Чернобыль: Последний Приют.

***

Двадцать восьмое февраля, две тысячи двенадцатый год, Москва.

***

На часах было уже почти что четыре часа дня. Лина, как обычно, пришла домой в семь утра, еле стоя на ногах. Это была очередная ночь выпивки на квартире Даника, так как его отец был на ночном дежурстве в местном отделении полиции. В честь этого Даня решил закатить грандиозную вечеринку. Ни одна тусовка в их районе не обходилась без Лины, которую здесь знал чуть ли не каждый школьник. Каждая девочка мечтала дружить с ней, но у девушки уже был круг близких подруг, так что к новым знакомствам с женским полом она относилась с не очень положительной стороны. Парни же обращали большое количество внимания на Эвелин, но та оставалась верна Артему. Только вот он изменял ей при каждом удобном случае. Почти что все твердили Лине об этом, но она лишь отмахивалась, говоря, что ей плевать. Однако в моменты, когда никого не было рядом, плечи покрывались порезами, а слезы лились водопадом. Кудиянова была слишком гордой, чтобы, как она называла, ныть подружкам о том, какой Артем подонок. Он так же любил частенько побить ее. Синяки приходилось замазывать тональным кремом. Тёма старался бить по рукам, ногам и другим частям тела, которые были закрыты одеждой, но пару раз затронул лицо девушки. Лина прощала парню все, что он делал с ней: будь то очередное избиение, измена в сотый раз с какой-то шлюхой из очередного наркопритона, кража ее собственных денег. Он издевался над бедной так, как мог. Артем крайне редко думал о чувствах девушки. А думал ли когда-то вообще? Но сейчас речь пойдет о другом… Очнувшись, Эвелин в первые пять минут не могла понять, что произошло. Она помнила какие-то отрывки, и посчитала свое «прошлое» обычным сном после сильной пьянки. Ну не могла она поверить в то, что вышла замуж за Сергея, родила от него двоих детей, ее «отец», с которым она росла, от слова совсем ей не отец, а настоящий отец устроил Всемирный конец света и пытался ее убить, а она имела какие-то бредовые способности. Бред же! Полный! Лина наскоро нацепила на себя валяющуюся на полу белую футболку с надписью черными буквами "Nike" и черные спортивки вместе с носками той же фирмы, что и футболка. Голова немного болела. Неудивительно. Телефон был полностью севший, так что пришлось его срочно ставить на зарядку. — Проснулась? — Сергей открыл дверь ее комнаты. — Мне такая дичь снилась… Ты себе не представляешь… — Он усмехнулся, — С тобой в главной роли. — Я за тебя замуж выходить не планирую. — Кудиянова сказала это максимально саркастичным тоном, — И детей рожать тоже. Никогда и ни от кого. — Она достала из пачки сигарету, сев на кровать, — Упаси Боже! Костенко же молча посмотрел на нее и закатив глаза закрыл дверь. Он сейчас начал понимать, что она ему явно больше, чем приемная дочь. С Линой хотелось как раз таки того, что им "снилось". Еще тогда, после ее дня рождения, он понял, что Наталья — это больше, как человек для удовлетворения своих потребностей, и по-настоящему он никогда не любил и не полюбит. Эвелин стала той, которая снесла крышу после одного лишь разговора, после одной фразы и прикосновения. "— В каком-то смысле, это был лучший сон…" Сергей понимал, что действовать как-то надо. Только вот как? Лина явно не ляжет с ним просто так. Она не такая. Она не такая, как все те, кто был у него до нее. Оставалось лишь довольствоваться этим "сном", и молится, чтобы хоть когда-нибудь Лина стала его девочкой… Мужчина открыл окно в кухне, так же взял пачку сигарет и закурил. Было слишком грустно, чтобы думать о чем-то другом или о ком-то другом. — Сереж, — Из раздумий выгнал голос Эвелин, — А ты чего заходил? Ее голос… Он был идеален. Слегка прокуренный, но все же довольно женственный и немного тихий. А ее смех… Такой звонкий… А каким же было умилительным то, как она прикрывала рот ладонью во время смеха и слегка прищуривала глаза… Это сводило с ума. — А? Что? — Костенко обернулся на нее, — Да просто спросил. — М, понятно. — Кудиянова достала бутылку от энергетика, — Я сегодня на дня два уйду, у нас туса мощная будет. — Опять пить? Лин, сколько можно? — Он стряхнул пепел с сигареты в импровизированную пепельницу, — Ты три года пьешь, причем без остановки! — А тебе-то чего? — Лина закинула ноги на стол, — Нравоучения будешь читать? Ты мне вроде не мать, не отец. — Ну… Я волнуюсь за тебя… "— Идиот! Дебил! Кретин! Какого хрена я это говорю? Сережа, заткнись! Сережа, завались!" — Ого, — Эвелин даже слегка удивилась, — О Наташке своей волнуйся. А я сама справлюсь. — Девушка поставила уже наполовину пустую банку на стол, — Я уже взрослая. Сама решу, что делать. — Ты будь аккуратно только. — Сергей потушил сигарету, — Маленькая… — Прошептал он так тихо, насколько можно было. Через два часа Лина уже полностью собралась, как вдруг на ее телефон раздался звонок. На экране высветилось: "Артемка", а после - два красных сердечка. — Тём? — Она включила громкую связь, — Я же сказала, что к твоему дому подойду через полчаса! — Ви, просьба, — Артем что-то делал не заднем плане, но Лина не могла разобрать, что именно, — Возьми у бати тачку. Ну, ключи. На секунду Кудиянова опешила. Она прекрасно помнила, как Сергей орал на нее три часа за то, что она вытащила ключи от его автомобиля и Артем знатно поиздевался над машиной, даже каким-то образом проткнул два колеса и вырвал коробку передач, за что получил по морде. Ну, это явно было справедливо. За такой-то поступок! — Ви, прием! — Артем заметном нервничал, — Бери ключи и выходи. Это не просьба. — Он сбросил звонок. Лина знала, где лежат ключи, и знала, что Сергей точно не заметит пропажу, если никуда не соберется поехать. На это оставалось лишь молится. Хотя уже два дня он никуда не ездил, так что, вероятно, и сегодня Костенко будет дома, а Эвелин спокойно с утра пораньше поставит машину обратно, тихо зайдет в дом, положит ключи, и уедет обратно пить. Да, идеальный план. Но для его исполнения опять-таки нужно то, чтобы Сергей сидел дома.

"— Надо надеяться. Думаю, пронесет. Ему все равно, воле, никуда ехать не нужно. Пусть дома сидит!"

Эвелин вышла из комнаты, быстро нацепила кроссовки "Adidas Superstar" белые с черными полосками, и пару раз обернувшись, убедилась, что Сергей ничего не видит, быстро схватила ключи от его машины, которые лежали на полке, и молча вылетела из квартиры. Телефон был почти что севший, но девушка не особо переживала, так всегда брала с собой портативную зарядку, которая спасала много раз. Добежав до дома Артема, Кудиянова еле как дозвонилась до него (а на это, как обычно, ушло почти двадцать минут), и сразу же они вместе пошли к машине. Артем сел за руль, и тут Лина заметила, что его зрачки вновь сильно увеличены, а руки сильно трясутся. — Тем, не надо. Я прошу тебя… — Сердце забилось быстрее, — Тёмочка… — Ты мне доверяешь? Лина замерла. Ей впервые хотелось отказать Артему, переступить через себя, выбрать свою безопасность, и, в конце концов, саму себя. Это была точка невозврата. Никаких чувств к парню она сейчас не испытывала. Ей впервые было глубоко плевать на то, что Антипенков сделает с ней, что скажет, что подумает. Ей надоело терпеть вечные побои, ссоры, наркозависимость, вранье и измены. До конца жизни страдать, видя, как другие счастливы, больше не хотелось. Сейчас Артем перестал быть для девушки центром всей вселенной, и отошел на десятый, если не сотый план. Вся любовь прошлая буквально за пару мгновений, дав ей полную свободу от своего личного наркотика, от которого она была зависима уже три года. В голове сразу все встало на свои места: Артему нужны были лишь деньги и ее тело, чтобы использовать ее в удовлетворении своих потребностей, когда вариантов не оставалось. Это было что-то типа озарения, которое пришло. Хоть и поздно, но все-таки пришло. И пришло оно до момента полной безысходности. — Нет. — Эвелин положила правую руку на его левую, в которой он держал ключи. — Что "нет"? — Тон парня резко сменился, — Ты смеешь мне отказать? — Снова манипуляции и управление ею через страх. — Смею. — Лина говорила так уверенно, как никогда раньше, — Отдай ключи и сваливай! — Кудиянова со всей силы влепила Артему звонкую пощечину совершенно не боясь того, что он ударит или изобьет ее в десять раз сильнее, — Свали! — Ты делаешь большую ошибку, моя милая. — На лице Антипенкова появилась ухмылка, — Отдай мне ключи, и мы забудем этот момент. — Я не люблю тебя! — Лина почти что крикнула это, — Не люблю! Не люблю! Не лю… Она не успела сказать слова, как Артем со всей злости ударил Эвелин по лицу. Слезы от физической боли покатили по лицу водопадом. Из правой ноздри потянула струя алой жидкости. Боль была невыносимой. Именно физическая. Морально ей было плевать, и уже не так больно, как раньше. — Еще раз ударишь - я придушу тебя! — Лина быстро прижала Артема ногой спиной к двери машины, и, собрав все свои силы, вытолкнула его, параллельно выхватив из его сжатой руки ключи. Оставалось лишь быстро выбежать из машины, и рвануть в квартиру, что она и сделала в следующий момент. — Ты пожалеешь об этом! — Артем быстро встал с асфальта и побежал за ней, но Лина быстро закрыла дверь подъезда, и он уже не мог попасть в него. Эвелин без остановки добежала до четвертого этажа. На большее сил не хватило. Одновременно было и страшно, и… Приятно? Она наконец смогла разорвать порочный круг постоянных избиение и измен. Но, с другой стороны, было страшно за свою жизнь, ведь Артем не был из тех, кто соблюдал что моральные ценности так и законы государства. Ему вообще было плевать на все. Даже на самого себя. Станет ли человек в здравом уме колоться или нюхать каждый день, а так же воровать, заставлять воровать, издеваться, изменять и насиловать свою же «девушку», которую он, якобы, любил. Лина прижалась к стене, по которой скатилась, и села на холодный пол. На ней не было даже теплой куртки. Была лишь легкая джинсовка. Да, ей было холодно, но желание выпендрится было сильнее.

"— Вот бы просто свалить в другой район, сменить имя в ВК и инсте, сменить нахер паспорт… А лучше всего свалить в другой город, начать новую жизнь без… Без всех них!"

Кудиянова явно удивилась последней мыслью, которая пришла в голову. Ей не хотелось видеть даже Сашу. Никого из них. Это началось сразу же после того, как она проснулась. Это было будто бы перерождение, озарение. По-другому это никак нельзя было назвать. Иначе откуда эти чувства могли взяться? Резко захотелось плакать. Дорогих усилий стоило сдержать слезы в себе. Плакать в подъезде - не лучшая идея. А зная установки Лины, это означало полное унижение перед самой собой. А уж если кто увидит - то позор до конца всей своей жизни. Эта установка появилась после начала отношений с Артемом и пребывания в коррекционном учреждении, в которое ее насильно запихнули после того, как она чуть было не убила Миру в той самой драке. Был единственный плюс всего этого. Это то, что сначала в школе, а после и во всем районе многие стали считать девушку крутой, ведь Мира многим отравляла жизнь своим поведением. Эвелин же была более мягкой к людям, если, конечно, они не вели себя как конченные мрази. Она часто вступалась за тех, кого обижали или тех, кого гнобили по полной. Благодаря этому, у Лины было достаточно друзей и знакомых. Только вот у всех людей всегда есть свои недоброжелатели и враги. Каким бы хорошим человек не был, они всегда будут. Такими людьми в ее жизни были Кристина и ее подружки, а так же немногочисленные подруги Миры. Со временем последние поняли, что лучше ненавидеть втихаря, чем получать от, как они называли Лину "мелкой алкашки-шлюхи". Только вот она, несмотря на свой рост и вес, била сильно, не промахиваясь. Находясь в коррекционном учреждении, почти что все девушки, что были там, стремились помочь ей, научить полезным, как они считали, вещам. Но и Сергей тоже внес свой вклад в становление Лины такой. Все эти разговоры двадцать четыре на семь про месть, все "подготовки", "выносы мозга" были, казалось, бесконечными.

"— Слезы, страх, боль - слабость на людях. Только я сама должна решать свои проблемы. Я - одна в этом мире. Я должна защищать себя так, как могу. Мне нужно выжить, не дать себе умереть морально и докатится до дна. Никто не поможет. Я тут одна. Навсегда."

Слезы уже прорывали оборону гордости. Сдерживаться было слишком сложно. Звонок на телефон от Артема окончательно добил. Мобильник со всей силы полетел об пол, разбиваясь в дребезги на сотни маленьких осколков. Было всё равно на цену, на то, что там все фотографии данные.

Пора начать новую жизнь…

***

Решение напиться в очередной раз на время спасло девушку. Кудиянова не знала даже, сколько сейчас времени. Но было явно за восемь вечера, так как на улице было достаточно темно. Она продрогла до костей, но домой идти совсем не хотелось, только вот выбора не было. Замерзнуть до конца не хотелось, а на ногах она уже еле как стояла. В руках была выпитая на половину бутылка водки, а вся одежда была в снегу. Собравшись с силами, Лина ввела код от подъезда и на лифте поднялась до квартиры и зажала кнопку дверного звонка. — Сере-е-е-еженька! — Эвелин чуть было не упала, переходя через порог квартиры, — Я дома! — Ты где была? — Он еле как успел ее поймать, — Телефон куда дела? Ты вообще в курсе, нахрена я тебе его купил?! — А он все! Пиздец! — Она начала смеяться, — Кончился! — Потеряла? Или Артему отдала? — Сергей дотащил ее до дивана, усадил ее, а сам сел рядом, — Я же сейчас пойду и ему харю разобью! — Артем нахер ушел! — Эвелин закинула на его колени ноги, — Мы расстались! — Кудиянова сделала шесть глотков подряд из бутылки с водкой, — А, держи! — Она протянула мужчине ключи от машины, — Он заставил меня взять… — Голос с веселого сменился на грустный, — Я хотела дать, но я не смогла… — Ты вся холодная… — Костенко положил правую руку на ее коленку, — Насрать на ключи. Главное, что… Что… — Что что Сереж? — Лина положила голову на его плечо. — Да ничего. Забей. — Сергей обнял ее за плечи другой рукой, — Просто давай так посидим. — Не-а. Говори. — Эвелин пересела на его колени, — Я не хочу забивать. От нее сильно пахло какими-то дешевыми сигаретами, водкой, смешанной с пивом и какими-то духами. Руки немного тряслись, но Лина почти не замечала этого. — Ну, Сереж, говори давай. — Голос девушки резко стал очень тихим, — Что ты хотел мне сказать? Я же жду. — Лин, слезь. Как бы Костенко ни хотелось, чтобы она сейчас уходила, он понимал, что Эвелин сейчас пьяная настолько, что завтра вряд ли вспомнит этот разговор. А если вспомнит - наорет, побьет, и опять уйдет. Да, он мог стерпеть ее удары, крики, но уход… Уход нет. Теперь нет. — А я не хочу. — Кудиянова закусила нижнюю губу, — Ты ведь тоже этого не хочешь, верно? Лишь пара сантиметров отделяла их друг от друга. Если Эвелин сейчас поцелует - назад пути не будет. — Лин, ты пьяная. — Он еле сдерживался, — Я себе не могу этого позв… Лина быстро взяла все дело в свои руки, заткнув Сергея поцелуем. Это стало точкой невозврата. Руки мужчины быстро легли на ее талию, он вжал ее в себя так сильно, как мог. — Сережа… — Эвелин почти что простонала его имя, прижимаясь сильнее, — Ты такой хороший… Лина будто бы просто играла с ним. Она была слишком пьяной, чтобы отдавать отчет своим действиям. Это было единственным отталкивающим фактором для Костенко. Пользоваться тем, что та, которую он любит пьяная в щи, не хотелось. Даже нет. Не хотелось. Он не мог себе позволить это в отношении нее. Сколько было таких же пьяных девушек в его жизни, которые были готовы на всё, лишь бы получить желаемое? Много. И на них было плевать. Но с Линой было по-другому: не хотелось делать ей больно ни физически, ни морально, не хотелось пользоваться ее уязвимым на данный момент состоянием. Она делает это лишь из-за минутной слабости. А может из мести Артему. Поверить в то, что она действительно хочет было тяжело. Только вот прекращать не хотелось. Не хотел ни мозг, ни тело, ни разум. Такой шанс вряд ли еще выпадет. — Лин, прошу тебя, перестань… — Сергей пытался отстраниться, — Лин, я умоляю тебя… — Только вот ничего не получалось. Или не хотелось получатся? — А мне кажется, что ты не хочешь. И я это чувствую. — Девушка двинула бедрами назад-вперед, почувствовав, как внизу что-то упирается. — Лин, я не могу так. Прошу, умоляю тебя… Такой волны экстаза, кайфа, и возбуждения буквально за пару минут, он никогда не испытывал. Дико хотелось снять с нее сначала майку с джинсами, потом нижнее белье, уложить на этом чертовом диване, и жестко трахнуть так, чтобы она запомнила это на всю жизнь. Сил сдерживать с каждой секундой поцелуя становилось все больше, а руки опускались ниже. — Сережа… — Лина потянулась к застежке от ремня, — Сделай что-нибудь. — Дрожащими руками она принялась расстегивать ремень, а после и молнию на джинсах, — Или мне все самой делать? — Если ты продолжишь - я не смогу сдержаться. — Сергей пролез правой рукой под футболку девушки, медленно подбираясь к лифчику. — Я уже чувствую, как ты хочешь. — Кудиянова ухмыльнулась, положив руку в область паха и слегка надавила на вставший член, и вновь принялась целовать Сергея, — Мой хороший… — Эвелин снова тихо застонала, — Хочу тебя. — Утверждение. Остатки здравого разума и смысла все еще пытались докричаться, что сейчас нужно остановиться, прекратить, заткнуться и уйти, дабы не сделать хуже и не получить завтра с утра. Только вот эти серые глаза, которые смотрели прямо в душу, разбивая сердце и разжигая душу, заставляли думать иначе, а ее прикосновения - действовать иначе. Еле собрав все силы, Сергей пересадил Эвелин рядом, ловя на себе недоумевающий и в какой-то степени злой и осуждающий взгляд. — Лин, я не могу так. — Костенко хотел встать с дивана, но Лина схватила его за руку, — Отпусти… — Как так? Как ты не можешь? — Она подогнула коленки к груди, обхватив их руками, — Я не достаточно… Не достаточно… Красивая? — Нет… Ты… Ты самая… Самая… — Мужчина не мог подобрать нужных слов. Для него Лина не то, чтобы была красивой, она была для него ангелом. За три года она сильно выросла не в физическом плане, а в плане внешности, и уже не была похожа на ту девочку со сбритыми висками, которая выпрямляла волосы по несколько часов в день, лишь бы они не так сильно вились, на ту девочку, которая всячески пыталась заполучить внимание откровенными нарядами. Сейчас же Эвелин была другой: ей надоело сидеть чуть ли не в обнимку со стайлером, до нее наконец дошло, что ее сильно кудрявые волосы — это не проблема, а только плюс. Многие девочки мечтали добиться такого эффекта, только вот сделать такую же натуральность как у Лины, вряд ли было бы возможно. Носимая одежда перестала быть слишком откровенной, как и макияж. — Какая "самая"? — Кудиянова взяла в руку пачку сигарет, — Ты что-то чувствуешь ко мне, да?

Этот вопрос. Вопрос, который заставлял задрожать.

— Лин, иди спать. Поговорим, когда… Когда протрезвеешь. — Сергей закрыл дверь свое комнаты. — Сережа! Сереж! — Она уже было хотела соскочить с места, как остановилась, — Да стой ты! — Эвелин не смогла удержаться на ногах, и упала с места. — Да пошел ты! — Из глаз потекли слезы. Лина в прямом смысле заползла на диван, положила голову на подлокотник, и, неожиданно для самой себя выключилась буквально за минуту, как будто бы совсем забыла о только что произошедшей ситуации. "— Я идиот. Да какой нахрен идиот?! Дебил! Кретин! Да надо было хотя бы… Хотя бы… Да что, блять, хотя бы? Трахнуть ее там же, а потом выслушивать, какой я козлина? Но она же сама лезла… Но при этом была бухущая в говнище… А если бы я сказал, что люблю ее? То, что было бы? Поржала бы? Да хрен ее знает. Ее вообще понять невозможно! То бычит, то лезет, а потом посылает. С башкой явные проблемы. Только вот… Она слишком идеальная во всех планах. Да, психованная, да, с алкоголем проблемы, но я без нее уже не смогу…"

***

Как только Лина открыла глаза, то попыталась перевернуться, и тут же свалилась верхней частью тела с дивана, ударившись головой о стол. Боли она почти что не почувствовала. Она не знала, сколько сейчас времени, но за окном был то ли рассвет, то ли закат. Если рассвет - то сейчас около восьми утра, если закат - то где-то семнадцать двадцать — семнадцать тридцать. Девушка по привычке потянула потрогала диван в поиске телефона, но его там не было. Ей стоило дорого вспомнить вчерашний день и ночь:

— Артема послала нахер, телефон разхерачила, набухалась, как тварь, замерзла, пришла домой, полезла трахаться к Сереже, посла…

— Кудиянова тут же замолчала. Осознание предпоследнего заставило ее сильно покраснеть и закрыть лицо руками от стыда.

— Пиздец.

Лина все еще лежала в той же самой позе, смотря в потолок. Что она пыталась там увидеть? Непонятно. Вдруг резко захотелось курить. Она сползла с дивана, нащупала пачку сигарет и зажигалку, брошенную за диван, и на ватных ногах побрела на кухню. Вид у нее, конечно, был не из лучших - растрепанные волосы, два поломанных ногтя, стекшаяся по лицу тушь и подводка, сильно порванные черные джинсы, красные "Nike’и", белая подошва которых стала чуть ли не черной. М-да. Такая себе прогулка вчера вышла. — Ты как? От неожиданного голоса Сергея, Лина, садясь на стул, вздрогнула и чуть не упала. Пачка сигарет с зажигалкой выпали из ее рук на пол, так что она нагнулась, чтобы поднять их, не удержала равновесие, и свалилась назад. Во время попытки встать, Эвелин опять ударилась головой. — Вижу, что не очень. — Костенко сел на стул рядом. — Тебе-то что надо? — Кудиянова села рядом с ним, — Иди давай отсюда. Хочу одна побыть. Без всех вас. — Ну, я просто хотел предложить тебе сходить в "BLOW" и взял нам випку на двоих сегодня, но как хочешь. Тут-то у Эвелин загорелись глаза. Эти два клуба были самыми любимыми для нее. А тут еще и вип-места! О таком только мечта было можно, ведь стоили они кучу денег даже для одного человека. А какие коктейли там подавали… От них было тяжело быстро опьянеть, но их вкус был незабываемым. Даже напитки с большим процентом алкоголя не ощущались "тяжелыми", а наоборот, легко и быстро пились. — Но… Как? Туда же хер попадешь! — Лина сделала короткую затяжку и тут же шумно выдохнула, — Откуда?! — У меня свои секреты. Сергей боролся с сильным желанием подойти и обнять ее, но пытался держать себя в руках. — Время. Времени сейчас сколько? — Лина стряхнула пепел с сигареты. — Через час надо выходить. Так что давай, быстренько все делай. — Мужчина подмигнул ей правым глазом, на что Кудиянова немного покраснела, и потушив остаток сигареты об пепельницу, рванула в ванную, дабы помыться, и максимально убрать запах алкоголя. Было решено ехать на такси, а не на их машине, так как было неизвестно, чем закончится эта тусовка. Они впервые пошли в такое место вдвоем. Лине, конечно, пришлось взять свой старый телефон, но это было ненадолго. Несмотря на тот же самый холод, Лина опять решила "выделиться", надев короткое черное платье с завязками на боках и с очень, даже очень глубоким вырезом, черные Overknees, высокие красные конверсы (одни из немногих ее кроссовок, которые все еще были в более-менее нормальном состоянии) и белоснежную шубку, которая была ей почти по колено. Макияжа было минимум - лишь тушь и розовые тени, а так же помада с слегка красным оттенком. С волосами было нечего делать, на и смысла не было, итак, было красиво. — Заказывай все, что хочешь. Но только не как вчера и не в говнище. — Нё тёлько ни тяк кяк вчира и ни в гафнище! — Лина передразнила его. Костенко тут же потянул ее за плечо, таким образом прижав девушку к себе. — Поймал. — Он положил руку на ее плечо. Эвелин почувствовала, как рука Сергея немного касается ее груди. А вот специально или случайно было неизвестно. Сразу же стало очень приятно, а внизу живота стало теплеть. — Сереж. — Лина тихо позвала его, и легла на плечо мужчины, — Сережа! — Чего там? — Он придал девушку плотнее к себе, — М, Линусик? На это милое прозвище, Эвелин смущено улыбнулась, прижавшись почти вплотную. — Н…Ничего… То, что Кудиянова чувствовала сейчас, было несравнимым с тем, что было вчера. Сейчас она была на сто процентов трезвой. С какой-то точки зрения это было проблемой, так как стеснение было сильнее, а с другой - гляди сейчас Сергей ей не откажет. А может откажет. Даже он не мог точно знать это. Оба не знали, о чем говорить, поэтому молча сидели в обнимку. Они были слишком разные. И важную роль здесь конечно же играла большая разница в возрасте. Только вот Сергею было уже глубоко плевать на это, так как Лине уже было восемнадцать. Оставался лишь вопрос: как к ней, так сказать, подкатить и не быть посланным? Вариант с ее любимым клубом вроде бы начинал срабатывать. Обнимашки тоже начали иметь свое место в этом вечере. А дальше что? О чем ее спрашивать? Что узнать? Как заговорить? В голову пришла шальная, сиюминутная мысль, которая показалась максимально тупой, но это было единственным вариантом "облегчить душу", и наконец узнать, взаимно ли это, есть ли шанс, и вообще возможно ли ему быть рядом с ней не как с сожительницей, а как с той, которую он безумно полюбил и жить дальше не может. — Лин, — Костенко взял обе руки девушки и сжал в своих, смотря ей прямо в глаза, — Ты, наверное, думаешь: на хрена я тебя сюда потащил, так ведь? — Лина кивнула, — И зная, что это твое любимое место, да? — Еще один кивок, — Послушай, я все это сделал лишь потому, что я тебя… — Серега! — Резкий, громкий и знакомый голос сзади прервал все разговоры, — Твою мать, ты что тут забыл, а? — Выбрал момент… — Сергей тихо прошептал и отпустил руки Эвелин, — Че тебе? — Он посмотрел на знакомого, который уже стоял не сзади, а рядом с ним. — Марк! — Да мы с Милашкой сюда пришли, а тут смотрю - ты сидишь. Мы присоединимся? — Марк с Миланой уже наглым образом сел между Сергеем и Линой, разделив их. — М, я Милана! — Девушка рядом с Марком протянула Костенко руку, — Это твоя девушка? — Ехидный взгляд на Эвелин. — Тебе что-то нужно? Конкретно. — Мужчина отодвинулся от Миланы. — М-м-м… — Она будто бы случайно коснулась руки Сергея, положив на нее свою, — Сережа… Эвелин же смотрела на всю эту ситуацию и еле сдерживала себя, чтобы не избить наглую девку прямо тут. Она сжала руки в кулаки так сильно, что с достаточно громким звуком отломались еще три ногтя. — Я пойду. — Лина даже не взяла сумку, а лишь накинула шубу, и пошла на улицу. — Развлекайтесь. — Лин, стой! — Сергей оттолкнул Милану от себя, — Блять, Лина! — Он все-таки успел схватить девушку за локоть, прежде чем та открыла входную дверь, — Да стой ты! — Да отвали ты! — Тут же раздалась звонкая пощечина, — Иди! Вон там твои друзья! Давай! Иди к ним! Те, кто стоял ближе всех к ним, обернулись на звук, но вскоре вернулись к своим прежним делам. Как только Кудиянова почувствовала, что из глаз текут слезы, и сдержать их невозможно, то опустила голову вниз, всячески скрывая лицо. Лишь тихие, едва уловимые слуху всхлипы выдавали ее реальные чувства в данный момент. Это было чувствовать ненависти, злости, боли, и… Ревности? Да такого быть не может! За один день? Вряд ли. Хотя… — Я с ними не хочу. — Сергей попытался обнять Эвелин, но она сильно оттолкнула его, — Лин, их сейчас охрана выведет, и мы… Вдвоем будем… Костенко взял Лину под руку, несмотря на то что она все еще не особо хотела с ним разговаривать, да и в принципе быть рядом. Это смешение чувств было новым и непонятным. Не было возможным даже просто на просто узнать, откуда и зачем эти чувства появились. Марка с Миланой вывели буквально пару секунд назад за то, что те не предъявили чек, подтверждающий, что бронь была оформлена именно на них. Довольное лицо Лины и ее средний палец, стали последним, что эти двое видели. — Вдвоем? Уверен? — Злость с лица девушки начала пропадать, и она плюхнулась обратно на свое место. — А кто третий? — Сергей вновь приобнял ее за плечи. — "Реку Крови" четыре раза пожалуйста! — Эвелин закинула ноги на стол. — Так-так! Стоп! — Он сдвинул ноги девушки со стола, — Ты чего? Какая нахрен "река крови"?! — Мы же оба знаем одну ма-а-а-ленькую… — Кудиянова положила правую руку на колену мужчины, — Вещь. — Взглянула прямо в глаза, — Ты на трезвую не смо… У Сергея в голове мелькнуло что-то вроде лампочки с надписью "действуй, дурень!", и он повалил Лину на диван, прижимая ее к нему. — Воу, даже так? — Эвелин облизнула нижнюю губу, — Что, прям здесь? — Она будто бы издевалась. — Я б с радостью, только людей слишком много. — А, ну так бы сразу и сказал. — Лина кое-как встала из-за стола, взяла немного опешившего от этих действий Сергея за руку, и потащила в сторону туалета. Она фактически затолкала его туда и быстро закрыла дверь на защелку. — Э-э-э… Лин, ты ч… Эвелин заткнула Костенко поцелуем. Сдерживаться уже было невозможно, да больше и не хотелось. Сладкий привкус клубничной помады на ее губах начал манить еще больше. Хотелось чувствовать его постоянно. Невольно, но он начал покусывать ее нижнюю губу, но делал это аккуратно, будто бы боясь спугнуть. Только вот Лину это лишь раззадоривало. Она тихо усмехнулась, и на секунду разорвала поцелуй. Сергей недоумевающе посмотрел в ее хитрые, бегающие туда-сюда глазки. Он пытался понять, что она хочет сделать, но эта ехидная улыбка девушки была слишком загадочной. Как только ее губы коснулись его, то в штанах сразу стало слишком тесно, а тело слегка задрожало. Да, такого давно не было. И это лишь ее поцелуй, который был намного страстнее, чем вчерашний. Хотя и вчера тоже в какой-то степени удалось получить удовольствие, только не с Линой, а самому. — И? Сергей не успел ничего сказать, как Кудиянова оставила два темных засоса на его шее. До нее он никому не давал сделать этого. Ни одной девушке. Костенко считал, что на нем это смотреться не будет, да и не горел желанием быть "отмеченным". От них. Лине же он был готов позволить поставить эти синяки там, где и в каком количестве она захочет. Это было слишком приятным, чтобы оттолкнуть ее от себя. Сергею тоже хотелось сделать ей приятно, так что он толкнул ее к стене, плотно прижав девушку к ней, задрав ее правую руку над ее головой. — А тебе, я смотрю, нравится. — Эвелин провела левой рукой по его паху, — Так ведь, Сереженька? — Слегка надавила на возбужденный орган через джинсы, от чего мужчина тихо застонал, — Ну ты чего? Я ведь еще даже не начинала. — Лина, не издевайся, или получишь. — Костенко свободной рукой провел по открытой части спины Лины. Он почувствовал, как она вздрогнула, и отпустив ее вторую руку, стал расстегивать молнию платья. — А я хочу издеваться. Стоило Сергею силой сжать обе ее ягодицы, как Эвелин что-то невнятно простонала, запрокинув голову вверх. Он принял это как "зеленый свет", и припал губами к ее шее. Медленно всасывая и немного прикусывая небольшой участок ее кожи, Костенко оставлял один засос за другим. Тихие полу-вздохи полу-стоны срывали крышу. Только ее голос доводил до таких ощущений, что казалось, что еще буквально секунда - и он не выдержит. — Сереж, не тяни… — Лина принялась расстегивать дрожащими руками молнию на его джинсах, пытаясь хоть как-то ускорить процесс, но ее руки тут же вновь были перехвачены, — С... — Маленькая, тут я главный. — Пронзительный взгляд, — Ты сейчас мне указывать не будешь. Сергей коснулся двумя пальцами через тонкую, кружевную ткань ее трусиков той самой желанной точки, и слегка надавил. Лина вздрогнула, вжимаясь в стену. Тело вновь покрылось мурашками, но уже от удовольствия. Он, все так же смотря в глаза Эвелин, которая всячески пыталась опустить взгляд из-за сильного стеснения. Это лишь забавляло. Сейчас она выглядела такой невинной и безобидной, как будто бы пять минут назад она сама не лезла к нему. — И чего это мы глазки опустили? — Сергей добавил третий палец, от чего Лина не сдержала громкого стона, — Ну тише, маленькая. Знаю, тебе кайфово, но нас могут услышать. — Зараза. — Ты же сама хотела — вот и получай. Девушку такой вариант развития событий только раззадоривал. В каждом интиме она чаще всего была инициатором и доминировала. Сейчас же ее роль была второстепенной, но от этого было только лучше. Она вновь предприняла вторую попытку хотя бы докоснуться до застежки на ремне, но Костенко заткнул ее поцелуем. Свободной рукой он припустил правую лямку ее платья. Отсутствие лифчика приятно удивило. Он провел пальцем по ее вставшему соску, от чего Кудиянова фактически вцепилась в стену, не разрывая поцелуя. Тело уже с самого начала требовало разрядки, только вот ее момент хотелось оттянуть как можно дольше. Сергей стал двигать пальцами быстрее, а Эвелин уже буквально задыхалась от удовольствия. Она чувствовала, что еще буквально пару секунд таких активных движений внутри нее - и она кончит. То, что она наконец получила желаемое, Сергей понял тогда, когда ноги девушки подкосились. Ее спасло лишь то, что она была сильно прижата к стене, и именно это не давало ей прямо сейчас свалится на пол. Лина не могла отдышаться. Сердце билось так быстро, что казалось, будто бы оно сейчас выпрыгнет из груди. У нее настолько сильно закружилась голова, что секунд на двадцать Кудиянова просто оглохла. В момент разрядки она почувствовала, что помимо основного вещества, из нее вышло что-то еще. Как только пришло осознание того, что это было, то она быстро и резко покраснела и закрыла лицо руками, пытаясь притвориться, будто бы ничего и не было. Сергей с самого начала боролся с диким желанием отодрать ее как последнюю шлюху. Но Лина не такая. С ней так нельзя. Эвелин вообще выбивалась из всех рамок его, так сказать, вкусов. Ему всегда нравились девушки среднего роста, с, как минимум вторым размером груди, с фигурой типа песочных часов, с короткими, выше плеч прямыми волосами каштанового или шоколадного цвета, а так же отсутствие татуировок и пирсинга, кроме как проколотых ушей. Лина же была слишком низкой для своего возраста - ее рост не превышал ста пятидесяти трех сантиметров, вес едва ли дотягивался до сорока килограмм, что, конечно же, сказывалось на ее фигуре. Из-за веса как таковых сильно выделяющихся элементов тела у нее не было, но многие девушки и девочки завидовали ей как раз таки по поводу веса. Да, идеальной фигуры из серии девяносто-шестьдесят-девяносто у нее никогда не было, а в совокупности с ее ростом быть и не могло. Это выглядело бы максимально нелепо. Ее длинные черные, словно ночь, волосы с редкими то ли белыми то ли светло-серыми прядями струились почти что до пояса. Было на ее теле и две татуировки: одна под левой грудью, там, где было сердце, а вторая - на левом запястье. Первая была лишь какой-то непонятной надписью, а на запястье красовался самолет с надписью на Английском языке "suicide isn’t exit". — У тебя ведь такого раньше не было? — Лина кивнула, — Ну, будет что подружкам рассказать. Костенко не собирался на этом останавливаться. Он прекрасно понимал, что его надолго не хватит, но и Эвелин явно не продержалась бы дольше десяти, если не пяти минут. Ждать и терпеть было уже невозможно. Мужчина рывком посадил Кудиянову на подоконник, раздвинул ноги девушки, и стал быстро расстегивать сначала ремень, а затем джинсы, и затыкая Лину поцелуем, грубо и резко вошел. Она сильно дернулась, запуская руки под его майку, цепляясь и царапая его спину ногтями. Больно не было. В ней было слишком приятно, чтобы обращать внимание на такие мелочи как "небольшие" и "неглубокие", как тогда казалось, царапки. Стенки влагалища плотно сжимали стоящий колом член, а ее тихие, которые девушка пыталась сдержать, добавляли ощущение нереальности. Так хорошо еще не было никогда. Обоим. Сергей отвлекся от губ Лины, переводя свое внимание к уже правой груди. Он буквально чуть ли не сорвал с нее другую лямку от платья.

"— Можно было бы и порвать, только вот идти тогда не в чем будет."

Сергей положил руку на шею Эвелин, слегка надавливая на нее, а языком несколько раз провел по уже правой ореоле розовой горошинки. Он входил небыстро, но и немедленно до середины органа, чего девушке явно было мало, и она начала двигать бедрами навстречу, дабы получить большего. — Б…Быстрее…П…Прошу… — Кудиянова пыталась говорить сквозь стоны, но это было слишком тяжело, поэтому часть букв просто проглатывалась. — Я не хочу. — Костенко пытался сделать отстраненный голос, только вот получалось плохо, — Блять… — Он выдохнул, остановившись на пару секунд. Лину это, конечно же, не устроило от слова "совсем", и она принялась сама двигаться навстречу. — Испытываешь судьбу, маленькая? — Их взгляды встретились. — Хорошо, мы поиграем. Эвелин усмехнулась, и тут же пожалела о своих словах. Сергей стал входить слишком быстро даже для нее. Спустя минуту Лина уже не выдержала. Она последний раз тихо простонала его имя, закусив нижнюю губу и впившись ногтями в спину мужчины, кончила. Сергею хватило еще пары толчков, чтобы еле как успеть вытащить. Он кончил куда-то на пол, сразу застегнулся, прижался к стене и сполз по ней на пол. — Блять… — Кудиянова спрыгнула с подоконника и села рядом с Костенко, — А раньше нельзя было? — Что, — Вдох, — Именно? — Выдох. — Ты первый, с кем я кончила сквиртом два раза подряд. — Эвелин взяла мужчину за руку, — Да ты в принципе первый, с кем я кончила сквиртом. Я не думала, что это настолько ахуенно… — Я бы трахнул тебя еще вчера, но меня бы совесть замучила. — И чем же замучила? — Девушка достала пачку сигарет из кармана Сергея. — Да ты в говнище домой бухая приперлась. Если других я мог трахать хоть в каком состоянии, с тобой… С тобой все по-другому… — Он опустил взгляд в пол, — С тобой всегда всё по-другому, иначе, не так, как с другими. Когда ты обнимаешь, от мне не противно, а наоборот, хочет еще и еще. А вообще отпускать тебя не хочется, — С огромным усилием, Костенко поднял взгляд на Лину, смотря ей прямо в глаза, — Не хочу разрывать поцелуев с тобой. Я хочу только тебя. Во всех планах. Господи Боже. Сергей тонул в густом лабиринте-тумане ее серых глаз. Он заблудился там, а искать выход из этого лабиринта не хотелось. Да он и не собирался этого делать. Мечта была одна - остаться жить в этом лабиринте, не разгадывая эту головоломку с поисками входов-выходов. Это была его могила и погибель. Теперь это был его смысл жизни и причина, чтобы просыпаться по утрам, видя рядом с собой ту, о которой он мечтал.

Ведь мечты заслуживают сбываться, так ведь?