Прыжок через себя

      

      Иногда мы не хотим исцеляться потому, что та боль, которую мы чувствуем — единственная оставшаяся связь с тем, что мы потеряли.

***

      Кабинет ортопеда-травматолога выглядит как маленькая операционная: раздражающе белые стены, добела вымытые кафельные полочки у раковины, много-много клеёнок и полотенец, что развешаны, кажется, по линейке. Полки заставлены антисептиками и салфетками, на стене, точно по середине, монотонно тикают старые часы.       Стол самого врача стоял у окна, чтобы днем не включать свет в кабинете, а на самом, по всей видимости, когда-то красном дереве, как в алфавитном порядке, лежали все его вещи, да по размеру стояли массивные печати. Симпатичный мужчина средних лет что-то быстро и безостановочно клацал по клавиатуре компьютера, время от времени бросая свой строгий взгляд на молодого пациента, от чего тот неловко уводил глаза:               — Эх, Сяо-Сяо…– не скрывая разочарования и горечи тянул травматолог, медленно устало мотнув головой, — я тебе еще шесть лет назад говорил бросать спорт после сильного сотряса головы, когда мы с неврологом думали что с тобой делать, потом ты приперся ко мне с ломанной челюстью, еле рот открывая, и я вновь тебе твердил бросать, пока еще думать можешь, через год ты явился ко мне с переломанным коленом, мол, в больнице сказали на реабилитацию тебя направить… а теперь это.              Сяо виновато опускал глаза, рассматривая свои переломанные ногти на руках, точно провинившаяся собака перед хозяином, понуро шмыгая вечно заложенным носом. Он ничего не отвечал, лишь краснел от стыда, когда давным-давно знакомый врач рассматривал его рентген.       Бай Чжу крутил снимком на свету, всё гадая как же он так умудрился себя переломать и, сдавшись, приказал парню раздеваться по пояс, да становиться к нему спиной.       — Напомни, как болит и где.              После неактивного, но точного ответа парня, доктор вымазал руки в антисептике и подошёл ближе, став чётко позади высокого, длинноного атлета, медленно прикасаясь холодными руками к чужой коже, тем самым вызывая у него быстрый шквал мурашек:              — Руки к косточке бедра, плечами ко мне, — говорил твёрдо мужчина, держа того за плечи, как бы помогая разворачивать корпус, — Голову не уводи, смотри на стену; больно?              — Нет, — тихо отвечал спортсмен.              — Не ври.              Тот молчал, прикрывая блестящие глаза темными густыми ресницами.       Бай Чжу кивнул, хмыкнув: «Ну, хорошо», — да продолжил манипуляции с парнем:              — Больно? — он надавил тому на голову, уловив этот испуганный вздох, что всеми силами попытались удержать, да не вышло, — вижу, что больно.              — Мне не больно, — до последнего барахтался Сяо, когда от него отходил травматолог, опять вымазывая руки в антисептике, садясь за свой стол.              Но врач на него лишь последний раз взглянул, да насмешливо кинул:              — Одевайся уже, — Сяо тут же спохватился натягивать на себя свою футболку, взъерошивая плотные, жёсткие волосы, разбрасывая их по разным сторонам лица, дабы убрать с глаз, а врач продолжил говорить: — не соблюдаешь ты рекомендаций врача из больницы, да?              Бай Чжу сердился. Ужасно сердился. И это можно было понять по его резким движением руки, когда он что-то выписывал на листочке, одновременно ругая пасынка:              — Сяо, перелом спины в твоём возрасте — это не шутки. То что ты сначала отлежал в больнице два месяца, а потом еще столько же учился заново ходить и сидеть — еще не означает, что ты полностью восстановился, — сердито что-то выписывал своим дорогим паркером, да ставя печать, проследив, чтобы она оказалась на том же месте, откуда он её и взял, чуть придвинув ближе к краю, — нужно исправно заниматься лечебной физкультурой, да пить таблетки для восстановления костной ткани, а в итоге что? И полугода не прошло как тебя выписали, ты снова приходишь ко мне со словами: «болит спина».              — Но… — всё не теряя надежд, бубнит парень, да отчим ставит слова поперёк:              — Сяо, тебе восемнадцать, скоро девятнадцать, лет. Берись за голову, да учись хорошо в универе. На легкой атлетике мир не сошелся, — доктор закинул ногу на ногу, расправляя свою темно-фиолетовую хирургичку, аккуратно поправляя на кармашке то самое перо, которым еще тридцать секунд назад что-то писал. Мужчина крепко задумался, поразглядывая печальное лицо юноши, да добавил: — а может у тебя вообще психосоматика началась?              А и на то уничтоженный этим фактом юноша, только посильнее стянул корсет, насильно выбивая из себя лишний воздух, воздержавшись от ответа. Но это точно не психосоматика: психотерапевт на иглорефлексотерапии с потрохами переворошила его голову, выкинув все содержимое, помыв с мылом, позже неряшливо засунув обратно, встряхнув, да подув, — что-то ну точно ему вылечила, ибо реально, в некотором смысле, стало намного легче. Но спина не прошла, всё так же продолжив бесщадно ныть, напоминая о себе.       Но также ныла и скулила его душа, все не в силах перебороть ту резь осознания, что со спортом пришлось завязать. С любым. Ведь в медкарте давно стоит «третья группа здоровья». От обиды и боли как моральной, так и физической, бывший спортсмен был готов лезть на стену, не зная, как выплеснуть накопившуюся горечь, что по сей день разъедает его из глубоких чертог души.              «Ничего не добился. Ничего не смог. Ничего не добился. Ничего не смог.»              И так изо дня в день, как на заевшей пластинке, повторялось у него в мыслях весь последний год.       Бай Чжу смотрит как парень рассыпается у него на глазах и протягивает ему новое направление на реабилитацию, надеясь хоть как-то облегчить его боль, помимо того, чтобы пичкать без конца всевозможными обезболивающими, с каждым разом всё увеличивая и увеличивая дозу…       Сяо взглянул на желтоватый листок, которым, как истинный неудачник, порезался сразу же, как тот попал ему в руки, и его глаза тут же застопорились на чем-то новом:              — Лечебная физкультура на воде? — скептично изогнув бровь парень, чувствуя, как над ним издеваются. — может еще и на аквааэробику?              — Кстати, хорошая идея! — щелкнул пальцами травматолог, забирая листок, добавляя на нём новые слова, — Тапки, кроссовки, спортивная форма, в которой заниматься перед водой, ну, само собой, плавки, полотенце и тому похожие принадлежности для тренировки на воде… Не смотри на его молодой возраст, этот врач на вес золота, говорят, даже лежачих на ноги ставит, — он протащил по столу бумажку, придерживая ее пальцами до тех пор, пока парень её не взял в руки, — Вот, он работает в частном бассейне, поэтому, говоришь на ресепшне, что пришел по направлению на лфк, и они всё сразу поймут. Месяцок занятий с ним и глядишь, и на улучшение пойдешь, а через полгода так вообще потихоньку бегать уже будешь. Оплату возьмём с спорткомитета, тебе, как сборнику, положено.              На это Сяо лишь уныло кивнул, да застегнул толстовку, беря в руки свои вещи, и перед тем, как покинуть кабинет спортивного врача паренёк бросает напоследок:              — Ты единственный, кто думает, что боль уйдёт.

***

      Тихонько спускаясь по ступенькам спортдиспансера, накидывая на плечи куртку, он абсолютно понимал, что во всём виноват сам, что надо было слушать и бросать. Но как же тяжело это было сделать…       На улице дороги пенятся от холодных капель октябрьского дождя, гоняя по сырым улицам недавно опавшие листья, возвышая их прямиком к небесам. Машины торопливыми грязными кляксами рассекали улицы центра города, разбивая кривые зеркала луж, раскидывая их осколки на прохожих, вызывая у тех недовольные вскрики. Сяо, застегнув до самого верха свою куртку, да сглотнув, сделал шаг вперёд, направившись в сторону дома.       Идёт он медленно. Чисто физически не может быстрее, ведь начнёт задыхаться от этих «объятий» ортопедического корсета, да и больно уже быстро ходить. Парню восемнадцать лет отроду, скоро, вот-вот девятнадцать, а диагнозов и повреждений нахватал себе по самое не могу.       Путь до дома лежит дворами, Сяо давно не ходит привычной себе дорогой — не хочет даже натыкаться на зал, в котором когда-то ежедневно без продыху занимался, отдавая всего себя. Поворот. Пешеходный переход. Сквер. Поворот. Двери в парадную. Лестница. Квартира. Не смотрел и не хотел смотреть на окружающий его мир, ибо ничего интересного в своих глазах он больше не увидит.       Его молодая мать, что стояла в коридоре, куда-то собираясь, красуется перед зеркалом и мимолетно поздоровалась с сыном, добавив, что опять звонил его тренер, спрашивая о его самочувствии, пока тот лишь бездумно брёл в свою комнату, сказав, что всё хорошо.       Как дверь в комнату захлопнулась, он наконец смог задышать, и, отбросив корсет, Сяо подошёл к рабочему столу, бросая глаза на работу, которой занимается. Кажется, единственное, что его успокаивало, так это осознание того, что у него получается что-то ещё помимо спорта, а именно хорошо шла у него химия, поэтому по рекомендации матери, он начал давать уроки репетиторства, вплоть до подготовки к экзаменам. Ему показалось крайне увлекательным расписывать закорючки, складывая их и разбрасывая, но всё же, в конце концов, поступил на тренера, вопреки всей явной предрасположенности к химико-биологическим наукам.

***

      Весь учебный день парень просидел с осознанием, что сегодня вечером ему идти в этот несчастный бассейн, и как только эта мысль просачивалась все глубже в сознание, тем больше его сковывала какая-то неуверенность, ведь Сяо узнал, — поискав этот «реабилитационный центр» в интернете, — что тренер лфк — молодой и красивый парень, с европеоидными чертами во внешности и своеобразным именем, что его выделяло среди азиатов,— и это его крайне напрягло. Сяо ни разу в жизни не видел настолько красивых метисов.       «Кому-то повезло с генами,» — едко подумал Сяо, сделав вид, будто не «залип» на этой фотографии.       Это было впервые, когда он пожалел, что пары прошли настолько быстро, и времени, чтобы добраться до дома, взять вещи и доехать до бассейна, что в другой части города, у него есть всего полтора часа.       Через тяжелое и недовольно бухтение, он заткнул уши наушниками, да поспешил, ведь опаздывать на первое занятие — мрак и край невоспитанности, да и неловко очень.       

…

             На часах пятнадцать минут девятого. Здание бассейна безвкусной коробкой стоит на фоне грязно-темного неба, а из его окон сияет яркий свет, освещая дорогу к нему, и Сяо неосознанно быстрее шевелит ногами, будто кто-то вот-вот начнет его подгонять.       Внутри здания была застоявшаяся духота, перемешанная с хлоркой, а покидающие эти стены спортсмены спешили поскорее выйти, надеясь уже подышать воздухом. В здании своеобразную духовую симфонию играли множество фенов, своим жаром иссушая волосы людей, а в гардеробе приоткрыта дверь в массажный кабинет, откуда исходили запахи ароматических масел, доносящиеся до парня сквозняком, цепляющийся за ноги.       Оглядев большое светлое фойе, Сяо на удивление уверенно поднимается по этим массивным мраморным ступенькам, подходя к девушке за стойкой, открывая рот:              — Добрый вечер, эм…я при-…              — Вы господин Бай..? — тут же перебили откуда-то из-за спины, вынудив его развернуться.              Юноша отшагнул, медленно, посекундно, хмуря брови, вцепившись в лямку своего рюкзака.       Парень тут же бросил свой взгляд на экстравагантного человека перед собой, не сумев скрыть замешательства и лёгкого смешка. Перед Сяо оказался невысокий парень, с черными, крашенными на концах в синий, волосами, которые заплетены в низкий хвост на затылке. На нем черная футболка с названием спортшколы, в которой он, по всей видимости, преподает плавание, а из черных шорт, из кармашка, весит красный секундомер. Он задорно улыбается во все белые зубы, да быстро протягивает свою руку с костлявыми длинными пальцами:              — Венти — тренер по подводному плаванью, — пожимая чужую ладонь, звонко представлялся парень, встряхнув вялого бывшего спортсмена, — Ваш тренер попросил меня вас встретить, так как у него сейчас ещё идут занятия, поэтому идите переодеваться, а я его потороплю.              — …Добрый вечер, — лишь успел из себя выдавить паренёк, поправляя лямку рюкзака, перед тем как зашагал за бодрым молодым человеком,— чье имя не соответствует азиатской, явно коренного жителя их страны, внешности, — не отрывая взгляда от девушки на ресепшене, которая неловко ему улыбнулась.              Тренер энергично перепрыгивал каменные ступеньки, доводя до балкона, на котором находится мужская раздевалка, параллельно объясняя куда ему потом идти.              — Перед водой всегда надо размяться, поэтому как вы переоденетесь выходите во-он туда, — он указал пальцам чуть выше по лестнице, показывая на балкон, располагающийся рядом с вышками для прыжков в воду, где находится место, где растягиваются спортсмены, — мои ребята уже уходят, как вы переоденьтесь там будет свободно и, надеюсь, ваш тренер уже освободится.              Сяо все инертно кивал и угукал, стараясь не пропускать слова парня мимо ушей. Венти всё кратко и быстро объяснял, тараторя, пока тот всё продолжал шмыгать носом. И после недолгих напутствий, тренер наконец оставил парня, убежав звеня ключами в кармане, да кому-то что-то крича: «да, я уже иду!».              Люминесцентные лампы в раздевалке опрыскивали своими раздражающими лучами белые длинные скамейки и яркие разноцветные шкафчики, ключики для которых раздавал пожилой дядечка, — сидящий у самой стены, на которой находится окно, завешенное плотной тканью, — что прямо сейчас тихо сопя, читал что-то в старой книге. Само помещение было большим и даже тут есть лестница на этаж выше, по которой прямо сейчас спускаются, тихо болтая, разговаривая о предстоящих соревнованиях, мальчишки, видимо, те самые ребята Венти. От пола несло хлоркой, а из душевой, из чаши бассейна, доносились приглушённые мужские голоса. Было влажно и душно. Сяо, недовольно вздохнув, направился через всю длинную раздевалку, чтобы взять ключик, да поскорее начать переодеваться:              — Может хочешь какой-нибудь конкретно? — напрямую намекнул дед на то, что тот может выбирать вообще любой шкафчик.              — Мне без разницы, — ломко отозвался парень, не поднимая взгляда со стола, на деле же… неосознанно бросив взгляд на ключик с числом сорок два.              Мужичок фыркнул, заметив это, да подцепил пальцами браслет, протянув ему тот самый, на который паренёк и положил глаз, советуя не потерять.       Он переодевался быстро, не желая даже вслушиваться в диалоги тех мальчишек, что задорно хохотали, обсуждая какой-то забавный случай на тренировке. Сяо подавлял как мог этот завистливый комок, что встал у него в глотке, прорезая её изнутри.              — Капец у меня спина болит, Венти не щадит…– последнее, что услышал Сяо, перед тем как захлопнуть шкафчик, резко провернув ключ, как можно скорее покинув злосчастную раздевалку.              Красный резиновый браслетик всё никак не натягивался на его запястье, вынуждая того всё больше раздражаться и жалеть, что вообще сюда пришёл. Он тяжело, злостно выдохнул, растянув браслет, да с трудом натянул его, в итоге ударив себя им же.       Шагая по ступенькам, раздраженный уже видит светлую кудрявую голову, сразу понимая, что это его тренер. И это осознание начинает его будоражить. Тот всяко услышал эти тяжелые шаги и поспешил развернуться к лестнице, уже смотря своим жутко яркими янтарными глазами на блеклого паренька, что уже готов щуриться от этого «свечения».              — Здравствуйте, Сяо! — молниеносно начал говорить парень, пряча ржаные волосы в капюшон спортивной кофты, протягивая руку для рукопожатия, — Я — Итэр — инструктор лфк, ваш тренер и, получатся, врач.              Тренер всё улыбался, рассматривая крепкого высокого парня, а Сяо старался так очевидно не пялиться на него. Инструктор-лфк же отметил себе, что перед ним спортсмен, который явно не желает здесь находиться, перекатываясь с ноги на ногу, уводя глаза и фыркая. Сам врач тоже спортивным телом не обделён, ведь всю жизнь занимался спортом, поэтому узнав, перед собой легкоатлета, уже в предвкушении услышать диагнозы, которые тот сейчас ему поведает.              — Приятно познакомится, — Сяо, кое-как ворочая языком, постарался хоть немного ему улыбнуться, да ничего не вышло, поэтому поскорее решил избавить и себя, и его от столь неловкого зрелища.              На груди Итэра висел свисток, а в правом углу прицеплен бейджик с именем, фотографией и должностью, а на руке был такой же браслетик с ключом, который звенел, когда врач шевелил руками. И на этот звон Сяо без конца отвлекался.              — Как настрой? Надеюсь, боевой! — Итэр вновь обвёл взглядом чуть сутулую фигуру, мягко хмыкнув, — в любом случае, чтобы понимать, что же мне с вами делать, я должен знать всё от начала до конца: что вас беспокоит, что болит, где, как, из-за чего, так же, если у вас есть старые травмы, я бы тоже очень хотел бы о них узнать. Ведь нам не нужно, чтобы вам было больно, верно? — когда он оглядывал Сяо с ног до головы, то, конечно, заметил, что тот опирается только на одну ногу, переваливая весь вес на здоровую, что ему очень сильно не понравилось.              Юноша поглубже вздохнул, уже давно устав всем говорить одно и то же, размыкает треснутые губы:              — Я упал. Сломал пятый и шестой позвонок грудного отдела, пролежал в больнице, прошёл реабилитацию в других центрах. Не помогло. Порекомендовали вас, — бесстрастно трындел спортсмен, у которого уже мозоль на языке от этих слов, — я не буду говорить, что вы моя последняя надежда.              — А я последняя надежда? — лишь насмешливо, но не со злостью, сказал Итэр, держа праву руку у подбородка, блеснув обручальным кольцом, думая, — а как упали? На ягодицы, на спину или что-то упало вам на плечи? Например, груз ответственности за что-то ха-ха?              — Я упал на шею.              — И с шеей у вас всё в порядке? — удивился инструктор, вздернув бровями.              — Если бы с моей шеей что-то было, то я бы сразу и сказал об этом.       — Ладно, хорошо. Ну…не хорошо, конечно, что вы спину сломали ха-ха…– отмахнулся тренер, — хорошо, что вы всё еще имеете силы лечиться. Так, а что по поводу ноги?              — Причем здесь нога? — сам не поняв почему, огрызнулся Сяо, сделал шаг назад, да нахмурил брови, всё плотнее скрещивая руки на груди.              И Итэр моментально разглядел третью болячку.              — Тогда пройдемте в зал поменьше, там есть зеркала, а они нам нужны, — всё не спуская улыбки с лица, врач старался расположить к себе нелюдимого мальчишку.

***

      Сяо почему-то очень смутился, когда в пустом небольшом светлом зале, окруженным зеркалами с двух сторон, тренер сказал ему снять майку, пока сам снимал с себя свою кофту, оставаясь в футболке, что неприлично облегала его крепкие, накаченные руки.              — Сяо, у вас же больная спина, и по карточке, которую мне отправил ваш травматолог, слегка выраженный сколиоз, не сильный конечно, но он есть, да и кифоз тоже... Я должен следить за положением позвоночника. — поняв, что смутил парня, тренер поспешил его успокоить, — сейчас порастягиваемся немного и на воду пойдем, хорошо?              Итэр вытащил из кармана шорт свой телефон, положив на скамейку, да пошёл ему за ковриком, заплетая густые, чуть переросшие плечи, волосы в слабый хвост, из-за чего стали видны два гвоздика в его ушах. Он ощущает как Сяо смотрит на него через отражение в зеркале, но совершенно не обращает на это внимание, фокусируясь на мыслях о его лечении:              — Итак, сейчас я буду проверять вас на прочность, поэтому если вдруг вам будет больно, неприятно, дискомфортно, страшно и тому подобные не нужные нам ощущения, тут же мне об этом говорите. — он великодушно положил коврик тому под ноги, намекнув снять кроссовки и встать на него, — в конце концов у нас индивидуальные занятия и я полностью в вашем распоряжении.              А Сяо всё больше ощущал себя уязвимее. Он не мог скрыть у самого себя в мыслях, что, по всей видимости, бывший пловец ему кажется крайне симпатичным. Он старался не тормозить и делал всё, что ему говорят, став лицом к ближайшей стене, посмотрев на своё отражение в зеркале. Итэр встал прямо перед ним, поставив руки себе на талию, сказав тому повторять за ним.       Все эти задания ему давным-давно известны, он их делал из раза в раз, когда его отправляли на очередное ЛФК, после которого иногда казалось, что становилось только хуже. Все эти наклоны и бесконечные «вздохи-выдохи» порядком поднадоели Сяо, и кажется, он уже чувствует, что и эти занятия не увенчаются успехом, как в какой-то момент, тренер обходит его и становится позади него, быстро спрашивая, — ей-богу формальность, — можно ли прикоснуться:              — Постарайтесь держать прямую спину и нагибаться к ногам как можно ниже, начните с шеи, — Итэр аккуратно схватился за парня, расправив тому плечи, соединяя острые лопатки, переведя свои глаза тому на позвоночник, — как можете, не заставляйте себя.              Стало больно. Просто дико больно, и Сяо не смог скрыть этого, зашипев. Он даже не наклонился, а спину пронзила острая резь, будто кто-то воткнул ему шило между мышц, от чего он тут же нагнулся, поставив руки на колени, закрывая лицо чёлкой. Итэр моментально обошёл его, сев на корточки, да напряженно взглянул на лицо, которое старательно пытались спрятать.       Тренер задумался: каким бы ни был там запущенный кифоз, настолько больно не должно быть. И, по виду, боль была колющая, нежели ноюще-нарастающей, что не могло взволновать его ещё сильнее.              — Сяо, вы не могли бы описать боль?       

***

      А Сяо не смог описать боль, так как ощущения проскочили очень быстро, из-за чего он практически сразу забыл, насколько сильно было больно.              «А может и вовсе было не настолько больно? Может мне показалось? Может я просто испугался? Надумал всё? По-идиотски, как же по-идиотски я сейчас выгляжу…»       

…

      На воде дела обстояли иначе. Все пятьдесят метров были в их распоряжении. Так как время позднее и через час бассейн закрывается, никого больше не было. Покой воды был бестактно потревожен, когда в неё зашёл юноша, показавший всем своим видом, что он моментально продрог.              — Да, водичка сегодня холодная, — ходил по бортику тренер крутя на пальце свисток на ленточке, хихикая над человеком, которому придётся чуть поморозиться, а тот явно не разделял задорного настроя, и Итэр уверен, что если бы не плавательные очки, то точно увидел бы как тот закатывает глаза, — Ваша задача сегодня не закосплеить топор и не пойти на дно, моя — не оказаться в воде, так как, поверьте, этого нам не надо, поэтому вот: колобашка!.. а хотя… нет…              И после этих слов тренер поспешно удалился за стеклянную дверь, за которой был маленький детский бассейн,— Лягушатник, — за которой лежало много тех самых колобашек и еще каких-то длинных поролоновых трубок, одну из которых он в итоге и вынес.              — Смотрите, я взял под цвет вашей шапочки, — гордый собой, он кидает эту «штуку» ему прямо в руки, и Сяо расплескал воду, обрызгав тренера, но Итэр на этом совершенно не сделал никакого акцента, — это нудл или как я говорю своим детям: «сосисон» — это мне больше нравится. Подкладывайте себе под плечи, концы оставляя на поверхности, и просто ложитесь на воду, расслабляясь. Сегодня я вас больше мучить не буду, просто поваляйтесь на воде, растягивая спину, а завтра уже с полноценной тренировкой будем.              Слово «тренировка» вызвало у парня электрический импульс, идущий от самых кончиков пальцев до макушки головы, вызывая счастливую улыбку и, кажется, впервые за несколько месяцев, он настолько воодушевился, с радостью выполнив «задание» тренера: лечь и расслабиться, — да выдохнул всей грудью.       Итэр, само собой, услышал этот ликующий выдох, что не могло не вызвать у него унылого вздоха за бывшего спортсмена. Более он ему ничего не сказал, лишь достал телефон из шорт, узнав у себя на тренировке восходящую звезду прыжков с шестом, что в семнадцать лет стал призером олимпийских игр. Он хотел узнать хоть крупицу информации про его завершение карьеры, ведь по себе знает, что из него он не вытащит ни слова.

***

      Темная осенняя ночь поразила своей чистотой и свежестью. На небе не облачка, поэтому можно было сполна налюбоваться звездами, вздыхая свежий воздух, который застыл после того, как весь день лил дождь.       По тихой пустынной парковке, на которой стояло всего три машины, разносился ласковый голос, который устало хрипел после полноценного рабочего дня:              — Ага, представляешь кого мне привели? — Итэр теребил в руках ключи от машины, с кем-то разговаривая по телефону, — м-угу…жаль, очень жаль…              Он прикрывал глаза от усталости, время от времени переходя на кашель, так как за весь день успел так хорошо надрать себе горло.              — И как он сейчас выглядит? Всё такой же длинноногий и красивый, как Аполлон? Ха-ха-ха…– хохотала на том проводе его младшая сестра, шутя, — вспомню как он выглядит — сразу начинаю завидовать его девушке…              Итэр открыл машину, сев за водительское сиденье, да поразмыслил над ответом, пока разглядывал позолоченное кольцо на безымянном пальце:              — Как бы тебе сказать…– тренер откинул голову на сиденье, выдохнув, после того как завел автомобиль, посмотрев на, обсыпанное веснушками-звездами, небо через люк на крыше, — он выглядит…убитым, растоптанным…