Пустой дом

Под темными деревьями светится уютно-желтым единственное окошко. Старинный домик, сложенный из дикого камня. В маггловских сказках в таких хижинах живут злые колдуньи, которые только и поджидают одиноких путников в лесу. Кейти-Лин — колдунья, разумеется, но не очень злая. Так, иногда накатывает. И никого она не поджидает, просто у нее всегда наготове котелок супа и бутылочка-другая травяной настойки собственного изготовления. Потому что все Оуэны знают: нет лучшего места, куда принести свою душевную боль. А все Оуэны — это очень много. Так что у Кейти-Лин часто бывают гости. Вот и сегодня… — О, маленькая сестренка Джулия пришла меня навестить. Кажется, из всех только ты еще ни разу не приходила ко мне поплакаться. — И никогда не думала, что приду, Кейти! Хорошо хоть, ни с кем не столкнулась. Джулия проходит к столу перед очагом, с тяжелым стуком ставит на него большую сумку для документов и выгружает из нее несколько темных бутылок. — Обижаешь! — говорит высокая худая колдунья в светло-зеленой тунике и брюках из мягкой серебристой ткани, старшая сестра Джулии, и выставляет на стол пыльную бутылку с пожелтевшим кусочком пергамента на горлышке. — Почему такая пыльная? — удивляется Джулия. — У тебя же здесь проходной двор, как только сохранила? — Для особых случаев держу, — ухмыляется Кейти-Лин. — Когда нужно что покрепче. «Что покрепче» заходит, что надо. После пары стаканов Джулия повествует о своем горе — об обоих мужиках, которые ее предали, о том, как катится под откос ее карьера и ее жизнь. — Двое? Что за мужики? — поднимает брови Кейти-Лин. — Один красавец, любит меня уже много лет, и что же? Он стал новым Танатосом, а не я. — Любит тебя? Так чем тебя не устраивает быть Леди Танатос при нем? — Да я его не люблю, вот в чем проблема! — Аа, это совсем другое дело. А что второй? — А второго я люблю больше всего на свете. Хотя он невыносимый ублюдок и хам. — И он тебя не любит? Вот же урод! Хочешь, я ему лучи поноса пошлю? Ты знаешь, я умею. Можем даже полюбоваться издали на эффект. До утра с горшка не слезет, точно тебе говорю. — Не надо ему поноса, Кейти. Ему и так хреново. Он меня любил, пока не умер. А потом я его воскресила, понимаешь? И с тех пор вообще не понимаю, что происходит. — Воскресила? Джулия Рианнон Оуэн, ты воскресила человека из мертвых, и теперь эти жуки навозные отказались признать тебя новой Леди Танатос? — Так как я докажу-то им? Я статью отправила в «Вестник Аида», а там только в раздел «Сплетни Гекаты» приняли. — Что? Твою статью? Почему? — Так я же имя назвать не могла. Пациент Х да пациент Х. А может, его и не было никакого, Пациента Х этого. Теперь редколлегия требует провести презентацию с присутствием Пациента на их закрытом заседании и только так соглашается печатать в научном разделе. — Ну так проведи им презентацию! — Так он ни в какую! — Вот же гад какой! — А я его понимаю. Кому хочется подопытным кроликом быть? Я бы наплевала вообще на эту чертову должность, если бы только он был со мной. А он далекий и холодный, как будто не весь вернулся. И я думаю, Кейти, может, это я что-то не так сделала? Может, нельзя на самом деле человека полностью у смерти отобрать? Может, ему теперь среди живых плохо? — Ну хочешь, мы тебе любовь эту ликвидируем? Есть способы. Будет твой едва живой невыносимец на коленях перед тобой валяться, а ты и бровью не поведешь. — Не надо, Кейти. Я его люблю, и это самое важное, что у меня в жизни есть. — Тогда терпи, сестренка. Любую боль исцеляет время. Глухой ночью две сестры-колдуньи сидят, обнявшись, на крылечке домика из дикого камня и протяжно поют: Pe cawn i hon yn eiddo i mi O galon yn fy ngharu; Ni fynnwn ddim o'i chyfoeth hi Rhag ofn i'm serch glaearu Mae rhywbeth yn ei gwisg a'i gwedd Ac yn ei hadgwedd hygar, Rhaid iddi fod yn eiddo yn eiddo i mi Tra byddom ar y ddaear. Pe cawn i hon yn eiddo i mi, O fel gwnawn ei mynwesu; Mae dweud ei henw ar hin oer Yn gwneud i'm corff gynhesu. Ond pe bai hi yn eiddo i mi, A'i serch yn dal yn glaear; Ni fynnwn i mohoni hi Ar gyfrif ar y ddaear.