Система Мужского Бога [Быстрое Перевоплощение] / Super Male God System [Fast Wear]

В этот момент Чу Юньи не мог поверить своим ушам. Он вглядывался в стоящего перед ним человека — они как будто встретились впервые... Перед ним стоял человек в чёрном костюме, словно молодой аристократ из европейского замка. Весь его облик источал холод и глубину. Но больше всего Чу поразили его глаза. Раньше у него были синие — как самые чистые драгоценные камни. А сейчас… глаза были чёрные, как бездонная пропасть. — ...Ты... кто ты? — голос Чу дрогнул. Сумасшедшая догадка мелькнула у него в голове, но он не мог быть в этом уверен. Ведь у каждого человека может быть только один Звук. И его Звук — это точно не он. Сяо Цинжун стоял неподвижно, уголки его губ приподнялись в загадочной, даже мистической улыбке. — Твоя музыка — мрачная, беспокойная, полная боли и негодования к этому миру. Я родился из неё. Ночь дала тебе вдохновение, и я родился в твоей тёмной музыке. Я — твой Звук. У каждого человека есть две стороны: светлая, чистая — и тёмная, полная боли и борьбы. Сяо Цинжун — это воплощение подавленных, невыраженных чувств Чу Юньи. Поэтому у него такие чёрные глаза — как чёрная бездна. Чу Юньи смотрел в эти глаза. Прошло много времени, прежде чем он, наконец, понял. Когда ему было семнадцать, его музыка была светлой, наполненной мечтами о добром и прекрасном мире. Тогда его Звук был юношей с ясными голубыми глазами, носившим белую рубашку и улыбающимся, словно ангел. А теперь... тот, кто стоит перед ним и называет себя его Звуком, — это он настоящий? Эти чёрные глаза, притягивающие, как бездна, напоминали ему о том, кем он стал. Вздохнув, Чу Юньи ощутил вину перед этим человеком. Пусть он сам полон боли и горечи, но всё же надеялся, что его Звук будет радостным и светлым, несущим слушателям мечты и надежду. — У тебя есть имя? Прошло десять лет. Он вновь встретился со своим Звуком, но не чувствовал радости — лишь будто злую шутку судьбы. Ведь такой Звук не должен был родиться… Музыка должна дарить радость, а не страдания. Но если Звук родился из его боли… значит, он тоже чувствует эту боль? — Сяо Цинжун. Сяо Цинжун назвал своё имя, протянул руку — и в ладони внезапно распустилась алая роза. Лепестки медленно раскрывались, и он протянул цветок Чу Юньи. Тот неуверенно протянул руку, коснулся розы — и тут же укололся о шип. Резкая боль заставила его отдёрнуть руку. — Чёрт… Он сжал пальцы. Вроде бы кожа осталась цела, но боль была настоящей. Взгляд Чу стал ещё сложнее. Этот Звук был очень высокого уровня. Иллюзии, создаваемые им, ощущались так реально… такой уровень бывает у духов от восьмого и выше. Новый Звук, только что рождённый — и уже такого уровня? Это не могло не удивлять и радовать одновременно. — Тебе больно. Значит, тебе не всё равно, — произнёс Сяо Цинжун. — Чу Юньи, хочешь ли ты, чтобы весь мир влюбился в твою музыку? Чтобы они были ею одержимы? Он и впрямь считал Чу гением. В его музыке было что-то особенное. Сам Сяо Цинжун мог технически сыграть любую мелодию, но в игре Чу была душа. Даже если музыка казалась тёмной и печальной, она трогала до глубины сердца. При этих словах глаза Чу вспыхнули… но тут же потухли. Он горько усмехнулся и посмотрел на свои руки — белые, изящные, созданные для музыки. — Я давно не могу писать музыку… Не могу сочинять счастливые мелодии. Осталась только боль, только страдание. Как я, такой, могу заставить людей полюбить мои песни? Сегодня в мире ценятся лёгкие и гармоничные композиции. Они успокаивают, исцеляют, пробуждают способности. Даже сам небесный король Хо Тяньчэн стал кумиром благодаря тому, что его песни воздействуют на психику и помогают улучшать силу. Мрачные и депрессивные мелодии не в моде. Они могут даже спровоцировать нестабильность в способностях. После той трагедии Чу больше не мог писать. Его музыка — это крик души, вызов миру, жажда вырваться из тьмы... Как птица, запертая в клетке, он тянется к рассвету, пытается ухватить первый луч солнца до того, как рассвет наступит. Он знал: его путь музыканта подошёл к концу. Уловив это отчаяние, Сяо Цинжун взял его за руку. Роза в его ладони рассыпалась на лепестки, он щёлкнул пальцами — и на ладони Чу внезапно расцвела алая роза. Чу даже не осмелился пошевелиться. Хоть он и понимал, что это — иллюзия, созданная Звуком, он не мог отвести глаз от цветка. — А как же я? — тихо произнёс Сяо Цинжун. — Я родился в этих мрачных, полных боли мелодиях. Я чувствую твою злость и амбиции. Я пришёл в этот мир, чтобы сделать тебя человеком, чья печаль тронет всех. Не хочешь ли ты узнать, каково это — заставить других плакать от твоих песен? Радоваться с тобой, когда твоя музыка светлая. Плакать с тобой, когда она грустная. Разве ты не хочешь этого? Он смотрел на Чу с тем же выражением, каким дьявол соблазняет душу — голос его звучал как искушение. Чу смотрел на него — на своего нового Звука. Спустя десять лет... его второй Звук. Даже если он сам сдался, а этот Звук? Звук рождается из любви к музыке. Смысл его существования — дарить эту музыку другим. Если он не даст Звуку раскрыть его силу, зачем он вообще? — А... получится ли у меня? Слова прозвучали с тревогой и неуверенностью. Десять лет назад он ушёл со сцены. С тех пор он писал музыку — много, но не выходил к людям. А теперь, смотря в глаза своему Звуку, он не знал, верит ли сам в себя. — У тебя всё получится. Если ты захочешь — я создам для тебя самые потрясающие иллюзии. Никто не сможет им противостоять. Музыка полна чувств, и иллюзии, что создаёт Звук, рождаются в унисон с ними. Они помогают слушателям погрузиться в мелодию. И Чу понял. Он кивнул. Он будет стараться. Сяо Цинжун остался рядом, наблюдая, как Чу Юньи сочиняет. Даже если он десять лет не выступал, его талант был поразителен. И теперь, ради Звука, он хотел сочинить нечто лучшее. Сяо Цинжун сделал первый шаг, чтобы вернуть Чу Юньи на вершину. Тем временем Хо Тяньчэн начинал сходить с ума. В люксе семизвёздочного отеля в Гуанъяне Хо Тяньчэн раздражённо смотрел на своего Звук — тот почему-то был расстроен, от него веяло холодом. Перед ним сидел человек в белой рубашке, под которой — только стройные белые ноги. Его длинные волосы спадали вниз, скрывая брови, а сам он качался на качелях, явно в дурном настроении. — Что опять не так? Музыка тебе не нравится? Мы можем её сменить. Хоть сто композиторов наймём! Не дуйся ты так… Хо Тяньчэн был терпелив — он уже десять лет рядом с этим Звуком. Тот так и не позволил звать себя по имени, только разговаривать напрямую. Хо Тяньчэну это не нравилось, но способности духа были слишком сильны. Он не любил музыку — он любил быть обожаемым. Без Звука он потеряет свой титул артиста девятого уровня. Звук медленно поднял голову и взглянул на него. — Ты мне надоел. Убирайся.