R + A

Та тетрадь попалась ему на глаза совершенно случайно, пока Рюдигер изображал усиленную занятость у шкафа из-за наведавшегося в кабинет Штрассера Гюнтера. Адольф даже позабыл о злосчастной книжице с откровениями маньяка, пока мысленно посмеивался и представлял как бы мог Рюди соскакивать к его колен, постучись Гюнтер минутами ранее. А потом, когда коллега ушел, Ади перевел взгляд к шкафу и холодом пронзило от позвоночника по всем нервам - Рюди неотрывно пялился на очень знакомую, непримечательную такую, темную книжицу. Адольф готов был соскочить со стула, подлететь, развернуть за плечи и потянуть к столу да хоть целоваться, лишь бы вытереть этот клочок реальности, повернуть вспять, убрать мысли про плен с памяти ученого. И все же время шло своим чередом, тихонечко тикая стрелочкой наручных часов. -Это она? - заметив на себе взгляд, Кехлер вскинул бровь, изображая моральное безразличие и исключительно деловую любопытсность. Слишком сильно изображая. Так, что маска самообладания сплошь пошла крупными трещинами и осыпалась, начисто обнажив отнюдь не забытый ещё ужас прошлого. -Да, - кивнул Адольф, напряжённо смотря. - Можешь читать, - предугадал он вопрос, следя за тем, как у ученого дрогнули руки, пока перехватывали шелестнувшую книжицу. -А ты бы мог мне запретить? - оглянувшись тихо муркнул Рюдигер, даже состроил глазки. - Я там едва не главное действующее лицо, Ади, как можно звезде запрещать смотреть фильм? - он улыбнулся и прошествовал к дивану, опустился на него, но привычно откинуться на спинку не додумался. Теперь и поза выражала напряжение. И особенно тишина, с которой доктор погряз в дебрях страниц. Слышно было лишь то, как с шелестом они переворачивались и порой кружка с остывшим уже кофе сталкивалась со столешницей. Дыхание Рюдигера как-то тоже притихло, словно читая доктор пытался исчезнуть. Адольф вынужден был зарыться с головой в работу, пусть мозг не желал вникать в содержимое ровных строчек на бумаге, а на сердце разливалась тревога. Бросив в сторону доктора взгляд спустя минут двадцать Штрассер, впрочем, поразился спокойствием застывшим на лице "звёзды" маньяческих извращений. Судя по количеству прочитанных страниц, Рюдигер пребывал как раз в разгаре событий. Да, Адольф помнил эту несчастную тетрадку наизусть. Зачитал злые откровения до дыр, до каждого запечатлевшегося в памяти слова, даже вмятинки, чёрточки и пятнышка на листке. Вчитываясь и видя происходившее в подвале, "чувствуя" на себе его, Кехлерову, боль, почему-то получалось в полной мере наказать себя за нерасторопность, медлительность, за потраченные дни расследования и поисков. Зачастую Ади погрязал в чтении вечерами, пока обессиленный Кехлер спал у плеча. А потом ещё сильне жалел и уверял, что выходит своего доктора, что заживут все его раны и даже шрамов не останется. -Прости, - выдал он вдруг вслух. Кехлер задрал голову уставившись в глаза, словно его выдернули из воды. -Если б я раньше... - продолжил Адольф почему-то напрочь севшим голосом. -Обо мне бы не написали такую интересную книжку, - Рюдигер попытался улыбнуться и ему даже получилось. Самими губами, взгляд же в открытую жалел самого Адольфа. - Брось, ты и так сделал, что мог, - продолжил он. -Знаешь, что меня больше всего ест? - внезапно поинтересовался Адольф, чувствуя сжимающую голос тяжесть в горле. А вместе с ней распирающее желание выплеснуть все свои больные чувства, мысли, откровения, страхи, вину, все-все. -Что? - ласково-тихо спросил Кехлер. Отложил тетрадь на стол, поднялся. Хромал он действительно сильно, Адольф просто привык, теперь же хромота на левую ногу бросилась в глаза с удвоенной силой. Впрочем, когда Кехлер притормозил у самого кресла и потянув за плечи на себя, вынудил уткнуться лбом в живот, Штрассер почему-то ощутил, что сейчас доктор куда сильнее его. Более того - он контролирует ситуацию. - Сокровище мое, - мурлыкнул Рюдигер над головой, пальцы зарылись в волосы, ероша, массируя. "Сокровище" пялилось широко распахнутыми глазами ему на сапоги, на отблеск света с окошка на начищенной черноте. Вслушивался в размеренное дыхание, быстрый стук сердца, пропитывался теплом под рубашкой. Пальцы в перчатке сомкнулись на краю белоснежного халата, смяв и притянув поближе. Кехлер погладил к шее. -Хуже всего, - Адольф вернулся к потерянной было мысли, - что я спал в те дни. Что тратил часы на сон, на еду. А тебе с первой ночи кости переломали и вряд ли ты хоть раз сомкнул глаза не от боли, - Штрассер шевельнулся, устроив руки на талии, притянул к себе и прижался теперь уже щекой к рёбрам. -Я почти не помню последних дней, - признался Рюдигер ловя его взгляд. - Обрывками такими - мутными, болезненными, страшными, даже бесконечными, но далеко не так подробно, как ты это читал, - он вновь зарылся пальцами в волосы, ошутимее почесывая, гладя, как приластившуюся собаку. - Помню, пить хотел, боль постоянную, от которой сходил с ума. Помню как обезумел решив, что тебя убили, - он усмехнулся, а следом горячие губы бегло прижались к макушке. - И знаешь? Я готов пережить все что было потом, до и вообще, хоть раз десять, только бы ты был жив, - артистичности Кехлеру было не занимать, он умудрился опустится на колени, теперь уставившись снизу-вверх, сминая чужие холодные руки в своих совершенно ледяных. -А я готов выпустить ему кишки на твоих глазах, - мрачно улыбнулся Адольф, разглядывая серо-синие глаза. -Мои глаза куда больше хотят видеть тебя улыбающимся, - доктор вытупал руку, устроив ее на щеке, поглаживая ледышками пальцам. Ади приластился к ладони, потираясь как кот. Опустил ресницы и тут вдруг... - Ну или таким, как вчера, когда ты выскуливал мое имя, - абсолютно пошло мурлыкнул учёный, ткнувшись губами в губы, чтоб отстранившись полюбоваться залившим лицо молодого начальства румянцем.