I'm afraid ghosts

утро. за окном всё ещё идёт снег. он идёт с самой ночи и не заканчивается. будто небо захотело выплакать все свои напрасные надежды, которые вместо того, чтобы вылиться слезами, падают на холодную землю белоснежными снежинками. в кровати как никогда холодно. всегда парней что-то согревало, но сейчас этот обогреватель исчез. исчезла надежда. она была грелкой в постели. каждый вечер, когда они ложились под холодное одеяло, то оно сразу же нагревалось, и становилось теплее. но сейчас тепло пропало. как пропадают некоторые люди из нашей жизни. просыпаться в холодной постели - так себе занятие. и так за окном холодно, так ещё и совсем ничего не греет. только чужое тело, находящееся рядышком, под боком. —доброе утро, хён.. —протянул хрипящим голосом младший. —доброе.. тебе холодно? —да.. как никогда раньше.. —мне тоже. —он повернулся лицом к Хану, обвил его тело рукой и прижал к себе. так стало намного лучше. тепло другого человека разливалось по телу и становилось намного комфортнее. —спасибо. теперь теплее. —знаю, сколько времени? —ну вообще.. —он протянул руку к тумбочке, которая стояла у изголовья кровати, взял часы, а затем тяжело вздохнув и протянув звук «а», он сказал: —мы опаздываем. —как обычно. ребята встали с постели, надели спортивные штаны, в которых постоянно разгуливали по дому, носки и кофты. дом ещё не успел нагреться с вечера, когда Джисон увеличил температуру на котле, так что было ещё холодно. Минхо сразу спустился на первый этаж на кухню, чтобы приготовить завтраки, а Джисон собирал рюкзаки. он знал, что собирать, по этому это дело Ли доверял ему. через пол часа завтрак был готов. в школу нужно было идти к 9:30, но это никого не волновало, потому что до школы оставалось всего навсего сорок минут, а идти до неё минут пятнадцать. —приятного аппетита, Хани. ничего не забыл положить? —мнеам, —проговорил он, жуя горячий омлет, —я всё положил, —повторил он, когда уже прожевал то, что было во рту. —ну и хорошо. прекрасный завтрак был завершён ужасной вестью. —ай! —вскрикнул младший и схватился руками за грудь, в районе сердца, —что это? —что случилось? —грудь болит сильно очень! —только сейчас заболела? —да.. дышать трудновато.. —одевайся, пошли к доктору. я отпишусь, что ближайшую неделю нас не будет. Джисон кивнул головой, оделся, и всё ещё держась за сердце, вышел из дома. Ли написал классной руководительнице о проблеме, оповестил её, на что она довольно нормально отреагировала, сказав «эх, пропустите много тем. выздоравливайте.» хотя обычно она реагировала на такое очень жёстко. Минхо тоже вышел из дома, посмотрел на младшего и мягко улыбнулся, увидев сонного полуспящего парня, со растрёпанными волосами, колеблющимися от ветра, в чёрной куртке, джинсах, тёмно-зелёном шарфе и в своих любимый тёмно-зелёных кедах. —пошли, чудик. —ну спасибо. по холодной заснеженной улице, парни шли, хрустя снегом. было ещё не так холодно, чтобы надевать ботинки, по этому оба были в конверсах. зима - это чудо. такая прекрасная погода. не считая того, что околеть можно, если мороз в минус двадцать градусов. а так очень даже хорошо. снег, можно поваляться. только сейчас не до этого было. всегда парни ждали зимы. не так, как вы себе поедставляете. просто они могли тогда друг друга покидать в сугроб. сейчас их ничего и не радовало. чувство тоски. Ли поддерживал Хана, потому что тот всячески пытался упасть(не специально, конечно). —ой, внучики, не подскажите где здесь магазинчик ближайший? —здравствуйте, бабушка, —ответил старший. видя, что младшему совсем поплохело, он ответил, —вон туда если пройти, там будет отличный магазин. а нам пора. всего доброго. —а чего это у вашего дружка такой вид уставший? Джисон посмотрел на неё полузлобными глазами с призрением, а затем увидел то, от чего глаза его расширились. у милой, с первого взгляда, старушки, на лице появилась злорадная улыбка и хитрая ухмылка, которая явно не предвещала ничего хорошего. —Хо! пойдём уже! они пошли по снегу дальше. после встречи с этой бабушкой всё стало ещё хуже. появилась тревога, а из-за неё сердце колотилось, как бешеное, и болело. через двадцать минут парни дошли до больницы. можно было бы и доехать на автобусе, но Джи сказал, что хочет прогуляться. они прошли в регистратуру и взяли направление к кардиологу. он находился в сто десятом кабинете, на первом этаже. сквозь толпу людей, Минхо нёс на себе Джисона, потому что тот еле ступал. он уже смутно что-либо различает. вот видит, что Ли споткнулся. но удержался, чтобы не травмировать себя и Хана. вот он подлетает к кабинету, на котором написано «110. врач-кардиолог. Сон Юци.», дёргает за ручку, со всей силы отдёргивает дверь и залетает в кабинет. —здравствуйте! Сон Юци, пожалуйста! проверьте его! у него сегодня начались боли в сердце, или там в районе. можете сказать, что это? —кладите на койку, сейчас будем проверять. как зовут вас и больного? —меня Ли Минхо, а его Хан Джисон. —хорошо. возраст? —мне шестнадцать, а ему пятнадцать. она только угукнула в ответ, но это «угу» странно прозвучало. как-будто она нашла то, чего не хотела бы найти в жизни. —я проверила его. у него ничего нет. точно болит? я думаю, это психосоматика. —вы уверены? тогда почему он так жалуется на боль? посмотрите на него! ему же плохо! как это может быть какая-то психологическая проблема, если тут физическая? —Ли Минхо, послушайте. я - врач. я лучше знаю и разбираюсь в медицине. так что будьте добры не кричать, а принимать мой поставленный диагноз. —она тяжело вздохнула, —в этом случае я могу выписать вам только обезболивающее.. но не думаю, что оно вам поможет.. —спасибо. Хани, пойдём. у вас есть вода, таблетку запить? —возле регистратуры стоит кулер. есть одноразовые стаканчики. там наберите. —спасибо, досвидания. —досвидания. —и вам всего хорошего, ребята! они вышли от врача и направились туда, куда пришли в первый раз в больнице. там, как и сказала Юци, они увидели кулер со стаканчиками. Минхо налил Хану воды, дал таблетку, а тот запил и добрыми глазами посмотрел на старшего. —почему? —что почему? —почему ты так заботишься обо мне? —ты для меня - родной человек. по этому я с тобой и в жару и в холод. так что будь добр, больше не задавай таких вопросов. сам же и так знаешь. —спасибо. ты для меня реально стал братом, Хо. спасибо тебе. тот только улыбнулся, подхватил Джисона за руку и закинул к себе на спину, чтобы дойти до дома. они вернулись в пустой дом, в который ближайшую неделю никто и не приедет. тут в телеграме Хану пришло сообщение: «сынок. нас не будет дома два месяца. я скинула деньги тебе на карту, больше ни о чём не волнуйся, я за всё остальное заплачу.» —чё? «сынок»? да никогда такого не было. сто процентов себе нового мужика нашла, пока папа где-то тоже шляется. —да забей ты, зато дом будет пустой и получится спокойно умереть. —да уж, это точно хорошо. —ты будешь кушать, Хани? —да, можно было бы. Минхо достал из холодильника суп, который варили буквально вчера. разогрел каждому по тарелке и поставил на стол. суп был очень вкусный. будто чем-то заколдованный. в нём было что-то очень привлекательное, если его можно так назвать. —Хо, помнишь, сегодня мы встретили старушку? —да, а что? —ничего странного на её лице ты не заметил? —да нет, вроде старушка, как старушка. —а мне показалось, что она над чем-то злорадствует и хитро смеётся.. я даже испугался. —по этому поторопил? эх, Хани.. опять галлюцинации. я уже не знаю, что делать. —я тоже не знаю. эти призраки достали меня уже. мучают и мучают, будто это я во всём виноват. это мой предок, вот его надо было убить! я то никого не убивал и не собирался. нафинты тогда меня трогать, объясни? —может у них мало мозгов, что они не понимают, как правильно разрешить данную ситуацию? —ну, скорее всего. потому что я бы до такого безумства не додумался. они бесчеловечные. —они и так не люди. так что.. я думаю, лучше их больше не обсуждать. давай просто о чём-нибудь пообщаемся? мне надоели эти призраки. постоянно только о них и слышим друг от друга. давай забудем о них до смерти? —хорошо.. тебе они снятся? —больше нет. —мне тоже. а ты видел на нашей поляне ромашки? —если летом, то да. осенью они уже не растут. то есть как? он видел ромашки, но другой человек говорит, что их не было? неужели галлюцинации.. или просто напоминание о том прекрасном сне? они остались сидеть за столом ещё долгое время, обсуждая разные интересные темы, которые раньше они не замечали из-за того, что постоянно обсуждали не то, что должны были. сердце вроде бы прошло. Хан подумал, что это просто был приступ боли. но всё не так. оно опять заболело, где-то через несколько часов после того, как он принял таблетку внутрь. вечер вторника. за окном колышется сосновый лес, который только вот недавно был без снеговой одёжки. сейчас он выглядел ещё более мрачно и величественно, что хотелось сразу туда пойти и оказаться в плену у Белой Колдуньи. двадцать седьмое января, 2016 год. парни отпраздновали Новый Год, но не так, как раньше. подарков не было из-за отсутствия средств. просто подарили друг другу своё присутствие и времяпровождение вместе за готовкой праздничного ужина. родители Хана всё ещё не вернулись, но переодически скидывали ему деньги на продовольствие и иногда на одежду, если он просил, так что ребята оставались дома у Джисона. родители Минхо даже и не волновались особо, где он там и что с ним. не было дела до сына, в другой момент как тот пытался удержать в нормальном моральном равновесии своего друга. боли в сердце не прекращались. они усиливались с каждым днём, хоть не намного, но было больнее. будто бы порезал палец и, когда его задеваешь, то постоянно кровоточит и болит, пульсируя кровью. парни оставались на больничном все те, почти два месяца. в школу не ходили. врачи дали им обоим справку, потому что Минхо тоже немного поплохело. не так, как Джи, но у него стала часто кружиться голова, появилась тревожность неизвестности о будущем. бывали случаи, когда он терял сознание, так, что Хану приходилось его откачивать с нашатырным спиртом в руках и с больным сердцем в груди. от боли в сердце Хан пил обезболивающее, которое помогало от силы часа на четыре, а затем всё начиналось по новой, и снова нужно было пить таблетки. врачи тоже ничего не находили в груди у Джисона, так что и не могли ничего посоветовать, кроме тех таблеток, которые уже и так принимал парень. холодный январский вечер. буквально только недавно было светло, а сейчас, как ночью. ничего не видно. только свет от фонарей даёт понять, что жизнь тут ещё присутствует. в доме, на кухне, Хан сидит и смотрит пустым взглядом в окно. он пытается разглядеть снежинки, такие белые, падающие с неба. они похожи на звёзды, которые уже состарились и упали с неба, так скажем «звезда в отставке». —Хо, тебе не кажется, что снежинки чем-то похожи на звёзды? —что-то такое есть, да. ты решил присмотреться? —да. знаешь, просто что-то на меня нашло. нам же мало осталось, верно? значит можно и понаслаждаться жизнью. хоть какие-то последние дни. кинь таблеточку, пожалуйста. —опять заболело? он кивнул головой, затем взял таблетку, которую только что получил воздушной переправой, кинул её в рот и всё это дело запил водой. вкус таблетки ощущается, если долго её держать во рту. такая горечь неприятная, просто ужас. —бе, —он аж вздрогнул. —хах, мог бы уже и привыкнуть.. ой, —он пошатнулся и схватился за холодильник. —тебе бы тоже какие-нибудь таблетки попить от головы! шатаешься весь. ноги не держат? —ты чего так завёлся? —волнуюсь я, —буркнул он себе под нос и отвернулся обратно к окну, —осталось же немного, да? —да, Хани. совсем немножко потерпеть. и мы будем в мире, где всем хорошо. —откуда ты знаешь? —просто поверь мне. без вопросов. ты веришь? —верю.. но я не хочу умирать, Хо. это же больно, да? —не знаю, никогда не умирал, —усмехнулся старший, —наверное больно. Хан только посмотрел на него грустными и полными печалью глазами, а потом задал вопрос: —как думаешь.. моё сердце может предвещать то, что нам остаётся вот чуть-чуть? —он жестом показал «немного», сблизив указательный и большой палец. —вполне возможно, —ответил он, доставая нож, с чёрно-зелёной рукояткой, которым собирался порезать лук для рамёна, —у меня сердце не болит. —зато у тебя обмороки. —не только, —он глянул на младшего, который уже пристально смотрел на собеседника, чтобы понять, почему тот не рассказал ему о том, что чувствует по мимо головокружения, —я чувствую тревожность неизвестности будущего. я не могу жить без тревожности. я всегда теперь чего-то боюсь, что случится в будущем. будто бы произойдёт что-то не то, что мы должны будем ожидать. —ого.. почему не сказал? —не знаю. я не хотел тебя напрягать своими заботами. и так тут со своим сердцем.. бедненький.. —ты говоришь, как моя бабушка.. —бывает, —он ухмыльнулся, а затем поставил на стол тарелки. еда была неимоверно вкусная, как в первый раз, когда Минхо приготовил дома у Хана это блюдо. прошло ещё пару дней. режим стоял так же и не двигался ни в каком направлении. сердце всё так же болело, голова всё так же раскалывалась от любого звука или стука. за окном всё так же стоял лютый мороз в минус двадцать градусов, всё так же лежал рассыпчатый снег. Хан весь день провалялся в кровати. уже двадцать девятое января, а он с одиннадцати утра лежит в постели и не двигается. только и просит Минхо подкинуть ему пару таблеток. Ли в свою очередь тоже плохо себя чувствует. или уже не чувствует. но всё же тоже пьёт таблетки от боли в голове, которые вроде как и помогают, а вроде бы и нет. старший поднялся наверх, в комнату Хана. подошёл к кровати и осторожно присел: —совсем плохо? —ага. тошнит ужасно. —Господи, да когда ж это закончится? пришла мысль «скоро». понятно, что скоро. а вот только когда? скоро это может быть для любого человека по-разному. это может быть через десять минут, через десять часов, через десять лет. а то и в конце жизни. у каждого это «скоро» ощущается по-разному, и все это тоже по-разному воспринимают. —ладно, Хани. ты хочешь чего-нибудь покушать? —куриного бульончика бы. —сейчас схожу сделаю. —он встал с кровати, вышел из комнаты, дверь запирать не стал. спускаясь по лестнице, он заметил что-то странное в своём организме. всё вокруг поплыло, как тогда, когда они с Ханом прыгали в море, чтобы вернуться домой. голова начала болеть и кружиться. схватившись за перила, он присел. —Хо? всё нормально? —да.. всё хорошо, просто нога заболела, —он соврал. —ты врёшь мне? —я не вру, серьёзно! Джисон встал с кровати и, ковыляя подошёл к Ли, сидящему на одной из ступенек лестницы. он взял его лицо в свои две ладошки и посмотрел ему в глаза. конечно, глаза бегали по всем углам. можно было подумать, что Минхо напился. но он не пьёт. значит? он ему соврал. —зачем ты врёшь мне? зачем? Хо, ты что? зачем ты врёшь? —да потому что! —перешёл он уже на крик, —потому что не хочу, чтобы ты волновался, потому что надоело, что ты постоянно переживаешь и напрягаешь и так своё больное сердце! зачем это тебе? зачем? Хан не дал ему договорить, а просто уткнулся носом ему в плечо. тот успокоился и пришёл в себя, обняв младшего. —прости меня. я больше не буду. —прошептал старший. —я принесу тебе таблетку. —я сам. —успокойся и сиди. я принесу тебе таблетку. Минхо остался сидеть на лестнице, пока Джисон нёс ему обезболивающее. он выпил и встал со ступеньки. —нормально? —да, —ответил он, шатаясь, —всё нормально. я пошёл. —хорошо. —он посмотрел в след и поднялся обратно в комнату, чтобы лечь на кровать. Минхо спустился с лестницы, повернул направо, чтобы войти на кухню. голова опять закружилась. он зацепился правой ногой об левую, споткнулся и с грохотом упал. сверху послышалось: —Хо? —всё нормально, я споткнулся.. —я сейчас встану. —лежи уже! всё хорошо, правда. он подошёл к холодильнику, открыл его и, поняв, что нет ничего для того, чтобы можно было что-то приготовить, пошёл опять наверх. —Хани! я пойду в магазин. нужно купить еды, чтобы приготовить покушать. —я с тобой. —лежи. —нет, я с тобой. не дай Бог, ты навернёшься там. —ладно, одевайся. оба собрались, оделись потеплее и вышли из дома. на Джисоне была милая шапочка с бонбоном. он утверждал, что она смотрится хорошо, и что ему в ней тепло. это реально выглядело очень красиво и привлекательно. а Минхо же шапки не носил. —как раз прогуляемся, подышим свежим воздухом. а то ты давно не выходил уже. весь бледный какой-то. —да, хорошо на улице. не так уж и холодно, как я себе представлял. они подошли к лесочку, через который нужно было пройти, чтобы дойти до ближайшего магазина. зашли поглубже, разговаривая о том и о сём. солнца как всегда не было, казалось, что скоро пойдёт снег. —ай! —Джисон вскрикнул и упал на колени в снег. —Джисон! —старший повернулся и увидел, что тот стоит на четвереньках, потому что не может держаться вообще, —Джисон! только он кинулся, чтобы поднять парня, как тот взлетел вверх на несколько секунд, а затем упал на землю. без дыхания. шапочка с бонбончиком отлетела с головы парня и валялась рядышком, в метрах двух от него. —Джисон! —тут же подбежал он, —нет, нет, нет, нет, нет, пожалуйста, нет! Джисон! очнись пожалуйста, Джисон! —он теребил его изо всех сил, которые у него были, но ничего нового не происходило. вокруг красный туман, под ногами потрескавшаяся земля. нет никаких растений и ничего. орудуют громадные армии призраков. и только Джисон стоит посреди призрачного мира. он не был в куртке, как в нашем мире. он был одет в свой свитер, который надевал под куртку, джинсы и кеды. только куртки и шапки на нём не было. и не было.. Минхо.. —Минхо? —он повернулся вокруг себя несколько раз, затем стал идти вперёд, но путь ему прегородила стена из призраков, которые не давали ему прохода. и куда бы он не кинулся, везде проход ему загораживали эти противные существа. —Хо! —разрывал он свой голос, но докричаться не мог. не проходил сигнал до того, кто в нашем мире. —Джисон, очнись! —он начал хлестать его ладошками по щекам, чтобы возможно он пришёл в себя, но это не помогало. —ай, да что ж так щёки болят? —взвизгнул Хан. —может это Хо? —добавил шёпотом. затем повернулся вправо, так, чтобы стоять лицом к призракам, закрывшим ему проход на север. и увидел то, чего совсем не ожидал. зрачки сузились, а сердце, которое и так бешено стучало, заколотилось ещё сильнее. это был главный призрак, который и затеял всю эту чушь. —ну что ж, —начал он своим басистым и грозным голосом, —теперь ты тут. помнишь, зачем ты тут, Хан Джисон? —да. почему Хо нет? —у него будет другая смерть. иди сюда. —он выпрямил свои огромные руки, сам он был намного больше остальных. схватил Джисона и поднял в воздух. —не трогайте меня! верните меня к Минхо! —успокойся, милый мой. всё будет быстрее и лучше, чем ты думаешь. меня зовут Ли Джей. я близкий родственник твоего друга и того, кто меня убил, потому что я ему не понравился. по этому ты расплачивайся за эти проступки. он поднял Джисона выше, и ему перехватило дыхание. он не мог набрать воздуха даже немножко. просто что-то пережало дыхательные пути. он брыкался минуты две, затем смирился и испустил дух. он умер. —Джисон! Джисон! очнись! —кричал в припадках старший. крик, переходил в истерику, уже было похоже на то, что его желательно забрать в психбольницу. Хан открыл глаза, посмотрел ими на Ли, который своими стеклянными глазами уставился на него и затих, а затем сказал: —Хо.. теперь мне хорошо.. —затем опять закрыл глаза и выдохнул последний воздух, остававшийся в его лёгких. —нет, нет, нет! зачем ты его забрал, придурок?! зачем?! —он взял тело подростка к себе на колени и стал обнимать, пытаясь принять тот факт, что Джисона уже нет. он стал горько плакать, умоляя вернуться к нему или забрать его с собой. он сжимал руку друга, которая безжизненно находилась в руке Минхо. —я знал что скоро.. —проговорил он, —но не так же скоро! он прижимался к мёртвому телу парня, из которого уже давно вышла жизнь. на красной потрескавшейся земле стоит прекрасная девушка, с рыжими волосами, карими глазами и вопросом в них: —дедуль, а почему ты не убил их двоих сразу? —хочу, чтобы Ли Минхо помучался. —но ты же его не убил. как мы остановим его род? —а ты смышлёная, Хван Йеджи. я знаю наперёд, что будет. и всё у нас идёт по плану. наша месть завершится так, как я задумал. на похороны Джисона влил Дождь, была оттепель. но Минхо их не отменил, ведь знал, что так не положено. люди в чёрных костюмах, с чёрными зонтиками, стояли и смотрели на то, как парень не может распрощаться с другим, плача сами. на похороны пришли родители Джисона, которым видимо особо и не доставило грусти. были родители Минхо, которые немножко потосковали, а затем забыли про это благополучно. были так же некоторые одноклассники, которые пришли только лишь из-за уважения, а затем тоже забывали про это. и был Ли Минхо, который не мог забыть тот день, в который он потерял часть себя. —Джисон.. —всё, Минхо, пойдём домой. —сказала его мама и положила руку ему на плечо. он отдёрнул её руку, но ничего не ответил. все разошлись, а Ли так и остался стоять под Дождём, промокая и замерзая. затем сказал только: —Джисон.. прости меня.. —по щекам потекли ручьи слёз, их не было видно из-за Дождя, но мы все знаем, что искренние слёзы были только у Минхо. он повернулся, чтобы уходить. сделал два шага, затем повернулся, чтобы последний раз посмотреть на табличку: «Хан Джисон. 2000-2015 год». внизу висела фотография Джисона, от которой у Минхо вырвался крик. Джисон на фотографии улыбался. терять уже нечего, отрываясь от почвы. Минхо шёл домой, шаркая ногами по мокрому асфальту и, стирая подошву на чьих-то лакированных туфлях, которые он взял в аренду. он вернулся не к себе домой, а домой к Джисону. чтобы опять поплакать, погрустить по нему. может даже в каких-то моментах покричать. видеться с родителями он вообще не хотел. они ему надоели со своим лицемерием. зачем приходить на похороны, если ты вообще не тоскуешь по человеку? лишь для приличия? да это приличие никому не сдалось. вообще никому. умереть - легко. продолжать жить - вот, что трудно. как только он зашёл домой в прихожую, то сразу же почувствовал этот до боли знакомый, родной запах. от которого сейчас накапливались слёзы. он осмотрел весь дом, пообнимал все вещи, потому что они пахли Джисоном. вот тот самый тёмно-зелёный свитер, в котором он был в день своей смерти. да и вообще очень часто ходил в нём. глаза наполнились слезами, и потекли огромные водопады из карих глаз Минхо. вдруг раздалась вибрация. на телефон поступил звонок. «Чон Соён». эта стерва не пришла на похороны, хотя всем своим видом выдавала сожаление и говорила, что придёт. предательница. —ало! Минхо! у меня есть потрясающая новость! —нет ничего потрясающего в круглом мире, когда там живёшь, —и положил трубку. он переоделся и решил выйти на улицу, подышать и успокоиться. он надел шапку Джисона, ту самую, с бонбончиком. на улице уже шёл снег с Дождём, а потом опять Дождь. Минхо вернулся домой. он был разбит. часть его забрали. он переоделся в домашнюю одежду и пошёл в ванну. Ли посмотрел в зеркало и понял, что смысла жизни больше нет. он вышел из ванны и направился на кухню. взяв оттуда нож, с той самой рукояткой чёрно-зелёного цвета, Минхо направился в ванну. и вот Джисон, за руку с Минхо, бежит по полю, вокруг него ромашки и светит тёплое солнце. он в своём любимом тёмно-зелёном свитере и тёмно-зелёных кедах прыгает и веселится. он чувствует то, чего уже давно не испытывал. чувство свободы. самое главное - рядом Минхо. а в том сером мире, откуда их забрали иные силы, туда, где теперь парни счастливы, остались только грустные и печальные лица. история завершена. она была интересной и загадочной. парни теперь веселятся на небе, а над городом снова засветило солнце.