Феромонная ловушка

Сервайн привёз Левиана к десятиэтажному зданию. Тот молча следовал за ним по пятам, пока они поднимались на лифте, а затем шли по светлому коридору в самый конец. Последняя квартира в этом доме принадлежала Сервайну, и Леви вошёл внутрь первым. — Чай? Кофе? Как гостеприимный хозяин, Сервайн указал рукой на просторную кухню, но Левиан лишь бросил на неё короткий взгляд, прежде чем холодно ответить: — Ближе к делу. Он больше не двигался с места, словно прирос к полу посреди прихожей. Вайн тихо щёлкнул языком и пригладил свои растрепавшиеся волосы. Его голос звучал несколько обиженно: — Вы такой злой. Я же пытаюсь извиниться за то, что сделал ранее. — Мне всё равно. Где спальня? Сервайн молча посмотрел на него, о чём-то раздумывая пару секунд, пока наконец не кивнул влево. — Идите за мной. У квартиры оказался приятный дизайн — было заметно, что здесь совсем недавно сделали ремонт. На стенах висели плакаты с фильмами, большинство которых строили сюжеты вокруг войны. Кажется, даже покинув поле боя, Сервайн мысленно всё ещё находился там. И каждый день был подобен му́ке. — Здесь я сплю, — Сервайн распахнул дверь и указал на большую двухместную кровать. Левиан обвёл её бесстрастным взглядом и кивнул. Его совсем не интересовало наличие других предметов в комнате, он невольно приметил лишь чёрную тумбочку и компьютерный стол. — Ложись, — Левиан неторопливо снял с себя пиджак. Сервайн засмотрелся на это действие — его пах мгновенно отреагировал, считающий, что Леви раздевается ради него. Но на этом раздевание закончилось. Левиан подвинул к кровати стул и сел, после чего уставился на Сервайна такими глазами, будто если его ещё немного заставить ждать, то он действительно прикончит Вайна. Тому ничего не оставалось, кроме как повиноваться. — Вы хотите усыпить меня прямо сейчас? — Вайн стащил через голову всю верхнюю одежду, а затем с характерным визгом расстегнул молнию на штанах. Стремительно раздевшись до трусов, довольный альфа наконец-то лёг. Терявший терпение Левиан медленно прикрыл глаза и сосчитал до трёх, прежде чем спокойно выдохнуть. — Ты будешь вдыхать мои феромоны в течение получаса. Этого должно хватить, чтобы ты сегодня хорошо спал. А я сразу после уйду. С этими словами Левиан позволил своему освежающему мятному аромату просочиться наружу. Сервайн глубоко вздохнул. Его взгляд оставался прикован к Левиану, такому прекрасному, но в то же время измотанному. Его некогда безупречная рубашка помялась, а собранные в низкий хвост волосы выглядели слегка потрёпанными. Их ужасно хотелось пригладить или даже распустить… Хотя бы мельком посмотреть на домашнего и расслабленного Левиана. Сервайн уже испытал на себе его ярость, но по-прежнему не видел, как тот ведёт себя дома. Внезапный интерес так сильно взбудоражил, что Вайн начал ощущать новый прилив гиперактивности. На часах стукнуло одиннадцать вечера. Обычно Левиан в это время отдыхал в своём любимом кресле с бокалом вина или рабочей папкой, даже перед сном занимаясь делами, которые мог бы с чистой совестью оставить на завтра. Но он любил эту работу. Ему нравилось читать новые исследования в психиатрической области, бесконечно повышая квалификацию. Знаний много не бывает — это то, чему его научила мать в раннем детстве. — Левиан, — вдруг прошептал Сервайн, и мужчина от неожиданности распахнул глаза. Он нахмурился, понимая, что последние несколько минут за ним просто наблюдали, даже не думая о сне. — Ты снова переходишь черту, — омежьи феромоны усилились — видимо, от недовольства. Это стало оказывать уже не умиротворяющий эффект, а более подавляющий. Будто Вайна прижало к кровати невидимой силой. Он усмехнулся, отчего-то весьма радостный своему положению. Хотя Левиан при желании действительно мог раздавить его сознание, полностью лишить здравомыслия и превратить в пустую, слабо дышащую оболочку — Сервайн думал об этом с неким предвкушением. Он и так остался инвалидом после изнурительных лет службы. Если такой красивый мужчина заставит его потерять рассудок — это жалкие мелочи. От руки Левиана смерть ощущалась бы дарованным в кой-то веке благословением. — Вы мне нравитесь. Сказанные на выдохе слова разрезали тишину комнаты. Приглушённый свет тускло падал на лицо Левиана, открывая Сервайну идеальный вид на то, как чужие черты искажаются в отвращении. Левиан и впрямь смотрел на него, как на крошечное насекомое под ногами. — Замолчи. И закрой, наконец, глаза. Вайн вновь улыбнулся. Но в этот раз его улыбка показалась тошнотворно нежной и влюблённой. Словно он правда наслаждался чужой компанией в каком-то ином, нездоровом смысле. В его больной голове их непривычный момент терапии мог исказиться до понятия «ночного свидания». Отказываясь закрывать глаза, Вайн продолжил подливать масла в огонь: — Но тогда я перестану видеть ваше красивое лицо. Не хочу спать. — Ты сам позвал меня, чтобы я помог тебе уснуть, — Левиан раздражённо сжал лежащую на коленях руку в кулак. Его глаз едва не начал дёргаться от возмущения. — Так что спи. Или я ухожу прямо сейчас. Сервайн резко подорвался на постели и схватил его за колено, вдруг в самом деле испугавшись, что его бросят. Жёлтые глаза потемнели, и он стал похож на хищника в неярком свете ночника. Поморщившись от боли, Леви встретил этот жёсткий взгляд своим — не менее жёстким. — Отпусти. — Вы не уйдете. Смотрите, — Сервайн взял его за руку и, прежде чем тот успел среагировать, накрыл ею очертания своего члена. Как и ожидалось — у альфы стоял. Лицо Левиана помрачнело. На губах заиграла ядовитая усмешка: — Это должно меня впечатлить? Сколько там, 4 дюйма? — Хочешь проверить? — Вайн ни капли не стушевался от надменного вопроса, лишь крепче прижал руку Леви и провёл ею по всей длине ствола. Даже через бельё ощущались разгоряченность мускулистого тела и внушительный размер. Сквозь ткань проступил предэякулят, создавая небольшое мокрое пятно. Левиан одёрнул руку, когда подушечки пальцев стало покалывать от сильного давления. Он резко встал. Его рука, только что лежавшая на чужом возбуждённом органе, осталась висеть в воздухе, как будто он до сих пор ощущал на ней нечто липкое и постыдное. Левиан посмотрел на Сервайна, чье дыхание перешло в еле слышимый хрип, а глаза наполнились болезненным восторгом. И сам едва не задохнулся. Лицо Сервайна покраснело. Не в смущении, скорее, в предвкушении. Феромоны Леви опасно охватывали его сознание, распространяясь и проникая в каждую клеточку тела, и он этим искренне наслаждался. Ему хотелось больше. Он нуждался в том, чтобы его растоптал именно этот человек. И в то же время желал растоптать его сам. — Вы не можете оставить меня в таком состоянии. Прошу, мистер Блэквуд. Помогите, — Сервайн вызывающе ухмыльнулся, глядя на психотерапевта снизу вверх. Тот смерил его презрительным взглядом: — Я пытался помочь, но ты снова ведёшь себя неуместно. — Разве я сделал что-то плохое? — Вайн выпрямился и подсел ближе, его колени коснулись чужих ног. Левиан всё ещё стоял над ним, будто решая: прибить его сейчас или сначала лишить последнего достоинства. — Или… погоди, Левиан, я у тебя первый? Сервайн замер, его глаза заблестели самодовольством после возникшей в голове теории. В изумрудных глазах Леви — напротив — вспыхнуло что-то отталкивающее. Узкие зрачки словно окутала непривычно хищная пустота, порожденная годами эмоциональной дисциплины. — Ты, придурок, — наконец выдохнул он. Голос был отчасти угрожающим, как тихий скрежет ножа по стеклу. — Я уже предупреждал, что не сплю с пациентами. И дал согласие помочь тебе с бессонницей, не более того. Он отступил на шаг, пытаясь восстановить дыхание. Однако феромоны уже напитали воздух, создавая между ними опасное напряжение. Смесь возбуждения, злости и недосказанного притяжения — всё смешалось воедино и сводило с ума. Левиан чувствовал, как это начинает пагубно влиять на него вслед за давно слетевшим с катушек Вайном. Тело среагировало на столь близкое взаимодействие с альфой гораздо быстрее, чем разум успел отрефлексировать, и для Леви это казалось позором. Он отказывался признать, что между ног в какой-то момент стало предательски влажно. И всё это из-за пары несчастных прикосновений, выбивших его из колеи. Уже в сотый раз за вечер он чувствовал себя вышедшим за рамки дозволенного. — А если мою бессоницу вылечит только секс? Что ты будешь делать, Левиан? — Сервайн игриво обвёл пальцами ремень его брюк и медленно стал тянуть за кожаную ленту, будто проверяя, насколько далеко ему позволят зайти. Левиан не остановил его, только смерил ледяным взглядом, как надзиратель, следящий за заключённым, который сам затягивает себе петлю на шее. — Ты понимаешь, о каком безрассудстве просишь? — спросил он, не шевелясь. Когда он смотрел на Вайна, то видел не просто альфу. Это был изломанный, выдрессированный монстр, ищущий повода сорваться. Ему нужна была причина, своеобразное оправдание, и тогда не придётся сдерживать свою импульсивность. Если Леви даст ему зелёный свет, он ни за что не остановится. Однако Левиан, практически выбивший на себе клеймо равнодушного врача, не торопился отвечать на эти жалкие заигрывания. Он не хотел становиться чужим основанием для терапии. Какой он после этого психотерапевт? — Я прекрасно понимаю, что не буду жалеть, если мы потрахамся, — ответил Вайн, прикусывая внутреннюю сторону губы. Он снял с Леви ремень неспешно и с наслаждением, будто распаковывал запретный, долгожданный подарок. — Никто не узнает. И я буду молчать. Чего ты боишься? И правда. Чего он боялся? Кроме самого себя, кто ещё осудит Левиана? Перспектива быть выебанным собственным клиентом звучала как что-то из разряда вон. Левиан ни разу за всю свою жизнь не допускал даже мысли о подобных взаимоотношениях с кем-либо. Он всегда профессионально верил, что свидания, особенно включающие половые связи, ни в коем случае недопустимы. В конце концов, как он вообще мог лечь под идиота, который беспечно распугал всех на улице густым дождём из феромонов? Они не влияли на Леви сами по себе, но оглушали благодаря остаткам триггера из далёкого прошлого. Благодаря этому Левиан весьма нежданно узнал, что глубоко внутри до сих пор имел страх перед матерью, которая часто использовала свои феромоны альфы в целях беспрекословного подчинения. Она подавляюще действовала на всё окружение, и родной сын не стал исключением. Скорее, больше всего доставалось конкретно ему. Поэтому он ненавидел, когда альфы применяли феромоны исключительно из своих эгоистичных побуждений. — Я сделаю вам хорошо, мистер Блэквуд, — пока Левиан терзался моральными ценностями, которые выстраивал в своём сознании много лет, Сервайн успел стащить с него брюки. Они безмятежно упали на пол, открывая обзор на стройные ноги, которые Вайн облизывал глазами каждый грёбаный сеанс. И теперь делал то же самое, оставалось только предвкушающе облизнуться. — У тебя проблемы с пониманием слова «нет»? — наконец послышался холодный голос Левиана. Он схватил Вайна за челюсть, заставив того посмотреть прямо в глаза. Большой палец зафиксировал его лицо у самой скулы, и на мгновение Сервайн затих, уставившись в бледное лицо снизу вверх. — Я пытаюсь не переступить черту, но ты упорно роешь нам яму. У тебя последняя возможность остановиться. — Я не остановлюсь, — ответил альфа с упрямым трепетом в голосе. Его дыхание участилось, тело ныло от возбуждения, граничащего с отчаянием. Он подался вперёд, невесомо касаясь губами запястья Левиана: — Разве ты не чувствуешь, как сильно я тебя хочу? — Чувствую, — прошипел Левиан, отстраняя руку. — Именно поэтому я должен уйти. Он потянулся за брюками, но Сервайн схватил его за ногу выше колена. С силой и в то же время с жалкой мольбой. Его взгляд потускнел, будто в нём потревожили старую рану. — Не уходи. Это не было похоже на прежние заигрывания. Его голос дрогнул, несколько смятённый, словно в нём уже говорила не похоть, а что-то серьёзнее… Будто низким голосом Вайна заговорил маленький, потерянный ребёнок, спавший в теле солдата. Левиан замер. Его отстранённость неконтролируемо начала рушиться под свирепым напором Вайна, практически заставляя сочувствовать. Это сочувствие делало его слишком уязвимым в своём желании помочь мужчине. Любой ценой. Даже ценой своей карьеры… что звучало абсурдно, ведь невозможно ставить на кон всё ради одного несчастного человека. — Прошу, Левиан, я не справлюсь один. Вайн продолжал гнуть своё жалобным тоном. Зелёные глаза Леви потускнели, но взгляд не смягчился. Медленно опускаясь рядом на одно колено, он молча положил ладонь на крепкую грудь Вайна. Тук. Тук-тук. Он почувствовал, как под пальцами стучит сердце. Оно билось громко, почти неистово, будто гналось за чем-то. Или убегало. — Ты настолько сильно этого хочешь? — уже который раз спросил Леви, не убирая руки. Он обязан был убедиться в честном согласии, даже если это согласие исходило от невменяемого человека. — Хочу. Я хочу тебя. Вайн выглядел обезумевшим в своей тоске и одержимости. Одиночество пугало его до такой степени, что он страшился упустить даже собственного психотерапевта. «Было бы забавно, не будь это так грустно», — мысленно усмехнулся Левиан. Его губы горько сжались, когда Сервайн с придыханием добавил: — Больше мне никто не нужен. Некоторое время они просто смотрели друг на друга. Феромоны Левиана теперь не давили, вместо этого безопасно обволакивая, точно мягкое покрывало. Он больше не мог сопротивляться ни себе, ни странным желаниям пациента, за которого был ответственен. В конце концов, Левиан сам заварил эту кашу. Ему и принимать на себя весь удар неудачных последствий. Он устало провёл рукой по лицу, как будто собирался сорвать с себя остатки самообладания вместе с кожей. Чересчур много напряжения накопилось в нём за этот вечер, и всё оно оседало на дне сознания тяжёлым грузом. Леви наклонился к заострённому уху Сервайна и хрипло сказал, опаляя кожу горячим дыханием: — Если сегодня я тебе поддамся, ты обещаешь оставить идею незаконного лечения? Вайн нахмурился, явно не желавший соглашаться на отступление. Его тело слегка потряхивало, будто он действительно стал наркоманом и прямо сейчас умолял одолжить ему наркотик. Хоть какой-нибудь. Даже малой дозы было бы достаточно… Так он думал до того, как Леви подвёл его к пониманию: другой такой ночи у них не будет. Вайн мог добиться разового исключения, но всё ещё находился во власти доминантного омеги. И этот доминантный омега намеревался бросить его, стоит только им разойтись после сегодняшнего. Сколько ни умоляй, Левиан собирался уйти. И ведь действительно уйдёт… Внезапно внутри Вайна всколыхнулась потаённая ярость. — Нет. — Нет? — Нет, — он настойчиво повторил, голос едва не сорвался. Грубо схватив Левиана за шею, Вайн заставил его заглянуть в свои горящие глаза. — Я не смогу жить без твоей помощи. Левиан чувствовал, как сильные пальцы обхватывали его горло, но не душили, просто удерживалм, будто Вайн пытался таким образом не дать ему исчезнуть. Леви напряжённо усмехнулся, тщательно скрывая едва проступивший страх. Его феромоны слегка изменились, став более охлаждающими, точно морозный воздух бил по коже. — Я не обязан нести ответственность за твою жизнь, Сервайн. В моих силах оказать тебе поддержку, но никак не… — Ты заставил меня чувствовать это к тебе, — перебил упрямо Вайн. — Ты сделал меня помешанным на своём запахе. И после этого хочешь, чтобы я разбирался с этой проблемой сам? Это и есть твоя мнимая «рабочая этика»? Захотел свести меня с ума и оставить? Лицо Вайна постепенно искажалось. На нём проявлялись разные эмоции, начиная от злости и заканчивая неописуемой внутренней болью. Его бешено бьющееся сердце забилось ещё быстрее, то ли от ненависти, то ли в желании беспощадно похоронить самого себя. Вайн готов был взорваться от переполнявших его противоречивых чувств, и Леви это видел. Наверное, впервые за все годы работы в психиатрии он растерялся, не зная, какой выбор будет верным. С точки зрения морали, ему не разрешалось делать непотребные вещи с подопечными. С точки зрения человеческой эмпатии, Левиан был в шаге от того, чтобы ступить в бесповоротную пропасть. Ну же. Что мне делать? Разбить Вайна отказом, который будет болезненным, но правильным? Или сделать этого альфу своим в долгосрочной перспективе, закрывая глаза на запрещённый контакт и тем самым оказывая ему требуемую помощь? Мозг Блэквуда лихорадочно соображал, мечась почти что в панике, пока Сервайн, словно в трансе, принялся выдергивать пуговицы его рубашки из петель. Он был уже на половине пути, когда Леви обхватил его руки. Белые щёки из-за нервов зарумянились, внешне делая Леви куда мягче и даже… младше. Вайн невольно засмотрелся, испытав внезапный восторг. — Сервайн… Вайн. Альфа тихо вздрогнул, услышав своё сокращённое имя. И прислушался, решив, что ему послышалось. Левиан же отказывался называть его так. Слуховые галлюцинации? — Вайн. Повторив более уверенно и твёрдо, чем застал врасплох расфокусированного Вайна, Леви продолжил: — Ты не в себе, и я, как врач, не должен тебя слушать. Но я также не могу допустить, чтобы тебе стало хуже. Он надавил на чужие плечи, вынуждая отпустить его шею и лечь на постель. Сервайн бесконечно долго смотрел на него, не оказывая сопротивления: — Ты назвал меня Вайном? Блять, повтори, — будто это было единственным, что долетело до его ушей, Вайн пожевал нижнюю губу, нетерпеливо кусая. — Скажи это ещё раз. Прошу. — Вайн, — податливо сказал Левиан. Его голос стал тише и мягче. Он медленно провёл руками по рельефным мышцам, с интересом отмечая силу и упругость чужого тела. Уголки губ Вайна хищно растянулись, он выглядел настолько счастливым, будто выиграл джекпот. — Нравится моё имя? Ещё никто не звал меня так нежно, — Вайн дразняще положил ладони на узкую талию и сжал, чем вызвал в Леви лёгкую дрожь. — Ты услышал, что я сейчас сказал? — Леви ответил строгим взглядом. Токсично-притягательная химия витала в воздухе между ними, границы стали зыбкими, эмоции натянуты до предела. Сервайн покорно тонул в мятном аромате, будто готов был сдаться одному-единственному омеге. Нет, он давно уже находился в его плену. — Вайн. Я дам тебе то, что ты хочешь. Но ты должен пообещать слушаться меня. Сервайн не ответил. Он порывисто приподнялся и поцеловал Леви. Он сминал его губы не осторожно, а с трепетной яростью, накопленной за недели и месяцы. Этот поцелуй казался волчьим оскалом, криком о помощи, молитвой своему личному богу. Левиан застонал, будто пытаясь задушить внутри себя остатки сомнений, но не оттолкнул, а лишь прижал пациента крепче. Его ногти царапнули смуглую спину, полную боевых шрамов, и оставили поверх их свежие отметины. Рубашка, которую он не дал Вайну снять ранее, теперь была сорвана одним резким движением. Пуговицы разлетелись, послышался треск рвущейся ткани. Левиан глубоко вздохнул, стоило Вайну ненадолго оторваться от его рта. — Это была моя любимая рубашка. — Без неё тебе идёт больше. Находясь в объятиях тёплого тела, Леви слегка съежился. Он попытался отстраниться, но Вайн не позволил, держа его за талию и продолжая бессвязно шептать на ухо: — Как тебе больше нравится? Мне взять тебя сзади или хочешь видеть моё лицо? — Сначала пообещай не препираться со мной, — феромоны Леви сгустились, действуя на Вайна настойчиво и грубо, что вызывало небольшую дрожь и головную боль. Но альфа, как настоящий мазохист, этим искренне наслаждался. — Обещаю. Я согласен на всё, если ты останешься на ночь не только сегодня. Леви поёрзал на чужих бёдрах и высокомерно хмыкнул. — Не заигрывайся, Сервайн. Это в рамках твоей терапии, не более. — Я понял, мистер Блэквуд, — Вайн неспешно провёл руками ниже и бесстыже сжал ими задницу, о которой так долго грезил. Леви тихо выдохнул и выгнул спину, невольно впиваясь пальцами в его плечи. — Хорошо. Тогда трахни меня, — он произнёс это медленно и соблазнительно, будто нарочно дразнил голодного зверя. Дыша Вайну в губы, Леви коротко улыбнулся, и эта улыбка была полна жадного желания подчинять. Воля Вайна окончательно сломалась. Он набросился на мужчину с таким рвением, словно увидел перед собой оазис посреди жаркой пустыни и собирался испить его досуха. Леви отвечал ему с похожей страстью, охотно поддаваясь ласкам. Где-то между делом собственноручно избавил от нижнего белья их обоих, вынуждая столкнуться голой кожей в самых интимных местах. Вайн хрипло простонал, стоило его члену коснуться чужого. Разница действительно присутствовала, как он и думал. Его толстый, налитый кровью член был твёрдым и изнывал от желания. У Леви он оказался не сильно короче, но выглядел аккуратным и небольшим. Вайн не сдержался и обхватил его ладонью. Он одновременно надрачивал оба члена, сталкивая их друг с другом, пока Леви постанывал ему в ключицу. Всё происходящее в этой комнате ощущалось безумием, хаотичным и запретным, но Левиан уже перестал различать, где заканчивалась мораль и начиналась необходимость. Его тело реагировало на стимуляцию и требовало большего. Мятные феромоны источали соблазнительный, приглашающий аромат, раскрывая всё его потаённое вожделение. Когда Вайн прошёлся пальцами вокруг истекающей омежьей дырочки, Леви впился зубами ему в шею, оставляя после себя яркий укус. Вайн еле сдержал резко подступивший к горлу стон, совсем не ожидая, что укусы Леви подействуют на него настолько опьяняюще. А затем притянул к себе за поцелуем. Спальню наполнили характерные звуки, тусклая лампа освещала две разгоряченные фигуры на кровати. Вайн глубоко просовывал язык в рот Леви и облизывал небо. Периодически даже нелепо стукался зубами о зубы, чересчур распаляясь в своих диких движениях. Леви в отместку поймал его язык и прикусил, пока не почувствовал металлический привкус. Их слюна смешалась с кровью и немного капнула вниз, теряясь где-то между соединённых тел. — Быстрее, — напоследок прикусывая нижнюю губу Вайна, Леви жадно посмотрел ему в глаза. — Хватит мяться, войди в меня. Он накрыл руку, которая поглаживала его сзади, и нетерпеливо протолкнул чужие пальцы внутрь. Сервайн опешил на пару секунд, поражённый безумно сексуальным выражением лица, которое Леви показывал ему впервые. И послушно протолкнул сразу два пальца наполовину. — Ах… Леви прогнулся, его бедра непроизвольно задвигались сами, пытаясь насадиться сильнее. Вайн даже не думал, что способен завестись ещё больше. Оказалось, что может. — Блять, — громко выругавшись, он одним стремительным движением разложил Леви на кровати. Тот, слегка запыхавшийся, посмотрел на него снизу вверх с широко раздвинутыми ногами. И нарочито медленно облизнулся. — Ты спрашивал, первый ли у меня, — с какой-то дразнящей усмешкой Леви поднял ногу и упёрся ею в крепкую грудь. Пальцы прошлись по тёмному ореолу соска, слегка царапая короткими ногтями. Вайн тяжело сглотнул, из-за возбуждения ему стало сложно сдерживать феромоны. Но он старался держаться, боясь, что Леви негативно на них отреагирует. — И? — Вайн поймал его за лодыжку и поднёс ступню к лицу, мягко прикасаясь к нежной коже губами. Леви лукаво улыбнулся, ощущая щекотливые прикосновения. — Не первый. У меня было несколько любовников. Он просунул ладонь между ног и коснулся собственного входа, испачканного в вытекшей смазке. Атмосфера вокруг Вайна сгустилась, взгляд потемнел — будто он разозлился или был недоволен. — Зачем вы мне это говорите, мистер Блэквуд? — А что? Ты ревнуешь? — Левиан тихо простонал, проталкивая два пальца полностью. А затем ненасытно добавил третий, глядя на Вайна с вызовом: — Прямо сюда уже входили другие мужчины. Теперь я не такой привлекательный для тебя, верно? Вайн вдруг отпустил его ногу и грубо схватил за бёдра, подтягивая ближе к себе. Его скулы напряглись, выражение лица приобрело оттенок накатывающей ярости. — Спрашиваете, считаю ли я вас шлюхой? Левиан рассмеялся. — Спрашиваю, нравится ли тебе представлять мой предыдущий опыт. Думаешь, будешь лучше них? — он игриво склонил голову вбок и погладил альфу по напряженной груди. — Трахай меня как следует, Вайн. Иначе я найду вариант получше. В голове Вайна будто что-то переклинило. Тишина, повисшая в спальне, была обманчивой. Она прятала под собой напряжение, ощущаемое на уровне инстинктов. Вайн неровно дышал, его пальцы крепче обхватили бёдра Левиана, которого он насквозь прожигал взглядом. Никто из них больше не улыбался, в глазах обоих остался только голод, почти первобытный, доводящий до крайностей. — Зря ты меня провоцируешь, Левиан, — его голос был низким и сиплым от желания. — Я не просто трахну тебя. Я затрахаю тебя до смерти. Он с силой вдавил Леви в матрас, не давая опомниться, а затем почти вплотную навис над ним, перекрывая свет. Их тела столкнулись, скользкие от пота и возбуждения. Леви еле сдержал стон, кусая себя за губу. Его взгляд сделался насмешливым, как у зверя, намеренно дразнящего охотника. Он обнял Вайна за шею, притягивая к себе для мимолётного поцелуя, и ответил прямо в губы: — Для начала удовлетвори меня. Не хочу на том свете вспоминать об этом с позором. Слова Левиана, как беспощадная игла, задели за живое. Они эхом отдавали в сознании Вайна, и он вдруг перестал думать. Сервайн раздвинул чужие бёдра ещё шире и, словно в предупреждение, шлёпнул по ягодице. Леви вздрогнул от неожиданности и тяжело задышал. — Ты всегда так намокаешь в присутствии альфы? — Вайн с хлюпающим звуком вставил в него и практически сразу вынул несколько пальцев. Вместе с ними наружу вышло небольшое количество смазки, заливая каплями простынь. Леви непроизвольно стиснул рукой подушку, лежащую рядом. — Меньше слов, больше дела. — Ты прав, — Вайн холодно усмехнулся. Когда его толстый член коснулся влажного входа, Леви замер в ожидании. Всё ещё держа альфу за плечо, он почувствовал, как тот подрагивает. Не от страха, а от того, насколько сильно его хотел. Левиану это даже льстило — пускай у него и существовали бывшие партнёры, но ни один не вёл себя так эмоционально. У Вайна же всё было написано на лице. И злость, и влечение, и радость. Он был как открытая книга, и Леви, честно говоря, не хотел бы, чтобы её страницы заканчивались. Первые толчки были не глубокими, но быстрыми. Постепенно разгоняясь, Вайн просовывал член всё глубже, чем заставлял Леви задыхаться от предвкушения. Он царапал ткань подушки, пока не обхватил шею Сервайна обеими руками. Ноги он крепко обвил вокруг его талии, прижавшись так, будто желал оставить его внутри себя навечно. — Да, вот так. Быстрее, — подначивая горячим шёпотом на ухо, Леви иногда подмахивал бёдрами в нетерпении. Вайн двигался в дразнящем темпе и не входил до конца, что вызывало в омеге чувство незаполненности. Этого было тошнотворно мало для него. Вайн покусывал мочку его уха, иногда издавая что-то, напоминающее волчье рычание. Он наваливался на Леви всем телом и сжимал в объятиях, почти лишая возможности дышать полной грудью. Это добавляло Леви ещё больше повода для сбитого дыхания. Он несильно ударил Вайна по спине: — Ты что, девственник? Кто так трахается? — Я просто готовлю тебя к тому, что будет дальше, — Вайн загадочно ухмыльнулся, довольный увиденной реакцией. Румянец на щеках Леви смотрелся до безумия очаровательно, это было что-то, чего никто кроме Вайна никогда не увидит. — Я же просил быть настойчивее. Войди глубже. Сейчас, — омега задыхался под горячим телом, которое так плотно в него вжималось. Вайна позабавило видеть Леви столь нетерпеливым после того, как тот целый вечер упирался и отказывался с ним спать. Альфа наконец усилил напор. Он держал Леви за бёдра, сжимая так сильно, что, казалось, останутся синяки. Крупный член тяжело врезался внутрь, и Леви, даже с его сдержанностью, больше не мог молчать, да и не хотел. Стоны один за другим вырывались наружу, грудь двигалась в такт глубоким толчкам. — Да, да… Вот так… Ах! Вайн проскользнул во всю длину и упёрся в простату, чем вызвал в Леви беспомощный стон. Его задница непроизвольно сжалась вокруг члена, лишь мощнее стимулируя. Вайн выругался и закинул стройные ноги себе на плечи, практически сгибая его тело пополам. — Аах… Блять… — бёдра Леви задрожали от напряжения. Он думал, что уже слишком стар для таких откровенных поз, но Вайн просто сделал это, не спрашивая. И почему-то ему даже понравилось. Позволяя Вайну иметь некоторую власть над собой, Леви получал странное удовлетворение. Но всё ещё хотел контролировать ситуацию сам, а потому жёстко прошёлся по его спине ногтями, оставляя кровавые полосы. Тот в ответ задвигался быстрее, создавая определённый ритм, от тяжести которого даже кровать заходила ходуном. — Сука, — Вайн сходил с ума от возбуждения, перед его глазами мелькало искажённое вожделением лицо Левиана. — Как в тебе узко. Ты ужасно обильно течёшь, но дырка всё ещё так сжимается, будто скоро откусит мне член. — Возможно, я бы не отказался откусить его и сделать своим личным дилдо, — Леви облизнул пересохшие губы. Вайн, заметив это, жадно его поцеловал, облизывая и посасывая всё, до чего дотягивался язык. Леви стонал ему рот, когда головка вбивалась в его чувствительное место снова и снова. Глубоко. Очень глубоко. Он доставал ему до матки, провоцируя в обоих что-то животное. Тонкие мятные нотки вдруг взорвались, мощным всплеском распространяясь по всей комнате, делая атмосферу ещё интимнее, чем до этого. Феромоны ярко отдавали вызовом, жаром, возбуждением... Вайн больше не мог держать себя в узде. — Леви… Роди мне детей. Я хочу, чтобы ты понёс от меня ребёнка. — Ты сумасшедший? Леви даже не успел произнести, что это абсурд. На него вдруг обрушился поток тяжёлого, древесного аромата. Он оседал на коже притупляющим желанием, словно проникал внутрь вместе с их обладателем. Леви думал, что окажется в опасности, если снова ощутит на себе альфа-феромоны. Но в итоге они лишь пробудили в нём мысли, о которых он никогда не задумывался. Например, о беременности. Каждый толчок, сопровождаемый этим обволакивающим, насыщенным запахом, вызывал головокружение. Мысли Левиана стирались, уступая место одной-единственной. — Блять, да. Кончи в меня. По вискам беспрерывно толкающегося Вайна стекал пот. Леви поймал пару капель ртом и проглотил, чем завёл Вайна до предела. Он с низким рыком отстранился, чтобы перевернуть омегу на живот. Тот в долю секунды оказался прижат подбородком к матрасу. Стоя на коленях, которые то и дело разъезжались от сильного напора, Леви без зазрения совести шевельнул бёдрами. Будто приглашающе. С громким хлюпом смазки внутри и ударом ладони о ягодицу, Вайн вонзился членом до упора. — А! — Леви вскрикнул. Его внутренности словно пронзили насквозь чем-то острым. Бесстыдные шлепки тел вновь заполнили пространство. Но в этот раз Вайн трахал Левиана жёстче, проникал по самые яйца так настойчиво, будто хотел протолкнуть их внутрь. Леви даже не понял, в какой момент перешёл на скулёж. Его задница горела от этой грубой долбёжки, но в то же время просила ещё и ещё. — Не останавливайся. Твою мать, да… Заполни меня до краёв. — Разве я не сумасшедший, а? — Вайн оставил новый отпечаток пальцев на покрасневшей коже. Бедра вздрогнули от удара, и Леви протяжно застонал в подтверждение: — Ты псих. Вайн ухмыльнулся. Ещё пару раз толкнувшись в сгорбившуюся в позе собаки фигуру, он просунул руки вперёд и подхватил Леви подмышками. От неожиданной смены позы у омеги закружилась голова. Он всё ещё стоял на коленях, но с выпрямленной спиной. Вайн крепко держал его, прижав к своей потной груди, и смазано поцеловал в скулу. — Ты забеременеешь от этого психа. — Заткнись, я не… Ах… Ах! Леви подавился словами, когда в него стали выбиваться с нечеловеческой силой. Его живот был полон, анус разрывало от безостановочного трения. Глаза закатывались от беспорядочно мельтешащей перед ними стены. Ухватившись пальцами за державшие его руки, Леви только и мог, что безвольной куклой продолжать стонать. Его голос охрип, как и голос Вайна, который начал несдержанно отвечать ему тем же позади. От этого раскатистого тона, звучащего прямо над ухом, Леви окончательно потерялся в удовольствии. Оно охватывало его с макушки до пят, стремительно подводя к оргазму. Где-то на постели валялась резинка, которой Левиан собирал волосы в хвост. От жёсткого секса те распустились и спутались, иногда лезли Вайну в рот, но он, кажется, был готов проглотить даже волосы, если они принадлежали Леви. Его помешательство свело их обоих с ума. Леви — потому что в нём нуждались до смерти. Вайна — потому что Леви вызывал в нём дикое желание сделать его своим. — Сейчас… Я сейчас… — Леви задыхался, ноги уже совсем не держали. Вайн с нетерпеливым рыком бросил его на кровать животом вниз и тяжело навалился сверху, придавливая всем своим весом к кровати. Та активно скрипела под дикими толчками, изголовье шумно забилось об стену. — Вайн, Вайн… Блять, — Леви почувствовал, как глаза наполняют слёзы удовольствия. Он не мог выдержать этой безумной интенсивности. Его полностью вжимали в матрас и трахали будто бы действительно до смерти. — Да, сука, я кончу в тебя. Больше никто не посмеет этого сделать, только я, — Вайн больно укусил его за шею, из-за чего из горла Леви вырвался вскрик. Место укуса пульсировало, ему даже показалось, что его кожа оказалась прокушена насквозь. Так и было. Он понял это, стоило Вайну насильно повернуть его голову, чтобы поцеловать. На языке Вайна была кровь. — Это моя дырка. Я заполню её так, что тебе будет больно ходить, — он уже не осознавал, что несёт. Левиан, впрочем, тоже едва понимал суть услышанных слов. Его сознание медленно улетучивалось, жар внизу живота становился всё отчётливее и невыносимее. — Да, Вайн, кончи в меня. Кончи в меня! Сжимая в пальцах простынь, Леви громко застонал и выгнулся. Его бедра резко вздрогнули, и стоявший колом член под животом дёрнулся. Белесые капли размазались по телу и постели. Вайн, всё ещё без устали трахавший Левиана сзади, почувствовал, как феромоны кончающего омеги безотказно действуют на него самого. Почти теряя рассудок от того, насколько приятно подрагивающий Леви сжимал его своими внутренностями и ослеплял соблазнительным запахом, он сделал ещё несколько беспощадных толчков. Его густая сперма полностью заполняла дырку, но, будто этого было мало, Вайн продолжал совершать поступательные движения. Словно хотел просунуть семя ещё дальше, вонзиться им по самые органы и ни за что не позволить вытечь наружу. Обессиленный омега под ним обмяк и закрыл глаза, тяжело дыша. У него не осталось сил говорить, мышцы таза дрожали и горели огнём. — Теперь ты точно станешь моим, — Вайн озабоченно прошептал ему на ухо. Переизбыток эмоций и удовлетворения так сильно ударили в голову, что Леви начал терять суть происходящего. Прежде чем отключиться, он успел почувствовать, как набухает член внутри него. Это был узел.