Maze of Dead Memories // Лабиринт мертвых воспоминаний

6 августа. 7 P.M.

Порт “Пусан”

      Всё вокруг остановилось. Всё живое и неживое прекратило свой ход, застыло, словно каменный монумент, а мир опустился на дно этой бездны и притаился в ожидании нового взрыва. Ужасающего и непомерного взрыва человеческих чувств. Страх, отчаяние, безысходность, ярость — теперь иные слова ему были неведомы.       Оживленное и суетливое шоссе замерло в тяжелой, давящей тишине. Взрывы разогнали певчих птиц и возмущенных людей, по утру тщетно пытавшихся добиться понимания и сострадания в забронированных касками глазах военных. Этот сонный паралич длился непростительно долго.       Кристофер, доселе сохранявший крупицы своего и без того хрупкого спокойствия, дышал мелко и прерывисто, стараясь вернуть безжалостно отнятое ровное дыхание. Руки его мелко тряслись, увесистый серебряный браслет выбивал тревожную, лязгающую трель по приборной панели автомобиля.       Хан, сидевший рядом, молча потупил свой взор в стоящую впереди легковушку. Взгляд его был таким же пустым, как и окружающее его беззвучное пространство. По его худым, слегка впалым щекам от бессилия скатывались соленые дорожки, ниспадая грузными каплями на ткань джинс. Ему было до безумия страшно. Страшно, как никогда до этого в жизни.       Чанбин, расположившийся на заднем сидении, сидел и мелко щурился, пытаясь прийти в сознание после случившегося. Его не трясло, он не плакал, но чувствовал, как все его внутренние органы будто сжались в тугой ком. Сердце колоколом било по вискам, отдаваясь каждый раз колючими мурашками на спине. Подобно Чану и Хану, его припечатало к сидению чувство фатального бессилия и всепоглощающей ярости. Он первым вышел из автомобиля, расхаживая взад-вперед около их транспортного средства. Двигался он хаотично, подражая своим видом загнанного в клетку тигра, кидающегося на прутья в инстинктивной попытке выжить. Он то запрокидывал голову назад, поддерживая её руками, то со всей силы пинал валяющиеся под ногами мелкие камни и палки. Казалось, стоит только прикоснуться, как он рассыпется сотнями, а то и тысячами самых мерзких и отвратительных ругательств.       Ситуация патовая. Назад пути нет, но и вперед пройти нельзя. Что делать? Этого не знают даже боги, которые покинули эту бренную землю ввиду её приближающегося самоуничтожения. Вокруг витал едкий запах дорожной пыли, смешанный с гарью и копотью, которая оседала отвратительными, витиеватыми узорами на легких. В голове полный кавардак. Что происходит? Вопрос, не имеющий ответа. И лишь шумный гул в ушах дает понимание о том, что всё реально. Реально и бесчестно в отношении обычных смертных.       Второй взрыв прогремел также неожиданно, как и первый. За одним исключением — он был гораздо ближе. Небо разверзлось алым заревом, словно открывая врата в ад и пуская на покореженную землю всех бесов. Земля содрогнулась, сталкивая литосферные плиты между собой. К запаху гари и пыли примешивался стойкий бензиновый, густо заполняющий всё пространство и обволакивающий своей едкой пеленой. Звук взрыва сопровождался криками, полными ужаса, звонким женским воплем и неистовым плачем детей, которые усиливались в общей панике.       Чанбин, находившийся на улице, припал к земле, закрывая лицо и зажимая уши, раня руки об осколки стекла. Не сразу придя в себя, он открыл дверь около водительского сидения, схватил Чана за ворот куртки и вытянул его на улицу. Тот болтался в его руках, подобно тряпичной кукле.       — Ты можешь мне объяснить, что здесь вообще происходит? — продолжая его трясти, Чанбин готов был на месте закопать нерадивого «лидера» их группы.       — Тачка встряла посреди пробки, нам так просто отсюда не съебаться. Куда ты нас, блять, привел?       — Не строй из себя теленка, которого притащили сюда против своей воли. Думаешь, что если бы я знал, что так будет, то поехал бы сам? — грубо сбрасывая с себя руки Со, прорычал Чан.              Хан, только что пришедший в себя, выскочил из автомобиля, попутно вытирая слезы рукавом толстовки, и встал между двумя бушующими стихиями.       — Успокойтесь вы оба, ваш срач проблемы не решит. Нам сейчас нужно держаться вместе, а не хуесосить друг друга.       — Хан, твоё ухо! — будто бы придя в себя, Чан ошарашенно посмотрел на Джисона.       — Что? — Хан удивленно выпучил глаза и прикоснулся к шее, а следом его пальцы тут же увязли в чем-то теплом и липком. Он посмотрел на свою руку и неприкрыто ужаснулся пятнам свежей крови, растертым по подушечкам пальцев. Из его левого уха сочилась тонкая струйка крови.       Хотя второй взрыв по силе значительно уступал первому, его оглушительной волны хватило, чтобы окатить Джисона с ног до головы: его барабанная перепонка не выдержала сокрушительной мощи и устроила отрыв.       — Такая хорошая музыка, что аж из ушей кровь пошла, — горько улыбнулся Джисон, превозмогая одолевающую его истерику.       И при виде крови на руках, и при мысли, что в теории ему придет пиздец, если его ранение окажется несовместимым с жизнью, Хану хотелось кататься по полу и верещать во все горло. Но Джисон знал, что на этот детский цирк, подобно тому, что постоянно устраивает Чанбин, у него больше нет права. Зрителей разложили по закрытым ящикам и на фокус с распиливанием пригласили не иллюзиониста, а человека-бензопилу. Это, между прочим, еще как не окей.       Вокруг снова закипела жизнь: люди повыскакивали из своих автомобилей, кидаясь кто куда. Стоящие в конце импровизированной очереди водители развернули машины и уехали прочь, пока шум мотора перебивался возмущенными и испуганными визгами. Калейдоскоп из выбитых автомобильных стекол зловеще поблескивал при свете вечернего солнца.       — Тебе нужен врач. Я уверен, что в таком заторе найдется хотя бы один, — крепко хватая запястье Хана, Чан повел его за собой, пока не особо понимая, куда конкретно он должен его отвести.       — Ну конечно, мы будем сейчас бегать искать врача для этого сморчка!       — Я понимаю, что мы тебе не нравимся, Чанбин, но либо ты остаешься тут один, либо идешь с нами. Я доходчиво тебе объяснил? — Чан кинул злобный взгляд в сторону Со, доказывая всем своим видом, что в данной ситуации ему стоит заткнуться и просто следовать за ними.       — Я в порядке, это просто кровь, — ведомый Крисом Хан мог лишь успевать огибать осколки битого стекла. Он немного поморщился, хватаясь свободной рукой за пораненное ухо. Это была не просто кровь — это была, мать его, настоящая кровь, которая свидетельствовала о том, что с Ханом все было совсем не в порядке.       — Тут есть врач? Врача! — Крис слабо слышал возгласы Хана и злостные комментарии Чанбина, сам поражаясь своему чрезмерно заботливому поведению. Его мысли заглушали его собственные крики о помощи. Он не знал почему, но именно ему сейчас было просто необходимо переключиться на заботу о Хане, чтобы самому окончательно не свихнуться в окружающем их кошмаре.       Команда двигалась быстро, обходя вышедших на дорогу людей. Тяжелый запах бензина был как наваждение, которое преследовало всех оказавшихся сейчас в этом месте. Нестихающие мольбы о помощи, визгливый плач детей, матери которых крепче прижимают их к себе. «Пункт назначения» сошел с экранов и, кажется, влюбился в Пусан.       Чанбин плелся позади, его лицо искажала гримаса злости и неприязни. Он не мог сдержать проклятий, сыпавшихся из его рта, словно мусор из порванного мешка. Настолько они были мерзотны и зловонны. Его ругательства, рикошетящие от Чана, словно пули от непробиваемого жилета, постепенно поутихли, и сам он вскоре замолчал, погружаясь в разрушительную черноту своих мыслей.       Хан время от времени хватался за ухо, но старался браво держать планку, вдохновляясь твердым шагом Чана. Никак у этого любителя черных шапок, черных кожанок и черных джинс яйца были стальными, по паре кило каждое, иначе как тогда мог Джисон объяснить решительность и невозмутимость своего товарища? Бан был крутым, и Хану это нравилось. Рядом с ним он точно не двинет кони и не свихнется в этой гонке за выживание.       Наконец, вдалеке Чан заметил небольшую группу парней в спортивной форме. Они стояли около большого белого автобуса дальнего следования. Вокруг них ходил молодой парень, несколько моложе самого Кристофера. Приблизившись, он смог разглядеть парня получше: на его носу величественно взгромоздилась пара очков в тонкой металлической оправе. Выглядел он куда спокойнее и сосредоточеннее, чем окружающая его толпа юных атлетов, то и дело возмущающаяся и галдящая.       — Эй, вы там! Нам нужна ваша помощь! — ускорив свой шаг, прокричал Кристофер.       Юноша в очках обернулся и пристально уставился на приближающееся трио.       — Что у вас случилось? — спросил парень, бросая беглый взгляд на троицу.       — У него идет кровь из уха, Вы сможете его осмотреть? — подталкивая Хана в сторону незнакомца, Чан вытер выступивший на лбу пот и растер его между ладонями.       — Помочь я могу, но проблема в том, что все свои бинты я уже потратил на этих ребят. Единственное, чем я могу помочь, — осмотреть его.       Чанбин уперся спиной в автобус, складывая руки и наблюдая за этой ситуацией. Ему было абсолютно индифферентно на то, что случилось с Ханом и помогут ли ему. В целом, его всегда мало беспокоила судьба других людей. Главное, что его шкура в порядке. За исключением мелких царапин на ладонях.       Только сейчас Чан смог получше разглядеть спортсменов. Несколько из них лежало на земле, у многих были перемотаны руки, чьи-то лица были испещрены, как сообразил Бан, порезами от битого автомобильного стекла, кучерявый атлет с перемотанным бедром растянулся на асфальте, жадно присосавшись к бутылке с водой. Видимо, им здорово досталось после взрыва. Пара окон автобуса лопнуло, часть из них просто потрескалась.       — Я знаю, где достать бинты, — воодушевленно отозвался один из парней, наряду с юношей в очках помогающий своим покалеченным товарищам.       Перед Чаном предстал невысокий крашеный блондин, а его аккуратные миловидные черты лица с россыпью игривых веснушек делали его похожим на ребенка. Незнакомец был худоват, но мускулист: никак он был частью спортивной команды, а значит, за его тощей конституцией скрывалась непомерная выносливость.       — Феликс, — протягивая свою руку, сказал парнишка.       — Кристофер, можно просто Чан. Ты знаешь, где достать бинты?       — Да, я знаю. У меня с собой был рюкзак, там есть и аптечка, и бинты. Но проблема в том, что он остался в автобусе.       — Так, а в чем проблема зайти и забрать его? — хмуря брови, сказал парень в очках.       — В моем тренере. Мы так и не поняли, что с ним случилось, но он резко начал кричать на нас, и у него глаза будто бы кровью налились. Он приказал нам выйти из автобуса, а сам сел на пассажирское сидение в конце автобуса и приковал себя ремнем безопасности. Мы так и не поняли,что с ним произошло. Но выглядит он действительно устрашающе. Мы даже закрыли автобус, когда выходили.       — Класс, вот и вылечили мы нашего калеку, — саркастично захохотал Чанбин.       Никто из присутствующих, казалось, не обратил внимания на дружелюбную выходку Со.       — А в автобус есть другой вход? — серьезно обратился Крис к Феликсу.       — Можно попробовать через разбитое окно, но о него только пораниться можно. На крыше есть люк, но чтобы в него залезть, придется постараться. Я явно не смогу, слишком боюсь высоты, — переминаясь с ноги на ногу, виновато ответил Феликс.       Чан перевел взгляд на парня в очках.       — А ты…?       — Я Сынмин, и я туда точно не полезу. Мне ещё за этими следить нужно, — поправляя очки, скользящие по влажной от пота переносице, он указал на лежащих на земле парней, к которым культурно подсел Хан.       — Понял. Хан, сиди здесь. Чанбин, Феликс, вы мне поможете.       — С чего бы я должен помогать? — возмутился было Чанбин, на что его мысль перехватил Чан.       — Либо ты мне помогаешь, либо лезешь сам.       Чанбин лишь недовольно вздохнул, но подошел к Чану, бубня себе под нос:       — Но это только потому, что я не хочу руки марать.       Парни присели и сложили руки в замок. Кристофер наступил на замок из рук, и те рывком подняли его вверх. Несколько тщетных попыток ухватиться за скользкую крышу выводили Чана из себя. Наконец, его пальцы плотно сомкнулись на металлическом выступе, он подтянулся на руках и с тяжелым выдохом опустился на крышу автобуса.       Чан глянул на следящих за ним Чанбином и Феликсом, поднимая палец вверх:       — Феликс, как выглядит твой рюкзак?       — Он темно-синий, со значками. Стоит на сидении в середине автобуса. Там же стоит и синий чехол с луком.       — Ты че, лучник что ли? — хлопая тыльной стороной ладони по плечу Феликса, недоуменно спросил Чанбин.       — Ага, вроде того, — указывая на нашивку в виде щита с изображенными на нем луком и стрелами, сказал Феликс.       — Вообще, их тут целая команда, если ты не заметил, — подал голос Сынмин, и Чанбин мысленно нехило прихерел с этого акта то ли осуждения, то ли презрения, а то ли со всего сразу.       — Так, я пошел, — предупредил Чан, полностью открывая люк.       Действовать он старался как можно тише, стараясь не разбудить сидевшего в конце автобуса тренера. Первые шаги в этом растущем напряжении ему дались с трудом. Под ногами скрежетало стекло и разбросанные в проходе вещи. Он осматривал каждый уголок в поиске того самого рюкзака. Салон автобуса был больше похож на минное поле. Обстановка страшнее некуда: то тут, то там следы крови, настораживающий хрип мужчины и поволока тягучих тревожных ощущений, скребущая по поверхности его массивной куртки. Чан словно перевоплотился в участника хоррор-квеста.       Он пытался контролировать свое дыхание, но его пульс неумолимо учащался. Ритм был таким, что впору танцевать чечетку. Он глянул в окно, указывая ребятам быть готовыми к любому повороту событий. С каждым его шагом напряжение нарастало, словно скорость гоночного автомобиля. Чан мерно приближался к середине автобуса. Тренер так и оставался неподвижным.       Хруст. Громкий и отчетливый хруст разнесся по всему салону, пробуждая притаившегося мужчину. Перед взглядом Кристофера предстала та же картина, что и тогда, в клубе: пара глаз, налитых кровью, сочащаяся из ушей алая масса, пачкающая воротник бежевой спортивной кофты.       Позвоночник Криса пропускает крупные капли пота и галоп колючих мурашек. Время тянется подобно сладкой карамели.       Чан не то чтобы боится — ему до усеру страшно. Не потому что сейчас этот самый тренер яростно мечется, стараясь высвободиться из плена, а потому что он не знает, как действовать, чтобы это нечто его не достало. Бан, конечно, догадывался, во что могли превратиться обглоданные в клубе тела, но подготовиться к первой встречи с этим восставшим мертвецом, которому он теперь даже название подобрать не мог, времени, увы, не было. Тренер по стрельбе из лука теперь извивается на сидении и хрипит, рычит, клацает зубами.       Ну же, Чан-ни, соберись.       Он ускорился, сканируя салон сосредоточенным взглядом. О, чудо, он его увидел. Чан схватил рюкзак и чехол с луком и просунул их в окно, около которого стоял Феликс. Его блаженное лицо исказила гримаса страха.       — Чан, берегись!       Кристофер резко обернулся и увидел, что тренеру удалось выбраться из плена. Мужчина замер в проходе, а кисть его левой руки превратилась в раздробленное месиво, с которого лоскутами свисала содранная кожа. Должно быть, так он и освободился.       Бан кинулся к одному из сидений, но тренер уже двинулся в его сторону, устрашающе протягивая вперед руки, словно черные птицы, стремящиеся к своей цели. Словно стрелы, слетающие с вибрирующей тетивы. Чан — мишень?       Крис двигался быстрее, пытаясь играть наперегонки с судьбой. Но судьбу не обманешь: едва выбравшись на крышу автобуса, его нога предательски соскальзывает с сидения, и Чан срывается вниз, больно приземляясь между рядами.       Монстр всё ближе, жизнь всё короче. Это конец? Чан только крепче стискивает зубы и презрительно плюет смерти в лицо: «Не сегодня».