Смотри, эльф!

      Рука Келебримбора потянулась к ножнам, но нащупала только ремень. Медлить нельзя! Он мигом подскочил к Кате и Ване и закрыл их собой. Он был готов стерпеть любой удар и защищать их до конца, но нападения не последовало. Моргот затянулся, томно оглянул присутствующих и пустил дым колечком.       Саурон поник. Склонив голову и встав на колени, он заговорил:       — Владыка, я подвел вас.       — Да ты по жизни меня подводишь, — бархатным басом ответил Моргот и обратился к Келебримбору: — Тельпэринквар, слышал поговорку «назвался эльфом — полезай на корабль»?       Келебримбор кашлянул и ответил:       — Нет.       — А «назвался нолдо — жги корабль»?       — Нет.       Моргот смачно сплюнул в сторону и ухмыльнулся.       — Потерянное поколение… А вы что там стоите и молчите? Представьтесь.       — Я Катя, а это Ваня.       — Мелькор, приятно познакомиться. Ну что, полезайте в машину, второй раз приглашать не буду.       Бросив окурок в сторону, Моргот захлопнул дверь. Келебримбор неуверенно посмотрел сначала на Катю с Ваней, потом на Саурона. «Что же ждет нас дальше? Неужели жизнь этих людей оборвется? Если бы я мог противостоять злу с самого начала, то земли Эрегиона были бы свободны и процветали, а в судьбы этих людей не вплелась бы черная нить», — корил себя он, и взгляд его становился все тусклее. И тут Катя, будто прочтя его мысли, сказала: «Не вини себя. Вот увидишь, всё обойдется», — и взяла его за руку.       Саурон сел вперед, а троица едва уместилась на пассажирских креслах. Мелькор настукивал ритм мелодии, ударяя пальцами по рулю. Саурон куксился, как обиженная барышня, и недовольно поглядывал в зеркало заднего вида. Музыка играла так громко, что Катя не могла разобрать Ваниных слов, даже когда он кричал ей прямо в ухо. А Келебримбор смотрел в окно и пытался отвлечься: его укачивало.       На дороге было пусто. Они проезжали мимо домов-крепостей, магазинов с цветными зазывающими вывесками, стеклянных башен, врезающихся в небо, и Келебримбор чувствовал, что этот город не такой уж и несуразный и неприветливый. Пусть в нем и было мало зелени и цветов, а почти все постройки были выполнены из серого камня, стали и стекла, он был домом для многих тысяч людей. Во время похода по магазинам Катя рассказывала ему об истории города, о музеях, театрах, библиотеках, аттракционах, но больше всего ему хотелось побывать в метро. «Интересно, что бы сказали на такое гномы?» — думал он.       Они ехали дальше, дорога то сужалась, то расширялась, и, наконец, они оказались на мосту. Машина остановилась, Моргот вышел из нее и, чуть прихрамывая, подошел к ограждению. Пассажиры вышли следом за ним. Внизу бурлила река, и маленькие катера, оставляя за собой след из волн, медленно плыли по течению.       Пошарив в кармане брюк, Моргот достал простое золотое кольцо на цепочке. Саурон потянул руки к кольцу, его взгляд запылал, а Келебримбор готовился перехватить его, ожидая подходящего момента. Но Моргот одернул руку, и они оба промахнулись и стукнулись лбами.       — Разве этому я учил тебя, Саурон? — спросил он, раскачивая кольцо на цепочке и всячески играясь с ним. Оно мерцало и загадочно переливалось, оно манило каждого, кто смотрел на него. Вдруг все застыли: вот-вот кольцо окажется на его пальце!       — Молчишь… неужели забыл? — продолжил он, взяв кольцо двумя пальцами и глянув в него, как в подзорную трубу. — Я напомню: «Будь то друг иль недруг, будь высок иль низок, толстый иль тонкий, белый иль черный, хозяин иль раб, открытый иль латентный, человек иль женщина, эльф иль гном, майа иль вала, да убоится он трех вещей, и ежели отбросит он сие предостережение, то никто не избавит его от гнева праведного и наказания законного. И потому я, Мелькор, в назидание вам реку́: бойтесь цацек золотых и каменьев дивных, ибо сверкать и жопа будет, если ее натереть; бойтесь шаурму и шаверму, ибо есть то две стороны одной медали, и имя ей «Статья 245. Жестокое обращение с животными», а животных бить нельзя; бойтесь гнева моего, ибо, если разозлите, ни Варда с Манвэ, ни папа с мамой вас не спасут. Пусть урок мой услышат и запомнят навеки, и не усомнятся в правдивости слов моих».       Саурон стыдливо опустил глаза, словно провинившаяся школьница.       — Теперь вспомнил, — тихо сказал он.       — Отлично. А вы, молодежь, уяснили? — обратился он к остальным.       — Да, — хором ответили они.       — Замечательно! А теперь, — протянул Моргот, сжав кольцо в руке, — посмотрим, как далеко я его закину. Моргот замахнулся и бросил кольцо. Его сияющий круг стремительно летел вперед и вниз, словно упавшая с небосвода звезда. С каждой секундой оно становилось все дальше и дальше, пока мерцание его не померкло под слоем воды.       — Мое Кольцо! — закричал Саурон и бросился к перилам. Он почти взобрался на них и спрыгнул, но Келебримбор схватил его за ноги и потянул на себя, и они оба повалились на асфальт.       — Забудь про него, Саурон! Неужели ты не понимаешь: у нас есть шанс всё исправить!       — Исправить? Думаешь, я хочу твой Эрегион отстраивать? Думаешь, я хочу нюхать дым от твоих кузниц и спину надрывать? — огрызнулся он и оттолкнул Келебримбора. — Мне это Кольцо было дороже жизни! Ты, Келебримбор, во всем виноват!       Моргот закатил глаза и скрестил руки на груди.       — Все мы через это проходили, — с ноткой ностальгии произнес он.       Саурон махал руками, кричал и винил всех в своих бедах. Он клялся разрушить весь мир и убить любого, кто выкажет желание присвоить его Кольцо себе. Когда же он перестал повторять слово «кольцо» больше десяти раз в минуту, Моргот сказал:       — В общем, если захотите вернуться в Средиземье, встаньте лицом на восток, прыгните три раза, один раз покрутитесь против хода часовой стрелки и пять раз хлопните в ладоши.       — Моргот, — обратилась к нему Катя, — а как ты сам здесь оказался?       — Я? Искал Пламя Неугасимое, а нашел «мирный атом». Вот так.       — Понятно, — улыбнулась Катя.       — Ну, тогда, бывайте. Хорошего вечера, — попрощался с ними Мелькор и сел в машину.       — До свиданья, — крикнул Ваня и помахал рукой.       Келебримбор подошел к Кате. Хмурые тучи волнений и переживаний рассеялись, и его лицо стало светлее и еще красивее, а ярко-синие глаза смотрели на девушку с теплом и заботой.       — Теперь, когда Единое Кольцо погребено, моя душа спокойна, и мое сердце снова может петь, — сказал он.       — Тебе пора возвращаться, — грустно сказала она.       — Почему? Без Саурона его войска только и могут, что убегать и отступать. Эрегиону пока ничто не угрожает. А когда придет время вернуться, я хочу, чтобы ты пошла вместе со мной.       Катины глаза широко распахнулись. Она была счастлива и одновременно напугана.       — Но… как я могу оставить этот мир? И, к тому же, я читала, что ты любишь Галадриэль…       — Галадриэль сделала свой выбор. Спустя много лет я, наконец, тоже сделал свой. Катя, — мягко произнес он и склонился над девушкой, — я люблю тебя.       Катя потянулась к его плечам. В ее глазах стояли слезы, но она была готова смеяться от радости. Келебримбор прижал ее к себе, нежно обхватив за тонкую талию, и поцеловал в губы. Ваня пристально следил за их движениями, и, когда дело дошло до поцелуя, он, не выдержав, отвернулся и выругался.       «У тебя десять лет было, чтобы сказать ей то же самое, идиот!» — ругал он себя в мыслях и разъяренно топтал асфальт. Никто не заметил, как Саурон ушел минутой ранее и уже стоял возле лестницы, по которой можно было спуститься к реке.       — Келебримбор, — с придыханием сказала Катя, — я тоже тебя люблю.       И они вновь поцеловались. Ваня, кашлянув в кулак, сказал:       — Ну, вы как хотите, а я пошел домой.       — Ой, Вань, иди, конечно. В магазин зайди только, а то туалетная бумага закончилась. Кто-то ее всю за ночь истратил, — попросила Катя.       — Зайду. А вы…       — Мы гулять пойдем и на метро кататься. Думаю, будет здорово сделать кучу фоток станций, распечатать их и отдать Келебримбору. Пусть гномам покажет — обзавидуются!       Келебримбор улыбнулся: Катино предложение пришлось ему по душе.       — Ключи у тебя есть?       — Да, я свои взяла.       — Ну ладно. Пиши, если что, — пробубнил Ваня напоследок и пошел домой. Взявшись за руки, Келебримбор и Катя пошли в противоположную сторону.       Их путешествие оказалось насыщенным событиями. Они побывали на выставке современного искусства, там была новая экспозиция граффити: Келебримбор ничего не понял и сказал, что в Эрегионе фрески лучше. Затем они погуляли в парке и прокатились на колесе обозрения. Глядя на город с высоты птичьего полета, Келебримбор думал о том, как велик и удивителен этот мир.       Катя не теряла надежды чем-нибудь накормить Келебримбора, ведь с утра он ни к чему не притронулся и наверняка был голоден. Они зашли в кафе и заказали сырники со сметаной. Келебримбор поковырялся, но затем съел их и запил чаем, а после еще два раза просил налить ему тот же чай.       «Что же такого вкусного в его чае?» — недоумевала Катя.       — Можно я отопью из твоей чашки? — спросила она.       — Хорошо, — ответил он и протянул ей чашку с напитком. Катя сделала глоток, и на нее будто бы снизошло откровение: чай был сладким. «Блин, мы ж ему сахар забыли предложить!» — раздосадовано подумала она и вздохнула.       — Теперь я знаю, как тебе угодить, — сказала Катя с улыбкой и вернула чашку.       Перекусив, они снова пошли гулять. Катя часто ловила себя на мысли, что рядом с Келебримбором она чувствует себя иначе, чем рядом с Ванькой. Ваня был такой привычный, добрый, такой тюфяк, за которым всегда надо присматривать, лишь бы он чего не натворил. А Келебримбор был таким сильным, заботливым и чутким. Она вмиг забывала обо всех волнениях и проблемах, стоило ей взглянуть на его прекрасное лицо. Нет, Ванька тоже был по-своему заботлив, но… это другое!       Финальной точкой их путешествия было метро. Они выходили на каждой станции, и Келебримбор с упоением рассматривал облицованные плиткой арки, вычурные светильники, названия станций и карты веток метро.       Стоило Ваньке переступить порог квартиры, как в дверь постучали. Он не успел повернуть замок, а потому приоткрыл ее и выглянул в щель: в коридоре стоял Саурон.       — Ты шел за мной? — спросил он чуть испуганно.       — Шел, — ответил тот, протолкнул Ваню в квартиру и закрыл за ними дверь.       — Зачем?       — У меня к тебе деловое предложение, — сказал Саурон, разулся и по-хозяйски прошелся по квартире. — Ты ведь сказал, что хочешь служить мне, не так ли?       Ваня нахмурился и преградил Саурону путь на кухню.       — Нет, не так. Я никогда не буду служить тебе, даже не мечтай.       — Как жаль! — вздохнул Саурон и хитро улыбнулся. — Катя променяла тебя на какого-то эльфа и совсем забыла про то, кто ее настоящий друг. Думаешь, она любила тебя? Нет, Вань, она просто тебя использовала, чтобы чистить лоток вашего кота.       Ваня сжал кулаки и повысил голос:       — Отстань от меня. Я не буду тебя слушать. И, вообще, уходи, я тебя не звал.       Саурон приблизился к Ване и положил руки на его плечи, проигнорировав нормы приличия и его личное пространство. Ваня заметил, что у Саурона был красивый маникюр черного цвета и длинные заостренные ногти.       — Вань, а, Вань, — обратился он к нему, и от этого голоса Ваньке стало не по себе, — мне кажется, мы с тобой сумеем договориться.       Катя и Келебримбор вернулись домой около одиннадцати вечера. Они были уставшие и счастливые, но никто из них не ожидал, что на звук открывающейся двери кроме Кокосика выйдет Саурон. Да, это определенно был Саурон, только вот почему-то он был в Ванькиных штанах и футболке, вывернутой наизнанку.       — А ты что здесь делаешь? — нахмурившись, спросил Келебримбор.       — Да так, просто в гости пришел.       Из коридора выглянул Ванька в одних трусах и тут же убежал в свою комнату.