R + A

Руки мелко трясло, в голове метались лихорадочные обрывки мыслей. Истошный крик своей "добычи" Рюдигер почти не слышал. Он смотрел на живого Адольфа - фуражка у того слетела в траву, сам он, чудом миновавший смерти, хлопал ошалелыми глазищами с восторгом взирая на доктора. Живой и целый. Ну, слава Богу. Рюдигер выдохнул и нашел в себе силы задорно улыбнуться, хотя за ребрами желудок так свернулся от ужаса, что к горлу подступила дикая тошнота. А если б не успел и этот ныне продырявленный немецкой пулей тип попал Адольфу в череп? Кехлер ведь спонтанно решил вернулся... Наверное именно запоздалая паника заставила доктора потерять бдительность, забыть, что маячил на пригорке идеальной мишенью, в едва ли не светящемся на солнышке-то белоснежном халате. -Рюди, вон оттуда! - опомнившись первым проорал Адольф. Махнул рукой, словно надеясь согнать доктора с видного места как муху. Доктор и себе осознал, но... Резкий хлопок выстрела заложил уши. Тупой удар по руке сперва даже показался слабым, словно боль должна сойти в следующие же мгновения, но вопреки ожиданиям дальше она лишь зверски вгрызлась, разрывая до кости, накатывая до помутнения рассудка. Кехлер взвыл, машинально хватаясь на плечо, впиваясь дрожащими пальцами в мокрый и теплый от крови рукав - кажется именно зрелища окровавленной ладони хватило его впечатлительному рассудку, чтоб ноги подкосились. *** Подлый немец, подстреливший товарища, оказался тварью нежной - от боли отключился. Правда тут же пришел в себя, заскулил цепляясь в раненую руку. Увидев приближающихся противников попытался встать, дотянуться до валяющегося в траве пистолета. Но удар с ноги по пальцам отшиб эту затею, а пистолет и вовсе улетел куда-то в высоченные заросли. Нереальная, почти небесно бирюзовая, синева глаз яростно резанула по лицам. Невесть как он надеялся оборонятся, один, с дыркой в руке, против двоих-то парнишек, как вдруг прогремела ещё пара выстрелов. Немец нервно оглянулся, кажется заслышав крики своих - момента хватило чтоб придавить его к земле, утихомились заехав кулаком в глаз и обшарить это извивающиеся, рычащее тело на предмет ещё какого-нибудь оружия. То ли к счастью, то ли на беду (а как же трофеи?) ни кортика при себе у отчаянно ругающейся "добычи" не обнаружилось, ни даже толковых часов. Ну что за пленный? Ещё и в штатской одежде, в докторском халате, без формы - позор! И зачем такого приказано взять живым? Поверженный немец, словно считав обидные мысли в собственный адрес, резко брыкнулся, в отчаянной попытке стараясь вырваться с хватки двух пар рук. Одному вдруг ловко прилетело коленом в пах, второму локтем в подбородок - пока оба дружно ухватились за пострадавшие части, коварнейший враг подхватился на ноги и спотыкаясь резко двинулся к кустам. Миллиметры и он бы вылетел под пули, улизнул от погони. Бедняга парень, с грандиозным наливающимся на добрую половину физиономии синяком, успел хватануть немецкого доктора за рукав в самые последние секунды. Сцапал ловко, за пострадавшую руку, и резко дёрнул на себя - немец едва ли не взвыл, теряя равновесие. -Дай мне его, - проскулил более пострадавший собрат, кое-как подковыляв к месту расправы, грозно выхватывая по пути пистолет. -Сказали же, брать живым! - рыкнул первый, зажимая строптивому пленнику рот. Ишь ты, своих вздумал звать! И кусаться впридачу. -Но не целым, - огрызнулся друг. Щелкнул затвор, дуло нацелилось в лоб противника, вызвав не менее злобный, но куда более затравленный синеглазый взгляд. Парень резко ответ руку, нажал на курок - выстрел сотряс воздух, эхом отдавшись в деревьях. Больше противник сбегать не сможет, с дыркой в лодыжке не побегаешь. Мгновения доктор корчился, задыхаясь в чужую ладонь, слезы потекли по лицу, в глазах читался смертельный страх - мгновения, а дальше он жалко обмяк под руками, провалившись в глубокую отключку. *** Голова трещала, в левом плече ворочался тяжёлый болезненный клубок. Нога тянула и дергала не менее интенсивно. Сознание прояснялось постепенно. Вдруг показалось, что сам же заснул отдавив себе руку и теперь придется подниматься с кресла, переползать в кровать - опять уснул на рабочем месте, ну сколько можно?... Кехлер лениво разлепил веки, столкнувшись взглядом с темным потолком. Боль дернула в руке сильнее. Нога вообще простреливала до хребта. Бред какой - какие выстрелы, какие вражие разведчики? Где Штрассер? Он чуть повернул голову, охнув от вонзившейся в виски боли. А меж тем в разум просочилось воспоминание, как трясло руки после выстрела, как где-то орал подстреленный противник, а чудом миновавший гибели Штрассер восхищённо таращился на самого Кехлера своими глазищами. Было так зелено вокруг, так светло, хорошо на душе, хотя и трясло всего от безумного испуга. А потом? Кехлера передёрнуло и внезапно очень сильно захотелось воды. Запить жуткие картины прошлого, да. Его ранили, почти поймали - но было то реальностью или бредовым сном? И где этот бессовестный Адольф, пока его коллега подыхает без жизненно необходимой жидкости? Доктор кое-как проморгался, хмурясь огляделся. И вот тут ему стало по-настоящему нехорошо. Маленькое затемненное помещение никак не напоминало лабораторию, а уж тем более комнату, даже вечернюю или ночную. Это был натуральный подвал, а рядом возвышались размытые силуэты людей. Руки ныли тоже не зря - наконец едва работающий рассудок осознал, что конечности жестко заведены за спину, а запястья перехвачены веревкой. -Очухался, - констатировал голос на чужом языке (хорошо, впрочем, знакомом самому Кехлеру). - Имя, фамилия, должность? - это уже адресовалось самому доктору. -Verstehe nicht, - выдавил он лихорадочно соображая, как действовать дальше.