Почини мое сердце

Часть первая Глава первая. Начало Мягкие полные губы, накрывающие в ответ губы парня, лишающие того кислорода и рассудка, теплый и сильный язык, ласкающий и настойчиво исследующий его рот, заставлял невольно дрожать все тело. Это было просто какое-то животное возбуждение, на фоне которого меркнут время и пространство… Идеальный поцелуй… Пусть он никогда не заканчивается! Шатен хочет всегда чувствовать эти губы на своих, не переставая ласкать этот язык в ответ… Он просто забывает как дышать от нахлынувшего возбуждения. Весь растворяясь в поцелуе, требуя большего. Но как известно все хорошее имеет свойство быстро заканчиваться, так и не успев толком начаться, вот и этот раз не исключение из правил, а скорей его подтверждение. Шастун резко замирает, как каменная статуя, когда слышит громкий голос мужчины, что сидел до этого момента напротив тех двоих в дальнем углу комнаты, и тихо, что-то прописывая в своем блокноте, наслаждаясь столь завораживающем зрелищем, облизывая с неподдельным интересом сухие губы так, словно кот, который объелся сметаны во времена счастливой, и сытой жизни. *** — Стоп! Снято! Молодец, Илья. Хороший мальчик. Бриллиантовый мой, я горжусь тобой… А вот, ты подкачал, Антош. Надо глазки то открывать, когда тебя трогает мужчина напротив, надо ластиться к его сильной и властной руке… А ты только стоишь с закрытыми глазами, шумно дышишь, да воняешь! — От такой наглости, что с ним разговаривал сейчас режиссер кино для взрослых, оцепенение Шастуна постепенно сходило на нет, уступая место нарастающей ярости в груди, отчего было порой трудно дышать. Открыв зеленые глаза с нежным отливом голубым в зрачках, парень в упор уставился на собеседника. — За… Зат… заткнись! Я не воняю и уж, извини, но дыхание человека — естественная потребность организма, сука! Если что–то не нравится, увольняй. А не придумывай всякую хуйню, Стас! Понятно?! — на одном дыхании выпалил омега и освободившись от хватки шершавых ладоней партнера по съемкам, быстро подобрал свою одежду с пола, и на ходу одеваясь, поспешил навсегда покинуть порно студию «Wild Dogs» навсегда! — Псих какой–то. Ты, где нашел этого придурка, Стасян? Омега, а права качает, хуже альфы, блять. Бесят такие люди, которые думают, что им все можно, сука! — тихо усмехнувшись, проговаривает Илья, поглядывая на мужчину, который судорожно хлопал по карманам ветровки, в очевидных поисках сигарет или чего–то более серьезного. Поднявшись с мягкой кровати, натянув из одежды только серые боксеры, альфа подходит к тому, опуская объектив камеры вниз, так чтобы тот снимал сейчас один лишь паркет, подняв второй свободной рукой, кидая блокнот режиссера также куда–то в неизведанные комнатные дали, накрывает бледно–розовыми губами, его губы. — Забудь о нем… Он больше не придет, Илюша. Обещаю тебе, солнышко. А теперь давай становись на исходную позицию… Только покурить схожу, подожди. — Хм. Я буду в соло дрочить?! Ну, эй, так не честно, бля. И хватит курить, тебе это не идет. — Знаю. Не волнуйся, я составлю тебе компанию в сексе. Могу и подрочить, и отсосать, но только подожди пару минут, ладно? — Ладно… Только пару минкт не минут, не больше, а то я тут все яйца себе отморожу. — Хех, ничего обещать не могу, бриллиантовый мой. *** Я смотрю в отражение витрин Молодость горящих глаз среди понурых спин |Stigmata — Одиночество| Pov: Anton — Солнце. Первое впечатление может стать гарантом хороших отношений в дальнейшем, если ты понимаешь, о чем я говорю, конечно. Поэтому, давай проясним. Ты — омега, а всем омежкам в твоем возрасте нужны деньги. Много денег. Я же предлагаю тебе хорошо заработать, за часа два. От тебя не требуется ничего более, кроме того, чтобы лежать под альфой и делать, то что я тебе скажу. Ну, давай соглашайся, Тох! — Тогда, я еще не знал на что подписываю себя. Не знал, что весь мой внутренний мир, сгорая в огне начнется рушится не с крыши, как обычно, а сразу с бетонного фундамента, выбивая рыхлую почву под ногами. Да, я давно перестал верить и ждать свою любовь, но заштопанное сердце в груди, инстинктивно жаждало тепла. Ждало того, кто мог бы доказать, что любовь есть, что не зря сидишь и ждешь ее. Хотя внешне показывать этого никак не хотелось, от слова совсем. Устало выдохнув серый табачный дым, который быстро утонул в городской суеты, я взглянул в глаза парня, чуть старше меня возрастом, и в согласии кивнул, тем самым подтверждая свое согласие, сниматься в его кино. Хотя термин кино, не очень подходил в данной ситуации, когда мы поехали на студию. Приехав ближе к часу дня в нужное место, меня быстро кто–то хватает под локоть правой руки, и тащит куда-то. Я же как тряпичная кукла, позволяю делать с собой все, что тем нужно. Что сказать? Я всегда был доверчивый и в какой–то степени, даже наивным парнем. Одним словом: омега. Когда все уже было готово, и я стоял, прижавшись лбом к партнеру по съемкам, мое естество рвалось наружу, требуя от второго чуть больше нежностей, чем тот мог себе позволить в рамках сценария. Хотелось, чтобы эти руки сжали в крепкие объятья, и не отпускали. Хотелось горячих засосов на моей бледной коже, но я понимал, что эти все желания были вызваны исскуственно. Мозг плыл в наркотическом тумане, и никак не мог найти выхода, чтобы здраво осудить все происходящее. Когда горячий твердый член альфы резко входит в неподготовленный анус, я громко вскрикиваю, и уперев ладони в массивную мужскую грудь, плача умоляю того прекратить, но съемки продолжаются. Кажется это была вечность. Но на деле прошло только пять минут. Дальше мужчины сменяются один за другим, но их силуэтов я уже не вижу, так как перед глазами пляшут разноцветные круги от неоновой гирлянды на белоснежных шторах, отчего жмурясь, трясясь от дикой боли во всем теле, лежа на помятых шелковых простынях, жду следующего. Последний альфа, садится на кровать, обнимает меня за талию, а затем резко сажает прямо перед собой, держа свою лапищу на моей талии, и начинает целовать. Нежно. Как же чертовски это было нежно и не так, как с остальными до него, мужиками. Не открывая глаз, наслаждаясь поцелуями, я даже забыл не только как дышать, но и то, чем я был ранее накачен. Так как действие данного наркотика, постепенно перестает действовать, и наконец проясняет затуманенный ум. Но больше всего напрягает запах, исходящий с моей стороны. Сердце в панике начинает стучать, как будто бы его несколько раз ударило током, а до уха долетает громкий голос Стаса, отчего тело трясется еще больше. И нет бы поддержать меня, подойти успокоить, этот пидорас, продолжая орать, гонит на меня, что я воняю! Сам он сука воняет! Возмущению моему не было предела и все высказав тому в лицо, наспех одевшись, я пулей выбегаю на улицу. Отдышавшись с грехом пополам, оглянувшись в разные стороны, сунув руки в карманы куртки по бокам, и ускорив шаг, я отправился в сторону автобусной остановки, чтобы успеть по пути домой, купить в аптеке блокаторы запаха, и какую–нибудь мазь от синяков. Да и тем более, по мне наверно уже соскучился единственный мальчик, который меня любит искренне. Мой пес Штирлиц. *** Стоило Антону войти в квартиру, как ощущение спокойствия окутало с ног до головы. Плавными движениями стянув с себя черную рубашку, быстро разувшись и расстегнув пряжку ремня на брюках, он почувствовал долгожданную свободу. Так себе, конечно повод для гордости, но в его положении, это тоже был плюс. В голове то и дело всплывали мысли о том, что он сейчас чертовски грязный, которые не на секунду, не думали кончаться, а лишь наоборот сильнее сводили, бедного парня с ума. Поэтому не долго думая, он первым делом, отправился в душ, по пути заглянув в спальню, чтобы достать из бельевого шкафа чистую одежду и полотенце. Зайдя в ванную комнату, вернув внимание на брюки, которые до сих пор обтягивали худые ноги, парень остервенело сбрасывает их вниз, словно змеиную кожу, надеясь, что этот элемент одежды также соскользнет бессшумно на пол, вместе с насквозь промокшими трусами. С трудом залезая в душевую кабину, включая горячую воду, он невольно ежится от теплых капель, что касаются ран на всем его теле, тяжело дыша, сдерживает соленые слезы где–то внутри души, не разрешая мысленно, даже перед самим собой: быть настоящим. Закончив с водными процедурами, и закинув грязную одежду в стиральную машинку, выбрав деликатный режим стирки, он идет на кухню, где его уже заждался пес, лежа около батареи, согревая свои замерзшие задние лапы. Увидя в дверном проеме хозяина, позабыв о комфорте, животное весело гавкая, резко встает с пола, и бежит к тому ласкаться, прыгая на человека, чтобы успеть того зализать везде, активно махая черным хвостом, в знак приветствия. — Привет, Штирлиц. Ты похоже единственный, кто меня любит по–настоящему… Или, ты меня любишь только, потому что, я тебя кормлю? — Пес молча смерил хозяина удивленным взглядом, и облизнулся, услышав про еду. Немного отойдя в сторону и расскачаашись на передних лапах, тот прыгает в мягкую лежанку не далеко от обеденного стола и сворачивается на ней клубком, явно намереваясь уснуть, притворяясь самой милой на свете улиткой. — Дружок, у тебя же есть моя кровать, или ты решил, что сегодня будешь вести себя прилично, м? Ладно–ладно, оставайся тут. А я пока приготовлю тебе что–нибудь, и положу в миски, которые ты не бось уже успел вылизать подчастую, в ожидании меня. Прости, что так долго. Просто там… Б-р, не будем о грустном, хорошо? Правильно, поспи, не нужно отвечать на мой бессмысленный поток мыслей. Все хорошо. Правда, приятель. — Шепчет Шастун, услышав за окном первые раскаты грома, а рядом с собой, жалобный собачий скулеж. Теперь хоть понятно почему у животного были холодные лапы, все дело было в том, что он пока ждал человека, игрался во дворе, в одиночку с мячиком, а срывающийся с неба дождь, все время норовил его намочить, целясь точно в цель, как снайпер. Вот вам и минус частного дома да окон панорамных с датчиками движения, которые открываются тогда, когда перед ними кто–то бегает туда–сюда, думая, что любящий хозяин про него не забыл, и скоро приедет домой. Сев перед собакой на корточки и положив правую ладонь на его голову, парень невесело улыбнувшись, потрепал того за ухом. — Что тоже боишься, да? Не бойся, я с тобой… Хотя лучше бояться людей, чем природное явление, малыш. Давай сделаем так: я отнесу сейчас тебя в спальню, мы ляжем на мягкую кроватку, и уснем в обнимку друг с другом. А на счет еды не волнуйся, утром проснешься, и тебя будет ждать гора вкусняшек в миске. Согласен со мной? — Штирлиц заинтересованно приоткрывает левый глаз и в согласии, облизывает Антону лицо. — Отлично, пойдем спать, чудо мое. Надеюсь, потоп ты тут не устроил со своими догонялками. А то вместо сна, я буду занят тем, что начну выискивать хоть малейшие лужицы в доме. — Р–раф! — Ладно, верю, что все хорошо. Успокойся, Штирлиц. Давай, ложись удобнее и закрывай глазки, я рядом.