Рождение и смерть Ницраила

Полигон, 18 августа 2019 г., Марк

            С тех пор, как на нашем полигоне объявился Сказочник, а если точнее, одна из его граней по имени Белиал, — как и Астарот, блюститель магических законов нашего мира, — в казармах стояла атмосфера тревожности. Но вот прошло несколько месяцев, и поскольку ничего особенно страшного не произошло, по крайней мере, чтобы это касалось нас, всё поутихло, и слова «начнётся сказ!» стали забываться. Как оказалось, этот голос слышали многие из тех, кто никак не мог слышать, притом отчётливо, и прямо в голове. В том числе и наши наставники. Можно передавать сообщение с помощью мыслительной цепи, но не стольким же людям! — Марк, зайди ко мне, — услышал я голос Тюрзова. Голос мыслительной цепи, направляемой прямиком в слуховой анализатор, всегда звучал немного иначе, но узнаваемо.             После нашей инициации Тюрзов стал поглядывать за мной. Каждый раз я ощущал особые чувства, когда сталкивался на дуэльной полосе с Тенями. Хотелось повторить первый раз. Мои реакции становились острее, движения быстрее, страх уходил, но огонь пока что не покидал грудь, как тогда, — и память, и адекватность были со мной. Возможно, я просто перестарался с рефлексией. На психофизике нас предостерегали от излишнего самокопания.             Самокопание действительно не приводило ни к чему хорошему: я понимал себя не глубже, чем «а хорошо было жрать, а хорошо было жить». В спокойной обстановке я пытался нащупать этот «комок» и находил его. Я пытался ощутить, что он хочет мне «сказать», и понимал, что этот «комок» — по сути своей тень, что находится в каждом из нас. Если достаточно глубоко копнуть, каждый сможет это почувствовать. — Звали, мастер? — слегка поклонился я в приветствии Тюрзову. — Звал. Что ты слышал о «зверолюдях»? — На одном из занятий по танатологии упоминались «зверолюди», — перебирал я скудные кластеры памяти. — Это Тени в человеческом обличии и люди, у который преобладает «Ид» над остальными частями личности. На первый взгляд, они ничем не отличаются от людей внешне, но полностью отличаются внутренне. — ...Тем, что они лишены «Над-Я» при части сохранного «Я», — продолжил Тюрзов, когда я остановился. — Тень — это вечный наш спутник. Та, что рождается от света, и та, что находится внутри нас. Среднестатистический человек — это три концепции: «Над-Я», «Я» и «Оно». «Над-Я» — это вся та красивая галиматья, что вам выдают вперемешку с тезисами Ордена на курсе становления личности. «Я» — это… — Простите, мастер, я знаю, что это, но скоро у нас занятия.             Тюрзов вскинул бровь, дескать, занятие уже идёт — с ним. — Некоторые истины недурно повторять даже тогда, когда они у всех на слуху и на языке, дабы они были и на уме. Но вам совсем не говорят про «Оно», фрейдовское «Ид», — Тюрзов усмехнулся, заметив мой лёгкий кивок. — Вам говорят, что это всё тёмное, жестокое, что есть в человеке, и «Оно» подавляется «Над-Я». Вам говорят, что из этого состоят Тени и зверолюды. Но вам говорят также, что стержень существования — это «Я», сознательное, разумное, не доброе и не злое, просто существующее. Задумайся — если говорят, что Тени состоят из стержня существования и говорят, что Тени состоят из «Оно», то что же такое в сущности этот стержень существования, который собирает весь нервный флюид, хранит его, преобразует и перемещает? Отвечать на вопрос не нужно.             Тюрзов снова нагрузил меня. Впервые он начал разговор после того злополучного дня с вопроса: «Скажи, Марк, ты получил удовольствие от убийства?», — чем ошарашил меня и, не получив ответа, предложил пережить это снова, чтобы вспомнить, каково было тогда, и больше не спрашивал. Я всё жду этого вопроса и боюсь узнать, чем для меня обернётся честный ответ «да». Врать Тюрзову было нельзя.             На другой неделе мы разговаривали о разрушении стержня и важности его поддержания. Однажды Тюрзов вызвал меня по мыслительной цепи и спросил, нравится ли мне Жанна и хотел бы я её… В общем, от него можно было ожидать всякого. — К чему мы пришли? Думай, курсант, думай, без собственной работы не стать мастером. А пришли мы к тому, что мне нужна твоя помощь. — Помощь? — я невольно перестал дышать. — Да. Помощь.             Тюрзов принялся копаться в ящике стола. Комок внутри меня зашевелился, будто в предвкушении. После месяцев рефлексии и практик теургического постижения своей кодировки мыслительной цепи — всё чувствуешь острее, и я знал: он собирается достать что-то явно вызывающее голод внутри меня, ноющее чувство, лёгкое, но подобное по происхождению тому, что испытывают Тени. — Вот, — он поставил на стол деревянную шкатулку. Даже немагическим зрением становилось видно завитушки сигилов. Я даже не мог предположить, к какой магии это относится, но видно, что вещица серьёзная. На лицевой части маленькая тёмно-серая полоска металла и выгравировано: «Будь предѣльно точенъ, запирая себя». По дореволюционной «Ѣ» и твёрдому знаку можно было предположить, что вещице по меньшей мере минуло сотню лет. От неё веяло прохладным ветерком, заставляющим вставать волосы на руках. — Это необычайно ценная вещь, и я хочу, чтобы ты отвёз её в один город к одному человеку. Ты уже почувствовал? — Что? — спросил автоматически я. Тюрзов хищно улыбнулся. — Внутри тебя. Не появилось чувство, что ты желаешь добраться до содержимого шкатулки?             Что же ответить? Честно или попытаться солгать? — Почувствовал. Как только открылся ящик, — Тюрзов сменил улыбку на довольную. — Значит, я не ошибся в тебе. Итак, подробности. Что находится в этой шкатулке, тебе знать не нужно. Её нельзя открывать. Нельзя разбивать. Нельзя распиливать и проигрывать в карты. Это понятно? — Понятно, — кивнул я, глядя растерянным взглядом на наставника. — Эту шкатулку нельзя открывать, — начал повторять он, закатив глаза. — Нельзя разбивать. Нельзя… Короче, если содержимое шкатулки хотя бы одну мыслительную цепь испустит наружу, это почувствуешь не только ты. Помнишь встречу с Белиалом? Кажется, ты немногое можешь ему противопоставить. Мало кто может. — Я понял. — Хорошо. Поедешь на поезде в Горький. Найдёшь Ворона. Он обычно сидит в Андреале. Это ресторан в центре. Найдёшь на картах. Спросишь у метрдотеля «Ворона от мастера Тюрзова», если спросят, что принёс, скажешь: «Специи». Этот «ворон» предоставит информацию об информаторах Сказочника. Если он столь последователен, каким я его запомнил, он отдаст тебе досье. Позвонишь мне, решим о дальнейшей встрече. Держи билет, и никакой Пахмутовой!!! Слышишь? — Да. Слышу. Но если она увяжется за мной? — Значит, у неё будут проблемы. Учёбу для неё никто не отменял. И для тебя. Иди на дуэльную полосу.             Я вышел от Тюрзова, холодея всем телом. Что же в чёртовой шкатулке! Отчего меня так пробирает? Я шёл, поёживаясь, будто вышел зимой без верхней одежды. — Марк! Что случилось? — окликнула меня Жанна. — Ничего! Всё в порядке. Просто живот скрутило… — пришлось выдумывать постыдную причину. Я выпрямился. — Лоперамид нужен? — усмехнулась Жанна. Она скорее бы поверила, что Тюрзов вдарил мне «по солнышку». — Выкладывай. — Не могу. Жанн, ну чего ты пристала? — Я буду следить, — она нехорошо улыбнулась и, махнув рукой, зашагала на дуэльную полосу.             К нам присоединился Тюрзов. Возле помоста собрался наш курс. Он начал речь об усиленном курсе своего предмета. Каждый мастер начинал подобную рекламу. — Это моя привилегия, — объяснял мастер Тюрзов. — Рано или поздно каждому придётся столкнуться с настоящим ужасом. Кто готов раньше пройти практику и показать свои силы, в конце концов, зарекомендовать себя как стажёр, прошу выйти вперёд.             То, что предлагал Тюрзов, пугало. Он предлагал самым смелым выступить вместе с ним и пройти практику на месте, там, где скоро начнётся кровавая сказка Князя мира сего, как называл Сказочника Никифоров. — Понимаете ли, это прекрасная возможность, — продолжил он. Пахмутова вышла вперёд. Ей вряд ли хотелось видеть ребят из отдела аналитики и магической практики на учёбе, а с ребятами из нашего отдела её мало что связывало. Тюрзов продолжал речь. — Магистры признают силу стали над колдовством. Жаль, что лишь до того момента, как они узнают имя бесчестного колдуна. Кроме Жанны будут желающие? — Что ж…             Я вспомнил о своём задании. Разве я могу выбрать другой предмет профильным, если между мной и Тюрзовым есть секреты. Я неуверенно шагнул вперёд. — Марк Юрьевич, вы споткнулись? — с серьёзным лицом спросил Тюрзов. По шеренге пробежал смешок. — Н-Нет, — задрожал мой голос. Я решился. — Вот как. Ещё кто-нибудь будет? Валерия Юрьевна! Стойте в шеренге. Я не хочу рисковать вашими талантами практической магии, — уверен, если бы моя сестра могла, она бы назвала Тюрзова шовинистом. — Но я не сомневаюсь в вашей храбрости, — смягчил он пилюлю.             Шеренга не шевелилась. — Гордость ордена! — он вперил единственную руку в пояс, и из его рта полился сарказм. — Защитники устоев! Ладно, ждите здесь, ребята, вольно. Сегодня занятие проведёт высший магистр Смолин. Будете у него сегодня учиться ещё метче стрелять и ещё чище чистить после каждого выстрела ствол. Добровольцы, за мной!             Мы пошли за сломленным Тюрзовым. Видимо, он ожидал толпы желающих, среди которых он будет выбирать, а в итоге полтора воина. Но сегодня я другим не завидовал. Для дотошливого Смолина курсант с разряженным макетом пистолета Макарова был опаснее бомжа с дробовиком и проповедника с пулемётом в одном лице.             Мы подошли к арсеналу, и Тюрзов остановил нас жестом. — Завтра-послезавтра вас снимут с занятий, и мы займёмся усиленной подготовкой, развитием того, что я считаю самым необходимым, столько времени, сколько у нас будет. Можете считать, что стали на путь воина. Как там говорил Захар на психофизике, ну, Дегтярёв? Про разум и тело, м?             Пахмутова пожала плечами, она спрятала выбившийся из хвоста волос за ухом. — Марк, как считаешь? — В здоровом теле здоровый дух? — припоминал я что-то такое. Как это относится к психологии, я не понимал. Обычная расхожая фразочка. — Около того. Здоровому разуму нужно здоровое, сильное тело. Быстрота реакции телесная с быстротой реакции умственной имеет прямую связь, а знаешь, что они мне? Тело — плотское, разум — в другой плоскости. А теперь серьёзно.             Мы навострили уши. Интонация голоса мастера незаметно изменилась. — Смешно ли, грустно, но когда начинает действовать любой взбесившийся колдун, чтобы с ним магически воевать, нужно знать его имя. Это вы знаете. Любая магическая дуэль — это перетягивание мыслительных цепей друг у друга, а как перетянуть, если ты не можешь выделить цепь именно этого колдуна от других? Во-о-от здесь и нужны мы — остужающие колдунов контактным методом. Конечно, это умеют и другие мастера и магистры, но работу следует поручать профессионалам, верно? Нам нужно следовать в подавляющем большинстве случаев методичке, а что у нас по методичке? — Сохранить жизнь личного состава, скрывая их индивидуальные характеристики, — отчеканила Пахмутова. — Обычно это значит — пуля в голову из снайперской винтовки. Я, конечно, с большей радостью сошёлся бы в поединке, а то начинаю терять форму, но нужно быть осторожным. Осторожность и продуманность — составляющие успеха. Если жертва Сказочника не покажет великих успехов в искусстве, это будет скучная поездка, где вы поучитесь стрелять по живой мишени, которая способна вас заметить и, хорошенько визжа, побегать. Вот только со Сказочником методички плохо работают, поэтому сейчас мы начнём первое упражнение на тренировочной полосе. Погодите, вынесу оружие. — Дуэль? — нечаянно сказал я. Пахмутова улыбнулась. На её хитром лице с острым носом эта улыбка выглядела особенно пугающе. — Да, дуэль. Но не друг с другом. Нужно идти в арсенал. Вы пока идите на полигон, всё знаете.             Рядом с тренировочной полосой располагался тир на два километра протяжённостью с жирным холмом насыпи. Расстояние до мишени в крытой части регулировалось, более того — мишени могли двигаться по заданным программам. Эти программы — классические движения групп теней в атаке. Примитивные тени легко предугадать. — Марк, как думаешь, будет весело? — спросила меня Пахмутова. До моей блистательной инициации мы почти не общались. — Не знаю даже, куда мы поедем, а что там будет — вообще потёмки.             Я не знал, как с ней общаться. Представьте самую боевую амазонку, но чёрт бы с этим — в голове образ неухоженной накачанной женщины? Пахмутова была совсем иной. Да, она имела очень крепкое и сильное тело, но то ли потому, что меньше всего заботилась о внешности, то ли по причине общей крепости у неё было очень чистое красивое лицо, пусть и довольно хищное. Прошёл год прежде чем я заметил красоту за всем её напускным.             Она смотрела тяжёлым взглядом на любого пытающегося ухлёстывать за ней. Я даже и не пытался, глядя на прочих, и будто бы всего такого не хотел. И вот, она разговаривает со мной сама, словно мы всегда общались, словно и нет этого тяжёлого взгляда. Может, потому что у меня нет подобных намерений? — Здравствуйте, Александр Александрович! — поприветствовала Смолина Жанна. Я повторил за ней. — Здравствуйте, — пробубнил он и прошёл мимо. — Ага! — воскликнул подкравшийся Тюрзов. На его плече висела сумка вроде тех, что носят гольфисты, набитая какими-то стволами. В руке же он держал ручку ещё одной. Патроны? — Сейчас вы покажете мне командную игру, дорогие мои.             Прошла разминка, лёгкая тренировка, а за ней — практика. — Многие колдуны в качестве отвлечения используют призыв теней как «живой» щит. Подмастерье должен уметь с ними справиться. Обычно мастер может справиться с тем, чтобы вернуть их назад, даже не начиная сражение, но их может быть большое количество, если это будет место их обитания. Например, кладбище. С ними придётся справляться контактным методом. Вы знаете, что голова у всех слабое место, знаете куда метить.             Мне пришлось давным-давно изучить то, что колдуны называли «демонологией». То, что будет призвано сейчас, не является простыми тенями. Если я вдруг призову что-то очень уж сильное, я рядом. Такого не должно произойти, конечно. Вот здесь вам помогут пистолеты-пулеметы. Фальшионы, гросс-мессеры, палаши, мечи — это ботва про рыцарей и больше должна развивать в вас контроль и уверенность. Вы, надеюсь, не забыли и про занятия с ножами. Сейчас это и проверим, а затем… скажем, четыре сессии по мишеням. Когда вы будете адекватно посылать пули в заданные точки левой рукой, мы проведём испытание попроще, потом посложнее. — Извините, мастер, но мы ведь не стреляли из такого, — Пахмутова развела руками. В сумке нашлись коробки с патронами «9×18 ПМ». — Знаю. Сейчас всё объясню.