Плечи в синяках

Арсений просыпается привычно рано. Он бросает взгляд на спящего рядом Эда, от чего-то тяжело вздыхает, аккуратно целуя своего парня в щеку. За три года совместной жизни Выграновский все-таки смог обучить Попова его рутинным обязанностям. Для начала надо подготовить все к пробуждению Выграновского. Бросив взгляд на часы и позволив себе полежать в тепле еще хоть минутку, Арсений нехотя выбирается из одеяла. Эд любит, когда с утра его встречает вкусный и сытный завтрак, идеально выглаженный костюм и его красивый парень. Арсений в первую очередь приводит себя в порядок, принимает душ и мажется кремом. Парень с любовью печёт блинчики и на всякий случай проверяет висят ли костюмы Эда на вешалках. Убедившись, что все готово, парень идёт к кровати. Арсений аккуратно гладит Эда по плечу, тихо зовёт по имени, зная, как Выграновский не любит просыпаться по утрам. Рано же еще, конечно, встать сложно. Через минуту Выграновский все-таки открывает глаза, смотрит на парня хмуро, а после переводит взгляд на часы. — Опять на десять минут позже разбудил. Предупреждал же, ровно, блять, в восемь. Снова яйцо не смог вовремя разбить, да, Арсюш? — усмехается Эд, но Арсения эти слова никак не обижают. Он ведь действительно должен был разбудить пораньше. Конечно, Эд на работе начальник, и ругать его за пару минут опоздания некому, но Попов ведь знает, Выграновский просто не выносит, когда порядок нарушают. — Прости… Я не услышал первый будильник, — тихо говорит Попов, несмело улыбаясь в ответ. Эд фыркает. Он притягивает к себе Попова, влажно чмокает его в губы, про себя отмечая, что от него соблазнительно пахнет. Поднявшись с кровати и по пути привычно шлепнув Арсения, Эд молча направляется в ванную. Утро в их квартире продолжается по-обычному. Эд медленно поедает вкуснейшие блинчики, хоть и не думает похвалить за это Арсения, что-то печает на телефоне, а Попов сидит напротив, ведь завтракать в одиночестве Выграновский не выносит. — Кстати, эти два дня не жди меня по вечерам, спать ложись без меня. Я буду приходить под утро, — абсолютно спокойно предупреждает Эд, наконец отложив от себя телефон. Конечно, Эд даже и не думает как-то обсудить это или сразу объяснить причину, он преподносит это как факт. — Почему? — тихо спрашивает Попов, стараясь задать вопрос мягко, чтобы не вызвать у парня агрессию. Все-таки по утрам Выграновский бывает не в лучшем настроении, тем более, что Эд оправдываться и как либо объяснять свои действия ненавидит. Злить его не хочется. — Работы много. До утра придется работать. Приду утром, — вполне спокойно отвечает Выграновский, видимо, пребывая в приподнятом настроении. Арсений кусает щеки со внутренней стороны, молчит несколько секунд, но смотрит пристально и недоверчиво. — И это не связано с тем, что у твоей новой секретарши четвёртый размер груди? — совсем неожиданно вылетает у Попова. Он замирает сразу, глаза вниз опускает, будто это сможет его спрятать. Внутри все сжимается, когда Попов представляет, как же его слова могут разозлить Эда. — Малыш, мне кажется, что ты переходишь границы. Если я говорю, что у меня работа, тебе остаётся только верить. Я приду и уйду тогда, когда я этого захочу, запомнил? — грубо схватив за ворот толстовки, Эд притягивает парня через весь стол. Он смотрит в глаза, будто ищет там страх, который несомненно приносит удовольствие. Его настроение меняется за секунду, Попов за подобными сменами не поспевает. Стукнувшись рёбрами об стол, Арсений всю свою смелость теряет сразу. Он быстро кивает, аккуратно поглаживает руки Выграновского у себя на шее, выражая этим какую-то только им двоим понятную преданность. Вскоре, рука Эда исчезает, а на тонкой коже остаётся след от пальцев. Ничего, не в первые же. На несколько минут вновь повисает тишина. — Любимый… У меня деньги закончились. Я хотел приготовить сегодня борщ… — тихо говорит Арсений, хоть голос и слегка дрожит. Он, конечно, давно привык к подобному «доброму утру», но почему-то все это для него до сих пор сложно. — Я дал тебе деньги три дня назад, куда ты их дел? На эти деньги люди неделю живут. Раз даже считать не умеешь, чеки собирай. Это на два дня, — поджав губы, отчитывает его Эд. В парня летят деньги, и Попов вздыхает, молча собирая пару купюр с пола. Он и не думает, что это унизительно. Такие мысли давно его не посещают. Тяжело вздохнув, Попов думает, как распределить деньги. Конечно, его немного задевает то, что при высоком заработке Эд деньги выделяет всегда нехотя и мало, но парень молчит. Он даже никогда не смел спросить, сколько же зарабатывает Выграновский - просить у него побольше денег парень точно не решится. — Я надеюсь, мой малыш будет хорошо вести себя один дома. Ведь если ты будешь шалить, мне придётся тебя наказать, а ты знаешь, как я это не люблю, — притворно сладко шепчет Эд, целуя в щеку, а внутри все снова холодеет. Попов редко делает что-то плохое, в основном он лишь не совсем точно исполняет поручения Выграновского, но получать за это больно и обидно до невыносимости. След на шее почему-то резко становится ощутимым. Когда Выграновский угрожает, всегда становится страшно. Арсений замечает - с каждым разом это чувство все сильнее. — Я буду хорошо себя вести, — тихо шепчет Попов, чувствуя, как руки Эда проникает под его толстовку, оглаживая тонкую талию. Кожа покрывается мурашками, тело напрягается, а парень прячет лицо в шее Эда, только бы он не видел, как Арсений от страха жмурится. Он не хочет. Ему неприятно. В последний раз Попов секса действительно хотел, наверно, год назад, сейчас же у него лишь есть периоды, когда секса не хочется чуть меньше, чем обычно. К сожалению, сегодня день не такой. От одной мысли о сексе с Эдом хочется куда-нибудь спрятаться. Задница со вчерашней ночи ещё не прошла, поэтому на этот раз Попов усиленно надеется, что секса Выграновский не потребует. — Так хочется выебать тебя перед работой, но утром у нас совещание. На этот раз тебе повезло, зайчик. Проводи меня, — на ухо шепчет Выграновский, а Арсений губы нервно кусает. Понимая, что на сегодня в плане секса он абсолютно свободен, парень уже без особого страха целует своего парня на прощание, тихо зашипев от его укусов. Эд уходит, а Попов, как всегда, остаётся совсем один. Любой другой, поняв, что дел на сегодня совсем немного, и даже обед нужно приготовить только на одного, обязательно бы позвонил друзьям, запланировал бы весёлую встречу, но не Арсений. Нет, не потому что ему не хочется. Ему тупо не с кем. Переехав в Москву, Попов надеялся найти здесь работу по душе, познакомиться с новыми людьми, завести друзей в столице. Вскоре, он встретил Эда, который занял все мысли парня, и вскоре даже предложил сьехаться. Совмещать серьёзные отношения и дружбу с кем-то, по мнению Выграновского, Арсений не смог бы. В каком то смысле Попов даже согласен. Все-таки обычно дел по дому слишком много, времени на встречи с ещё какими-то людьми действительно мало. Отношения-то важнее. Когда Выграновский возвращается, Арсений его, конечно, слышит. Все-таки парень и не старается зайти тихо, совсем не боится потревожить сон своего парня. На кровать парень скорее падает, чем ложится. Арсений хоть и не открывает глаза, но к Эду он почти ползёт. Спать одному неуютно, хочется прижаться к теплому бочку. Уткнувшись носом в шею Выграновского, Попов расслабляется, хоть его спокойствие и длится ничтожно мало. В нос слишком резко ударяет стойкий запах женских духов, а Попов от неожиданности аж кашляет, резко сев на кровати. — Слюнями во сне подавился? — сонно усмехается Эд, а Попов даже не находит, что ответить. Он чувствует руку у себя на спине, на автомате снова ложится на место, но при этом будто отчетливо слышит треск собственного сердца. Попов неглупый. Он и до этого знал, что Эд периодически ему изменяет. В ночную работу в офисе он не верил никогда, но раньше все это было так, лишь далёкие догадки, сомнение, ревность, а сейчас… Выграновский впервые так нагло заявил о том, что секс у него не только с Поповым. Арсений знает, верит, что в этих «ночных сменах» любви нет. У парня хоть и есть любовница, может и, не одна, с ними все только ради секса. Эд ведь с ним, искренне любит его и одному только Выграновскому Попов по-настоящему нужен, но… Все равно становится до тошноты неприятно. Тихий всхлип Попов заглушает подушкой. Его прорывает. Парень плачет тихо, боится, что Эд может его услышать, а через десять минут и вовсе сбегает в ванную. Хочется побыть одному. Мысли в голове путаются, а на языке горьковатый привкус боли. Арсений смотрит в зеркало, разглядывает собственное отражение, в очередной раз стараясь найти в себе недостатки. Почему Эд изменяет ему? Что в Попове не так? Почему его недостаточно? Из-за слез голубые глаза выделяются особенно красиво. Потрескавшиеся губы сейчас кажутся алыми, а Арсений тихо шепчет себе, что он красивый, вот только верится в это плохо. Неправда это, судя по тому, как его парень, который точно его любит, все равно предпочитает трахать кого-то на стороне, наверное, кого-то сексуальнее, красивее, лучше. Попов не спит. Ближе к семи утра он просто начинает приводить себя в порядок, принимает душ, а после отправляется готовить завтрак для Выграновского. Самому кусок в горло не лезет. Попов внушает себе, что в их отношениях все можно исправить, это просто период такой, они справятся. Парень натягивает улыбку, будит Эда, позволяя тому влажно поцеловать себя. — Чего такой молчаливый с утра? — усмехается Эд, уже уплетая свой завтрак. Арсений наконец отрывает взгляд от замеченного на шее следа и теперь смотрит парню в глаза. В горле ком, проглотить который парень не в силах. — Спал плохо, — Арсений почти не врёт. Он ведь и правда почти не спал сегодня. О причинах этого он решает умолчать. Сказать сейчас, что он все видит и понимает — это начать ссору, которая ни к чему хорошему не приведёт. Особенно для Арсения. — Конечно, весь день, наверное, ничего не делал. Как уснуть-то, если за день никакой энергии не потратил? Спортом тебе надо заниматься. И спать крепче будешь, да и фигурку наконец подтянешь, — мудро советует Эд, а Попов еле всхлип сдерживает. Сейчас эти слова воспринимаются вдвойне обидно. — Тогда дай мне денег на спортзал, — тихо говорит Попов, забрав со стола уже пустую тарелку. Он губы до крови кусает, сразу идёт мыть посуду. Когда он не смотрит на Выграновского, даже дышать легче становится. — Ага, будешь ходить и задницу везде свою выпячивать перед мужиками, а я за это еще деньги платить. Возле дома побегаешь, полезнее так даже, — твёрдо произносит Эд, уже собираясь покинуть кухню. — Ну фигурка у меня не та уже. Вряд ли мужиков заинтересует, чего боишься то, блять? — Попова переполняет злость, обида, боль. Появляется мерзкий страх того, что парень больше не привлекательный, даже Эду давно не нравится уже. Подходит Выграновский резко, в пару шагов сократив расстояние между ними. Попова поворачивают к себе, как куклу, грубо вжимают в столешницу. Эд ненавидит, когда Арсений матерится, поэтому первая пощёчина прилетает как раз за это. Попов хватается за щеку, глаза сразу опускает. — Забываешься, сучка. Даже если у тебя самая стрёмная задница в городе, она все равно принадлежит мне. И я буду решать, где и кому ты смеешь её показывать, — Выграновский почти рычит, приближает свое лицо к лицу Попова, а тот сразу жмурится и почти пищит от страха. Эд чувствует сбившееся дыхание на своей коже, буквально ощущает, как с парня слетает спесь, а сам он привычно зажимается, послушно закивав. — Отвечай мне! Чего сейчас то, сука, молчишь? — рычит Эд, а в голосе такая ярость, что Попов начинает мелко дрожать. Эд трясет Арсения за плечи, впивается в них так, что Попов едва сдерживает всхлип от резкой боли. Парень сжимается. Все это совсем не что-то кардинально новое для него, но каждый раз страшно, как в первый. — Прости. Прости, я не хотел… Мне больно, Эд, — тихо шепчет Арсений. Выграновский смотрит ему в глаза, дышит тяжело, но видно, что агрессия постепенно отступает. Руки вскоре исчезают с плеч Попова, а Эд делает шаг назад. Глаза неприятно щиплет от слез, но Попов старается контролировать себя, чтобы снова не заплакать. Перед Эдом не хочется выглядеть таким жалким и некрасивым. — Ладно, малыш, на этот раз я тебя прощаю. Иди ко мне, — ласково отвечает Выграновский. Он уверено притягивает к себе, прижимает максимально близко и обнимает по-собственнически. Арсений, наверное, ещё никогда не был таким напряжённым. Он до крови кусает губы, не может даже заставить себя успокоиться. Страх окутывает все тело. В объятьях Эда нет чувства безопасности, нет уюта и нет спокойствия, хоть сам Выграновский этого либо не замечает, либо игнорирует. — Малыш, я ночью сегодня не приду. Работы много, даже домой ехать смысла нет. Завтра вечером буду, скорее всего, — сообщает Эд так, будто все это в порядке вещей. Арсений, безусловно, не смеет возразить ему. Парень лишь кивает, он тут ничего и не решает. Вздохнуть со спокойствием получается, только когда Эд уходит на работу, а Попов наконец остаётся в одиночестве.