Гарем Кросса или же власть сменилась?

*** Смущение перемешалось со странным чувством. Вкушение запретного плода всегда было чем-то грешным, но до безумия приятным. Вот и сейчас старший близнец, который развалился на его постели, как у себя в комнате, заставлял магию бурлить, а мысли улетать всë в более неясное русло. Если разговоры с Киллером об интиме всегда вызывали стыд и тошноту, то вот в книгах всë было очень романтично. Тела у героев были сексуальны и красивы и обстановка не менее шикарна. Волнительность сцен в книгах всегда была привлекательнее грязных подробностей из уст Килла или же кого-то ещë. И вот, появился скелет, разговаривать с которым о сексе было не противно, а его флирт и ласки не казались чем-то неправильным или тошнотворным. Одежда у наложников была разная: Хоррор всегда ходил в латах или в штанах, всегда готовый к бою, Даст обожал длинные мантии с капюшонами и закрывающими всë тело в принципе. Лишь иногда при особо активных движениях сквозь его одежды можно было рассмотреть очень даже хрупкое тело, хотя, скорее, маленькое, но твëрдое. А вот три остальных наложника в основном ходили в подобии платьев. Мало того, что наряды могли быть не очень удобные, так и делались они ещë из полупрозрачной ткани, которая, может, и выставляла все достоинства, но при этом в ней было ужасно холодно. Но именно сейчас Дрим понимает, что такой наряд более всего подходит наложникам. Найтмер выглядит так прекрасно сейчас, что светлый не удержался от сдержанного, но очень милого комплимента, в котором не было и намëка на пошлость. Но, почему-то, от его слов щëки вечно бледного близнеца вспыхнули, и тот отводит глаза, бубня что-то о том, чтобы Сон уже начинал. Не смея томить и задерживать брата, Мечтатель как-то неумело, но довольно ловко стаскивает с него одежду, от чего удивляется даже сам. Сон мило улыбнулся, прикасаясь к чужому телу невесомо, словно играл на арфе. На своë удивление, старший стал издавать ещë больше звуков, действительно напоминая музыкальный инструмент. Его красное и смущëнное лицо видеть было ой как не привычно. Дрим с каждым разом всë отчëтливее понимал, что брат отдаëтся ему полностью. Появилось даже ощущение, что настолько искренним тот не был даже с королëм. Опустившись к шее, светлый чмокнул еë пару раз, направляясь всë ниже и ниже к груди. Старший хотел было его остановить, ведь отметины оставлять на теле не стоит, но не мог выдавить из себя ни слова, только довольные стоны. Все движения и прикосновения были до безумия нежны и будто бы невинны. Даже сейчас сквозь пелену возбуждения можно было прочувствовать, что Дрим не создан для грубостей и мерзостей. Но мимолëтные касания кончиками пальцев, да даже тëплое дыхание куда-то в кожу заставляло Найтмера таять в руках девственника, словно это он сейчас неопытный мальчишка, попросивший старшего показать ему всë. Кошмар никогда раньше подобного не ощущал и вообще думал, что интимная близость нужна лишь таким извращенцам, как Кросс, а сам он выше всех этих плотских утех, вынужденный дарить их из-за обязанностей наложника. Но сейчас он осознавал, что хочет больше, Дрим для него всегда являлся главной слабостью. Рядом с ним образ строгого главаря рассыпался, и он снова становился гиперопекающим братом, от заботы которого ни скрыться. Можно было сказать, что Найт был одержим идеей защиты близнеца, ведь тот всегда казался куда хрупче и нежнее остальных. Вот только теперь было ощущение, что наивное дитя здесь Найтмер, а его близнец же сюсюкается с ним, так как иначе быть не может. Кошмар замечтался, в его теле расплывалось тягучее чувство блаженства и удовольствие. Ему бы хотелось провести так вечность... В какой-то момент невесомые ладошки с изящными тонкими пальчиками переместились к половому органу, но так не задержались, проведя лишь пару раз кончиками фаланг, от чего старший чуть не кончил. Вот только после Дрим двинулся к отверстию, от чего Мар издал характерный ему запрещающий что-то звук. Быстро отдëрнув руку, светлый смотрел на того с непониманием и виной. «Нет, нет, Дрим, ты великолепен, не вини себя,» - именно это сейчас хотел пропеть старший, но воздержался.  - Дрими, король никогда не позволит быть сверху себя...  - П-прости меня! Я ошибся, но ты ужасно прекрасен в моменты, когда наслаждаешься, - хотелось сказать о том, что подобные чувства он ощутил только с близнецом, но не хотелось портить мнение о его любимом короле... Стянув с того одежду, Кошмар с удивлением обнаружить, что братец его ещë не так возбуждëн. Его член только немного привстал, хотя дрожь и глазки, смотрящие в душу, так и говорили о возбуждении и безумном желании. - Найти... - Кошмар осознал, что долго пялился на голое тело, но как только поднял глаза на самого Дрима, с удивлением обнаружил, что тот... Боится?  - Я подготовлю тебя к следующему этапу. Но для начала мы должны тебя возбудить... - кажется, младший не думал, что всë зайдëт так далеко. Для него, наверное, потолком было просто потрогать друг друга, чтобы довести до предела без лишения девственности. Хотя, тогда как объяснить то, что младший хотел растянуть его?  - Мне страшно... - Прошептал светлый, уводя глаза. - Может, не будем заходить так далеко? - младший, казалось, говорил это даже ради приличия, потому что его руки так и не отлипали от плеч близнеца, а в глазах так и светилось что-то вроде: «Просто не соглашайся,» - вот только непонятно, действительно ли это было в мыслях у Дрима или Мару так хочется в это верить.  - Дрим, секс это не только приятные касания по всему телу, нужно уметь держать себя перед королëм даже когда в тебе кое-что есть... - старший всë ровно продолжал цензурить многие свои слова. Не может же он сказать тому, что-то через чур пошлое, может и испугаться. Хотя, сколько бы тот себя не убеждал и как бы не пытался доказать самому себе, что делает это только ради тренировки Дрима, сам-то он придерживался эгоистических желаний. Он просто хотел забрать его девственность раньше, хотел ощутить то, о чëм мечтал так давно, и даже если для этого нужно притворяться добродетелям, даже если это их единственный раз... Он будет делать всë, чтобы эта птица счастья не упорхнула от него. Светлый не стал сопротивляться, как и предполагалось. Кошмар наклонился к шее, решая, что перед их соитием стоит довести близнеца до такого же состояния. Тело того было податливым и горячим, а кожа, которую тëмный чувствовал «губами» шелковистой. Он силился, чтобы не укусить, чтобы не оставить следов. Но как только в голове возникала мысль, что этот ангел может попасть в руки кого-то другого, челюсти сами сжимались.  - Найтмер! - младший взвизгнул и как только скелет чуть отстранился, до него дошло то, что он сделал. На ключице был аккуратненький и лëгкий укус. Его было практически не видно, но кожица у близнеца была такая нежная и нетронутая, что на том месте сразу же появилось пятнышко чуть более тëмного оттенка. Он пройдëт буквально за пару часов, уже под конец их соития от него не останется и следа... Но один только вид небольшой ранки, слабенькое покраснение на тельце... Всë это вызывало бурю эмоций, из-за которых Найт терял контроль. «Я... Могу их залечить... После лечебной магии тело становится менее чувствительным в этих местах, а король как раз любит другие места для меток...» - неосознанно, но Кошмар нарушил одно правило гарема, а раз это уже неизбежно, то можно насладиться его нарушением, а вместе с тем и нарушить ещë одно... В гареме нельзя использовать магию лечения, можно только для спасения жизни. Да гори весь этот завет адским пламенем! Дрим не успел ничего сказать, как в его ключицы вгрызлись, словно это был самый лакомый кусок мяса. Скелет вскрикнул, но ему нельзя издавать громких звуков, если сюда кто-то придëт, то влетит обоим. Поэтому стоны отчаяния и осознание «грешности» пришлось издавать как задавленный скулëж, который, кажется, заставлял Кошмара только сильнее вгрызаться в косточки и кожу на плечах. Из ранок потихоньку вытекала кровь, но еë слизывали тут же, словно она не была противной или грязной. Когда к голове главного наложника приложилась дрожащая рука, он на секунду остановился. Что он творит? Резко отстранившись, тот увидел, как на уголках глазниц его близнеца были маленькие крупицы слëз, как жемчужинки. Как бы эта картина не выглядела и насколько бы сильно не было осознание своей ошибки, Мар не мог почувствовать вину. От одного вида слëз обычно заботливый брат возбудился ещë больше. Теперь стало ясно, почему многие шептались о том, как бы хотели довести Дрима до слëз. Даже в таком жалком, по мнению многих, виде, он был словно ангелок. Но опустив глаза чуть ниже, Кошмар с удивлением обнаружил, что стоит у близнеца не хуже, чем у него самого. Вряд ли бы старший смог добиться такого простыми касаниями.  - Дрим, я залечу раны, не переживай, - Мар чмокнул пару раз искусанные плечи, а его пальцы оказались около отверстия, Дрим хотел было взбунтоваться, но не смог, вот теперь и думай, от страха быть выданным или от действительного желания продолжить. Обычно растяжка у Кошмара была самым нелюбимым этапом. Он считал еë скучной для актива и неприятной для пассива. Вот только здесь светлый скелет снова смог изменить мнение близнеца. Ощущать, как шелковистые мягкие стенки сжимают твои пальцы, слышать сдержанно сладкие стоны и наблюдать, как лебедино длинная шея открывается из-за того, что младший запрокинул голову назад... Так и хотелось опять оставить пару засосов на открывшихся ему частях тела. Когда же Найтмер начал засовывать четвëрный палец, словно хотел проверить сколько может выдержать это тело, Дрим протяжно и довольно громко простонал, что тот уже готов. Токие мольбы нельзя было игнорировать, уж слишком сладкие. Когда головка члена приставилась к отверстию и тëмный попытался войти, он ощутил как сжалась дырочка, заставляя того остановиться, чтобы насладиться этим моментом. Проникновение было долгим, Мар будто бы специально останавливался на каждом сантиметре, чтобы оценить, как сильно его сжимают стенки. Когда в Дрима вошли на полную и тот просто сидел, не смея шелохнуться, старший не выдержал. Перевернув того на спину, он сразу же взял средний темп, заранее закрывая младшему рот, чтобы тот не стонал слишком громко. Вибрации, уходившие в ладонь, ощущались так отчëтливо, что было впечатление того, что тëмный сходит с ума.  - Дрим... Дрими, ты не представляешь каким счастливым ты меня сделал... - интимный шëпот прямо в слуховое отверстие смешивался всë с более нарастающим темпом. - Я так хотел быть первым в тебе... Так боялся, что тебя познает кто-то другой. Я просто обожаю тебя, ты моë солнышко... - чтобы было понятно, Кошмар никогда не распылялся на комплименты или похвалу. Самый верх его ласки было называть брата «Дрими», но сейчас, слыша столько похвалы, нижний расплывался от удовольствия и ощущал, что не жалеет о принятом решении, ведь так хорошо ему ещë не было никогда...