What are you worth

В целом, прослушивание прошло гладко. Как и на репетициях, Торонион оказался способен непередаваемо растворяться в музыке, ощущая при этом полный контроль над ситуацией. Единственное, что мешало проявить себя в полной мере — некая скованность, такая досадная, право слово. Хотелось тряхнуть своей темной гривой, не стесняться прыжков и походить по студии по мере игры. То же самое чувство настигло нолдо, когда он подошел к микрофону. Как будто какие-то тугие поводья, натянутые до предела, не давали чувствовать себя привольно — все остальное к этому просто располагало. Настрой группы из осторожного перешел в уважительный и восхищенный. Стив светился от гордости за своего «подопечного». — Чувак, это было круто! — Майк похлопал Торо по плечу, нолдо улыбнулся робко, не зная как ответить на столь панибратский жест. — Нам придется, знаешь… Поработать вместе некоторое время. Прежде чем решить, какую роль на альбоме возьмешь. Все восьмеро расселись — кто на диване, кто на стул, кто за столом. Брэд, почесывая бороду, переглянулся с Майком. — Думаю, для начала послушай-ка весь альбом. *** Стив давно ушел, но чем больше времени Торонион проводил рядом с этими замечательными людьми, тем увереннее и расслабленнее себя чувствовал. Конечно, для непринужденного выступления, тем более перед тысячной публикой, нужно ещё море практики. Однако — цель найдена, и, словно рыбак после первой поклевки, Торо был готов гнаться за ней хоть на край света, ведь, подумать только — он впервые в жизни почувствовал, что занимается именно чем, для чего был приведен в этот мир! Черная футболка взмокла, как и длинные волосы, но день клонился к вечеру и дневная жара спадала, ветер с дальнего моря приносил прохладу. Нолдо покинул студию, узнав, где находится уборная. Он пытался уложить в голове услышанное, то, что успели обсудить. Человеский непостижимый разум открывался во всей красоте перед неискушенным в общении с атани эльдой. А ведь эта музыка — всего лишь одна из сфер, куда стремятся мысли всех людей… На сколь же многое они способны в прочих делах? И никто, кроме настороженного вокалиста, не заметил, как их новый знакомый заправляет повисшую сосулькой прядь за едва заострённое ухо. Спустя пару минут, как Торонион покинул холл, пару минут напряженного обдумывания, Честер поднялся. — Я покурить, парни, — предупредил он, на ходу доставая сигареты. — Хочешь уцепить новенького? — поддел Джо, но всем было все равно, только барабанщик Роб кинул в шутника пустой пластиковой бутылкой. Торонион с усталым вздохом поднял голову, опираясь руками о стену, полусогнувшись над раковиной. С лица и шеи стекали приятно прохладные струи проточной воды, отдающей тем не менее хлоркой и металлом. Странно, но почему-то собственное отражение казалось чужим — магия, видать, в мире людей была особая, нечувствуемая, но тем не менее ощутимая. Дверь туалета со скрипом отворилась. Нолдо повернул голову к Честеру. Тот, будто не замечая нового коллегу, подошел к окну, меланхолически дымя. Почему-то в голове встала картина, как конкретно этот атано прикладывается к бутылке… Только много позже Торо осознал сей факт в реальности. Эльф с совершенно естественным любопытством решил поразглядывать руки вокалиста, испещренные яркими рисунками. Что за странный обычай изображений на коже? Это одновременно кричало неправильностью и притягивало… На запястьях поднимались к локтям языки пламени, невольно приковывая взгляд. Торонион взглянул на свои руки, пытаясь представить, как бы он смотрелся с такими, и вообще, возможно ли для эльда иметь такие рисунки на коже. Единый и так сотворил их совершенными, но что если украшение своего тела — естественная часть жизни разумных существ? — А что с твоими ушами, чувак? — безапелляционно уточнил Честер, не меняя положения темнеющего на фоне окна профиля. Нолдо поджал губы. — Они всегда такие. — Типа фишка, да? — Честер усмехнулся, стряхивая с окурка пепел. — А я родился с вот этим, — тонкий палец, опоясанный таким же нарисованным кольцом, прикоснулся к огню на предплечье. Торонион не мог взять в толк, шутит вокалист или говорит какую-то неочевидную правду. — Расскажи о себе, а? Мне что-то не дают покоя твои умения. Нигде говоришь не учился? Этот атано был гораздо более резок, чем аккуратный в выражениях Стив. Огненные тату отлично передавали характер хозяина. Напор Честера заставил Торониона беспокоиться. — Майк не дурак, и я видел как он на тебя смотрел. Скажи, ты нас не дуришь часом? — Не дурю, — Торонион вперился в шоколадные глаза. — Правда, ат… — он запнулся, едва не ляпнув ненужное. От Честера это не укрылось. Какой смысл был уже скрываться? — Откуда ты такой, а, чувак? — Из… Издалека, — провидением Торонион знал, что ему не выкрутиться, выпрямился, дергая нервно подол футболки. — Почему ты все вокруг да около, Торо? — Честер был ниже его на полголовы, но придвинулся весьма угрожающе. Поджарые мускулы атано внушали уважение. — Что ты от нас скрываешь? — Я думал, ты догадался, — как ребенку, улыбнулся Торо. — Кончай молоть чепуху, я серьезно, — теряя терпение рыкнул вокалист. — Я не какой-то там псих, что взъелся на несчастного новичка, — слова были приправлены долей сомнения. — Мы только что уволили продюсера, потому что тот оказался продажным му… жиком. Как мне ещё реагировать на темную лошадку вроде тебя? — Разве форма ушей не сказала тебе главное? — нолдо был неприятно поражен внезапным откровением. — Хочешь сказать, ты вампир, или эльф, или что-то в этом роде? — Последнее. Я не знаю, поверишь ли ты мне или нет, но я в себя верю, — Торонион улыбнулся. — Ты… — Честер со вздохом отступил. — Ты действительно странный, чувак. Так откуда ты на самом деле взялся? *** — Так ты… хочешь поскорее попасть домой? — Нет. Вначале я должен… Достичь того, чего должен в этом мире. — Заколлабиться с нами? — Может и так. — Знаешь, если это дебильный пранк, то я не удивлюсь. Как впрочем, и если это окажется правдой. Они сидели в опустевшей студии, пока на небе зажигались первые звёзды. Исправляли текст песни. — Я думаю, здесь стоит «Свет на горизонте ярче был вчера…» А «облака» исправить на «тени», живее выйдет. — Свет на горизонте ярче был вчера, наплывают тени, темнеют небеса… — промурчал Честер, отпив кофе. — Ха! Подай-ка мне гитару.