Спаси меня

На столе стоял очередной букет белых роз. Ифакат догадывалась от кого они, но всячески отгоняла от себя эти мысли, словно боялась признать правду, что слишком часто стала думать об их адресате. После последнего разговора с Гюльгюн блондинка так ни разу и не пришла к ней. Рыжеволосую посетили уже все, даже Халис пришел за помощью, когда разгорелся новый скандал по поводу Асуман. Просил, чтобы после выписки возвращалась в особняк. Конечно, Ифакат было приятно, что сам глава семьи простил и вернул её обратно, но почему-то это не приносило былой радости. Будто была какая-то неведомая причина, по которой возвращаться дико не хотелось. Сердце сжималось от напряжения, и по телу прокатывались волны непрошеных воспоминаний. Тяжело вздохнув, Ифакат встала с постели, чувствуя, как ноги с трудом подчиняются ей, и подошла к розам, пристально изучая их, в надежде, что они дадут ответ на все вопросы, которые так гложут её. Она протянула руку, осторожно касаясь нежных лепестков. Холодок пробежал по её коже, вызывая легкую дрожь. Когда-то эти розы были символом надежды и любви, а теперь они казались мрачным предвестником неизвестности. *** На дворе царила глубокая ночь. Темноту лишь изредка нарушал слабый свет тлеющего фитилька сигареты, выдавая с головой фигуру, сидящую в беседке сада. Ифакат, оперевшись на спинку старой деревянной скамьи, медленно затянулась, чувствуя, как никотин проникает в каждую клеточку её тела, принося такое нужное расслабление. Рыжеволосая никогда не рассказывала никому о своей вредной привычке и курила крайне редко. Но сегодня, когда весь дом вновь стоял на ушах из-за очередной проделки Ферита, её терпение было исчерпано. Руки сами собой потянулись к пачке сигарет, которую она припрятала на черный день. Как там говорят? Большие детки — большие бедки? Она никогда не была заядлой курильщицей и терпеть не могла отвратительный запах, который оставался после. Но бывали дни, когда сигареты казались ей единственным способом справиться с проблемами. На мгновение они уносили её далеко, в мир, где можно было забыть обо всём и просто наслаждаться покоем. Ифакат подняла взгляд к небу, где редкие звезды мерцали сквозь кроны деревьев, и попыталась уловить их холодный свет. Вдалеке слышался слабый шум бьющихся о берег волн, что добавляло мгновению особую таинственность. Она глубоко вдохнула свежий ночной воздух, смешанный с ароматом цветущих роз, и снова потянулась к сигарете. — Ифакат, вот ты где, — прервала тишину своим появлением Гюльгюн. Блондинка, что уже битый час не могла найти себе места после ссоры с Феритом, решила зайти к рыжеволосой в комнату, но не найдя ее там, отправилась в их укромное место, — Я принесла тебе плед. Ифакат вздрогнула от внезапного появления Гюльгюн и в панике попыталась убрать следы своего преступления, чем вызвала лишь небольшой смешок у младшей женщины. — Не бойся, я знаю про это, хоть и не сильно одобряю, — сказала Гюльгюн, присаживаясь рядом с Ифакат. Она аккуратно развернула мягкий плед и осторожно укрыла их обеих, позволяя теплу окутать их плечи. Ифакат почувствовала, как её напряжённые мышцы начинают понемногу расслабляться под этой заботливой тяжестью. Гюльгюн мягко обхватила женщину за талию и подтянула чуть ближе, позволяя ей удобно устроиться у себя на плече. Она провела рукой по спине Ифакат, передавая поддержку и тепло. Ифакат прижалась крепче, почувствовав опьяняющий запах жасминов, исходящий от блондинки. Гюльгюн продолжала держать её в объятиях, давая понять, что она здесь и готова выслушать, когда Ифакат будет готова говорить. — Гюльгюн, я устала, — голос Ифакат задрожал, и одинокая слеза скатилась по её щеке, блестя в тусклом свете. — Я знаю, милая, знаю, — Гюльгюн чуть крепче обняла Ифакат, почувствовав её дрожь. — Но ещё я знаю, что ты самая сильная женщина из всех, кого я встречала. Если кто и справится со всем, так это ты. — Ты не понимаешь, — Ифакат сжала кулаки не в силах сдерживать эмоции, в её голосе слышалось отчаяние. — Я действительно уже не справлюсь. С каждым разом проблем всё больше и больше. Они не заканчиваются. Я хочу хотя бы один день провести тихо и мирно, рядом с тобой. Вдали от этой суеты и не думать ни о чём. Разве я так много прошу? Гюльгюн заглянула в её глаза, полные боли, и нежно вытерла слезу с её щеки. — Роза. — Что, прости? — Ифакат немного нахмурилась, сбитая с толку. — Знаешь, я всегда думала, с чем ты у меня ассоциируешься. Это белая роза, — Гюльгюн провела пальцами по прядям её рыжих волос, — Ты такая же недоступная, сильная, вся в колючках. Но если убрать эти колючки, ты нежная и хрупкая. Тебе тоже нужна любовь и забота, но лишь немногие осмелятся подойти к тебе. — Ты что хочешь этим сказать? — голос Ифакат смягчился, но в глазах всё ещё было непонимание. — Я хочу сказать, что я вижу тебя настоящую и люблю тебя именно за то, какая ты внутри, — Гюльгюн посмотрела ей прямо в глаза, в которых читались любовь и забота. — Я знаю, что очень тяжело быть всегда сильной для всех, но я рядом с тобой. Я буду всегда заботиться о тебе. Сними свою броню, дай волю эмоциям. Я здесь. Всё будет хорошо. Мы справимся вместе со всем, — нежно приподняв её лицо, Гюльгюн мягко поцеловала её в губы. Ифакат почувствовала, как по всему телу пошло приятное тепло. Её руки нашли место на плечах Гюльгюн, и она, наконец, позволила себе раствориться в той, кто была всегда рядом. *** Ифакат стояла над цветами, будто загипнотизированная их красотой. Желание закурить жгло её изнутри, но она знала, что в её положении это невозможно. Долгожданный ребёнок был единственной причиной, по которой она всё ещё находила в себе силы продолжать бороться и идти дальше. Но с кем? Ответ на этот вопрос она все еще не знала. Её мысли прервал звук внезапно открывшейся двери. На пороге стоял Шехмуз с широкой улыбкой и букетом цветов в руках. — Да у тебя тут целый цветочный магазин, — усмехнулся он, оглядывая комнату. — Не знал, что ты так сильно любишь белые розы. Ифакат вздрогнула и невольно напряглась, не поворачиваясь к нему. — Ты никогда и не интересовался, — сухо ответила она, не пытаясь скрыть своё раздражение. Шехмуз подошёл ближе, чувствуя напряжение в воздухе, и осторожно вручил ей букет. — Дракоша, ну не злись, — сказал он, мягко обнимая её сзади. — Видишь, я тоже принёс тебе цветы. Как тебе? — Красиво, — ответила она, принимая подарок с натянутой улыбкой и стараясь не дышать глубоко, чтобы не чувствовать запаха фрезий, который всегда вызывал у неё головокружение. Шехмуз наклонился, чтобы оставить короткий поцелуй на её лопатке, его руки крепче обняли её за талию. — Я рад, — прошептал он, поглаживая ее живот. — Ты как? Чувствуешь себя лучше? Ифакат вздохнула, чувствуя смешанные эмоции от его прикосновения, ведь до сих пор не рассказала ему правду о ребенке. — Да, всё хорошо, — ответила она, развернувшись к нему лицом, оставаясь в его объятиях. — Врачи сказали, что завтра меня выписывают. Но дома мне всё ещё нужен будет постельный режим и меньше стресса. Шехмуз усмехнулся и, дразняще коснувшись её подбородка, словно играл с ребёнком, сказал: — Ты у меня слишком заводная женщина, чтобы держаться подальше от стресса. Заскучаешь. — Шехмуз, это не смешно. У меня большие проблемы со здоровьем. Мне действительно придется беречь себя, — Ифакат вырвалась из его объятий, чтобы дать себе больше пространства. В последнее время этот мужчина и его вечные шутки порядком стали ей надоедать. Она жаждала стабильности в своей жизни, а Шехмуз воспринимал всё как детскую забаву. Шехмуз нахмурился и шагнул к ней, его лицо выражало искренне замешательство. — Ифо, да скажи ты хоть мне, что такого случилось, чтобы я смог тебе помочь, — он взялся за переносицу, пытаясь справиться со стрессом. Он не понимал, почему в последнее время Ифакат так сильно отдалилась от него, воспринимая все его слова в штыки. Даже помощи от него просила с трудом и, что самое ужасное, не доверяла ему. Это больше всего разбивало сердце Шехмуза, ведь он был готов буквально на всё ради этой рыжеволосой красавицы. — Ты же вечно молчишь или отнекиваешься. Я уже не говорю о том, что ты даже врачам запретила говорить о своём состоянии. — Значит, так надо, — резко отрезала Ифакат, её глаза сверкали упрямством. Шехмуз поднял руки в знак капитуляции, его лицо выражало сожаление. — Всё, не злись. Не делай так. Лучше улыбнись, — он натянул улыбку во все тридцать два зуба, от чего Ифакат сама непроизвольно начала улыбаться. — Смотри, как это тебе идёт. Ты аж вся светишься. Ифакат вздохнула, её плечи немного расслабились. — Знаешь, — чуть успокоившись, начала Ифакат, — А я ведь не шутила, когда предлагала, чтобы мы вдвоём сбежали из этого дурдома куда-нибудь подальше и создали нашу маленькую семью. Ты, я, наш ребёнок, — в её глазах читалась неумолимая надежда на понимание. Шехмуз вздохнул и покачал головой. — Ифо, не глупи, — сказал он, и сердце Ифакат мгновенно сжалось, — Я тебе уже сказал, что хорошо, что этого не произошло. Мне ещё надо отомстить Халису за то, что он сделал с нами, плюс, ещё твоя мёртвая сестра не даёт мне покоя. Ифакат нахмурилась, её глаза наполнились страхом. — А что с ней не так? — она почувствовала, как её сердце колотится быстрее. Шехмуз медленно подошёл к ней и вновь заключил её в объятия, стараясь успокоить. — Всё хорошо, — сказал он, мягко гладя её по спине. — Я же говорил, что всё решил. Просто сейчас действительно не время. Давай подумаем об этом позже. — Позже будет поздно, — Ифакат обиженно буркнула куда-то ему в грудь. Шехмуз нежно погладил её по рыжим волосам, но почему-то эти действия только еще сильнее начали раздражать женщину. — Успеем, всё успеем, — сказал он, останавливая свой взгляд на наручных часах. — А сейчас мне надо бежать. Я заберу тебя завтра. Во сколько тебя выписывают? Ифакат отстранилась. Она знала, что следующие слова разрушат и без того очень хрупкую идиллию в их отношения. Но также четко понимала, что Шехмуз никогда не будет на сто процентов на ее стороне. Поэтому без какого либо зазрения совести ответила: — В час. Но не стоит приезжать за мной. Я возвращаюсь в особняк. Шехмуз тяжело вздохнул, его руки бессильно опустились. — Оф, девочка моя, ты меня убьёшь, честное слово. Ладно, я тогда пришлю водителя. Люблю тебя, — он оставил воздушный поцелуй и быстро вышел, оставив её одну. — Пока, — тихо сказала Ифакат, глядя ему вслед, её сердце сжималось от боли и неопределённости. — Ифакат, какой еще ребенок в твоем возрасте? — Гюльгюн вскочила с дивана, её глаза расширились от шока, а руки дрожали. Она начала метаться по комнате, её движения были беспорядочными, как и мысли в её голове. — Ты буквально вырастила Ферита и Фуата на своих руках. Зачем тебе снова проходить через всё это? — её голос дрожал, словно это был кошмар, из которого нельзя проснуться. Она смотрела на Ифакат с недоумением и болью, чувствуя, как реальность рушится вокруг неё. Шаги её были резкими и нервными, она хваталась за мебель, словно пыталась найти опору в этом хаосе. — Гюльгюн, как ты не понимаешь, — Ифакат следила за её движениями, её сердце колотилось, а в горле стоял ком. От стресса она обхватила руками подлокотник дивана. — Я хочу своего собственного ребенка, который назовет меня мамой, который будет частичкой меня, моим продолжением. Я хочу познать всю суть материнства. Это мой последний шанс, — голос Ифакат надрывался, её глаза наполнились слезами. Она была готова расплакаться в любую минуту, её тело дрожало от напряжения. Её пальцы сжались так сильно, что костяшки побелели. — И как ты это сделаешь? — Гюльгюн чуть успокоилась, её дыхание стало более ровным, но тревога в глазах не исчезла. Она боялась за Ифакат, которая казалась была готовой разрушить свою жизнь ради ребенка. — Что ты собираешься сказать Халису? — она стала смотреть на ситуацию более трезво, пытаясь найти выход из этого кошмара. Она облокотилась о стену. Все тело дрожало от напряжения, а руки нервно теребили колье на шее, которое в эту минуту почему-то резко начало душить ее. — Я ещё не думала об этом. — Ифакат тихо выдохнула. Она действительно не знала, как она добьется своей цели, но была уверена, что перед шансом иметь ребенка она не остановится ни на секунду. Её взгляд был устремлён в пол, как будто там могла быть подсказка или ответ. — Не ври, у тебя уже есть план. — Гюльгюн вспыхнула, её глаза загорелись яростью. Она надвигалась на Ифакат, её шаги были быстрыми и решительными. — Кого ты уже наметила в отцы своего будущего ребенка? Шехмуза? Я знаю, что он в последнее время ухаживает за тобой. — блондинка выдала себя с потрохами, ревность вспыхнула в её глазах. Она знала, что Ифакат бы никогда не предала её, но жгучая ревность сжигала её изнутри. Хотелось выплеснуть всё наружу, лишь бы не быть единственной, кому больно. Её руки сжались в кулаки, она едва удерживала себя от того, чтобы не ударить что-то. — Ты слышишь, что говоришь? — Ифакат резко вскочила с дивана, её глаза горели гневом и болью. Она столкнулась с Гюльгюн, их лица были в нескольких сантиметрах друг от друга. — Я люблю только тебя, мне не нужен этот мужчина. — Она нежно обхватила лицо Гюльгюн руками, её прикосновение было мягким и успокаивающим. Она оставила поцелуй на её губах, пытаясь передать всю свою любовь и преданность. — Почему ты вообще ревнуешь? — спросила она, разрывая поцелуй и заглядывая в её карие глаза полные удивления. Ифакат видимо до конца не осознавала своей красоты, и что буквально каждый мужчина Турции хотел бы быть с ней. Гюльгюн понимала, что рыжеволосая всегда была её, и это чувство принадлежности было для неё единственной опорой. Но когда на горизонте появлялся новый мужчина, она умирала изнутри от страха, что её бросят. Но Ифакат всегда возвращалась. — Я же ничего не говорю тебе про Орхана, хотя заметила, что вы с ним достаточно близки в последнее время. — Ифакат ударила по самой больной теме. Она понимала, что Гюльгюн вынуждена быть с Орханом ради безопасности, но последние взаимодействия с ним начинали напрягать и её. Тишину разрезал звук хлесткой пощечины. Удар был таким сильным, что Ифакат упала обратно на диван, её лицо горело от боли. Гюльгюн стояла над ней, её рука всё ещё была поднята, как будто сама не могла поверить в то, что сделала. — Я так и знала, — держась за щеку, сказала Ифакат. На глазах появились непрошеные слезы, голос дрожал от боли и разочарования. Она подняла заплаканные глаза на Гюльгюн. — Я никогда не ждала от тебя верности. Я знаю, что в этих обстоятельствах наши отношения никогда бы не пришли к счастливому финалу. Единственное, что я просила, это быть честной со мной. Я же тебе всегда всё рассказывала. — Ты не рассказываешь, ты буквально ставишь меня перед фактом. — Гюльгюн всё ещё была зла, но теперь больше на себя. Ей хотелось сломать руку, которой она ударила любимую. — Даже сейчас. Ты хочешь завести ребенка от незнакомого мужчины, зная о последствиях. Но как же мы? Ты подумала, что будет с нами? — она кричала от безысходности, её голос был полон боли и страха. В гостиной царило удушающее молчание. Две пары карих глаз встретились, пытаясь достучаться до душ друг друга. Рой мыслей крутился в их головах, боясь озвучить самые страшные предположения вслух. Сердце кричало одно, а разум твердил другое. Глаза Гюльгюн стали темнее, предвещая что-то плохое. Ифакат знала этот взгляд и боялась его. — Я тебя поняла, — разочарованно произнесла Гюльгюн. — Знай, что я любила тебя. Надеюсь, это будет того стоить, но дальше ты продолжишь этот путь без меня. Я не собираюсь участвовать в этом. — она молча покинула квартиру, оставив Ифакат наедине с её страхами и переживаниями. Утро следующего дня было самым лучшим событием, произошедшим с ней за последнее время. Наконец-то Ифакат могла покинуть стены этой больницы. Сидя в машине, так любезно предоставленной Шехмузом, Ифакат оперлась о такое приятное охлаждающее окно. Солнце пригревало лицо, а теплый ветер, который пробирался в машину через чуть приоткрытое окно, слегка растрепывал её огненные волосы. Женщина наслаждалась каждой секундой, проведённой в таком умиротворении, ведь знала, что как только она откроет глаза, то вся её сказка вмиг разрушится. Женщина уже смирилась с той участью, что её ждёт в особняке среди нелюбимых людей и предателей, но другого выбора у неё по сути и не было. Машина плавно двигалась по улицам Стамбула, и Ифакат не заметила, как задремала. Мимо проносились оживлённые улицы города: торговцы на углах продавали свои товары, дети играли у дверей домов, и в воздухе витал приятный аромат моря. Она видела всё это сквозь полуприкрытые веки, убаюкиваемая ритмичным движением автомобиля. — Госпожа, мы приехали, — мягкий голос водителя вернул рыжеволосую в реальность. Ифакат медленно открыла глаза, моргая от яркого света, который ослепил её на мгновение. Она посмотрела в окно и заметила, что они находятся не возле знакомого особняка, а на небольшом частном аэродроме. Рядом стоял одинокий самолет, белоснежный и сверкающий под утренним солнцем. — Почему мы не в особняке? — спросила она, глядя на водителя с подозрением. — Я выполняю лишь приказы, госпожа. Мне сказали доставить вас сюда, — ответил водитель, избегая её взгляда. Ифакат насторожилась, чувствуя, как внутри зарождается тревога. Она медленно вылезла из машины, оглядываясь по сторонам. Аэродром был пустынен, вокруг не было ни души, только этот самолёт и далёкие очертания других построек. «Подозрительно,» — подумала она, чувствуя, как её сердце забилось быстрее. Женщина подошла ближе к самолёту, стараясь быть как можно осторожнее. Шаги её эхом разносились по пустому аэродрому, усиливая ощущение одиночества и опасности. Легкий ветерок шевелил её волосы, заставляя их слегка трепетать, как в танце с тенями, окружающими её. Она сжала ремень сумки, ощущая под пальцами шероховатую ткань, и настороженно оглянулась по сторонам. Ифакат осторожно зашла в самолёт, не зная, что её ждёт впереди. Темнота салона окутала её. Её руки дрожали, когда она провела ладонью по стенке, нащупывая выключатель. Наконец, нашла его и щелкнула, заливая пространство мягким светом. Но как только она увидела на столе букет белых роз, то всё стало на свои места. — Гюльгюн? Из-за ширмы вышла блондинка, одетая в чёрное платье, отчего у Ифакат на секунду перехватило дыхание. В последнее время эта женщина не выходила у неё из головы, и теперь, при виде её вживую, тело Ифакат начало подводить её. Сердце забилось ещё сильнее, а в груди поднялась волна непонятного, но такого знакомого чувства. Она сделала шаг назад, неожиданно споткнувшись о край ковра, но удержала равновесие, хватаясь за спинку ближайшего кресла. Гюльгюн медленно подошла к Ифакат, которая будто всё ещё находилась в трансе, и крепко обняла её. Объятие было тёплым и нежным, словно за долгие годы разлуки они обе ждали этого момента. Ифакат закрыла глаза и на мгновение позволила себе расслабиться, почувствовав, как её тело поддаётся этому теплу. — Я с тобой, — тихо прошептала на ухо рыжеволосой, отчего у той прошлись мурашки по всему телу. Ифакат почувствовала, как её колени дрожат, и обняла Гюльгюн крепче, боясь, что это всё может оказаться лишь сном. — Что это всё значит? — также прошептала шокированная Ифакат, не в силах скрыть трепет в своём голосе. Она отстранилась немного, чтобы заглянуть в глаза Гюльгюн, ища в них ответы. Гюльгюн разорвала объятия и аккуратно усадила женщину на кресло, а сама присела на корточки напротив неё, сцепляя их руки в замок. Тёплые пальцы Гюльгюн обвили её руки, даря успокоение и уверенность. В её глазах, глубоких и выразительных, читалась твёрдая решимость и нечто большее — может быть, надежда на будущее, которое они могли бы построить вместе. Гюльгюн провела большим пальцем по руке Ифакат, как будто пытаясь стереть все её страхи и сомнения. — Я поняла, что не могу прожить и дня без тебя, — Гюльгюн прижала руки Ифакат к своей груди, её голос дрожал, а глаза блестели от слёз. Она притянула Ифакат ближе, её дыхание стало неровным. — Я хочу, чтобы последнее, что я видела по ночам, и первое, что я видела утром, было твоё лицо. Хочу, чтобы твои глаза смотрели только на меня, чтобы твоя улыбка принадлежала только мне. Хочу, чтобы ты вся была моей и ничей больше. Я готова отдать всё, что у меня есть, пожертвовать всем миром, лишь бы ты была рядом. Я готова искупить каждую твою пророненную слезинку, которая была моей виной. Ифакат, я не понимала, насколько ты важна для меня, пока не потеряла тебя. Гюльгюн закрыла глаза, пытаясь удержать слёзы. Она отпустила одну руку Ифакат, чтобы осторожно провести пальцами по её лицу, ощутить тепло её кожи, словно боясь, что это последнее прикосновение. Ифакат почувствовала, как её сердце замирает от этого нежного жеста, её внутренний мир переворачивался. Гюльгюн мягко убрала прядь волос с лица Ифакат, её пальцы задержались на щеке, мягко поглаживая. — Что ты хочешь этим сказать? — Ифакат с трудом держалась, её голос был полон противоречивых чувств. Её глаза метались от лица Гюльгюн к её рукам, которые не отпускали её. — Давай сбежим отсюда, — Гюльгюн аккуратно положила руку на живот Ифакат. Её пальцы нежно обвили его, словно защищая. — Я хочу провести остаток своей жизни только с тобой и нашим ребёнком. Ифакат посмотрела на Гюльгюн, её глаза блестели от слёз и надежды. Она чувствовала, как внутри неё борются две силы: одна — стремление к счастью, другая — страх перед прошлой болью. Ифакат попыталась отклониться назад, чтобы дать себе больше пространства, но Гюльгюн нежно удержала её за руку. Гюльгюн подвинулась вперёд, сокращая расстояние между ними, её глаза горели решимостью. — Но как? Это невозможно, — Ифакат пыталась осмыслить её слова, её голос дрожал. Она посмотрела на Гюльгюн, пытаясь найти в её глазах ответы. — Я продала всё, что у меня было. Купила небольшой домик в Испании и отложила денег. На первое время нам точно хватит, — Гюльгюн говорила быстро, словно стараясь убедить не только Ифакат, но и саму себя. — Я… я не знаю, — заикалась Ифакат, пытаясь осмыслить только что сказанные слова. Предложение Гюльгюн было её мечтой, но раны от их прошлого всё ещё были свежи. Она посмотрела в глаза Гюльгюн, ища в них подтверждение своих чувств. — Ифакат, я знаю, что ты не доверяешь мне. Знаю, что глубоко в душе ты всё ещё обижена на меня. Я заслужила это недоверие своими поступками, своими ошибками. Каждая слеза, которую ты пролила из-за меня, режет моё сердце. Но я обещаю, что сделаю всё, чтобы вернуть твоё расположение. Я готова пройти через любые испытания, только бы снова увидеть в твоих глазах ту любовь, которую видела когда-то. Голос Гюльгюн дрожал от эмоций, а глаза блестели от слёз. Она обняла Ифакат, чувствуя, как её тело трепещет в её объятиях. Ифакат замерла, ощущая тепло и силу объятий Гюльгюн. Она закрыла глаза и сделала глубокий вдох, наслаждаясь моментом. — Мы заново выстроим наши отношения, кирпичик за кирпичиком. Я хочу, чтобы мы вместе построили ту жизнь, о которой всегда мечтали. Ты, я и ребёнок. Я обещаю, что никогда больше не причиню тебе боли. Моё сердце принадлежит тебе, и я клянусь, что буду любить тебя до конца своей жизни. — Гюльгюн отпустила Ифакат. Она все еще стояла на коленях перед Ифакат, а в глазах читалась мольба о прощении. — Ифакат, я прошу тебя, дай мне шанс всё исправить. Стань не только матерью нашего ребёнка, но и моей женой. Позволь мне доказать, что наше будущее может быть счастливым. Полетели вместе со мной и давай начнём всё сначала. Вместе мы сможем преодолеть всё, и я никогда больше не позволю, чтобы наши мечты разбились. Ифакат посмотрела в глаза Гюльгюн, чувствуя, как её сердце снова начинает верить в любовь. — Хорошо, я согласна, — прошептала она, все еще не веря происходящему. — И женой стать тоже? — Гюльгюн достала из кармана платья бархатную коробочку, в которой лежало кольцо, её руки слегка дрожали. Она открыла коробочку, показывая кольцо. — Да, — Ифакат упала на колени рядом с Гюльгюн, её сердце переполнялось счастьем. Она втянула её в горячий поцелуй, ощущая, как их мечты начинают сбываться прямо сейчас. Их объятия стали крепче, а поцелуй глубже, наполняясь их новой надеждой и любовью. Гюльгюн крепко прижала Ифакат к себе, её руки скользнули по её спине, стараясь обхватить каждый, такой родной, изгиб тела. *** Самолёт уже давно взмыл на небеса, оставляя внизу все тревоги и сомнения. Пара любовников лежали в давно позабытых объятиях друг друга, делясь своей нежностью. Тихое урчание моторов самолёта создавало уютный фон для их тёплого момента. Гюльгюн нежно проводила пальцами по волосам Ифакат, её взгляд был полон любви и благодарности. Она наклонилась, чтобы коснуться губами её лба, ощущая тепло её кожи. — Ты знала, что я соглашусь? — Ифакат с интересом рассматривала своё обручальное кольцо. Оно было сделано из белого золота, а в середине красовался большой изумруд, обрамлённый маленькими бриллиантами. Гюльгюн улыбнулась, её глаза блестели от радости. Она провела пальцами по щеке Ифакат, наслаждаясь прикосновением, затем наклонилась и нежно поцеловала её губы. Их дыхания смешались, создавая мгновение, которое казалось вечностью. — Нет. Единственное, что я знала, это то, что ты меня не пустишь на порог своей палаты с моими жалкими раскаяниями, — прошептала Гюльгюн, её голос был полон искренности. — Пришлось действовать более радикально. Но это того стоило. — Определенно, — прошептала Ифакат, положив голову на плечо блондинки, и закрыла глаза наслаждаясь моментом. — Я люблю тебя, — Гюльгюн прижала Ифакат к себе крепче, давая этим жестом понять, что больше никогда не отпустит ее.