастлером. С кем, где и как, Адам не помнил, но ему точно было хорошо. Черт, а это была та еще ирония — из всего Сохо выбрать дважды одну и ту же шлюху, вот только смеяться Адаму не хотелось. Парню придется указать на дверь, дабы не становиться для обитателей улиц «своим», узнаваемым клиентом.       — Я не стану здороваться с тобой в «Маке» и «Праймарк», — хастлер словно бы прочитал его мысли. — В подземке тоже сделаю вид, что мы не знакомы.       Адам оценил шутку. Да, вероятность их встречи в повседневной жизни сводилась к нулю, но это ничего не меняло: внимательные к деталям, с отменной памятью и жадные до денег, любая шлюха — это всегда бомба замедленного действия для тех, кому есть что терять. С парнишкой стоило немедленно попрощаться, сунуть в карман остаток денег и дать на выпивку в баре — все, как обещал. Мальчик потерял в деньгах и времени, сорвавшись с Риджент стрит, а может, даже искренне рассчитывал на секс. Адам не привык оставаться в долгу.       — Ну, только не выгоняй меня, — паренек схватился за заминку как шанс: чутье его не подводило. Толковый парень, что ни говори, да и не понравься он Адаму с первого взгляда, с «до свиданием» он бы не тянул. — Я ведь мог тебе ничего и не говорить. Но решил быть честным.       — Зачем?       — Затем, что вреда от меня не больше, чем от муравья, — не обнаружив поблизости пепельницу, он отправил окурок в пустой стакан на барной стойке. К Адаму он направился, растягивая пухловатые губы в соблазняющей улыбке. — Зато пользы…       Адам замер.       — И ты, значит, помнишь, как мне нравится? — спросил он, проигрывая собственным правилам.       У него уже стоял, а искать кого-то снова не хотелось, хоть вой. Последние сомнения ослабли вместе с узлом на галстуке, Адам избавился от пиджака и бросил его на кресло. Затем закатал на рубашке рукава.       — Развернись спиной, — скомандовал Адам: парень остается.       Он не слишком любил касаться проституток, но соблазн оказался сильнее брезгливости. Пятьсот за час? За что он платил? Адам провел ладонями по острым плечам, по мягкой коже.       — Я хочу завязать тебе руки, — проговорил он на ухо спокойным, негромким голосом. — Потом вставлю вот сюда, — его палец, смоченный слюной, спустился вниз и надавил на сжатое колечко ануса, погружаясь пока что неглубоко. Он не желал растягивать, всего лишь обозначить сказанное. — Ты примешь сначала одну штуковину, а потом посмотрим, что с тобой делать дальше.       По спине Адама пронеслись колкие мурашки. Сколь же давно он не был с мужчиной, раз его повело от одного лишь присутствия. Парень, однако, его эйфорию не разделил: он нервно переступил с ноги на ногу, а его шея напряглась и застыла.       — В чем дело? — Адам погладил кожу на тонких запястьях. — Ты ведь меня уже знаешь.       — В прошлый раз мы просто трахались.       — Ясно. А если я предложу вдвое больше? — Адам дал ему время подумать: годное ведь предложение. — Не бойся, — шепнул он, — ничего страшного я пихать в тебя не стану.       — А что… что станешь? — спросил парень, запнувшись.       — Всего лишь дилдо, — успокоил Адам. — Тебе это, наверняка, знакомо.       Но парень мотнул головой:       — Я не практикую секс со всякой фигней.       — Врешь ведь, — усмехнулся Адам. — Думаешь, я поверю, что в шлюх суют только члены? Или думаешь, я люблю, когда мне лгут?       — Бусы, — парень признался нехотя.       — Вот видишь, оказывается, есть что вспомнить, — вкрадчиво подметил Адам. — Есть что еще?       Адам огладил упругую ягодицу. Та тотчас поджалась. Волнение мальчика усиливалось, и Адама это заводило. Определенно это стоило больше пятисот фунтов.       — Пробка. Больше ничего. Правда.       Ответ Адама устроил.       — Ну так что, согласен?       — Согласен, — наконец, парень завел руки назад, но сделал это с боязливой осторожностью, за малым не начав молиться, как бы не пожалеть о своей жадности.       — Будешь послушным мальчиком, и я смажу тебя, как следует, — выдохнул Адам, пропуская шелковые хвосты галстука сквозь пальцы. — Договорились?       Сложенный в петлю галстук затянулся на подставленных запястьях, — вот и договорились. Пакет из секс-шопа остался лежать на диване, Адам вытащил из него пока лишь лубрикант. Смазка легла прозрачным блеском на пальцы. Адам обошел мальчика со спины.       — Не шевелись.       Звонко шлепнув по ягодицам, Адам снова нащупал колечко входа. Под давлением оно дрогнуло и плотно сомкнулось.       — Когда тебя трахали? — спросил Адам. Должно быть, парень был еще и узким от природы — не лучшая реальность для шлюхи.       — Меня не ебут по десять раз на день, — Адам услышал прерывистый ответ. — А так неделю назад.       — Тебе вообще нравится секс? Или ты из тех, кто считает до ста, пока все не кончится?       — Бывает и так, — признался парень, — но с тобой не отсчитывал, — и словно желая показать, что не лжет, парень прогнулся в пояснице.       Тесноту пришлось преодолевать. Парень пытался угодить и всячески старался расслабиться, дыша глубоко и размеренно, но физиология брала свое: он снова и снова зажимался. Адам не стал убирать второй палец. Потерпит, в конце концов, у каждого своя работа. Парень тихонько застонал:       — Черт… ммм… черт! — старания Адам поощрил: нащупал внутри уплотнение и мягко на него надавил еще раз.       И еще раз. А затем прекратил ласку, и вынул пальцы. Он не хотел растягивать, пусть все это еще немного побудет узким.       — Надо было купить для тебя повязку на глаза, — посетовал Адам, отдаляясь на расстояние трех-четырех шагов. — Смотрелся бы красиво, — он сел на диван и похлопал себя по бедру. — Ложись сюда.       — Хорошо. Только сначала покажи его, — попросил парень.       Адам потянулся к пакету, извлекая запечатанную игрушку. Фаллоимитатор не был широким, бывают и толще, но все же длиннее стандартного. Когда Адам извлек его из фабричной упаковки, парень перевел на него настороженные глаза.       — Неужели так страшно? — бросил Адам. — Иди сюда, — приказал он. — И давай живее. — Он не поместится, — заявил парень. Было видно, дилдо его пугал.       — Ты должен быть хорошенько растянут, прежде чем я в тебя войду, — напомнил Адам, начиная раздражаться. — Ложись!       То ли его требовательный, натренированный годами отцовский тон, то ли мальчик и сам вспомнил, что щедрый клиент стоит того, чтобы побороть если не страхи, то хотя бы медлительность, но он наконец вышел из ступора. Адам помог ему устроиться, уложив к себе на колени так, чтобы его оплаченный зад высоко оттопырился.       — Я смазал тебя хорошо, — удовлетворенно констатировал Адам, любуясь представшим зрелищем.       Растревоженный вторжением, анус розовел ярким пятном и вызывающе блестел смазкой. По таким видам Адам успел соскучиться, и давно вставший член, толкнув ширинку, согласился с глазами.       Небольшие, аккуратные яички легли Адаму в руку, а силиконовая головка дилдо надавила на дырочку, приоткрытую из-за позы. Мальчик втянул носом воздух, словно бы приготовился к прыжку под воду. Адам прокатил по ладони его яички: противься — не противься, а отстраниться он все равно не даст, потому что здесь контролирует он. Мальчик задышал коротко и часто, а Адам сомкнул кулак на его мошонке — чтоб и не дергался.       — Начнешь сопротивляться, хуже тебе же, — предупредил он, начав вводить в отверстие предмет.       Когда он погрузил в мальчика примерно с четверть длины, тот засопел и задрожал.       — Много уже во мне? — спросил он глухо. — Я не смогу больше, — его ягодицы поджались.       — Сможешь. И не ной. Ты все равно это сделаешь, — не доводя до явной боли, но усиливая дискомфорт, Адам предупреждающие стиснул мягкие шарики у себя в ладони: возражения не принимаются.       Он не вводил сразу глубоко, продвигаясь по дюймам и каждый раз с перерывом, двигая игрушкой из стороны в сторону. Когда учащенное дыхание мальчика становилось ровнее, Адам продолжал, растягивая его пытку, но и свое удовольствие тоже.       Где-то на половине он ослабил хватку: яички в его ладони вспотели, пусть подсохнут. Ему было на что переключить внимание. Член, полувозбужденно упираясь ему в ногу, показал головку, Адам прошелся пальцами по нежной кожице нарочито небрежно.       — А у тебя красивый член, — заметив на головке странную ямочку, Адам присмотрелся внимательнее. — По нему чем-то били?       — Это не от удара, — ответил парень. — Обжегся.       Природу следа Адам понял и больше с расспросами не лез: он не садист.       — Будешь себя хорошо вести, и я тебя в конце поласкаю, — обходя давно зажившую ранку, Адам погладил головку, словно бы выдавая аванс. — А пока давай-ка ты поскорее примешь, что осталось.       Адам двинул рукой, погружая дилдо в задний проход всей длиной. Мальчик охнул, напрягся всем телом, и закряхтел. Пальцы на его ногах поджались, а Адам постучал кистью по ограничителю: терпи.       — За минет накину еще пару соток — произнес он. — Прямо с этой штукой внутри. Сделаешь?       Мальчик поднял голову и охотно закивал: вот на отсос он был согласен без всяких там промедлений. Адам помог ему встать.       — На колени, — скомандовал он. — Открой рот и жди.       Пока он расстегивал ширинку, и, освобождая плоть, сдвинул белье, мальчик, уже скользнув на пол, уселся себе на пятки. Облизав губы, он сделал, как было велено: ждал терпеливо и молча. И ни одного пререкания. От послушания Адама повело: перехватив ствол у корня, он рывком направил голову парня себе в пах.       Жаркое горло приняло его плоть сразу и глубоко. Прикрыв глаза, Адам низко простонал, откидываясь на спинку дивана.       — Не торопись, — выдохнул он, жмурясь. — Да-а, так, бери глубже… — Адам смял мягкие волосы в кулаке, контролируя, чтобы мальчик сопел ему прямо в живот, насаживаясь.       Отсос был умелым, Адам стремительно несся к самой черте оргазма, — все оттого, что давно без секса. Когда они оказались перед кроватью, стало ясно: он трахнет мальчишку всего в два-три толчка, дольше не продержится. Ну и черт с ним, быстренько тоже сгодится. Развернув парня к себе спиной, он развязал ему руки и швырнул на белоснежный шелк простыней, сразу поставив на четвереньки. Извлеченное дилдо освободило для Адама путь.       — Ну, — края ярко-розового ануса обрамили его обтянутый презервативом член. Адам толкнулся. — И как я тебя называл?       С чавкнувшим звуком он снова вошел, снова под корень. Глухой шлепок бедер о ягодицы не дал расслышать, может, показалось?       — Как? — переспросил Адам, тараня чужое тело.       Мальчишка повторил имя.       Адам сжал зубы, раскатисто зарычав. Оргазм, за которым он сорвался в кварталы Сохо, настиг его необратимо и мощно, и это была даже не волна. Цунами.