R + A

Сон сморил ещё вечером, обессиленный организм, пригревшись под боком Штрассера, погрузился в болезненную дремоту, из которой окончательно вынырнул уже глубокой ночью. Первое, что Кехлер почувствовал стала боль. Второе - страшно хотелось пить. Дальше уже появилось осознание, что Адольф дрыхнет рядом, обняв и размеренно сопя в плечо. Взгляд доктора мазнул по стене, машинально ища светлое пятно часов. Даже ночью при тусклом свете фонарей удавалось различить черные линии стрелок. Сейчас тоже удалось, и те показывали лишь близившуюся полночь. А обезболивающее пил часа два назад. Рано, чтоб так разболелось. Сдавлено шипя, Рюди вывернул руку из плена одеяла и коснулся своего лба. Температура шкварила в высшей степени, в черепе стояла звонкая тяжесть. Впрочем, худшим была простая боль - дергала по ранам, синякам, тянула в пояснице, особо не давала покоя в самых чувствительных, и в данный момент несчастных, местах тела. А Адольф спал, свинья. Длинные тяжёлые минуты Кехлер сражался с пытками устроенными собственным побитым телом, сжимая челюсть чтоб не шипеть, силясь снова провалится в сон. Но где там - очередная волна выбила задавленный больной стон из горла. -Больно? - тут же нарушил тишину сонный взволнованный шепот. Доктор кивнул, даже угукнул, задавив в горле новый стон. -Где болит? - сгоняя дремоту зачем-то вопросил Штрассер. -А ты угадай, попробуй с трёх раз, - коварно процедил сквозь зубы Рюдигер, борясь с желанием пнуть ногой виновника. -Спина? - Адольф, осознавая кажется, что прильнул к этой же израненной спине, постарался отодвинуться, путаясь в одеяле. -И она тоже, - зло рыкнул Кехлер, вздрагивая от движения рядом. - Не шевелись, ты меня грел, - капризно хныкнул он следом, осторожненько впечатываясь обратно в грудь (хотя это и добавило неприятных ощущений). Адольфу не осталось ничего, как обнять за плечо и захлопнуть свой рот. Где мучит, видимо, теперь стало ясно как день. Очевидно дабы загладить какой-то процент вины Штрассер коснулся невесомым поцелуем затылка. -Ты весь горишь, - с огорчением заметил он очевидное. - Температуру надо сбить, - пробормотал губами в короткие волосы, от чего по шее Рюди прошли мурашки. Доктор чуть повел плечом, подставляя горло. Голова трещала от любых попыток говорить и шевелится, знобило от подступающей паники. Накатывало злое осознание, насколько покалечен. -Не помогают мне таблетки, ни жар, ни боль, - пожаловался он. - Часа два прошло после приема, а мне снова хуже. - О, Адольф явно боялся следующих слов, но и Кехлер тоже радости не испытывал, когда попросил: - Притащи Альберта. -Ты сам врач, - трусливо заметил Штрассер послушно целуя в поставленную шею, ближе к уху. -Тебе страшно? - хмыкнул Рюди. -Ладно, я аналогично не горю желанием посвящать его в нашу личную жизнь, - он сдался, прикрыл глаза и машинально облизал пересохшие губы, соображая, как поступить. Со спины обняли теснее, Штрассер заискивающе погладил по рёбрам и животу (вот только прикосновение отдалось ноющим чувством под кожей). Полчаса Кехлер ещё проворочался, сдавленно поскуливая, организм ныл и дёргал, но под жаркой рукой коллеги, под тяжестью одеял, сон вскоре взял верх. Кехлер до того времени уже укнувшийся носом в плечо, провалился в дремоту. И больше просыпаться не захотел. *** Адольф заподозрил неладное, когда ему врезали локтем по рёбрам. Кехлер никогда на него не поднимал руку (разве что во сне и руку и ногу любил закинуть, но не так же прицельно и больно!). Обиженно распахнув глаза Ади собирался было ругнуться (и плевать, что разбойник напрочь больной), но заткнулся, осознав, что Рюди попросту метался в бреду. Хрипел что-то, с губ срывались обрывки неразборчивых фраз, сам он старался то ли отбиться от кого-то, то ли боль выкручивала тело. -Кехлер, - позвал мужчина, тормоша за плечо. Жар от кожи буквально исходил, лоб и щеки пылали как с печи. - Рюди? - выскулил Адольф осознавая, что Рюди не включается, как им не тряси. Только башка запрокинулась и озноб под руками усилился. Кажется его уже трясло. -Я сейчас, - стуча зубами заверил сонный Адольф. Ловко переполз через тело доктора, чудом нашарил залетевшие под кровать тапки и спотыкаясь, попутно натягивая китель, двинулся к двери. Фиг с ней, с репутацией. Без врача уже не обойтись. *** Устав после рабочего дня (ещё и Кехлер, свинья, куда-то со вчера срочно смотался) юный бедняга Альберт устраивался спать. Давно часы преодолели отметку полночи, давно было дописано письмецо милой Грете, а мысли засыпающего врача уже вовсю клубились вокруг соблазнительной фигурки сей ненаглядной фройляйн - о, как ей шли те чулочки, краешек которых неприступная кокетка коварно показала из-под юбки в их последнюю встречу! Вот бы увидеть во сне продолжение! Альберт чуть не слетел с кровати, когда над головой раздался грохот. Он подскочил, машинально собирался было рвануть прятаться, пока распутываясь с одеяла не осознал, что звук принятый за грохот бомб доносился вообще-то со стороны двери. И сон испортили и испугали - свинство, скотство даже! Кое-как схватив очки с тумбочки, врач пополз к двери (к счастью, образно, а не буквально - сонно и зло шлепая босыми ногами по холодному полу). Он уже собирался искренне рявкнуть в духе Кехлера что-нибудь эдакое, может во всех красках поинтересоваться, не прихватил ли желудок ночного визитера, но распахнув дверь узрел того, от кого сам чуть было не... -Герр Штрассер? - какое счастье, что он не рявкнул в лицо этой фурии постыдный вопрос про понос. Давя неуместную нервную улыбку Альберт отступил на шаг, пропуская Адольфа в комнату. - Вы что-то хотели? Кехлер бы ответил "да нет, просто решил испортить вам сон и пойду к себе", Штрассер же даже не съязвил. -Вы мне срочно нужны. Доктор Кехлер... Я, эм... Любые деньги, Альберт! - умоляюще тихонечко пролепетала гроза базы, переминаясь с ноги на ногу. После этих фраз и интонаций стало как-то вообще не по себе, да ещё и вид визитёра - китель, пижамные штаны, тапочки на босую ногу. -Да что случилось?! -Нет времени, Альберт, он умрет, - прошипел Адольф, хватая одной рукой за рукав, а второй придерживая норовящие слететь штаны (свои). -Кто? Что вы своего Кехлера не разбудили? - Альберт вырвался пытаясь хоть тапки нашарить. Впрочем, споткнулся о сапоги. Дерзость разыгравшаяся в юном докторе была ни чем иным, как тормознутостью сонных мозгов, но Штрассер даже не обратил на вопиющее поведение внимания. -Я о нем и говорю! О Кехлере! - рыкнул он. - Одевайтесь. Пока вы здесь бегаете, он умрет!!! - как можно кричать шепотом Альберт узнал именно в тот миг жизни. *** Гюнтеру в ту ночь стало плохо от вида двух привидений коллег - одного с белым отпадающим хвостом (штаны), второго цельного (милая ночная рубашка Альберта) но в сапогах, переругивающихся между собой, пока куда-то резво летели по коридору. Но что о нем? Молодой немец благополучно запил свои страхи пивом и грохнулся спать. "Призраков" же ждала ночь драматичнее. *** В комнате едва горел свет, мрачная свечка вместо электрики. Видимо, чтоб не привлекать внимания. Адольф нервничал, его взгляд то и дело метался, он стал у окна и принялся по-детски грызть палец. Альберт в жизни не видел этого человека таким - если бы не убойная усталость и факт, что он почти спал на ходу, в жизни бы Альби не пошел с таким Штрассером. Ни за какие деньги! Впрочем, не Адольфом единым. Штрассер приволок врача в комнату доктора Кехлера, а сам доктор тем временем подозрительно находился на кровати под грудой одеял. В помещении стойко разило медикаментами, спиртом, кровью. -Кто с ним так? - вырвалось у молодого человека, когда подойдя к койке он узрел лицо непосредственного коллеги. Внушительный синяк под упавшими на лицо прядями челки, губы в кровь, кожа нехорошо зелёная, с болезненным румянцем на четко выступающих скулах. -Неважно, - нервно отмахнулся Штрассер, чёрно-белой тенью вытянувшись у окна. - У него сильный жар, вчера потерял много крови. -Как потерял? - тут уж начал злится Альберт, ему все таки лечить. Голова Кехлера действительно буквально горела - ещё немного и на лбу омлет сжарить можно. Весь он выглядел помято, одеяло страшно было стянуть хоть к талии. -Он попался под руку одному психу, - ответил Адольф. - Вы лечите, Альберт. Что вы им любуетесь?! *** Адольф триста раз мечтал сбежать из комнаты в те минуты. Что его удержало - понимание, что Альберт и так догадается, кто поиздевался над Кехлером, или страх, что не сопоставив факты юноша кинется докладывать начальству о том, кто произошло с доктором? Разницы не было, Адольф просто ждал - отсчитывал издевательски медленно тянущиеся секунды до мгновения, когда докторишка наконец охнет от ужаса и примется за работу. Описать словами шок бедного мальчика Альберта не получилось бы при всем старании. Его круглые, громадные за стеклами очков, глаза сделались ещё более округлой формы, он открыл рот и тут же захлопнул, как рыба. Чуть было не отпрянул и не свалился со стула. И это все лишь при виде туловища Кехлера: синяков и спрятанных под сползшими повязками следов от "кнута". -Герр Штрассер, если вы ещё не убили человека, который, кхем, виновен в этом, - подал голос мальчишка, указав пальцев на живот и бок Рюдигера, - настоятельно прошу сдать его начальству. Не чините самосуд. Адольф молчал, сам не заметив, как начал наблюдать. Альберт вернулся к ранам тихонько валяющегося в отключке Рюди. Послушал пульс под горлом, что-то недовольно покачал головой, принялся потрясённо разглядывать особо глубокий порез на рёбрах (до сих пор кровило). Ужас от осознания, каким образом больше всего пострадал Кехлер, исказил лицо врача спустя минуты. Он даже вскочил на ноги, что-то испуганно пролепетал, беспомощно оглянувшись на Штрассера, словно ища поддержки или объяснений, но... Адольф стоял мрачной тенью, в коронной позе сложив руки за спиной, стоял и невозмутимо смотрел в лицо. Каких сил стоила та маска невозмутимости, знал только сам Штрассер. -Лечите, пожалеем его потом, - заметил он, делано пренебрежительным кивком указав на Рюди. Ошарашенный Альберт выдавил из горла наивное "ума не приложу, как можно так с живым человеком" и лишь тут кажется его сонный, уставший за день мозг сопоставил все факты, потому что испуг на лице и без того бледного немца, придал бедняге и вовсе полотняных оттенков. Больше Альберт ничего не спрашивал, лишь два раза прошептал робкое "да" на вопросы Адольфа, понимает ли он, как важно сохранить увиденное в комнате доктора Кехлера в тайне, а следом на более миролюбивый вопрос, относительно названной сумы за молчание. Когда Альберт с пачкой купюр отправился досматривать сны (точнее, разглядывать кошмары), время уже близилось к утру. Штрассер устало потёр переносицу и опустился на край кровати. Кое-как стащил с себя измятый китель, бросил одежду на спинку стула и склонился над телом все ещё спящего Рюдигера. Тот тяжёло шумно сопел вновь укрытый по горло двумя одеялами. Температура ещё держалась, но хоть кровь больше не покидала это несчастное тело и, есть надежды, что ушибленные почки не грозились отказать. Припечатав горячий лоб поцелуем, Адольф улеглся рядом, положил руку поперек груди в жесте "ты мой, Рюди". Впервые за эту ночь, а то и вторые сутки, в груди ощутимо отступил страх. Не было оснований не верить Альберту, что Кехлер к утру очухается и при должном уходе должен зажить. А уж заботу Адольф ему обеспечит сполна. *** Жарко было, душно. Воздух за пределами одеяла, впрочем, показался колюче холодным. Все ныло, интенсивно дергало по синякам, но кажется ему удалось пережить ночь без происшествий. И то хорошо, хоть поспал. Да и Штрассер тоже. Не без туда проморгавшись, Рюдигер столкнулся взглядом с черным силуэтом Адольфа. Тот продавливал собой кровать рядышком и прожигал лицо доктора настороженным взглядом. -Что? - не выдержал Кехлер. -И тебе доброе утро, солнце, - сквозь гул в башке голос Адольфа прозвучал подозрительно медово. Польщенный Рюди вскинул брови от удивления. Постарался привстать оперевшись на локти, но ладонь упершаяся ему в грудь пресекла порыв, аккуратно впечатав в мягкость подушек. -Постельный режим, - объяснил Адольф. Только тут затуманенный мозг осознал, что на руке чувствуется лишняя повязка. Кехлер слабо оторвал башку от подушки и попытался оглядеть руку. -Капельница? - бровь вновь дернулась вверх. - Сам ведь ставить не умеешь. Шокировал таки бедного ребенка, да? - Рюдигер наигранно укоризненно покосился вверх, на коллегу. Под фуражкой нервно округлились шикарные зелёные глаза. -Ой, да не злюсь я, наоборот польщен, что ради меня вы принесли в жертву свою репутацию, - оскалился в улыбке Рюдигер, переплетая неловкие пальцы с холодными пальцами Адольфа. - И что ты ему наплел? -Мне кажется, он сам все понял, - кашлянув от неловкости пожал плечами штандарт фюрер. - Я думал сдохну от стыда или придется его откачивать, - признался он с нелепой улыбкой на ныне осунувшийся физиономии. -Массовая гибель - я от травм, ты от стыда, Альберт от ужаса. Трагизм полным ходом, - Кехлер зашипел, когда грудь дёрнуло от смеха. Впрочем, тут же заткнулся вытаращив глаза - Адольф прижал его руку к своим губам в нежном поцелуе. -Прости меня, - выпалил он обжигая горячим дыханием пальцы. -Давно уже, - ухмыльнулся Кехлер, охотно подставляя руку под ласку.