Красным по белому

Боль — это всего лишь сигнал нервной системы.

А нервы, как и людей, можно переучить.

Карточка обжигала кончики пальцев. Лия раскрыла ладонь, и прямоугольник глянцевой бумаги прилип к коже, оставив на ней багровый след.

Алиса Витальевна Гордеева. Специалист по трансплантологии. Медицинский центр «Эдельвейс».

Номер телефона был напечатан строгим шрифтом, без каких-либо знаков препинания. Безупречная линия цифр, напоминающая хирургический разрез. Она хранила эту карточку в бумажнике три дня. Трижды просыпалась среди ночи, мучимая мыслью о непослушном мизинце, который подвёл её во время последнего выступления. Трижды подходила к аппарату телефонной связи, но в последний момент откладывала звонок. На четвёртый день пальцы полностью утратили чувствительность. Последовали два коротких гудка. — Я ожидаю вас. В голосе Алисы звучала приветливость, которая казалась неуместной. Словно антисептический раствор перед инъекцией. Здание клиники представляло собой невзрачную постройку серого цвета, вывеску которой почти заслоняли разросшиеся ветви дерева. Внутри помещения отчётливо ощущался резкий химический запах, напоминающий запах бальзамирующего состава. Алиса встретила её без медицинского халата. На ней было тёмное платье, волосы были аккуратно собраны в строгий пучок. Её руки выглядели безупречно: чистые, с короткими ногтями. Руки настоящего хирурга. — Покажите. Она взяла запястья Лии и повернула их ладонями вверх. Её большие пальцы внимательно ощупали сухожилия, слегка надавливая на них. — Да, мои предположения подтверждаются. Дегенеративные изменения нервных окончаний. Лия почувствовала, как по её позвоночнику пробежала волна неприятного холода. Испугал её не сам диагноз, а то, как пальцы Алисы скользнули к локтевому сгибу, определяя пульс. Слишком медленно. Слишком пристально. — Это поддаётся лечению? Алиса улыбнулась, демонстрируя свои клыки. — Всё поддаётся лечению. Курс процедур займёт… около месяца. Она провела пальцем по внутренней стороне предплечья Лии, где кожа особенно нежная. — Вы согласны? Этот вопрос прозвучал как формальность, как будто ответ был предопределён. Как будто Лия уже дала своё согласие, даже не осознавая этого. — Я… Голос её дрогнул. В горле ощущалась сухость. — Да. Алиса утвердительно кивнула и убрала свои пальцы. На запястьях Лии остались белые отпечатки, которые постепенно наполнялись кровью. — Завтра в десять. Не принимайте пищу. Дверь кабинета бесшумно закрылась. Лия стояла в коридоре, не понимая, как она здесь очутилась. В кармане что-то жгло. Она достала карточку. И только сейчас она заметила надпись на обратной стороне. Небольшая цифра «4», написанная чернилами синего цвета. Почти незаметная. Словно шрам.

***

Утро началось с приступа дурноты. Лия подавила рвотный позыв, запив его крошечным глотком воды, хотя Алиса и запретила есть перед визитом, о жидкости ничего не было сказано. В клинике её встретили яркий свет и звенящая тишина. Стерильно белые стены. Чересчур громкое эхо шагов. Алиса ожидала в том же кабинете. На ней был медицинский халат, перчатки. Маска висела на шее, предвещая скорое использование. — Раздевайтесь. Лия застыла на месте. — Полностью? — До нижнего белья. Бесстрастный тон не допускал возражений. Лия сняла свитер, дрожа не столько от холода, сколько от страха. Окна были плотно закрыты, а воздух нагревался незаметными приборами. Алиса подвела её к стене. — Не обращайте внимания. На полке стояли три стеклянных сосуда. В прозрачном растворе плавали бледные кисти рук, застывшие в неестественных позах. Одна рука с широко расставленными пальцами. Другая — сжатая в кулак. Третья — с изящно отведённым мизинцем, словно замершая в музыкальной фразе. — Это… — Анатомические препараты, — Алиса провела пальцем по стеклу банки, оставив развод. — Мои первые работы. Она повернулась, закрывая обзор. — Сейчас я сделаю вам инъекцию. Игла вонзилась в предплечье неожиданно. Лия вскрикнула — жидкость жгла, словно раскалённый металл. — Что это? — Витаминный комплекс. Алиса бросила шприц в металлический лоток. На дне лежали другие, использованные, с засохшими каплями крови. — Ложитесь. Кушетка оказалась твёрдой и холодной. Ремни — мягкими, почти бархатистыми. Они зафиксировали запястья и лодыжки, словно сами знали, куда нужно. — Это для вашей же безопасности. Алиса наклонилась. В её глазах горел тот же нездоровый блеск, что и накануне, но теперь Лия увидела в нём своё отражение, искажённое, как в кривом зеркале. — Начинаем. Над головой вспыхнула яркая лампа. Слишком яркая. Прежде чем сознание начало ускользать, Лия успела заметить — на банках с руками не было никаких надписей. Только цифры. 1. 2. 3. И пустое место для четвёртой. Яркий свет ослепил. Лия попыталась открыть глаза, но веки казались непомерно тяжёлыми, словно наполненными металлом. Тело не отвечало на команды, и лишь лёгкое подёргивание кончиков пальцев свидетельствовало о её присутствии здесь. Алиса действовала без единого звука. Игла, направленная в вену на сгибе локтя, вошла ровно и уверенно. Тёмно-красная жидкость начала заполнять прозрачную трубку. — Весьма занятно. Голос Алисы доносился словно издалека, как будто она говорила сквозь толщу воды. Пробирка блеснула под светом лампы. Алиса поднесла её к своим губам и прикрыла глаза. — Ты словно печальная минор… — Она сделала небольшой глоток, затем провела кончиком языка по губам. — А вот кровь твоя обладает сладким привкусом. Лия попыталась издать крик, но её язык словно прирос к нёбу. В голове звенело, мысли путались и расплывались, подобно чернильным пятнам на бумаге. Внезапно потолок над ней пришёл в движение: белые плитки начали вращаться, образуя причудливые узоры. — Не стоит бояться. Это всего лишь реакция на введённый препарат. Алиса наклонилась ближе, её лицо заполнило собой всё пространство перед глазами Лии. — Сейчас вы видите весьма интересные вещи, не так ли? Её пальцы коснулись виска Лии, затем скользнули по линии брови. — Но это ещё не самое страшное. Позади раздался щелчок выключателя. Тьма полностью поглотила Лию. Последнее, что она почувствовала, — холод пола под спиной и чьи-то пальцы, запутавшиеся в её волосах. — Завтра тебе будет гораздо хуже. Голос Алисы растаял в темноте. Затем наступила полная пустота. Тьма продержалась ровно сто восемьдесят секунд. Когда зрение вернулось, Лия обнаружила, что сидит в мягком кресле. На её коленях лежала грелка, излучающая тепло, а мышцы шеи приятно расслаблял массажёр. — Всё прошло успешно. Алиса стояла у рукомойника, тщательно смывая что-то с рук. Вода приобрела слегка розоватый оттенок. — Вы испытали небольшое… беспокойство. Потребовалось ввести успокоительное средство. Лия с трудом смогла пошевелить языком во рту. — К-кровь… — Ах, это пустяки. — Алиса вытерла руки полотенцем и достала из шкафчика плитку шоколада. — Обычный анализ. Вы же не могли подумать, что это всерьёз… Она издала смешок. Он прозвучал слишком неестественно и наигранно. — Неужели вы поверили? Это всего лишь физиологический раствор с добавлением красителя. Реквизит для создания драматического эффекта. В её протянутой руке сверкала золотистая обёртка шоколада. — Вам необходимо повысить уровень сахара в крови. Лия автоматически взяла шоколад. Однако пальцы её не слушались, и плитка выпала из рук, упав на пол. — О-о. — Алиса наклонилась, подняла шоколад. — Тремор усилился. Как и ожидалось. Она развернула шоколад и отломила небольшой кусочек. — Откройте рот. Движение было отточено до совершенства. Пальцы Алисы издавали запах спирта и чего-то металлического. Шоколад быстро растаял на языке, но Лия не почувствовала ожидаемой сладости. — Сейчас лучше? Голос Алисы звучал заботливо. Чересчур заботливо. Почти как у медицинской сестры в летнем лагере, которая обещает, что укол «совсем не больно». — Мне… нужно домой. — Конечно. — Алиса поправила воротник её блузки. — Но сначала необходимо оформить заключение. Она повернула монитор компьютера. На экране был виден рентгеновский снимок кисти руки. — Видите эти затемнения? — Указка указала на межфаланговые суставы. — Начальная стадия артроза. Плюс защемление нерва. Линия бровей Алисы слегка дрогнула — это был единственный признак её волнения. — Если не начать лечение немедленно… Она не закончила фразу. В этом не было необходимости. — Завтра в это же время. — Алиса протянула Лии сумку. — И примите это. В кармане лежал небольшой флакончик. — Витамины. Три раза в день. На этикетке была аккуратная надпись: «L-4». Дверь закрылась за Лией с тихим щелчком. Уже в такси она внезапно осознала: Она не помнит, как одевалась. Внутренняя сторона локтя была абсолютно чистой — никаких следов от инъекций. Во рту после шоколада остался привкус меди. А в сумке, между ключами и мобильным телефоном, лежала пробирка. Пустая. Ритуал начался в девять вечера. Лия расположила стакан с водой на прикроватной тумбочке и высыпала на открытую ладонь две капсулы, обозначенные как «L-4». Капсулы отличались белым цветом, матовой текстурой и отсутствием каких-либо идентифицирующих знаков. Первая капсула рассыпалась при малейшем нажатии пальцев. Высвободившийся порошок не имел запаха, создавая впечатление абсолютной нейтральности. Вторая капсула была проглочена целиком и запита большим количеством воды. 21:15. Тремор в пальцах полностью прекратился. Лия взяла в руку графитовый карандаш, и линии, нанесённые на нотную бумагу, отличались исключительной чёткостью. 21:30. В области живота возникло ощущение, напоминающее урчание, однако не связанное с голодом. Возникло чувство, словно внутри что-то перемещается. 21:45. Отражение в зеркале ванной комнаты показало бледное лицо и неестественно яркий блеск в глазах. Зрачки были значительно расширены, подобно тому, как это описывалось у Алисы после употребления содержимого из пробирки. 22:00. Появилась первая визуальная галлюцинация. На поверхности светлой стены спальни проявились очертания теней кистей, идентичные тем, что находились в ёмкостях с краской. Пальцы совершали движения, имитирующие гаммы. Лия издала смешок. Это представляло собой завораживающее зрелище. 22:30. Она заняла место за роялем. Пальцы непроизвольно находили необходимые клавиши. Соната №2 Рахманинова звучала безупречно. Однако возникло ощущение, что что-то идёт не так. Кровь. Алая капля упала на клавишу «до». Затем появилась ещё одна. Лия подняла руки и увидела, что из-под ногтевых пластин сочится густая жидкость. Она не ощущала боли. Свет лампы в ванной комнате, казалось, пульсировал в унисон с дрожью её рук. Лия пыталась отмыть следы крови из-под ногтей; тёплая вода, приобретая розоватый оттенок, спиралью уходила в слив. Она стиснула зубы, предчувствуя боль, однако пальцы словно онемели, потеряли чувствительность, будто нервные окончания были повреждены. На полотенце проступили багровые пятна. 23:00. В спальне завибрировал телефон. Издал однократный звонок. Пришло текстовое сообщение: «Не стоит беспокоиться. Это ожидаемая реакция. Отдыхайте.» Номер отправителя был скрыт. Лия скользнула пальцем по экрану, оставив еле заметный кровавый след. Сообщение исчезло, словно его никогда и не было. 23:30. Сон наступил мгновенно. Лия не заметила, как: Оставила алые следы на постельном белье. Прошептала слова благодарности в окружающую темноту. Сжала руки в кулаки с такой силой, что сломала два ногтя. 3:14 утра. Лия металась в постели. Галлюцинации утихли, но тело помнило нечто, недоступное разуму. Мышцы зафиксировали новую истину: — Дрожь — это плохо. — Боль — это хорошо. — Послушание — единственный путь. Лия приняла сидячее положение на кровати с чётко сформировавшейся мыслью: «Завтра я вернусь.» Она заснула, думая о предстоящем визите. Клиника «Эдельвейс», 6:00 утра. Алиса проводила стерилизацию инструментов. Автоклав издавал шипящий звук, выпуская струи пара. В стерилизационном лотке лежали аккуратно разложенные иглы — не тонкие инъекционные, а толстые, с полыми стержнями. Предназначенные для биопсии. Или для чего-то иного. Она напевала. «Ми-бемоль… соль-диез…» Ту же мелодию, что играла вчера Лия. В углу операционной, в полумраке, находился Цербер. Его жёлтые глаза неотрывно следили за каждым движением хозяйки. Алиса взяла последний инструмент — тонкий зонд с крючком на конце. — Сегодня мы исправим всё, — тихо проговорила она, ласково касаясь металла. На столе рядом стоял флакон. «L-5». 8:00 утра. Квартира Лии. Она проснулась с отчётливым, почти клиническим желанием: Прийти. Подчиниться. Не издавать ни звука. Руки непроизвольно потянулись к флакону с «витаминами». 9:30 утра. Лия стояла перед дверью клиники. В кармане — пустая пробирка. В голове — тихий голос, монотонно повторяющий: «Это нормально.» Дверь отворилась сама. Лия ступила в кабинет. Атмосфера здесь всегда отличалась — чрезмерно стерильная, почти дезинфицированная, с едва уловимым привкусом металла и искусственной сладости химических веществ. Сегодня к этой палитре примешался свежий оттенок — запах поджаренного мяса, едва различимый, но оттого ещё более зловещий. Алиса располагалась у операционного стола, разбирая инструментарий. Её движения отличались точностью и выверенностью — скальпель здесь, зажимы там, шприцы, выстроенные в строгую линию. На отдельном подносе находились длинные иглы с крючкообразными окончаниями. — Раздевайтесь до нижнего белья, — произнесла она, не поворачиваясь. — Сегодня мы будем работать с нервными окончаниями. Лия ощутила, как пальцы непроизвольно начинают расстёгивать блузку. Тело помнило вчерашние «витамины» — мускулы подчинялись без тремора, без сопротивления. Лишь где-то в глубине сознания раздавался немой крик. Алиса наконец обернулась. В её руках находился странный аппарат — нечто среднее между тонометром и электрошокером. — Ложитесь. На живот. Холодная поверхность стола прильнула к обнажённой коже. Лия увидела, как из-под кушетки выходит Цербер. Пёс приблизился, обнюхал её босые ноги, затем лизнул пятку. Язык был шершавым и обжигающе горячим. — Не бойтесь, он чувствует страх. Зовут Цербер, — Марина надела перчатки. Резина издала характерный звук, обтягивая пальцы. — Сегодня вам нечего опасаться. «L-4» позаботился об этом. Аппарат издал жужжащий звук. Лия почувствовала, как что-то холодное и скользкое продвигается вдоль её позвоночника. — Это нейростимулятор, — голос Алисы звучал приглушённо. — Мы обнаружим повреждённые нервы. Будет… интересно. Первая волна боли накатила внезапно. Острая, как укол, но многократно сильнее. Лия открыла рот, чтобы закричать, но звук застрял в горле. Мышцы сковал паралич — побочный эффект «витаминов». — А-а, вот и ты, — прошептала Марина. Её пальцы нащупали что-то под кожей Лии. — Коварный нерв. Именно он заставляет ваши пальцы дрожать. Цербер заскулил и прижался мордой к ноге хозяйки. Собачьи глаза отражали свет лампы — два жёлтых пятна в полумраке. — Сейчас будет немного… горячо. Жужжание усилилось. По телу пробежали судороги. Лия увидела белые вспышки перед глазами, почувствовала привкус крови на губах — она прикусила язык. Но боли не было. Точнее, боль присутствовала, но ощущалась отдалённо, как будто происходила не с ней. Алиса наклонилась, её губы почти коснулись уха Лии: — Завтра будет хуже. Послезавтра — ещё хуже. А потом… — её дыхание было горячим и влажным, — ты скажешь мне «спасибо». В углу кабинета, на полке с медицинскими препаратами, стоял новый флакон. На этикетке аккуратным почерком было выведено: «"L-5". Только для пациента №4». Цербер зарычал, учуяв какой-то запах. Алиса выпрямилась, сняла перчатки. — На сегодня достаточно. Примите это, — она протянула Лии две таблетки. — От тошноты. Лия машинально подняла руку. Пальцы сомкнулись вокруг таблеток. Она заметила, что больше не дрожит. Совсем. — Завтра в это же время, — Алиса повернулась к раковине. Вода зашумела, смывая что-то розоватое. — И не забудьте принять вечерние витамины. Дверь закрылась. Лия осталась одна в коридоре, сжимая в кулаке таблетки. Где-то внутри уже формировалась новая мысль, подсаженная «лекарством»: «Завтра я вернусь снова.» А в кабинете Алиса открыла холодильник. Между пробирками с кровью лежала небольшая коробочка. Внутри, в специальном растворе, плавало что-то маленькое и бледное. На коробке было написано: «№4. Первый образец.» Уличный холод коснулся лица Лии, когда она вышла из клиники. Внезапно её осенило, что она снова не помнит, как оделась. Рука непроизвольно скользнула в карман, где лежали две таблетки, полученные от Алисы: одна белого цвета, другая с голубой полосой. Мир вокруг казался нереальным, словно в кошмарном сне. Свет фонарей вытягивался в длинные мерцающие полосы, асфальт то становился жёстким, то проваливался под ногами. Лия остановилась перед витриной музыкального магазина. В отражении стекла её лицо выглядело незнакомым, а глаза неестественно сияли. Внезапно отражение в витрине моргнуло. Лия резко обернулась, но за ней никого не было. В ушах отчётливо прозвучал голос Алисы: «Ты — моё лучшее достижение». Она сглотнула, ощущая сухость во рту, и заглянула в сумку. Флакон с препаратом «L-4» был почти пуст. Оставалось всего две капсулы до завтрашнего посещения. Рука сама потянулась к одной из них. 21:47. Квартира Лии. Лия сидела на кухне, перед ней стоял стакан воды. В руке она держала голубую таблетку, которую Алиса дала «от тошноты». Из колонок тихо звучал Рахманинов. Тот самый концерт, после которого всё изменилось. Лия поднесла таблетку ко рту, но замерла. В мелодии возник диссонанс — одна нота звучала фальшиво, раздражая слух. Она поднялась, чтобы выключить музыку, и заметила на стене… Отпечатки пальцев. Кровавые. Она медленно подняла руки и увидела под ногтями запёкшуюся кровь. Но как? Она помнила, как тщательно мыла руки в клинике. Музыка внезапно затихла. Раздался телефонный звонок. На экране высветилось: «Неизвестный номер». Лия ответила. — Примите обязательно таблетку, — голос Алисы звучал так близко, будто она стояла за спиной. — И ложитесь спать. Завтра важный день. Щелчок. Гудки. Лия машинально проглотила таблетку. 23:12. Она лежала в постели и смотрела в потолок. Где-то за стеной скрипели трубы, и этот звук складывался в мелодию. Ту самую. Вдруг пальцы сами начали выстукивать ритм по одеялу. Раз-два-три. Раз-два-три. Лия улыбнулась. Завтра новый сеанс. Новый этап «лечения». И она ждала его с нетерпением. На следующий день. 9:30. Алиса стерилизовала новые инструменты. На этот раз — тонкие проволочки с заострёнными концами. На столе стоял флакон с надписью «L-5». А в холодильнике, рядом с образцом №4, появилась новая пробирка. С этикеткой: «Образец №4. День второй. Эмоциональная привязанность. Прогресс 37%». Цербер скулил у ног, предчувствуя скорую добычу. Алиса напевала. Дверь в кабинет была приоткрыта ровно настолько, чтобы пропустить очередную жертву. И первую каплю крови. Неподвижно лежа на холодной металлической поверхности, Лия ощущала, как мягкие фиксаторы удерживают её запястья и щиколотки. Резкий, пронзительный запах антисептика смешивался со слабым, приторным ароматом, напоминающим запах её собственного пота. Алиса сосредоточенно работала над её правой рукой. Её тонкие пальцы, облачённые в синие нитриловые перчатки, тщательно обрабатывали околоногтевые участки спиртовым раствором. — Сегодня мы проведём коррекцию мелкой моторики, — её голос был ровным и спокойным, словно она давала кулинарный рецепт. — Нервные окончания в кончиках пальцев проявляют избыточную активность. Мы это отрегулируем. Лия попыталась ответить, но её язык казался онемевшим и непослушным. Действие «L-4», введённого ранее, сказывалось — тело стало вялым, а сознание затуманилось. Первая игла пронзила пространство под ногтевой пластиной мизинца. Сначала она ощутила лишь давление, но затем вспыхнула острая, нестерпимая боль, заставившая её выгнуться всем телом. Крик застрял в горле, вырвавшись лишь в виде хриплого стона. — Тише, тише, — Алиса нежно погладила её лоб, оставляя на коже след крови от перчатки. — Это только начало. Вторая игла. Третья. Лия закрыла глаза, пытаясь убежать от мучительной боли в темноту, но Алиса щёлкнула пальцами прямо перед её лицом. —Нет, нет, ты должна чувствовать. Это необходимо. Где-то поблизости послышалось скуление Цербера. Лия повернула голову и увидела, как пёс жадно слизывает что-то красное с пола. — Он обожает вкус страха, — произнесла Алиса, проследив за её взглядом. — В такие моменты вырабатывается особый фермент. Пятая игла проникла глубже остальных. Лия наконец закричала — хрипло, отчаянно. — Вот и всё, — Алиса улыбнулась и взяла шприц с прозрачной жидкостью. — Сейчас станет легче. Игла вонзилась в шею. Сначала Лия ощутила холод, распространяющийся по венам. Затем пришло внезапное облегчение, словно кто-то выключил боль. — «L-5», — прошептала Алиса, наклонившись так близко, что Лия почувствовала её дыхание на губах. — Моё лучшее изобретение. Комната поплыла перед глазами. По краям зрения сгустилась тьма. Последнее, что Лия увидела — как Алиса достаёт из шкафа блестящий предмет… …и как Цербер приближается, обнажая клыки в хищном оскале. Тьма поглотила её.