Оно скрывается в моём теле | 它藏在我的身体里

      Он ощутил слабый незнакомый аромат. Словно растительный клей, нечто потекло сквозь его дрожащие пальцы вверх по ладони и выше.       Нет, он тонул.       Утопал в тёмном, густом болоте, где воздух превратился в трясину и поглощал его.       В хаосе ощущений Мин Ци не мог измерить время: ему казалось, что пролетело лишь мгновение, но одновременно — что протянулся уже целый час.       Только когда на лестничной клетке послышались шаги и на него упал косой луч фонарика, он смог прийти в себя.       — Кто там? — спросила женщина, вставшая с утра пораньше. Она вздрогнула, её голос звучал испуганно. — Кто там лежит?       Мин Ци ухватился за перила лестницы и медленно поднялся.       Его осязание, слух и обоняние вернулись к норме. Цементные ступени были холодными и жёсткими, но, похоже, он не поранился; боли не было, по крайней мере, в данный момент.       Мин Ци поднял голову, и свет упал на его белое бескровное лицо.       — Тетя Чэнь, это Мин Ци, — слабым голосом произнёс он.       — О, Мин Ци, ты напугал меня до смерти, — с облегчением выдохнула Чэнь Сю. Она быстро спускалась по лестнице, чтобы рассмотреть его. — Что ты делаешь, лёжа на лестнице в такой-то час? Дома что-то не так? Твой отец вернулся?       Чэнь Сю знала о ситуации в семье Мин. Когда мать Мин Ци была жива, они часто помогали друг другу, будучи близкими соседями и друзьями.       — Его нет дома. Я просто искал свою Сяо Ми. Она потерялась. Мин Ци вежливо добавил:       — Если вы её увидите, пожалуйста, дайте мне знать. Спасибо, тётя Чэнь.       — Сяо Ми потерялась? Конечно, если увижу её, обязательно скажу. Но тебе не стоило всю ночь искать кошку. Посмотри на себя, ты такой бледный!       С этими словами Чэнь Сю развернулась к тележке с завтраком. Каждый день она продавала мультизерновые китайские блинчики и кашу «восемь сокровищ» . Поскольку сегодня она ещё не приступала к готовке, единственным блюдом, которое можно было бы съесть сейчас, была жидкая каша, разлитая по стаканчикам.       — Ты поди и не ужинал вчера, да? — Она протянула ему стаканчик каши «восемь сокровищ». — Молодым людям не следует пропускать приемы пищи, даже если они хорошо себя чувствуют. Ты так исхудал.       Мин Ци тут же отказался:       — Спасибо, тётя Чэнь, но я уже поел.       Чэнь Сю с силой сунула стаканчик ему в руки.       — Возьми! Я уже скоро открою свою лавку. А ты поешь и иди домой спать.       — Спасибо.       Мин Ци сдержанно поблагодарил её, наблюдая, как она заталкивает тележку в лифт.       Каша «восемь сокровищ» была такой горячей, что обжигала ладони. Он побрёл домой, как потерянная душа. Он чувствовал себя в долгу перед тетей Чэнь, и все его мысли занимал один вопрос: «Как отплатить Чэнь Сю за стаканчик каши?»       Если он вернёт стаканчик, она определённо отругает его, и от одной только мысли об этом у него по коже побежали мурашки.       А вообще... Завтра утром можно проскользнуть через восточные ворота и выйти из района. Там незаметно отсканировать QR-код на тележке тети Чэнь и вернуть ей деньги.       С этой мыслью Мин Ци вздохнул с облегчением, наконец-то обретя возможность отдохнуть без чувства вины.       Когда он проснулся, был уже полдень.       Косые солнечные лучи проникали сквозь занавески, отбрасывая яркие блики на старом коричневом дощатом полу.       Мин Ци потянулся к телефону и включил его. На экране блокировки высветилось «14:22, 13 августа».       До начала занятий в университете оставалось больше десяти дней.       Мин Ци зашёл в приложение банка и тщательно проверил свой баланс.       Он хорошо сдал экзамены в колледже, за что его наградили почётной грамотой и грантом в размере 20 000 юаней . Грант уже был зачислен на его счёт, так что ему не нужно было беспокоиться о расходах на обучение и проживание на первом курсе.       В дополнение к этому счёту у него был ещё один, на который он откладывал деньги, полученные на подработках во время каникул. Сумма была скромной: из-за периодических трат и нерегулярных заработков у него осталось чуть более 1000 юаней .       Так он и сводил концы с концами последние два года: полагаясь лишь на себя и не нуждаясь в подачках.       Подобно орхидее, которую вырвали с корнем из клумбы и пересадили на безжизненный пустырь, он не переставал бороться за свою жизнь.       У Мин Ци заурчало в животе: пропуск двух приёмов пищи подряд давал о себе знать.       Лапша быстрого приготовления и яйца, которые он купил ранее, закончились ещё вчера вечером, и дома были только кошачий корм Сяо Ми и чашка «восьми сокровищ» от Чэнь Сю.       Он не был настолько упрям, чтобы опуститься до кошачьего корма, к тому же, невежливо доедать чужую еду.       Мин Ци сорвал пластиковую крышку и выпил жидкую рисовую кашу большими глотками.       Рисовые зёрна, красные финики и различные виды фасоли в каше размягчились, стали упругими и сладкими. Несмотря на то, что чашка простояла большую часть дня, она всё ещё была теплой.       Мин Ци не придал этому особого значения, предположив, что из-за жаркой погоды каше требовалось больше времени, чтобы остыть.       Почти доев кашу, он взглянул на миску с кошачьим кормом. Мин Ци подумал, что позже нужно поискать кошку, и он будет надеяться, что Сяо Ми не сбежала за пределы района.       Как только он отвёл взгляд, оставшийся в чашке тёмно-красный отвар слегка колыхнулся.       [Мин, Ци.]       [Мой, Мин Ци... Кормить.]       Мин Ци машинально допил остатки, совершенно не замечая, как что-то скользит по его глотке дальше, в желудок.       Он выбросил пустой стаканчик в мусорное ведро и вышел из дома.       Прошло несколько часов, солнце зашло за горизонт, и сгущались сумерки.       Небо потемнело, а уличные фонари в округе ещё не зажглись. Мин Ци едва заметил кошку в серо-чёрную полоску — практически незаметная, она пряталась в непроглядной зелени кустов.       Он присел на корточки, открыл жестяную банку с кошачьим кормом и осторожно подвинул её в сторону кошки.       — Сяо Ми, иди сюда, поешь.       Сяо Ми затаилась глубоко в кустах, насторожённо наблюдая за ним.       Мин Ци ласково, но с настойчивостью в голосе звал:       — Сяо Ми, подойди сюда, понюхай, это твои любимые консервы, Сяо Ми.       Поколебавшись несколько минут, Сяо Ми, вероятно, слишком голодная, чтобы противостоять искушению, сделала шаг вперёд.       — Сяо Ми.       Он протянул к ней руку и был уверен, что, обнюхав его, она тут же его признает.       Сяо Ми осторожно приблизилась, при этом не прекращая зрительного контакта. Подойдя к нему, она опустила голову и начала есть, более не обращая внимания ни на что другое.       Мин Ци затаил дыхание, собираясь погладить кошку, но та внезапно попятилась, словно столкнувшись со смертельным врагом, её шерсть встала дыбом, а хвост был плотно зажат меж лап.       — Сяо Ми? — Мин Ци не понимал, почему она так сопротивлялась. Он потянулся вперёд, намереваясь схватить её. — Сяо Ми, это я, ты меня не узнаешь?       Пока он не двигался, Сяо Ми не так сильно боялась. Но как только он пошевелился, она испугалась, зарычала и зашипела, а затем умчалась прочь.       ...       Мин Ци сжал губы, наблюдая за убегающей кошкой. Ещё долгое время он продолжал неподвижно сидеть на корточках.       Да что вообще происходит?       Неужто десятичасовое пребывание на улице превратило её в дикую кошку, совершенно позабывшую хозяина?       Мин Ци вернулся домой с тяжёлым сердцем. Он открыл кран, чтобы вымыть руки.       Повязка на тыльной стороне его ладони испачкалась, а от воды она стала ещё грязнее, и её нужно было сменить.       Сняв повязку, он вдруг замер.       Рана исчезла!       От царапины не осталось и следа. Кожа была чистой, без единой капли крови.       — Как же это? — Мин Ци не мог поверить своим глазам, продолжая в оцепенении смотреть на левую руку. — Как она могла так быстро зажить?..       Как бы он ни осматривал рану, как бы ни трогал её, он не мог найти никаких следов. К тому же, на использованной повязке также не было крови.       При ярком свете всё было отчётливо видно, и если б на руке что-то осталось, он бы точно заметил.       Мин Ци не мог в это поверить. Совершенно сбитый с толку, он подумал, а не привиделось ли ему всё это? Может, Сяо Ми вовсе его не царапала.       Нет, быть того не может.       Так не бывает. Он отчетливо помнил опухшую, кровоточащую рану, зуд и боль после обработки спиртом. Он ведь всю ночь не спал из-за этого.       Поразмыслив над этим ещё, Мин Ци перевёл взгляд на мусорное ведро, которое ещё не успел вычистить со вчерашнего дня.       Шлёп!       Переворошив весь мусор, Мин Ци достал два ватных шарика, пропитанных его кровью.       Он сжал их, и его зрачки слегка сузились.       Всё верно, память его не подводит; его действительно поцарапали.       Однако всего за день рана на тыльной стороне его ладони чудесным образом зажила, не оставив и следа.       Это было слишком подозрительно. Мин Ци не испытал восторга, обнаружив, что у него, возможно, есть суперспособность к регенерации, как у главных героев книг или фильмов. Наоборот, он чувствовал, как нечто странное и неизведанное незаметно проникает в его жизнь.       В звенящей тишине по спине Мин Ци пополз холодок, от чего он невольно вздрогнул и забросил ватные шарики куда подальше.       ...       Он беззвучно вздохнул, заставляя себя успокоиться, и поднял взгляд к своему отражению в зеркале. Вдруг возникла навязчивая мысль.       Он хотел проверить.       Действительно ли он сможет быстро исцелиться.       Через минуту Мин Ци уже стоял перед зеркалом в ванной, а в руке у него был остро заточенный нож для фруктов.       Изначально он собирался сделать порез на тыльной стороне ладони, но, занеся нож, взглянул на отбрасываемую лезвием тень и резко передумал.       Расстегнув рубашку, он распахнул воротник, обнажая бледную кожу на ключице как раз в том месте, где виднелась яркая красная родинка.       Мин Ци понимал, что действует импульсивно: рядом с ключицей проходило много кровеносных сосудов, он мог случайно попасть в артерию.       Но при взгляде на родинку не смог подавить возникший порыв.       Он прижал острое лезвие к коже, целясь прямо в красную точку. Нужно было действовать быстро, без колебаний — раз!       — А!       Мин Ци не сдержал крик боли и сильно прикусил губу.       Он никогда не делал ничего подобного и толком не рассчитал силу удара. Лезвие скользнуло по ключице, срезав большой кусок кожи; потекла кровь, заливая всю его руку.       Возможно, он перенервничал, но его сердце бешено колотилось, голова шла кругом, а в ушах стоял сильный звон. Вдруг он будто что-то услышал.       [Мин Ци, Мин Ци...]       Это был тихий и нечёткий голос, и было неясно, откуда он доносился.       Звеньк!       Нож для фруктов выскользнул из руки Мин Ци и упал на пол.       Одной рукой он зажимал рану, а другой опирался о край раковины.       Алая кровь сочилась через его пальцы на белый фаянс. Несколько капель оказались на зеркале. Они медленно стекали вниз, от чего его отражение пошло кровавыми потёками.       [Мин Ци...]       Словно шёпот, в его ухо проник длинный и влажный язык, вылизывая слуховой проход.       Его имя звучало зловещим эхом.       На мгновение Мин Ци застыл, ошеломлённый. Но резкая боль вернула его в реальность.       Слуховые галлюцинации исчезли, оставив после себя лишь холодный пот на спине; тёмные глаза слезились, щёки были бледнее снега, а покусанные губы распухли.       Он выглядел ужасно.       Особенно в залитой кровью белой одежде, с окровавленными руками — он будто пережил сущий кошмар.       Стиснув зубы и глубоко вздохнув, Мин Ци выкинул отрезанный лоскут кожи, снял одежду, обработал и перевязал рану на груди.       Затем он открыл кран, вымыл руки и отстирал одежду.       К тому времени, как Мин Ци всё убрал, было около девяти часов вечера.       У него не было настроения готовить ужин, поэтому он зашёл в ближайший круглосуточный магазин и купил готовую еду, которую съел там же за несколько минут.       Вернувшись домой, он быстро принял душ, стараясь при этом не намочить рану. Затем лёг на кровать и погрузился в свои мысли.       В воздухе стоял слабый запах крови и спирта, а жгучая боль от раны мешала заснуть.       Это было крайне необдуманное решение.       Если не случится быстрого заживления, рана может загноиться и придётся показаться врачу.       Но, по крайней мере, он избавился от этой надоедливой красной родинки.       Закрыв глаза, Мин Ци молча размышлял.       В темноте он не заметил крошечную красную точку у себя на ладони, которая медленно двигалась.       От ладони к предплечью, затем к плечу и, наконец, обратно к груди, где и обосновалась.       [Не... Бросай... Меня.]       Электрический вентилятор издавал слабое жужжание, от соседей сверху эхом отдавался звук передвигаемых стульев, а со стороны дороги доносился гул автомобилей.       Но все эти звуки, казалось, исчезли, оставив лишь тягучий шёпот, который становился всё отчётливее.       [Мин Ци...]       Подобно жидкости, он проникал в тело Мин Ци через ухо вглубь, протекая по тончайшим кровеносным сосудам.       Дыхание Мин Ци участилось, и он резко открыл глаза.