замок из дождя

2019's Тэхен осматривает зал клуба скучающим взглядом. На небольшой сцене Чонгук держит бокал с шампанским в руке и говорит слова благодарности всем тем, кто помогал ему в создании его нового альбома. Эта приватная вечеринка навела много шума. Феномен Чон Чонгука навёл много шума. Его популярность росла в геометрической прогрессии. В конце прошлого года они купили квартиру, покинув съёмную студию. Квартира была просторная, с комнатами не только для них, но и для гостей, с двумя санузлами, панорамными окнами на высоком этаже в элитном районе. Дорого. Чонгук купил машину. Тэхен обзавёлся своей чуть позже, на месяц. Дорого. Они ужинали в ресторанах, занимались сексом на шёлковом постельном белье, пили дорогое шампанское, имели гаджеты и технику последней модели. Обменивались дорогими подарками, украшениями, предметами искусства типа картин и статуэток — что больше нравилось Тэ. Ездили в Европу и на самые дорогие курорты. Дорого. Одним своим видом они буквально кричали о своём достатке. Однажды утром, не сумев уснуть после внезапного пробуждения, Тэхен лежал в огромной постели, глядя за восходом солнца. Он был один, было холодно и было пусто. Простор квартиры стал его душить. К своему удивлению он понял, что лучше чувствовал себя в той маленькой однокомнатной студии. Хоть там все и изменилось. Там что-то надломилось, если не сломалось. Проверяя мобильный, он каждое утро, пока Чонгук находился в туре, читал его сообщения с пожеланиями доброго утра. Сначала это было мило, он ждал каждое сообщение с трепетом, ужасно скучая по альфе. Но чем дольше отсутствовал Чонгук, тем больше ему казалось, что звонки их короче, сообщения сухие, и как будто бы вообще приходят на автомате, запрограммировано. Встречи на небольшой промежуток времени, когда совпадали расписания обоих, проходили сумбурно. Изголодавшись, они старались насытиться друг другом. Все сводилось к животному сексу, в погоне за общим удовлетворением, словно бежали эстафету, а после Чонгук вырубался мёртвым сном, а Тэхен, напротив, не мог подолгу уснуть. Они мало разговаривали, они не проводили время с друзьями. Они отдалялись. Тэхен много снимался. Ему стало поступать по несколько предложений, и он мог выбирать. Теперь не он хватался за любую роль, это продюсеры целенаправленно хотели его. Спустя почти полтора года после их с Чонгуком свадьбы, когда истерики семьи подутихли, он, наконец, встретился с Чимином, с которым поддерживал связь на расстоянии все это время. Пак сильно не распространялся о настроениях дома. Сказал только, что родители были недовольны. Миндже равнодушно, даже прохладно принял тот факт, что у него увели омегу из-под носа. Счастлив был только Чимин. Пак получал образование в юридической сфере, но когда Тэхен предложил ему стать его менеджером, легко согласился. Он не видел себя ни юристом, ни адвокатом, и, откровенно говоря, ему было скучно заниматься подобными делами. Работать с Тэ было весело, но порой трудно. Характер омеги менялся. Он замыкался, подолгу грустил, иногда злился. Зимой прошлого года, когда он сделал аборт, с ним и вовсе случилось что-то похожее на депрессию. Он потерял свой первый серьёзный сценарий, но, может оно и к лучшему, потому что ему предложили главную роль, которая буквально возвела его на пьедестал. Но, тем не менее, с того времени пошло все наперекосяк. Карьера обоих стремительно взлетела, но их отношения, их характеры и восприятие как себя, так и друг друга так же стремительно портилось. Чимин очень переживал за Тэ. Он неоднократно говорил о том, что его беспокоят изменения, которые происходят с омегой, Чонгуку, но тот лишь обещал поговорить с мужем. Результата, конечно, так и не было. Выйдя на воздух, Тэхен закурил. Он с наслаждением прикрыл глаза, пока никотин растекался по его телу. Ему надоел шум, голоса, громкая музыка. Он хотел вернуться домой. В огромную, дорогую и пустую квартиру, где даже в середине июня было холодно. — Тебя будет искать Чонгук, — слышит Тэхен и открывает глаза. Ким криво улыбается, затянувшись. — Нет. Не будет, — пожимает плечами омега. Он втягивает носом запах альфы, делая это явно открыто, и не смущается. Намджун пахнет костром, дымом, кожей. Его запах тяжёлый и выдерживать его крайней нелегко. — Почему ты ищешь, вот вопрос. Тэхен улыбается, продолжая курить. Тэхен давно замечал, что этот мужчина к нему неравнодушен. Конечно, он не испытывает к нему ничего, но чужое внимание приятно. Это то, чем шоубизнес подкупает и портит — внимание. Чужое обожание, желание, восхищение. К такому быстро привыкаешь и лишиться этого совсем не хочется. Намджун смотрит на него. В глазах лёгкая тревога, забота, обеспокоенность. Так когда-то смотрел на него Чонгук. Может, и сейчас смотрит — Тэхен не знает. Зрительных контактов стало в разы меньше. — Зачем ты куришь? — спрашивает Ким, и омега выдыхает дым. — Ты ведь знаешь, что врач… — Намджун, — перебивает его Тэ. — Не лезь. Альфа хмурится, подходит ближе, выбивая сигарету из рук. Пальцы Тэхен сжимает в кулак с лёгкой усмешкой. — Браво, — улыбается красиво, но безэмоционально омега. Намджун встряхивает его за плечо. — Что с тобой происходит? — злится альфа. — Почему ты стал такой? — Какой? — Тэхен мрачнеет. Альфа сжимает плотно губы. — Пустой. Ты словно кукла. Как Чонгук не замечает, я не понимаю. — Если мы с тобой сейчас пойдём в туалете потрахаемся, он и этого не заметит, поверь мне, — фыркает Тэхен. Руки дрожат, пока он достает новую сигарету. Намджун не церемонясь забирает и её. — Ты совсем рехнулся? Что ты несешь? Тэхен молчит, его руки все ещё дрожат. Он смотрит вниз, боясь произнести следующий вопрос. Ещё больше боится услышать на него ответ. — Он мне изменяет? — спрашивает омега. — Ты его друг и наставник, я понимаю, но я должен знать правду. Мне надо знать правду, Намджун. — Нет. Тэхен, нет. Ни единой омеги в его окружении нет, — твердо отвечает альфа. И это искренняя правда. — Он пашет как сумасшедший, засыпает прямо в студии. Спроси Юнги. Он с ним 24/7. — Хоть кто-то, — невесело усмехается Ким. Джун вздыхает. — Вы оба выбрали такой стиль жизни, — мягко произносит Намджун. Но это не помогает — слова звучат резко и безвыходно. Тэхен на грани начать рыдать, чего делать он совсем не хочет. Но ему так трудно, он словно задыхается внутри. Дверь снова открывается. — Мне сказали, мой муж и мой друг здесь одни, — говорит Чонгук. — Я должен закатить скандал? — с улыбкой говорит он, выходя на улицу. Намджун бросает на Тэ короткий взгляд, а затем отходит, возвращаясь в клуб. — Он снова курит, — говорит он Чонгуку на ухо, перед тем, как войти в помещение. Альфа хмурится, скользнув взглядом по мужу. Они остаются одни. — Ты ничего не хочешь мне сказать? — спрашивает Чонгук. Тэхен поднимает на него свой разбитый взгляд. Омега пожимает плечами. — Я устал. — Мне надо побыть еще полчаса, и мы можем поехать домой. Потерпи немного. — Нет, Чонгук, — Тэхен качает головой. — Я устал от всего этого, — он указывает на пространство между ними. — Я устал от наших отношений. — Что? — не совсем понял альфа. — Ты о чем сейчас? — Так не должно быть. У нас больше нет семьи, мы просто спим друг с другом, — Тэхен качает головой. — Мы даже не ужинаем вместе больше, не обсуждаем ничего, не разговариваем, мы игнорируем душевные переживания друг друга. Есть только работа. Вечная гонка за славой. Я так не могу больше. — Стой, погоди, — Чон машет рукой. — Ты бросаешь меня? — Я хочу перерыв. Лучше сделать перерыв, — Тэхен моргает, и надо же, слезы текут по его лицу. Чонгук же стоит на расстоянии вытянутой руки, но он словно одеревенел и не делает никаких движений. Но все же, словно внутренне гонимый собственным альфой, он приближается и берет лицо Тэхена в свои ладони. Омега в его руках безвольный, не сопротивляется и только плачет. Альфа Чонгука впервые так сильно растерян. Да и сам парень не понимает, что ему делать. — Не делай этого, — просит Чонгук. — Не бросай меня. Тэхен всхлипывает. Все эти три года, как они поженились, Тэхен делал все для Чонгука, все ради Чонгука. Он потерял себя в нем. И это его разрушило. — Дай мне время, — тихо просит Тэхен. — Мне плохо, Чонгук. Мне очень плохо. Альфа поджимает губы, притянув его к себе. Почему? Когда это произошло? Почему он не заметил? Он обещал заботиться о нем, он обещал лучшую жизнь. Он обещал. И теперь Тэхен в его руках дрожит, всхлипывая. Почему он не замечал этого раньше? Почему не замечал, как потух всегда яркий огонь в его глазах, как осунулось лицо, как сильно он похудел. Каким апатичным он стал. Чонгук ничего не заметил. Он все упустил. — Я вернусь через две недели, — говорит Чонгук. — Я отпущу тебя, но только на две недели. И мы поговорим. Обо всем поговорим. Тэхен молчит. 2024's В начале декабря выпал снег. Немного, лишь прикрыл асфальтные дорожки и лёг лёгкой вуалью на деревья. Чонгук медленно шёл по парку, рассматривая все вокруг. Последнее время он часто стал обращать внимание на то, что вокруг. Хачжун рядом втянул носом воздух. — Что не так? — спрашивает омега. Чонгук подошёл к небольшому ограждению, которым было отделенно искусственное озеро. Температура ночью была минусовая. Тонкая корка льда витьеватым узором покрыла водную гладь. — У меня мог быть ребёнок, — вдруг говорит альфа. Хачжун удивленно на него смотрит, повернувшись. Гук все так же смотрел на озеро. — Семь лет назад. Мы только год как были женаты. Все только начало налаживаться в плане работы и карьеры. Я долгое время не понимал, что случилось, я не мог найти тот переломный момент, когда я стал терять Тэ. Если честно, я вообще и не думал об этом. Я не думал, что это было так важно для него. Так болезненно. Мне казалось, мы оба смотрели в одном направлении. И на тот момент это было единственным правильным решением, — Чонгук облизывает губы, прячет руки в карманы куртки и вздыхает, закрыв глаза. — Я сказал ему сделать аборт. Я это сделал с нами. Хачжун все ещё молчал. Альфе надо было выговориться. Чонгук смотрел вдаль на воду, а глаза его слезились. — Я отправил его в клинику, с Намджуном. Сам поехал на запись музыкального шоу. Тэхен был один. Он прошёл через это один, без меня. Я помню, что вернулся домой поздно ночью. Он лежал в нашей постели, в той маленькой квартире, которую помогал снимать его папа. Он лежал, свернувшись клубком, казался таким маленьким, таким беззащитным. Я пошёл в ванную, написал Намджуну сообщение с вопросом «как все прошло?». Представляешь? Я сейчас говорю это и понимаю, что я на тот момент был просто чужим человеком для Тэ. Ни поддержки, ни заботы он в тот тяжёлый и сложный момент своей жизни от меня не получил. Сухие указания. Ни сочувствия, ни нежности. Я убил своего ребёнка. Так бесчеловечно и жестоко. Я убил в тот день Тэ. — Чонгук, — Хачжун касается его руки, поворачивая к себе. Слезы на лице альфы причиняют и ему боль. Слышать эти слова невозможно, хочется закрыть уши. Он с этим жил так долго. Тэхен с этим жил так долго. — Не надо. — Я говорил с ним, — шмыгнув носом и утерев слезы со щёк, говорит Чон. — Как ты и сказал. Я пришёл в клуб, где он должен был быть. Я говорил с ним. Мне казалось, это игра воображения. Я ощутил такую сильную тоску по нему. По его запаху, по теплу его кожи, по голосу. Я просто… я ненавижу тот день, когда позволил ему уйти. Я дал ему повод сомневаться во мне. Кучу поводов. Он потерял ко мне доверие. Мы были в таком хрупком состоянии, и потом я просто все разбил вдребезги. И он не хочет возвращаться, Чжуна, — Чонгук глубоко вздохнул. — Я не могу ни о чем другом думать. Я не хочу ничего делать. Нет вкуса к жизни. Ничего не интересует. Я закрываю глаза, а там Тэхен. Разбитый, грустный, и я тому причина. — Ты себя коришь, — говорит мужчина, — и за дело, не спорю. Но что толку от того, что ты станешь себя ненавидеть? Признание ошибок — хорошо, но знаешь, что лучше? Сделать выводы. Двигаться дальше. Ты не вернёшь ваши прошлые отношения. Ты не вернёшь тот день, в котором все пошло не так. Ты не исправишь уже сделанного и сказанного. Ты не заберёшь ту боль, которую вы друг другу причинили. Потому что прошлое должно остаться в прошлом, Гук. — Я не могу без него, — Чонгук качает головой. — Он — моя единственная любовь. Он — моя жизнь, Хачжун. — Ты не можешь исправить того, что произошло, но ты можешь построить новое с ним. Новые отношения, новые чувства, новую жизнь. Если у Тэхена есть ещё чувства, ты должен бороться. Если есть хоть малейшая надежда, ты не можешь опускать руки, Чонгук. Хачжун сжимает его холодные ладони в своих руках, смотрит в глаза. Он не просто опечален, он опустошен. Омега помнит это состояние. Оно засасывает как болото. После смерти своего альфы ему перестал быть интересен мир. Всё вокруг больше не имело никакого значения, потому что он не мог разделить ни радость, ни горе, ни обиду и разочарование, ни злость со своим любимым. Он остался один. Чонгук же сейчас находился один в своём мире, полном разочарования в себе. Он тонул, трясина вины затягивала его. И Хачжун пытался изо всех сил вытащить его, как когда-то вытащил себя. Но если Хачжун пытался выбраться на морально-волевых, держась за память о любимом, то Чону было ради кого бороться. Ради реального человека. Ради возможности реально снова любить и быть любимым.

《《《》》》

Все последующие дни после вечера в клубе Тэхен был сам не свой. Он снова не мог справиться с бессонницей, появилась тревожность. Все это было очень некстати, так как ему через два дня необходимо было лететь в Киото на съёмки. А то, в каком он находился раздрае, совсем не способствовало тому, чтобы блестяще отыграть свою роль. Незаменимых нет. Он чётко усвоил это правило, когда его карьера едва не развалилась. Как бы тебя ни превозносили, восхищаясь твоим талантом, внешностью, игрой, стоит лишь на короткий миг выпасть из этой бесконечной гонки, как на твоё место тут же найдётся моложе, миловиднее, сговорчивее. И Тэхен это знал, и Чонгук это знал. Оба сталкивались с такими ситуациями, оба знали, каким трудом добрались туда, где были сейчас. И только они двое знали, какой жертвы это стоило. Так что Тэхен должен был быть в строю. Несмотря на то, что его всего терзали бесконечные мысли, а сердце в груди ныло и болезненно сжималось лишь от одного воспоминания. В ситуациях, подобных этой, омеге очень помогало выговориться Чимину. Иногда друг давал хороший совет или просто расставлял все по полочкам. Иногда достаточно было того, что Тэ просто проговорит то, что у него на душе. В любом случае Чимин — идеальная альтернатива сеансу психотерапии в кратчайшие сроки. Тэхен заехал на подземную парковку дома Пака. Он часто здесь бывал, его знала и охрана дома, и консьерж. У него даже были запасные ключи. Но все же ломиться в чужую квартиру было верхом наглости, поэтому Тэхен поднялся на нужный этаж и нажал на звонок. Вообще Чимин — ранняя пташка. Подъем у него всегда был в районе восьми утра. Пробежка, свежевыжатый апельсиновый сок, патчи под глаза — его ежедневный неизменный ритуал. Тэхен взглянул на наручные часы. Было почти десять, но ему не спешили открывать. Неужели он куда-то ушёл? Стоило предупредить о своём внезапном визите. Тэхен уже хотел было развернуться и уйти, по пути набрав друга, но за дверью послышался шорох. Открывали долго, Тэ даже показалось, что по ту сторону звучно зевнули. Юнги на пороге стал неожиданностью. — Привет, Тэ, — кивнул он и отошёл, пропуская в квартиру. — Проходи. Омега заторможенно вошёл в просторную квартиру, не сводя взгляда с заспанного альфы. Тот все ещё дрейфовал между сном и реальностью, нетвердой походкой ушагав в кухню, где, судя по звукам, находился Чимин. — Выпей кофе, — раздался голос Чимина. — Поешь и прими обезболивающее. Кто пришёл? — Тэхен, — Юнги сел на мягкий угловой диван, пододвигая к себе чашку с горячим напитком. — Доброе утро, дорогой, — Чимин со своими неизменными патчами под глазами улыбнулся тепло и заботливо вошедшему другу. — Завтракал? Я сделал яичницу. Садись. — Привет, — растерянно ответил омега, присаживаясь. Его красноречивый взгляд был устремлен на Чимина. Брови явно задавали вопрос. Пак закатил глаза, жестом давая понять, что все расскажет позже. Юнги ушёл спустя час. Он долго завтракал, долго принимал душ, и слишком быстро о чем-то говорил с Чимином в прихожей. Как только дверь за ним закрылась, Пак попал в полный вопросов взгляд Тэ. — Что? — наивно спросил омега. Тэхен едва не поперхнулся возмущением. — Серьёзно? — переспрашивает Ким. — Юнги? Завтрак? Я чего-то не знаю? — Только если того, что Мин дерьмово переносит алкоголь, — ворчит Чимин, шагая в гостиную. Тэхен идёт следом. — Мы выпивали, перебрали лишнего. Таксист привез нас ко мне. Юнги отключился, а адреса его я не знаю. — Ты знаешь, — изумляется Тэ. Чимин снова закатывает глаза, всплеснув руками. — Ладно, знаю, но я хотел спать, а не заниматься его доставкой. — Вы… Чимин фыркает. — Он руку поднять не смог бы, не то что член, — омега падает на диван, и Тэ присаживается рядом. — Если честно, фигня какая-то. И зачем я только каждый раз на это ведусь, — горестно вздыхает Пак. Тэхен присаживается рядом, все ещё ощущая себя между растерянным и изумленным. Он даже позабыл на мгновение о своих заботах. — Я не думаю, что это здоровая история, — говорит Тэхен. Чимин открывает один глаз. — Серьёзно? Ты мне это говоришь? — фыркает Пак. — Как с Чонгуком поболтали? Тэхен щурится. — Так это ты? — Ким вздыхает, сложив руки на груди. — Зачем ты это делаешь? — Юнги тоже участвовал. — Вы на этой почве и спиться решили? — злится Тэ, вставая и начиная ходить по комнате. Чимин следит за ним, не меняя положения. — Это тупая шутка? Ты специально пытаешься проверить насколько хватит моей менталки, пока я не чокнусь? — Твоя менталка давно накрылась, — спокойно замечает Чимин. — А то, что вы с ним творите какую-то херню до сих пор, это факт. В этом мы с Юнги солидарны, поэтому попытались ускорить и без того неизбежный разговор. — Почему вы решаете, что нам с ним делать? — Тэхен становится неприятно приторным, и Чимин морщит нос. — Почему всем вокруг виднее?! — Чего ты кричишь на меня? — Пак садится на диване. — Знаешь, сколько раз я видел тебя на дне за эти полгода? Знаешь, как со стороны ты выглядишь? Знаешь, как ты вздрагиваешь от одного его имени и как твой запах неконтролируемо ведёт себя? Ты любишь Чонгука. Ты и не переставал любить его. Ваш брак развалился — это факт. Но вина в этом и твоя, и его. Вы просто не хотите решать проблему, спихивая все на плохой характер, упрекая друг друга и не желая идти на компромисс. — Я всегда шел на компромиссы. Я едва карьерой своей не пожертвовал ради него. Я, черт возьми, своего ребёнка убил из-за него, — холодно говорит Тэхен. Чимин выдерживает стойко его взгляд. — Ему об этом ты хоть раз говорил? Омега отводит свой взгляд, поджав губы. Тэхен накрывает ладонями лицо и садится на пол у стены. Спустя, казалось бы, долгие минуты тишины, Тэхен чувствует на своём колене руки Чимина. — Что он сказал тебе? — Что скучает, — сипит Тэ. Его голос дрожит, в нем звучат слезы. — Что жалеет, что мы развелись, что не должен был отпускать. — Что ты почувствовал? — Как будто мне сердце наживую вырезают, — Тэхен убирает руки — плачет. — Чимин, это неправильно. После стольких лет истязаний друг друга, пусть не физически, но морально, я мёртв. — Ты живее всех живых, детка, — Чимин гладит его мокрые щеки. — Ты сильный, смелый. Ты отважный и самый лучший человек. Но тебе больно. Тебе очень больно, твоё сердце разбито, — Тэхен кивает, но Чимин не закончил, — и сердце Чонгука тоже. Ему больно не меньше. И ему страшно, Тэ. Страшно, что он не сможет вернуть тебя, что ты не захочешь. — Но что, если я не хочу? — тихо говорит Тэхен. Чимин вздыхает. — Я с таким трудом принял решение уйти от него. Ради чего все это было? — Никто не заставит тебя, ты ведь понимаешь? Даже если я вас в одной комнате закрою. Все зависит от вас двоих. Только от вас. Никто не вправе вмешиваться. Я лишь пытаюсь подтолкнуть тебя к тому, чтобы вы решили все окончательно. — Мы развелись, куда уж окончательнее, — фыркает омега. — Вы развелись. Но вы не разлюбили друг друга. И Тэхен впервые замолкает, не собираясь перечить. 2019's Полгода назад, а может чуть больше, Тэхен купил квартиру в хорошем элитном жилом комплексе. Это было больше инвестиционное вложение, нежели он специально искал себе новый дом. В будущем его папа будет там жить после развода, а сам Тэхен частенько оставаться ночами перед тем, как их брак развалится окончательно. А сейчас Тэхен жил в ней, пока Чонгука не было две недели. Те самые, за которые они должны были обдумать, что им делать дальше. Как им дальше сосуществовать, как попытаться спасти их семью, которая в один момент стала рассыпаться словно карточный домик. Тэхен закрыл холодильник, взяв оттуда банку энергетика. Тихое шипение раздалось в полной тишине, и омега сделал несколько больших глотков, глядя в окно на ночной город. Было около восьми вечера. Темнело поздно, но уже кое-где загорались огни вывесок, билбордов и плазменных экранов на зданиях торговых центров. На небольшом письменном столе, за которым Тэхен почти никогда не сидел, и тот был больше для интерьера, стояла рамка с фотографией. Это было Рождество. То самое Рождество, когда Тэ узнал о беременности. На фотографии он почти лежит на Чонгуке, а тот улыбается, склонившись к его волосам. Там они ещё ничего не знают. Там они ещё любят друг друга крепко, преданно, сильно, сходя с ума от избытка чувств. Тэхен смотрит на фото, держа рамку в руках. Он скучает по ним. По тем прошлым Тэхену и Чонгуку, которые пошли против семьи ради любви. По тем прошлым, которые тонули друг в друге. Тэхен и сейчас тонет, с той разницей, что захлебывается. Отставив напиток, он вздыхает, убирая рамку в сторону обратно на стол. Две недели истекли. Тэхен, если честно, ничего так и не решил. Чонгук дал ему полную свободу, не настаивал звонками, не написывал сообщений. Он интересовался, но делал это крайне коротко и по делу. Тэхен скучает по нему. Чувство тупое и ноющее. Наверное, думает он, это привычка и скорая течка, но он понимает, что скучает по альфе. Ему грустно, что все сложилось так, что они никак не могут выбраться из той трясины, в которую их загнала работа и постоянное желание быть лучше, популярнее, знаменитее, востребованнее. Они жертвуют собой, и что хуже — друг другом. Тэхен вздрагивает, когда слышит щелчок дверного замка, и в прихожей автоматически загорается свет. Чонгук вкатывает свой чемодан, заходит сам, закрывает за собой дверь и вздыхает, глядя на Тэхена в противоположном конце гостиной, которая прекрасно просматривалась из коридора. — Тебя не было дома, когда я приехал, — говорит альфа. — И на мои звонки ты не отвечал. Я позвонил Чимину, он тоже отказался говорить, где ты. Я почувствовал себя изгнанным, — невесело усмехается Чон. Тэхен лишь смотрит на него. В груди становится тепло, потому что, оказывается, да, он безумно соскучился. И дело ни в привычке, и ни в предстоящем цикле. Они не первый раз расставались, бывало и на больший срок, но то, на какой ноте это произошло в последний раз, все меняло. Чонгук оставляет вещи, разувается и идёт к нему. Ментол чистый, освежающий, без примесей парфюма или даже табака обволакивает Тэ. Он не знает, зачем Гук выпускает феромоны, если Тэхен и так не собирался ни ругаться, ни выяснять отношений. Внезапно не хочется ничего, только одного. — Я прямо с самолета. Не мог ждать утра. Я думал о тебе, о нас все эти дни. Места себе не находил, — начинает Чонгук, но Тэхен его перебивает. — Обними меня. Альфа на мгновение теряется, а в следующее — Тэхен жадно вдыхает его запах с шеи, крепко обхватив руками за талию. Чонгук прижимает его к себе. Он чувствует, каким тот стал худым. Отчего-то становится неприятно, словно это его вина. Недоглядел, не позаботился. — Я люблю тебя, — Чонгук отодвигается, берет его лицо в свои ладони. Глаза у Тэхена блестят. — Я люблю тебя, Тэ. Всё, что я делаю, это ради нас. Омега лишь молча кивает, поджав губы. — Мне одиноко, Гук. Мне плохо, когда тебя нет рядом, — Тэхен накрывает его ладонь своей. — Я понимаю, правда, все понимаю. Но мне так тоскливо. Я не могу справиться с этой грустью. — Любимый мой, — Чонгук хмурит брови, между ними появляется морщинка. Он выглядит старше. Уже не тот школьник, не тот юный парень. Рисковый и взбалмошный. Чонгук давно повзрослел. Обстоятельства вынудили. А Тэхен скучает по их юношеской страсти, по той ненасытности, что чувствовалась только по взгляду. Альфа осыпает его лицо поцелуями. Губы его прохладные, сухие, а лицо Тэхена горит, изнутри обжигает. Он тянется к нему, ловит за подбородок, чтобы поцеловать. Чонгук обнимает его крепче, подхватывает под бедра, и Тэхен с готовностью обхватает его талию ногами, не прекращая целовать. Омега тихо выдыхает в приоткрытый рот, вскользь осматривает лицо Чонгука сверху вниз, который тянется к нему, цепляя губами подбородок. Пальцы омеги оглаживают лоб, скулы и спинку носа, он накрывает его слегка колючую щеку своей ладонью и снова целует. Чонгук бережно укладывает его на спину, на постель, ложится сверху, прижимает к себе, удерживая под лопатками крепко, словно Тэхен может просочиться сквозь пальцы. Пудровый оттенок запаха Тэхена проникает в каждую клеточку слизистой альфы, возбуждает его собственные рецепторы. Чонгук, не прекращая целовать, стягивает резинку спортивных штанов с Тэхена, а затем и с себя вместе с бельём. Омега обхватывает его голые бедра ногами, трется своим стоящим членом о низ живота Чонгука, и тот несдержанно рычит. Он вдавливает его своим пахом в матрац, обхватывая оба ствола рукой, сжимая и оглаживая большим пальцем обе головки. Тэхен запрокидывает голову, застонав и зажмурив глаза. Он хватается за постель пальцами, сжимает сильно в кулаке, что слышно, как трещит ткань между его пальцев, когда Чонгук входит. Альфа мычит ему куда-то в ключицы, едва сдерживаясь от той тесноты, что так туго и крепко сжимает его. Он терпит ровно столько, сколько нужно Тэхену, чтобы привыкнуть к нему. Когда омега двигает бёдрами ему навстречу, насаживаясь, Чонгук начинает двигаться. Ни один не любит медленный темп, а после разлуки так тем более. Тэхен на ухо ему щепчет «ещё, Гук», «сильнее» выдыхает полустонами, губы кусает от наслаждения, чувствуя приятное тепло внизу живота. — Я тебя не отпущу, — альфа рычит в его приоткрытые влажные от слюны губы, подхватывая под ягодицы и сжимая мягкую плоть пальцами до синяков. — Ты слышишь меня? — сильный толчок, отчего Тэхен съезжает по постели. — Ты мой. Мой. Не отпущу тебя. Тэхен за затылок прижимает его к своим губам, грязно целуя, сжимая твёрдый член в себе, а руками — волосы у корней. Он вскрикивает в его рот, стонет, царпает его руки до алых взбухших отметин, ногами прижимает к себе ближе, теснее, давая понять «да, я твой». И Чонгук это верно понимает, продолжая двигаться в нем быстро, сильно, до той самой тонкой грани между болью и удовольствием. На грани. Всегда на грани. Тэхен кончает первым, подрагивая в крепких объятиях. Чонгук замедляется на этот миг, но после, когда ловит осознанный взгляд Тэхена, возобновляет толчки. Медленные, глубокие — это то, как он любит в конце. Чтобы каждый миллиметр его кожи ощутил, как мокро и жарко внутри его омеги. Как он пульсирует, все ещё сокращаясь вокруг его члена. Чонгук стонет, ощущая ласковые прикосновения рук Тэхена к своей груди. Тот ведёт по острым соскам, крепким мышцам, тянет к себе за шею, губами сцеловывая его стоны и тихое рычание, шире разводит ноги, делается максимально открытым и таким уязвленно-нуждающимся в чужой ласке. Чонгук подхватывает его под коленом, толкается чуть резче, короткими точками и выходит, кончая на смуглые бедра и живот омеги. Он опускается рядом, потому что его собственные ноги дрожат. Тэхен моргает и смотрит в потолок, восстанавливая дыхание. Чонгук находит его пальцы своими, крепко сжимая в своей руке. Тэ поворачивает голову в его сторону. Смотрят глаза в глаза. — Я скучаю по тебе, — говорит альфа. Костяшками пальцев, сцепленных в замок, он касается его щеки. — Вернись ко мне. Тэхен облизывает губы, закрывает глаза и кивает. Чонгук подкатывается к нему под бок, целует в плечо, прижимается лбом. Ластится, нежится, ищет тепла, и Тэхен целует его в макушку. — Я люблю тебя, Гук, — говорит Тэхен. Голос его звучит тихо. Позже они сходят в душ, лягут в постель, и Чон провалится в крепкий сон, потому что чертовски сильно устал. А Тэхен все так же будет маяться бессонницей.