godspeed

       знакомство не задалось с самого начала. вернее, никакого знакомства и не было. саша, не оглядываясь, шёл впереди артёма, выводя его по узким, плохо освещённым коридорам полицейского отделения прямиком к парковке у выхода, а артём просто шёл за ним. — будешь должен. — произносит саков, когда тяжёлая дверь металлическая дверь захлопывается, и они оказываются на улице. просто констатация факта без какого-либо объяснения. в воздухе пахнет назревающей грозой. холодный ветер заставляет поёжиться. точную температуру, пока все его вещи находятся у сакова, артёму всё равно не узнать, как и не заказать такси, чтобы поскорее забрать свою машину, так и оставшуюся стоять на том паршивом холме, потому что ни эвакуировать её, ни забрать на штрафстоянку никто не решился. попугали немного и отпустили, а краснову теперь опять полгорода объезжать, ехать чёрт знает куда и, что ещё больше бесило, чёрт знает с кем в какую-то глушь. артёму, стоящему в одной тонкой куртке и брюках от юникло, непроизвольно хочется хотя бы обхватить руками локти, только бы немножко теплее стало, но, стараясь выглядеть солиднее, он из принципа засовывает ладони в карманы и спрашивает: — ты кто такой вообще? — как кто? помог ведь. значит, друг, получается. — ответ, прямо говоря, достаточно расплывчатый. — я с... я не дружу, в общем. хочется спать. голова уже толком не соображает, предполагаемая колкость превращается в какой-то несвязный бред, и артём начинает думать, что лучше бы он вообще молчал, ещё и саков брови вскидывает с улыбкой насмешливой. какая паршивая ночь, его телефон и ключи от машины у совершенно незнакомого ему человека, — что это за полиция вообще, которая отдаёт ключи от спорткара кому попало? точно, это же левин, — вдобавок ко всему и арти там с ним оставил. хороший друг, ничего не скажешь. — ну да. — кивает саша. — оно и видно. артём фыркает, хотя невольно чувствует себя дураком, когда саша с усмешкой бросает дипломат на заднее сидение корпоративной тойоты, аккуратно закрывая заднюю дверь автомобиля. — даже не пригодился. считай, для красоты взял. — зачем-то поясняет он, когда за руль машины садится, неспеша проворачивая ключ зажигания в замке. артём показательно безразлично отворачивается, вскидывая плечами. саша вообще всё делает без спешки. артём, хоть и старается не подавать виду, но внимательно следит за каждым его движением. вот, саков снимает с себя пиджак и бросает его к дипломату позади водительского кресла, кладёт свою ладонь на ручник, обхватывая его своими аккуратными пальцами, затем ловит на себе взгляд краснова и вопросительно смотрит на него в ответ. — тебе приглашение нужно? артём несколько раз растерянно моргает, на мгновение отводит глаза и тут же, не без усилия, заставляет себя выпрямиться, вновь набрасывает на себя привычный образ, скрещивая руки на груди. — чего? — ну, ты совсем дурачок, что ли? в машину садись. непривычно снисходительная манера разговора начинала раздражать, открыто по самолюбию била, а им краснов дорожил в особенности. даже больше, чем машиной. с артёмом вообще редко так говорили, да и смотрели на него таким образом тоже нечасто. почти никогда. он привык ловить на себе, если не восхищённые, то хотя бы заинтересованные взгляды, а саков на него глядит так, будто артём — не человек, а пятно на лобовом стекле его графитовой тойоты, которое он надеется поскорее стереть, бензиновая лужа на бетоне, разлитая по асфальту бессмысленными цветными разводами, пустое место. — я в эту калымагу не сяду. — а по-моему, неплохая машина. но ты, конечно, если хочешь, поговори с отцом, может, компания предоставит мне другую, я в целом не буду против. — предлагает саков, — ну, раз планируешь оставаться здесь, то я поеду, поздно уже. конечно, саша никуда не уедет, артём почему-то в этом почти не сомневается, но всё же едва воздухом не давится от возмущения, даже слова про отца мимо ушей пропускает. кем бы ни был саков, но стоять перед ним, дрожа от холода и стуча зубами, как промокшая дворовая собака, не хотелось ровно так же, как и ехать в одной машине. выбор без выбора; либо терпеть сашу в тепле, либо в холоде. артём предпочитает, как ему кажется, меньшее из зол. садится, по-хозяйски громко хлопнув дверью и вальяжно откинувшись на спинку пассажирского кресла, прямо сбоку от сакова. — просто довези меня до моей машины. — ремень пристегни. в салоне раздаётся смешок, краснов на сашу смотрит сверху-вниз, бровь выгибает, мол, «ты серьёзно?», саша в ответ пожимает плечами. он в общем-то и не настаивает, молча включает обогреватель и переключает всё своё внимание на дорогу. в замкнутом пространстве салона автомобиля все чувства — и хорошие, и плохие, — усиливаются примерно вдвое, и сейчас артёму, наверное, в первый раз в жизни было настолько скучно. никогда прежде краснов не ехал с кем-то, кто вёл машину так медленно; саша останавливается на каждом светофоре, где горит красный, по сторонам смотрит, внимательно разглядывая пустынные улицы, слабо освещённые фонарями, а артём только выдыхает шумно, прикрыв глаза и прислоняясь виском к прохладному оконному стеклу. да и чёрт с ним, в машине с включённым обогревателем пусть и уныло, но хотя бы не холодно. дорога, по которой едет саков, явно ведёт не туда, куда нужно. артём, принципиально почти не открывавший глаза всю поездку и уже действительно почти погрузившийся в слабую дрёму, замечает это слишком поздно. всем телом напрягается, взволнованно оглядываясь по сторонам; в голову почему-то сразу лезут, ещё совсем свежие, воспоминания о том, как всего пару часов назад он едва не разбился, краснов тут же старается отбросить их, принять свой обычный хвастливо-беспечный вид, но паника как-то внезапно накатывает. когда сидел в участке с арти, храбрился; думал, ерунда, а сейчас, стоит только саше на другую развилку дороги свернуть, и в голове тут же прокручивается сюжет, где он мучительно умирает от чужих рук. артём ведь не трус. или трус, получается? он не знает, но ему определённо становится страшно. то ли каким-то образом заметив бесконтрольное беспокойство, которое артём так старательно пытался скрыть за пустой бравадой, то ли просто по какому-то удачному для краснова стечению обстоятельств, саша объясняет: — сначала заедем за кофе. — сейчас три часа ночи. — в голосе звучит недовольство, но артём всё же заметно успокаивается. — ну, выбора у тебя особо нет, за рулём ведь я.

***

сонный бариста, стоящий у кассы пустого «кофикса», протягивает саше американо с дополнительным шотом эспрессо и уже даже не улыбается, произнося шаблонное «ваш кофе». саша тоже не улыбается, да и никто в этом помещении в принципе не улыбается, даже не утруждает тебя тем, чтобы хотя бы попытаться изобразить дружелюбие. «ты мне тачку мою дашь забрать?», — наконец спрашивает, уже изрядно вымотавшийся за эту ночь, артём, хочет добавить в конце «чучело», но вспоминает, что все его вещи всё ещё у сакова и решает ненадолго повременить с оскорблениями. саша протягивает ему стакан, от которого пахнет сладким ореховым сиропом и садится напротив. отвечать не торопится, — краснову в какой-то момент начинает казаться, что и не собирается вовсе, — неспеша делает несколько глотков и только затем говорит: — для начала поговорим немного. — а если я не хочу? саков шумно вздыхает, запускает пальцы в свои взлохмаченные волосы, смотрит на артёма, почти презрительно скривившись. терпение было не железным. более того, оно уже было на исходе. в машине ещё как-то почти сносно было — там краснов молчал, но стоило ему открыть рот, и он вызывал в саше волну необъяснимого раздражения. своей манерой речи, выражением лица, жестами, движениями; всем, чем только мог, он каким-то образом умудрялся провоцировать в сакове только одно желание, — ударить его головой об стол; не сильно, легонько так, только, чтобы оперативно привести в чувство, не более. однако внезапный порыв к насилию всё-таки приходится заглушить, саков протягивает артёму телефон. к сожалению артёма, свой собственный, говорит «полистай», и артём действительно принимается изучать чужую галерею, в основном просматривая снимки и видео, на которых запечатлён он сам; большая часть с гонок, каких-то он даже не помнил, пару видео с камер у какого-то клуба, где он слегка выпивший, по своему собственному мнению, и пьяный вдрызг в действительности, зацепился с каким-то придурком у входа, стоя в брюках и, — боже, что это вообще? — одном только томином полушубке из искусственного меха, накинутом на голое тело, пока виталя и тома, стоящая в пиджаке с виталиного плеча, стоят и курят в сторонке. в голове было лишь два вопроса: откуда у саши все эти видео и, что уже совсем не находило в сознании артёма ответа, откуда у витали пиджак? — тебе это нравится, да? когда на тебя все смотрят? — риторический вопрос сакова тишину резко прерывает, артём смотрит ему прямо в глаза, ненадолго отрывая свой взгляд от экрана телефона, на котором, какой-то совсем другой он стоит в прикиде стриптизёра-энтузиаста, работающего, по всей видимости, за «спасибо». отвечать «нет», очевидно, тупо. — судя по твоей галерее, это, скорее, тебе нравится на меня смотреть. вздох. снова. возиться с артёмом для саши не слишком сложно, но муторно. — честно говоря, не особо. — отвечает саша, забирая свой телефон прямо из чужик рук. пальцы у него холодные несмотря на то, что он всё это время пил горячий кофе в тёплом, едва ли не душном, помещении, и артём от них тут же руку отдёргивает. жест выходит почти брезгливым. — приходится, потому что сергей вячеславович настаивает, переживает за своего сына слишком, чтобы не сбил кого и сам не разбился, но это начинает надоедать. может, успокоишься на пару месяцев? хотя бы до выборов? это всё очень мешает твоему отцу, знаешь? всего одно упоминание от сакова, но почему-то колит неприятно. артём кривится. «да поебать мне, чё ему там мешает», — напрашивается ответ, но артём никогда не мог позволить себе говорить об отце грубо. по крайней мере, с кем-то; по крайней мере, вслух. — а может, мне не хочется успокаиваться? — артём упирается локтями в стол, слегка наклоняясь вперёд. и без того длинные ноги вытягивает, едва ли не задевая ими сакова, ухмыляется хитро, пока саша невозмутимо делает очередной глоток уже еле тёплого кофе. — отец мэром не станет, меня выгонят из дома, тебя… ну, уволят, наверное, кем ты там вообще работаешь? адвокатом? юристом? что это вообще за профессия, у которой нет точного названия? да и гори оно всё синим пламенем… может, мне чего-то такого хочется? — да ради бога, тём, — отвечает саша, ни на секунду не задумываясь, — только ты самому себе хуже делаешь. — с машиной по итогу что? саша кладёт на стол перед артёмом его телефон и ключи от автомобиля. — трамваи уже пошли. удачной дороги. прежде никогда и никто, не считая алаторцева, не бесил артёма так сильно, а ещё прежде артём ни разу не ездил на трамвае; не собирался и начинать.