Long way (from) home

Пассажирский поезд номер 689-К с сообщением Владивосток-Владикавказ отправляется через 10 минут со второго пути… Мерный голос диктора из-за стекла слышится ещё более глухо и безжизненно. Юмэ слушает его уже в пятый раз – с того момента, как вошла в вагон. Она приехала на вокзал немного заранее. Сразу после того, как купила новые туфли и уволилась с работы. Ей давно стоило сделать и первое, и второе. К сожалению, отказывать себе в небольших подарках и требовать адекватного отношения со стороны коллег за последние три года вошло у неё в привычку. Как и жить с человеком, который всё это время ей изменял. Но теперь Юмэ может позволить себе всё и даже больше. Для начала – удалить ненужные контакты, вычеркнуть из жизни лишних людей, от которых в ней ни капли тепла – только грязь, и купить уже, наконец, эти чёртовы туфли. Кажется, в её жизни наступил переломный момент под названием «с меня хватит». Именно с этой мыслью она проснулась во вторник утром, услышав за окном чужой смех и осознав, что не помнит, когда в последний раз искренне смеялась. К четвергу Юмэ съехала с общей квартиры, оставила на столе в офисе заявление об уходе по собственному и сменила номер. И вот сейчас сидит в спальном вагоне поезда номер 689-К с сообщением Владивосток-Владикавказ и держит в руке билет в один конец. Это был поезд самого дальнего следования, который ей удалось найти. Путь от первой станции до конечной займёт неделю, ровно семь дней, а Юмэ как раз нужно время. Поезда, шум их колёс и пролетающие за окном пейзажи всегда успокаивали её. Так что она едет не в никуда, а искать свой покой. Три года назад Юмэ уехала из Пусана во Владивосток к человеку, который клялся ей в любви. Оставила всё на родине ради чувств, чтобы приехать в чужую страну, о которой ходит очень много легенд. За это время она неплохо выучила язык и смогла заработать денег – а ещё убедиться в том, что клятвы, данные на эмоциях, ничего не стоят. Сейчас Юмэ едет на другой конец необъятной страны просто так. Ей просто хочется, и она может себе это позволить. Она так устала. Спальный вагон – самый дорогой, но ей хотелось провести эти семь дней с комфортом. Проводник, проверяя её билет, сказал, что сейчас, несмотря на сезон, поезда для дальних поездок выбирают немногие пассажиры, поэтому высока вероятность, что девушка будет в вагоне одна. Её это полностью устраивало. Когда поезд вздрагивает, начиная медленно отползать от вокзала, Юмэ глубоко выдыхает и отворачивается к окну, прикрывая веки. Подождите! Пожалуйста, подождите!.. Вот чёрт! − чужие пыхтения и просьбы где-то за стеклом превращаются в белый шум.

***

Чонгук никогда не опаздывал на поезда, но всё когда-то бывает впервые. − Да, Чимин, да, я всё взял! Да, приеду через неделю, как раз к вам успею! – пыхтя, бормочет он в трубку, прижатую к уху плечом – потому что в одной руке у него болтается небольшой чемодан, а в другой – большой туристический рюкзак. – Уверен, с погодой нам повезёт, и Казбек будет наш! Несмотря на уверенность в голосе, убеждал Чонгук не только друга, но и себя. Он был достаточно опытным альпинистом, но всё же, скорее, любителем, чем профессионалом. Учился в Дальневосточном федеральном на юриста, но почти всё свободное время посвящал горам. За четыре курса облазил с друзьями – такими же энтузиастами – все приморские сопки, был на Алтае и мечтал однажды увидеть заснеженный Эверест, а сейчас, вот, едет на юг покорять Казбек. Если, конечно, не опоздает на поезд. На столе дома в небольшой однушке остался диплом, полученный для спокойствия родителей, только на душе у самого Чонгука было неспокойно. Он не чувствовал в себе сил и желания вершить правосудие, и в то же время совершенно не знал, чему хочет посвятить свою жизнь. Когда ему было двенадцать, родителям пришлось уехать из родного Пусана во Владивосток, где папа нашёл хорошую работу. Несмотря на переезд, общительный по натуре Чонгук со временем нашёл много друзей и даже несколько девушек, но с ними как-то не получалось. Поэтому Чонгук предпочитал девушкам горы – они были не только красивыми, но и постоянными, и не пытались заставить его быть тем, кем он не являлся. В горах было много искренности и смысла, которых Чонгуку так не хватало в людях. Ещё ему прямо сейчас не хватало каких-то пяти минут, чтобы спокойно успеть на поезд (убеждение мамы в том, что он с таким багажом действительно едет в горы, а не навсегда уходит из дома, заняло чуть больше, чем он рассчитывал). Поэтому Чон Чонгук примеряет на себя роль олимпийца в попытке поставить новый рекорд в дисциплине «Бег на длинные дистанции с препятствиями и с отягощением». − Чимин, я перезвоню тебе, как сяду в поезд, − невероятным усилием Чонгук сбрасывает звонок и ускоряется, наконец, подбегая к своему вагону, который уже немного сдвинулся с места. − Подождите! Пожалуйста, подождите!.. − он из последних сил машет руками с зажатыми в них сумками проводнику. Но тот, кажется, уже отошёл от двери. − Вот чёрт! Чертыхаясь, Чонгук запрыгивает на подножку и начинает стучать. − Откройте! Пожалуйста, откройте! К счастью, проводник всё же слышит его и помогает запыхавшемуся парню с сумками забраться в тамбур. Бросив рюкзак тут же, Чонгук обессиленно падает прямо на него, зачесывая пальцами насквозь мокрую от бега чёлку, и начинает дрожащими руками шарить по карманам в поисках документов. Предъявив проводнику всё, что нужно, Чонгук оборачивается, чтобы проверить, не выронил ли он что-то во время забега, и замечает вышедшую из соседнего купе девушку. Даже с такого расстояния видно, что она взволнована, поэтому Чонгук машет ей ослабевшей рукой, стараясь вложить в улыбку искренние извинения: − Простите, что побеспокоил! Меня зовут Чонгук. Кажется, мы будем соседями! Девушка слегка заторможено кивает и вновь скрывается за своей дверью. А Чонгук, пыхтя, тащит чемоданы в своё купе, искренне надеясь, что в поезде есть душ.