Мыльная опера

      Очередное майское утро встретило Джона теплыми солнечными лучами, пробивающимися сквозь неплотно задернутые шторы. Последняя пара дней выдалась на удивление спокойной и умиротворенной. Физиотерапевт настоятельно рекомендовала МакТавишу почаще выбираться на прогулки, ведь свежий воздух и умеренная активность способствовали скорейшему выздоровлению. Нога беспокоила все меньше, и надобность в обезболивающих практически отпала.       Гоуст наконец-то разделался с бюрократической волокитой и сумел-таки убедить штабных крыс выделить дополнительные средства на экипировку отряда. Одной головной болью меньше. Соуп стал лучше спать по ночам, зная, что Саймон всегда рядом, пусть и в своей комнате этажом ниже. Само присутствие напарника действовало лучше всякого снотворного, даря ощущение покоя и безопасности. Кошмары и вспышки ПТСР постепенно отступали, а на смену им приходили воспоминания о прошедших миссиях и боевых товарищах.       Одним душным утром Джон решил развеяться и предложил Гоусту прогуляться в парке неподалеку. Погода и впрямь шептала, грех было сидеть взаперти в такой славный денек. Перед выходом МакТавиш не удержался и, взяв припасенную пневматическую винтовку, принялся лениво стрелять по жестянкам в саду. Черт, как же он скучал по ощущению приклада у плеча, по сладковатому запаху оружейной смазки! Пусть это всего лишь воздушка, но даже такая стрельба дарила умиротворение и помогала сосредоточиться.        Гоуст наблюдал за ним со стороны, попивая любимый молочный коктейль. Саймон выглядел непривычно домашним и расслабленным, особенно рядом с напарником. Джон втайне радовался, что сумел хоть немного «оживить» берлогу лейтенанта. Притащил пару горшков с цветами, разложил на полках книги по военному делу, даже с удивлением обнаружил в завалах игровую приставку с парочкой шутеров. Удивительно, но факт —мрачный и нелюдимый Райли оказался тем еще задротом! Кто бы мог подумать?       — Эй, Саймон, ты готов? — окликнул Соуп, поймав себя на смущенной улыбке. Гоуст как раз спустился со второго этажа в привычной маске, куртке и джинсах. Хоть сейчас на обложку глянца «Солдат удачи», ей-богу!       — Куда пойдем? — буркнул Райли, поправляя воротник.       — Да вот, в парке хотел прогуляться. Ты как, не против? — с надеждой посмотрел на него Джон.       — Что, уток пойдем кормить? — фыркнув, сказал лейтенант. — Совсем размяк, МакТавиш?       — Ой, иди ты! — беззлобно отмахнулся он. — Почему бы и нет? Для разнообразия!       До парка было рукой подать. Саймон привычно приглядывал за Джоном, хоть тот уже сменил костыль на обычную трость и вполне бодро передвигался. Они неторопливо брели по дорожке, вдыхая свежий утренний воздух. Редкие счастливчики уже совершали пробежку, но в целом народу было немного.       Усевшись на лавочку возле пруда, они принялись в молчании наблюдать за важно плавающими утками. Безмятежность момента дарила странное ощущение уюта и какой-то неземной гармонии. Хотелось вот так сидеть вечно, наслаждаясь покоем и компанией друг друга. Но в голове Джона упрямо вертелись невысказанные вопросы. О прошлом и настоящем, о войне и мире, о них с Гоустом и обо всем отряде. То, что случилось на последнем задании, не давало покоя.       — Помнишь нашу крайнюю миссию? — тихо спросил он, искоса поглядывая на напарника.       — Да уж, такое забудешь, — хмыкнул Саймон. — Тот еще геморрой выдался.       — И не говори, — криво усмехнулся Соуп. — Водить транспорт — явно не мой конек.       — Это еще мягко сказано! — фыркнул Райли. — Ты там чуть ли не в каждый столб въехал, камикадзе хренов.       — Ой, да иди ты, — беззлобно огрызнулся Джон, но тут же посерьезнел. — Слушай, я давно хотел спросить... Как там Газ с Роучем? После миссии в смысле. Ты ж с ними потом связывался?       — Газа тогда неслабо зацепило, но жить будет, — вздохнув и откинувшись на спинку лавочки, ответил Гоуст после небольшой паузы. — Роуч вообще почти не пострадал, сам знаешь — он у нас везунчик. Вроде как уже оклемались оба, скоро в строй вернутся.       МакТавиш с облегчением выдохнул. С ребятами и правда удалось списаться на днях, но лично убедиться в их здравии было невозможно. Слова Саймона подтверждали — все путем, беспокоиться не о чем.

***

      Та злополучная миссия на Кубе и впрямь едва не стоила им жизни. Жаркий влажный климат, проливные дожди. Мерзкая погодка лишь усугубляла и без того непростую задачу, а ведь поначалу все казалось довольно рутинным. Требовалось всего-то ликвидировать контрабандистов, которые переправляли нелегальное оружие в США и Европу. Особенно обнаглели ублюдки после заварушки на Ближнем Востоке. Кто-то явно хотел подлить масла в огонь и без того нестабильной обстановки.       По прибытии на точку отряд разделился. Одна группа двинулась в восточную часть города, к складам и перевалочным пунктам. Вторая, во главе с Гоустом, направилась в доки на юге, где активность контрабандистов била все рекорды.       Соуп отчетливо помнил, как они пробирались по узким улочкам прибрежного района. В воздухе висела тяжелая, давящая тишина, будто перед самым штормом. Душный ветер доносил вонь гниющих отбросов и ржавого металла — идеальное место для всякой швали, чтобы затаиться.       В какой-то миг мирное безмолвие взорвалось оглушительной какофонией выстрелов и взрывов. Словно из ниоткуда на них обрушился шквальный огонь противника. Видать, контрабандисты наняли серьезную охрану для своих делишек.       Пули свистели над головами, куски бетона и щебня резали кожу. Джон едва успел отпрянуть за покореженный остов машины, когда совсем рядом громыхнул взрыв. В ушах звенело, перед глазами плыли красные пятна.       Группа держалась скоординировано, быстро сориентировавшись и открыв ответный огонь. Гоуст что-то рявкнул в передатчик, кажется, запросил огневую поддержку у второй команды. Соуп видел, как напарник расчетливо и методично снимает противников одного за другим. Слаженно, четко, без лишней спешки. Профи, черт возьми!       Через пару кварталов они соединились со второй группой. Роуч вполголоса доложил обстановку: обнаружено три крупных схрона с оружием, один из главарей банды ликвидирован. Но расслабляться было рано, цель еще не достигнута.       Объединенными усилиями отряд продолжал наступление, планомерно очищая район от контрабандистов и их прихвостней. Несмотря на ожесточенное сопротивление и все сложности операции, цель оставалась неизменной: предотвратить поставки смертоносного груза любой ценой.       Однако удача изменчива. В какой-то момент Соуп оказался зажат в тесном переулке отрезанным от группы. Выругавшись, он принялся искать пути отхода, параллельно отстреливаясь от наседающих боевиков.       — Блять, да сколько же вас, ублюдки?! — прорычал он, всаживая короткую очередь в подобравшегося слишком близко бандита. — Гоуст, прием! Меня зажали, нужна помощь! Повторяю, нужна помощь!       Но передатчик лишь сердито шипел помехами. То ли расстояние слишком большое, то ли глушилки поставили, суки. Делать нечего, пора рвать когти.       Краем глаза заметив припаркованный у обшарпанной стены джип, МакТавиш ринулся к нему, петляя и уворачиваясь от пуль. Рывком распахнул дверцу, плюхнулся за руль. Вот теперь погнали!       Взвизгнули покрышки, из-под колес брызнул густой черный дым. Джип, кренясь на ухабах, понесся прочь из западни. Джон лихорадочно крутил баранку, объезжая завалы и кучи мусора. Кровь стучала в висках, руки тряслись от нахлынувшего адреналина.       Позади надрывно взвыли моторы — погоня! Соуп вдавил педаль газа в пол, молясь всем богам, чтобы эта колымага не развалилась раньше времени. В зеркало заднего вида он видел, как приближаются два внедорожника с вооруженными боевиками. Нехило, блин!       Завывая и петляя, словно заяц, джип несся по узким улочкам прибрежного квартала. Пули глухо впивались в броню, высекая искры. Джон стрелял наугад, не особо целясь, лишь бы сбить преследователей с толку.       Те не отставали. Более того — нагоняли! В какой-то момент левое колесо взорвалось с оглушительным хлопком. Машину повело юзом, едва не опрокинув набок. МакТавиш выправил руль, стиснув зубы. Ну же, детка, не подведи!       Впереди показался тупик — глухая бетонная стена, отгораживающая порт от жилых кварталов. Выбора не было. Если притормозить сейчас, точно схлопочешь свинца в затылок. Значит, остается одно.       — Господи, помоги! — отчаянно прошептал Джон и, вжав педаль в пол, направил искореженный джип прямо в бетон.       Удар — и мир погас, провалившись в черную пустоту. Лишь невнятные обрывки воспоминаний: скрежет покореженного металла, едкий запах бензина и подгоревшей резины. Рев моторов, грохот выстрелов. Холодные жесткие пальцы, хлопающие по щекам.       — Джонни! Джон, мать твою, ответь! — сквозь вату в ушах доносился до боли знакомый голос. Гоуст. Кто же еще, черт возьми?!       Крепкие руки вздернули его на ноги, закинули руку на плечо. Сквозь мутную пелену Соуп увидел напарника всего в саже и копоти, со съехавшей на бок маской и диким взглядом. Саймон тащил его прочь, прикрывая огнем, что-то рявкая в передатчик.       — Газ, прием! Джон ранен, нужна эвакуация! Четвертый квадрат, здание старого рыбзавода! Быстрее, мать вашу!       Звуки боя удалялись, растворяясь в нарастающем гуле в голове. Соуп пытался идти, но ноги заплетались, а в глазах двоилось. Гоуст затащил его в какие-то развалины, усадил у стены. Лихорадочно ощупал, проверяя на ранения.       — Эй, эй, ты со мной? — хрипло позвал он, вглядываясь Джону в лицо. — Джонни, не отключайся! Слышишь меня?       МакТавиш попытался кивнуть, но тут же скривился от резкой боли.       — Да… Вроде живой, — просипел он пересохшими губами. — Только голова раскалывается. И нога…       Он глянул вниз и похолодел. Штанина над коленом быстро намокала от крови. Похоже, не просто ушиб, как он надеялся.       — Блять, открытый перелом, — констатировал Гоуст, осторожно ощупывая поврежденную ногу. — Так, сиди смирно, сейчас перевяжу.       Он быстро и сноровисто наложил импровизированный жгут, притянув Соупа к себе за плечи. Тот с трудом сдержал болезненный стон. Мерзкая слабость растекалась по телу вместе с ознобом, мутило, хотелось просто закрыть глаза и уплыть в спасительную темноту.       — Эй, даже не думай! — рявкнул Саймон, легонько встряхивая напарника. — Со мной говори! Что последнее помнишь?       Джон нахмурился, силясь сосредоточиться.       — Погоня… Я на джипе... Хотел от них оторваться. А потом... бля, не знаю. Провал. Ты меня вроде вытащил?       — Ну, можно и так сказать, — невесело усмехнулся Райли. — Ты там знатно приложился башкой при аварии. Сотрясение небось, так что не отрубайся, понял? Щас медики подъедут, подлатают тебя.       Словно в подтверждение его слов, снаружи послышался рокот мотора и скрежет покрышек по гравию. Через миг в проеме показалась долговязая фигура Газа.       — Вот вы где! — с облегчением выдохнул он, кидаясь к товарищам. — Роуч зачистку заканчивает, а я за вами. Фух, живы-здоровы!       — Это как сказать, — мрачно бросил Гоуст, помогая Джону подняться. — У нашего везунчика тут и сотрясение, и перелом ноги. В общем, в лазарет его, срочно!       МакТавиш лишь вяло отмахнулся, мол, херня, царапины, само заживет, но стоило сделать шаг, он тут же пошатнулся и осел на руках Саймона, прикусив губу от боли. Тот только покачал головой.       — Хорош геройствовать, принцесса. Щас Газ отвезет тебя к медикам, а я догоняю. Роуч там один, без прикрытия.       Соуп хотел возразить, мол, хрена с два, никуда он без напарника не поедет! Но не успел — Гоуст уже подхватил его на руки и потащил к ожидающему Хамви. Пристроил на заднее сиденье и хлопнул Газа по плечу.       — Гони в лазарет, не тормози! Я скоро буду, — бросил на прощание Саймон.       И, не дожидаясь ответа, растворился в клубах оседающей пыли. Соуп бессильно откинулся на сиденье, прикрыв глаза. Он падал куда-то в муторное черно-алое марево, проваливаясь в небытие все глубже.       Дальше были лишь смутные обрывки воспоминаний. Трясучка в кузове Хамви, сдавленные ругательства Газа, визг покрышек. Душная вонь антисептиков, уколы, капельницы, озабоченно-хмурые лица медиков. А потом уже лондонский госпиталь, куда его отправили долечиваться. Белоснежные стерильные палаты, сменяющие друг друга врачи. Тупая ноющая боль в теле, мушки перед глазами, тошнота. МакТавиш с трудом ориентировался во времени и пространстве, проваливаясь то в мутное забытие, то в истерзанную флешбеками явь… Очнулся он не скоро, издавая только тихое сопение себе под нос с ноющий болью.       — Гоуст… Саймон… Где ты…

***

      — Прием, ты тут? — щелкнув пальцами перед лицом МакТавиша, Гоуст с усмешкой спросил.       — А, да, извини... — Джон встрепенулся, выныривая из омута памяти. Они только что обсудили ту злополучную миссию, сидя на скамейке в парке, и теперь в сердце Соупа боролись странные чувства: боль от пережитого и облегчение от того, что удалось высказаться, поделиться этой ношей с близким человеком.       В который раз Джон осознал, не будь рядом Саймона и подоспевшей вовремя подмоги, погиб бы там один, истек кровью в той богом забытой дыре. От этой мысли бросало в дрожь.       Гоуст... Саймон... Сердце сладко сжалось при взгляде на напарника. Вот он сидит рядом в своей неизменной маске и кепке, задумчиво смотрит вдаль на сверкающую гладь пруда. Джону вдруг пришло в голову, что Саймон подобен целой вселенной — такой же необъятный, сложный, притягательный в своей загадочности...       Захотелось дотронуться, ощутить живое тепло кожи. «Нет-нет, выкинь из головы эти глупости, МакТавиш!»— одернул себя Джон, но предательские мысли упрямо лезли в голову, заставляя щеки гореть румянцем смущения.       После затянувшейся паузы Саймон прочистил горло и предложил прогуляться еще. Ему как раз нужно было забрать по дороге кое-какие бумаги. Соуп с готовностью кивнул.       Неспешно бредя по парковой аллее, он украдкой любовался видами: изумрудной зеленью деревьев, гордой статью идущего впереди Саймона... И думал, пусть бы даже вечно быть раненым и немощным, лишь бы вот так оставаться рядом с Райли. В уютном покое его дома. Подальше от бешеного ритма службы и опасностей. Об обычных радостях семейной жизни, а уж тем более о романтике, в их профессии оставалось только мечтать. Джон невесело хмыкнул себе под нос. Спустя пару кварталов они дошли до какого-то официального здания. Гоуст попросил подождать, пока заберет бумаги. Джон послушно остался снаружи.       Вернулся Саймон минут через пятнадцать, и Соуп приветливо улыбнулся.       — Какие-то секретные материалы, лейтенант?       — Если бы! Всего лишь отчеты, — фыркнул Райли.       — М-м-м...       — Что-то я проголодался, — невпопад бросил Гоуст.       — О, я тоже, если честно! — оживился Джон. И впрямь, с утра они ничего не ели. Грех было не воспользоваться случаем и не посидеть вместе в каком-нибудь кафе.       Неподалеку как раз обнаружилась симпатичная закусочная. Они дружно плюхнулись за свободный столик. Джон, особо не раздумывая, выбрал бургер и кофе. Саймон ограничился сэндвичем и чаем. «Чертов британец!» — беззлобно хмыкнул про себя Соуп.       — Приятного аппетита, Элти!       — И тебе, — кивнул Гоуст.       В кафешке было немноголюдно, и Джон с любопытством следил, снимет ли напарник при посторонних свою маску, чтобы поесть? Саймон и впрямь стянул «намордник», отложил в сторону кепку и невозмутимо принялся за сэндвич. Соуп только хмыкнул и присоединился к трапезе.       После обеда они еще немного погуляли, а после заглянули в магазин прикупить продуктов для холостяцкой берлоги Саймона. Джон приятно удивился, узнав, что лейтенант неплохо готовит. Хм, и чего только в нем еще не разглядел...       Вернувшись домой, МакТавиш первым делом развалился на диване. Все-таки прогулка утомила, нога начала ныть, но терпимо, можно обойтись без обезболивающих.       Пока Гоуст священнодействовал на кухне, готовя какой-то кулинарный шедевр, Джон лениво щелкал пультом от телевизора. Любопытство все же сгубило кошку — поднявшись с дивана, он сунул нос к плите. Ого, никак рагу!       — Саймон, да ты никак решил меня удивить? Где только наловчился готовить?       — Секретная информация! — хмыкнул Райли.       — Ой, да ладно тебе, что за тайны! — с нажимом произнес Джон.       — Готовил племяннику, — после недолгого молчания, негромко ответил Гоуст. — Ему нравилось. Да и сам процесс успокаивал...       Соупа будто молнией ударило. Саймон говорил о той жуткой трагедии, когда наркокартель выследил и убил его семью... Дальше воспоминания путались, застилались мутной пеленой.       — Теперь редко готовлю, — невпопад добавил Саймон.       — Знай, у тебя это охрененно получается, Саймон… — Джон через силу улыбнулся.       В ответ Райли лишь дернул уголком рта. Соуп сел за стол и принялся исподтишка разглядывать напарника. Господи, какой же он... настоящий. Со своим непростым прошлым, изломанной судьбой, но таким сильным духом, способным на искреннюю заботу и привязанность. А еще — красивым. До одури, до сладкого спазма под ложечкой...       — Ужин готов! — возвестил Саймон, выдергивая Джона из раздумий.       — М-м-м, пахнет умопомрачительно... — пробормотал МакТавиш, принимаясь за еду. — Определенно, из тебя вышел бы отменный повар!       Гоуст только насмешливо фыркнул и покачал головой. Ели они молча, на кухне раздавался лязг вилок о тарелки. Наевшись, мужчины еще какое-то время сидели в тишине. Саймон гонял по тарелке недоеденные кусочки мяса, а потом вдруг поднял взгляд на Джона — пронзительный и долгий.       — Что-то не так? — встревоженно спросил Соуп, отодвигая опустевшую тарелку.       — Глаза... — негромко, с какой-то непривычной хрипотцой произнес Райли.       — А?.. — удивленно приподнял брови Джон.       — Я наконец-то могу как следует разглядеть твои голубые глаза...       В груди что-то сладко екнуло и затрепетало. Щеки вспыхнули румянцем смущения и робкого счастья.       — Ой. Ну... спасибо, — пролепетал МакТавиш, не зная, куда деть себя от внезапно нахлынувших эмоций.       Саймон мягко улыбнулся уголками губ, а потом поднялся из-за стола и стал сосредоточенно мыть посуду. Джон так и остался сидеть, смущенно глядя в напряженную спину напарника. Сердце колотилось как бешеное, щеки пылали. В голове роились сумбурные мысли и смутные надежды.       Неужели он и правда дорог Саймону? Не просто как боевой товарищ, а как... нечто большее? Или это лишь плод его воспаленного воображения, несбыточные мечты? Как понять, как разобраться в этой круговерти чувств?       Джон тяжело вздохнул, опустив плечи. Слишком рано. Слишком смело. Нельзя торопить события и гадать на кофейной гуще. Лучше просто ценить то, что имеешь. Быть благодарным судьбе за второй шанс. За то, что Саймон рядом. И пока этого более чем достаточно...

***

      Вот уже пять дней Джон жил у Саймона. Не считая недели, проведенной в больнице, получился своего рода незапланированный отпуск. И как бы ни хотелось это признавать, но пора было возвращаться на базу. Гоуст, правда, настаивал, чтобы Соуп еще долечился, а лучше съездил к семье в Глазго, если представится возможность. Только вот для Джона домом давно стала военная база с ее вечным запахом пороха, сухпайками и тренировками до седьмого пота. Да и устраивало ли его это по-настоящему, если рядом не будет Саймона?       В последнее время мысли упрямо возвращались к напарнику. МакТавиш ловил себя на том, что постоянно беспокоится о Гоусте, переживает, как бы тот не пострадал на миссиях. А уж сколько раз Соуп по пьяни куролесил в баре, бессовестно флиртуя с лейтенантом и откалывая дурацкие номера! «И это в его-то двадцать восемь лет!» — с грустной усмешкой думал Джон. Ума, видать, совсем не прибавилось, как бы прискорбно это ни звучало.       За окном сгустилась ночь. Очередной мирный день подошел к концу. Саймон связался с базой, отчитался, что скоро вернется, разгреб бюрократические завалы и уладил вопрос с поставками нового оружия и снаряжения. Джон и сам предвкушал, как опробует новые игрушки, когда вернется.       По телевизору крутили какой-то дурацкий ситком из тех «мыльных опер», что обожала смотреть мать Соупа. Может, его самого прозвали мыльным солдатом как раз за способность устраивать драмы и лютый пиздец везде, куда ни сунется? Хотя и это тоже...       «Пора на боковую», — решил Джон и двинулся к лестнице наверх. В этот момент из душа вышел Саймон в одном полотенце на бедрах и с взъерошенными мокрыми волосами. МакТавиш застыл как вкопанный, жадно разглядывая поджарое мускулистое тело, испещренное боевыми шрамами. Не пошевелиться, не вздохнуть — только бы момент не развеялся!       — Ты спать? — будничным хрипловатым тоном осведомился Гоуст.       — А... я, да. А ты собираешься? — выдавил Джон, все еще не в силах оторвать взгляд.       — Да не, есть еще кое-какие дела, — пожал плечами Саймон.       И какие же это, интересно, дела посреди ночи? Небось опять засядет за отчеты для Прайса или что он там вечно строчит, трудоголик хренов.       — Ну тогда спокойной ночи, Элти.       — Спокойной, Джонни, — с едва заметной теплотой в голосе отозвался Райли.       У Соупа защемило в груди от этой непривычной мягкости. Кое-как отлепившись наконец от лестницы, он заковылял в спальню. Стоило и впрямь подремать, режим никто не отменял, пусть даже мысли о Саймоне никак не желали униматься. Может, хоть во сне удастся убежать от этой сладкой неизбежности?       За окном всхлипывал мелкий дождь, рассыпаясь дробью по карнизу. Джон забрался под одеяло и блаженно вытянулся, прокручивая в голове события последних пяти дней. Ничего из ряда вон, но... Определенно что-то изменилось. Рядом друг с другом и Саймон, и он сам чувствовали себя спокойнее, раскованнее. Словно две половинки пазла наконец-то идеально совпали.       Сон накатил незаметно, утягивая в зыбкую темноту. И поначалу это было похоже на блаженное забытье, но в какой-то момент видения исказились, став кошмаром наяву…       Джон с ужасом смотрел, как кровь Саймона стекает по мокрому асфальту, растворяясь в потоках дождя. Безжизненно-тяжелое тело на руках, стремительно остывающее, мертвенно-бледное лицо.       — Это Cоуп. Срочно нужна медпомощь! СРОЧНО! — он тряс напарника за плечи, хрипло выкрикивал в передатчик, умоляя помочь. — Гоуст, мать твою, только не умирай! Саймон, твою мать!       Но в ответ раздавалась лишь тишина и равнодушный плеск воды. Джон судорожно гладил любимые скулы, целовал остывающие губы, захлебываясь собственными рыданиями.       — Саймон... прошу, ответь… Не умирай, Элти, слышишь? Я люблю тебя. Люблю… Блять…       Соленые слезы катились по щекам, мешаясь с каплями дождя. Запах гари, ржавчины и крови забивал ноздри. Хотелось выть от сжигающего душу горя. Ведь он не успел. Опоздал. Потерял самое дорогое...       — Джон! Джонни, ты слышишь? Эй, я здесь! — сквозь мутную пелену сна пробился знакомый встревоженный голос.       МакТавиш распахнул глаза, судорожно хватая ртом воздух. Щеки были мокрыми от слез, грудь тяжело вздымалась. Он ошарашено уставился на склонившегося над ним Саймона взъерошенного спросонья, обеспокоенного. Живого.       — Саймон... Я... люблю...       Не дав договорить, Райли порывисто привлек его к себе, сжимая в крепких объятиях. Соуп всхлипнул, утыкаясь лбом куда-то в ключицы, обнимая в ответ до хруста в ребрах.       — Тише, Джонни. Это всего лишь сон. Я здесь, с тобой.       Слезы все текли, впитываясь в домашнюю футболку лейтенанта. Джон цеплялся за него, как утопающий, мелко дрожа и давясь рыданиями. Кошмар оказался до ужаса реалистичным, вытащив на поверхность самые потаенные страхи. Страх потерять. Не успеть. Снова оказаться бессильным перед лицом смерти, как это уже бывало не раз.       — Прости, Саймон... Прости... Я все проебал… — сбивчиво бормотал он, все сильнее прижимаясь к родному теплому телу. Единственной константе в этом безумном мире.       Гоуст лишь покачал головой и принялся неспешно гладить его по спутанным влажным волосам, баюкая в объятиях. Дыхание постепенно выравнивалось, истерика сходила на нет. Но погружаться обратно в сон совершенно не хотелось, лишь бы продлить этот миг, запомнить каждую деталь, каждое мгновение близости.       — Элти, не уходи... — сипло попросил Джон, отстраняясь ровно настолько, чтобы заглянуть Саймону в глаза.       — Не уйду, Джонни. Обещаю.       В следующий момент Райли уже опрокинул их обоих на постель, устраивая Соупа у себя на груди и продолжая перебирать отросшие прядки на макушке. От этой незамысловатой ласки тело будто плавилось, растекалось патокой. Хотелось растянуть удовольствие, вырвать у вселенной еще немного времени только для них двоих.       В какой-то миг Джон решительно приподнялся на локте и посмотрел на лейтенанта сверху вниз. В янтарных глазах плескалась нежность вперемешку с обреченностью и затаенной болью. Ладонь Саймона скользнула с затылка на скулу, погладила большим пальцем, стирая остатки слез. И этот жест будто сорвал последние барьеры.       МакТавиш порывисто склонился, накрывая губы Гоуста своими. Поцелуй вышел смазанным, неловким, Джон весь дрожал от страха и волнения. Сейчас его точно оттолкнут и пошлют ко всем чертям за такую вопиющую наглость...       Но вместо этого чужие пальцы скользнули глубже в волосы, притягивая ближе. Саймон отвечал на поцелуй неторопливо, обстоятельно, со сдержанной страстью. Это было похоже на головокружительное падение в бездну. Падение, в конце которого ждали лишь мягкие объятия любимого человека.       Оторвавшись наконец друг от друга, они смущенно переглянулись. Джон залился румянцем по самые уши.       — Черт, прости, я...       — И я тебя люблю, — перебил Саймон, глядя прямо и открыто. Уголки его губ приподнялись в очаровательной кривоватой улыбке.       Это простое признание будто исцелило израненную душу Соупа. Стало вдруг легко и правильно. Хотелось смеяться и плакать от захлестнувшего счастья. Губы сами собой расплылись в ответной улыбке.       — Саймон, я...       А дальше были лишь горячечный шепот и прерывистые вздохи. Нежные прикосновения, робкие ласки. Соленый вкус слез на губах вперемешку со сладостью поцелуев. Джон уже не понимал, что говорил, да и были ли нужны слова, когда все и так предельно ясно?       Утром он проснулся в крепких объятиях взъерошенного, сонного, невыразимо родного Саймона. Гоуст скривился от бьющего в лицо солнца и неохотно приоткрыл один глаз, почувствовав чужой взгляд.       — И я люблю тебя, лейтенант Райли… — еле слышно прошептав, Джон потянулся и мазнул губами по небритой щеке.       Ебанный ад, они безнадежны… Ну как же приятно это чувствовать, рядом с ним…       Уголки губ Саймона дрогнули в улыбке. Он ничего не сказал, просто прижал МакТавиша к себе покрепче.       День обещал очередные совместные завтраки, неловкие попытки флиртовать, как влюбленные подростки, и прочую милую чепуху. Ад и война никуда не делись, впереди маячили новые задания и риски. Но теперь они встретят опасность плечом к плечу, разделяя на двоих и боль, и радость.       Любить — не значит быть идеальными. Любить — значит оставаться людьми. Принимать, оберегать, быть рядом. Именно так, без пафосных клятв и громких слов. Ведь главное уже случилось, а остальное...       Как-нибудь приложится.