R + A

-Кехлер вы просили поскорее проявить, - донёсся со стороны двери голос известного любителя фотографий и по совместительству коллеги упомянутого доктора - Адольфа фон Штрассера. "Я ещё и ноги просил вытирать" подумал Кехлер, тайком потирая ноющую после вчерашнего эксперимента голову, но конечно оглянулся. Увы, он начисто забыл, ЧТО просил проявлять, и горкие подозрения уже закрадывалась, но увидев чистый пол и чистые тапки застывшего у порога Штрассера, подуспокоился. Меж тем Штрассер просто сиял (как металлический орел на его же фуражке), это было даже несколько пугающе, учитывая, что улыбки и этот человек кажется были несовместимы. Но, кому здесь пугаться, право слово? -Уверен, вам понравится, - спрятав глаза под тенью от фуражки сообщил Адольф и протянул фотокарточку. *** Где этот маньяк достал платье, вопрос отдельный. Он уже никого и не интересовал, когда маньяк облачился в наряд и предстал перед взором публики. Ему, кстати, шло - Штрассер оценил взглядом фотографа (будучи при этом едва не единственным человеком, не участвовавшим в испытани очередной сыворотки Кехлера. О чем нисколько не пожалел, как вы догадываетесь). Теперь же глаза протрезвевшего ученого выражали полнейший ужас, пока он таращился на свое же фото в крайне необычном амплуа. На лице доктора на мгновение даже мелькнула тень румянца. И кажется это был единственный случай, когда Кехлера вообще удалось выбить из колеи и заставить растерять дар речи. Конечно Штрассер искренне захотел такое фото на память. Но... И фотоаппарата под рукой не было. И Кехлер наконец заговорил: -Кто это видел? - в его голосе прозвенели угрожающе истеричные нотки. Не будь Штрассер собой, в пору бы испугаться, что тут его и расчленят вместе с фотографией (на которой блондинистый человек картинно позировал в зелёном платье). Но Адольф пугливым не был. -Вчера - все, - только пожал плечами Штрассер, пытаясь строить невинный вид. А потом веселье досадно быстро закончилось, когда пораскинув видимо, что лучшего выхода уже не найдет, Кехлер поступил по правилу барышень - бессовестно лишился чувств, успешно спикировав на коллегу. *** Подозревая, что виной тому как впечатлительность коллеги, так и любовь проводить эксперименты на себе же, бедный Ади, почти заботливо придерживающий Кехлера, с силой встряхнул того, но доктору кажется больше нравилось находится за пределами реальности. Штрассер повел плечом (о которое треснулся лбом ученый) и деловито огляделся. Создалось впечатление, что колония крыс, как и все в этом приятном только доктору уголке базы, посматривало на Адольфа в ответ. При чем очевидно без симпатии. Ну и где здесь нашатырь? Лаборатория отвечать на мысленный вопрос не желала (к счастью). "А это вода или кислота в стакане?" задался непростым вопросом Штрассер. Но так как прожечь дырку в коллеге не хотелось, Адольф оставил стакан в покое. Где-то здесь он наконец осознал, что все ещё обнимает Кехлера, но не придумал куда того по-быстрому закинуть и продолжил обнимать. Количество всяких баночек на полках неприятно поражало воображение, доктор продолжал картинно "висеть" на руке Штрассера, как его не тряси, паника понемногу овладевала выдающимся офицером Рейха (и по совместительству гениальным фотографом, куда без этого). Кстати. "Только б не забыть забрать фото!" подумал он между делом, посмотрев на зажатую в чужой руке фотокарточку (сложно сказать, как можно потерять сознание и держать при этом фото, но это же Кехлер и этим все сказано), а потом взгляд скользнул ниже, на свои тапки. И Ади с несколько обречённым смешком вдруг представил, что сосновые иголки ох какая полезная вещь - неплохой аналог нашатыря. Исходя из неприязни Кехлера ко всему лесному, он и почувствует, и очнется, лишь бы отползти подальше от "источника грязи". Как хорошо, что его, Адольфа Штрассера, приучили носить тапки поверх истоптавших лесные тропинки сапог. *** Доктор Кехлер не впервые конечно шлёпнулся в обморок, но в этот раз он подумал, что мозг все таки не выдержал какой-то очередной эксперимент. Какой - доктор, увы, не помнил, но открывшая картина очевидно не могла быть явью. Обретший четкость черный силуэт, фуражка и внушительные синяки под глазами несомненно принадлежали Адольфу, что само собой ненормально - что он тут забыл? Тут, над Кехлером. К тому же галлюциногенный Адольф для полного несчастья тяжело сверлил не своим коронным нечитаемым взглядом, а встревоженным. Странная ситуация и странная поза, честно говоря. -Хватит, Кехлер, - не выдержала тишины галлюцинация, разящая, впрочем, реальным хвойным запахом. - Не притворяйтесь, что умрёте от стыда из-за фотографии. Фотографии. О, лучше бы он все таки помешался рассудком! Но увы. -Да успокойтесь уже, если у вас такие провалы в памяти, у других тем более не сохранилось воспоминаний о вашем великолепном дефиле в платье, - "утешил" Адольф, наконец додумавшись отстраниться. *** Шевельнув пальцами доктор осознал, что фотографии в руке уже нет. -Штрассер, отдай мне ее! - зашипел он. Шипеть, в отличии от рычать, ни слабость, ни гул в башке не мешали. -Не дергайтесь, - осадил "заботливый" коллега. - У меня столько сосны не найдется, чтоб вас снова в чувства приводить, - резонно закончил он. -Что? Какой ещё сосны? - бедняга Кехлер аж опешил. -С иголочками, - любезно ответили ему. И тут у Кехлера в голове все сложилось - почему в воздухе вместо человеческого нашатыря стоит резкий запах хвои и почему на душе так неспокойно, словно Штрассер снял со своих сапог тапки. Доктору дошло страшное - осознав масштабы уборки (в том числе не только пола, но и себя конечно), он увидел плывущий потолок, ужас в глазах Адольфа и темноту. *** Штандарт фюрер СС Адольф фон Штрассер навидался на своем недолгом веку многого, но опять оказавшийся без сознания Кехлер вызвал смешанные чувства. И жалко, и надоел. Обречённо вздохнув штандарт фюрер влепил учёному пощечину и следом меланхолично скис от досады - а хоть бы что! Хоть бы дернулся для приличия! Но нет. Пришлось приступать к плану Б, тратить на коий время, честно говоря, не хотелось. Но иголки-то закончились! Помятые уже так красиво и шокирующе пахнуть не будут, а за новыми в лес идти небезопасно - вдруг там синички, так и забыть про Кехлера можно. *** Наверное Штрассер курсирующий по коридорам в тапках поверх сапог вызвал много ненужных вопросов у коллег (спросить никто не решился, и на том спасибо). Сам же Адольф машинально обулся, пока шагал из лаборатории на кухню и обратно. Спустя минуты Кехлер давился горячим кофе, но пил под надзирательским взглядом Штрассера. Почему-то спорить не хотелось, хватало того, что его на руках занесли в спальню, чудом обошлись без сосновых изделий, сделали этот кофе (чья это кружка, интересно?..) и даже не забыли себе напялить тапки. -Ешь, - приказал не терпящим возражений тоном Адольф, заставив вздрогнуть. Палец в черной перчатке указал на тарелку. - Ненормально падать по каждому пустяку - вы не нежная фройлян, доктор. -Что ж вы в таком случае храните мое фото, - фыркнул Кехлер, но отказываться от угощения не стал. Все таки для него старались. И все таки он рисковал получить за свои шутки. Где-то в тени от фуражки Адольф кажется картинно закатил глаза. Отвернулся к окну с видом, что не поддастся на провокацию и фото не выкинет, более того - даже не слиняет с комнаты. -Может не стоит испытывать на себе все, что попало? - спустя минуту донеслось к слуху. - Нет, я не предлагаю свою кандидатуру в качестве подопытного, даже не радуйтесь доктор. Кехлер и не успел по такому поводу порадоваться даже, он вообще чуть не подавился от шока из-за первой фразы. Это была забота? Любитель синичек и провокационных фото переживал за него?