Осколки витража

Нежное послевкусие от слов мужчины свернулось комом в горле Энид, пока напряжение витало в воздухе от их присутствия. Земля под ногами будто пульсировала, в то время как из ульев вылетали своры пчел, кружа около Юджина в ритмичном жужжании, а черные глаза Среды поглотились красным пламенем, покрывая тело в красный орнамент рун. Шипящий голос мальчика разнесся вместе с гудением насекомых. — Люди?! — Мальчик сразу же подался вперед, приближаясь к боку Среды, ловя перед лицом ее тонкую руку, прикрывающую ему путь. Услышав легкое рычание от волчицы, чье лицо свернулось в ярости, беспокойство мальчика нарастало. Чувства, бегающие в карих глазах Юджина, ослабло, лишь услышав хриплый голос в своей голове. — Это личное, но будь готов. — Ловя на себе взгляд черных глаз, Юджин лишь кивнул, оставаясь возле колдуньи, но все еще ощущая, как в груди застывает тревога, а кожа покрывается мурашками вместе с рычанием Энид. Расправив когти из пальцев, девушка подвинулась назад, прикрывая своей спиной двоих существ. Голос Энид разразился на весь луг, от чего на лице мужчины появилась улыбка азарта. — Я не вернусь! — Голубоглазый мужчина усмехнулся, ерзая на месте с одной ноги на другую, от чего меч неприятно гремел об ногу. — Какая ты неблагодарная. — Его лицо изменилось на саркастично-печальное, будто ставя драматичную сценку, которой отчасти она и являлась. — Но ничего… — Высвободив меч из ножен, поднимая его на уровне своего взгляда, он направляя острием в сторону Энид. — Я заставлю тебя. — Лишь с его губ сорвался шепот, он сорвался с места под свист, разрезающий воздух. Бирюзовые глаза волчицы поймали блеск наконечника, направляющийся в ее сторону, огибая худощавого мужчину. Она слышала лишь свист надвигающейся стрелы вместе с быстрым сердцебиением, пока мысли бушевали в пульсации. Возможность увернуться, обрекая мальчика на боль, стоящего за ее спиной, казалось роскошью, которой она не могла себе позволить. Энид бы разочаровала колдунью и саму себя, на что она не была способна согласиться, даже под знаком смерти. Сорвавшись с места, волчица почувствовала острую боль, как плечо с силой отбрасывает назад, сбивая ее дыхание. Вместе с шипением сквозь острые клыки, ее теплая рука хватается за деревянный стержень, с хрустом обламывая, оставляя при себе лишь наконечник. Летящая стрела, попадающая в цель, взбудоражила Среду до холодных кончиков пальцев, сжимающихся в кулак, ловя пламенным взглядом яркие карие глаза человека, сжимающего свою челюсть в молчаливом крике. Во истину, они оба хотели пролить кровь этого напыщенного мужчины. Взмах меча прорезал воздух вместе со светлыми прядями, пока Энид ускользала, взмахивая когтями по левой стороне кожаной брони. Слегка прорезая дышащую плоть, мужчина зашипел в спазме, пока легкие капли крови блестели на вытянутых когтях девушки. Выпрямляясь в другую сторону, девушка слышит натягивающуюся тетиву, мысленно готовясь к очередной боли. Как только Энид хотела повернуть голову в сторону стрелы, между их лицами прошелся заряд энергии, бьющий дальше девушки, от чего лучник упал со стонами на траву, шипя в боли. Взглянув в сторону башни, волчьи глаза поймали взгляд колдуньи, самодовольный пылающий взгляд и шепот губ, доходящий прямо в сознание девушки. — Не будь дурой, Синклер. Ты нужна мне живой. — На что пухлые губы волчицы улыбнулись в самодовольной ухмылке, раскрывая клыки. Пока стрелы были не страшны для девушки, она кружила возле человека, наворачивая круги один за другим, лишая его терпения. Каждый раз уворачиваясь от тупых или режущих выпадов с его стороны, его лицо нагревалось в гневе, пока все остальные лишь наблюдали за их танцем насилия. Ускользая от очередного взмаха меча, голубоглазый мужчина взорвался в крике, выплескивая свой гнев толчком ноги, желая врезаться в плоть девушки, сбивая с ног. — Хватит твоих игр, сучка! — На что Энид лишь удовлетворительно раскрыла губы во вздохе, хватая ногу в крепкие объятья рук, быстро скользящие по его телу в поисках меча и глотки. Клыки, пробивающие плоть с желанным слабым хрустом, омывались всплеском крови, пока из горла вместе со звуками не слышались всхлипы жидкости. Тело обмякло, отпуская меч, падающий с тупым звуком за землю, приминая траву, пока сам мужчина не рухнул так же, вместе с волчицей. Окровавленное лицо девушки оторвалось от шеи на звук натягивающейся тетивы, пока сами бирюзовые глаза поднялись, смотря, как наконечник стрелы блестел в солнечных лучах, направленный на нее. Дыхание девушки застыло, будто время остановилось, слыша, как сердце бьется в ушах, как пульсирующая кровь в венах готовилась пролиться в ту же секунду… Среда дернулась с места, но глухой звук плоти остановил девушку, а Энид вздрогнула, смотря, как кровавый металл прошелся через грудную клетку, ломая ребра. Печальные глаза закрылись в убийстве, отчего лучник упал тяжелым грузом на землю, словно тяжелый мешок. Яркий карий взгляд встретился с бирюзовым, оставляя слова при себе комом в горле, шепча глазами, от чего по щекам девушки пробежала слеза. Лишь она пробежала, смешиваясь с кровью на ее лице, мужчина вытянул кинжал из ножен, всаживая в плоть плеча с такой силой, что кровь выплескивается, стекая под лезвием по одежде. Вновь посмотрев в лицо волчицы, мужчина прикрыл глаза, поворачиваясь обратно к лесу, возвращаясь туда, откуда он прибыл. Но трясущиеся красные губы девушки бились в дрожи, ища в своей голове нужные слова, упиваясь слезами, возвращающимися через рот вместе с привкусом железа. — ИОН! Прошу… Останься… — Лишь имя прозвучало в воздухе, мужчина остановился. Медленно поднимая голову, его яркие глаза были прикованы к заплаканной горю девушке. Лицо мужчины не напрягалось, даже маленькая мышца не шевельнулась под порывом чувств, но лишь глаза опускались с тоскливой нежностью, пока его сухие губы не были откровенны и кратки. — Беги далеко, дорогой друг. Грядёт война. — Уходя в лес, Ион растворяется в листве под разрывающийся крик волчицы, переживая всё вновь. Девушка вытянулась под мертвым мужчиной, переменчиво дыша с всхлипами от слез, стекающих по ее щекам. Услышав шелест травы, она плавно повернула голову, ловя силуэты, расплывающиеся в ее глазах. Приподнимаясь на коленях, ноги прогибались под весом, чувствуя, как силы покидали ее тело, превращаясь в холодный пот и дрожь. Руки источали кровавый запах, как с губ стекающая по шее кровь впитывалась в рубашку. Трясущиеся губы сжимались в хрипе, а помутневшие глаза пытались поймать взгляд колдуньи, плавно подходящей к Энид. Лишь лицо Среды стало отчетливее, девушка сглотнула, чувствуя металлический вкус. — Я же говорила, не хочу, чтобы ты постоянно спасала мне жизнь. — Слезливо прошептав, девушка одаривает колдунью поникшим взглядом, прикрывая которые, слезы стекались по щекам, ласково смешиваясь с кровью. — Я знаю. — Губы Среды тронулись в шепоте, притягивая ее на свою сторону, осторожно держа в своих руках. Юджин, проходя мимо девушек, сдерживается в своих блестящих очках, переливающихся в лучах, скрывая беспокойный трепет. Выдыхая шипение из своих губ, Юджин прикоснулся к земле кончиками пальцев, чувствуя, будто она начала дышать. Она трепетала под ним, проглатывая свежие тела убитых в свои недра, в то время как деревянная дверь открылась в скрипе. Заходя внутрь, девушки оказались в круглой комнате, заполненной внутренностями дерева. Будто они заходили не внутрь башни, а самого дерева, в котором расположена ручная мебель и множество вещей мальчика. Шкафы, стоящие около волнистых стен, заполненные склянками и бумагами, каждая подписана неразборчивым почерком маленькой руки Юджина, пока над ними висели сухие растения и цветы. Комнату освещал камин, в котором щёлкали дрова под горячим красным пламенем, танцуя, как и множеством восковых свечей, горящих по всей комнате. От тепла и травяных запахов измотанное тело девушки размякло, как и само сознание, но Среда настойчиво шла к винтовой лестнице, идущей то вниз, то вверх. На втором этаже посреди комнаты располагалась волнистая стена из живого дерева, в которой стояла чужеродная дверь. Открыв которую, Энид увидела деревянную ванную, стоящие бочки вместе с тазами, а также железную трубу, от которой шел жар. Делая шаг вперед, они обе заходят в комнату. Волчица присела, прислонившись к изгибающейся стене, в то время как ванная наполнялась горячей водой. Девушка не сводила взгляда с тонких пальцев колдуньи, бережно бравшие склянку, капая содержимое в воду, наполняя воздух запахом трав и цветов. Прикрыв глаза от запахов, витающих в комнате, Энид оторвалась от удовольствия, услышав голос Среды. — Залазь в воду, давай вытащим наконечник. — Открыв глаза, волчица посмотрела на ванную, как с нее шел горячий пар, оттуда же идущий травяной запах. Потянувшись к рубашке, девушка с шипением вытягивала ее через голову, оголяясь лишь частично, так же медленно снимая штаны, бросая в один из деревянных тазов, окрашивая его в красный. Поднимаясь к ванной, она опускает свою руку, касаясь горячей воды, вызывающей в ней покалывание, будто тонкие иголки впивались в ее кожу, оставляя за собой лишь жжение, пока кровь мутно разводилась в воде. Медленно залезая в ванную, горячая вода поглощала ее ноги вместе с туловищем, принимая в свои объятья жара, пока за ее движениями следили черные глаза. Убрав влажными руками волосы назад, по лицу девушки бежали капли воды, окрашивающиеся в красный, падая в чистую воду. Среда наклонилась к ванной, протягивая пальцы к левому плечу, получая шипение, исходящее с пухлых губ Энид. Из раны торчала сломанная древесина, а дальше блестел наконечник стрелы, тонкий и маленький. Колдунья звучала строго, будто желая наказания для глупой девушки, но тактично сдерживалась, удовлетворяясь лишь последствием ее решения. — Было глупо подставляться. — Нахмурившись, Среда наблюдала за девушкой перед ее лицом, пытаясь высмотреть то, что было у нее на уме, на что она получает лишь фырканье собственной правоты. Выдохнув, Энид слегка прикрыла свои глаза правой рукой, скрываясь от колдуньи за горячими пальцами, по которым стекала вода. — Я не хотела подвести твоего друга. — Слова потерялись в звуке капель вместе с шепотом, но несчастно пойманы колдуньей, на что та напряглась. — Он бы справился… Даже если нет, у него всегда есть я. — Надавив на рану, Среда взглянула в лицо девушки, прожигая в ней дыру будто огнем, но снова возвращаясь к наконечнику, пока та шипела и извивалась под ее касаниями, выплескивая воду за бортики. — Потерпи еще немного. — Поддевая деревянную часть наконечника, колдунья надавливала на кожу, взявшись за него надежнее. Выдохнув вместе с Энид, Среда резким движением выдергивает, сразу же закрывая тканью, лежавшей рядом на бочке. Придавив рану, волчица зашипела, слегка спускаясь в воду, но так же старательно держала глаза открытыми. — Ты же колдунья… Почему не заклинанием, или как это у вас работает. — Энид поморщилась, у нее была регенерация оборотня, но магическое лечение было бы куда лучше, но оно так и не происходило, что с капканом, что со стрелой. Будто колдунья хотела продлить мучительные вздохи девушки, это было бы в ее стиле, но ответ Среды оказался куда очевиднее, чем казалось волчице. — Я же говорила. Я люблю колоть, не лечить. — С выдохом проговорила Среда. — Твой дружок забрал мою подстреленную добычу. Я хотела закончить начатое. — Лишь слова сорвались с тонких губ, так лицо Энид потухло. Как в ее и так уставшем сознании блуждали мысли, что колдунья могла бы сделать с ним, лишь из-за жалкой добычи. Ее голос звучал так жалко и слезливо, что дыхание сбивалось во всхлипе. — Только не мсти ему за эту глупость… Он… Защищал меня. — Девушка взглянула в бирюзовые глаза, лишь сжимая губы в тяжелом молчании, пока вовсе не встала, выпрямляясь в спине над девушкой. — Верно, мы будем обсуждать это, когда ты вернешься с ванной. — Сдвинувшись с места, Среда пересекла всю комнату, проворачивая ручку двери, открывая ее одним движением, но останавливаясь всего на миг, чтобы взглянуть на Энид. — Позаботься об этом, я буду внизу. — Прошептав, она закрыла за собой дверь, пока ей вслед смотрели бирюзовые глаза. Набирая в свои ладони воду, чтобы омыть лицо от крови, она закрыла глаза, вместо темноты видя его лицо, печальные яркие глаза. Голос звучал так нежно, звучащий ради пробуждения, желая ее освобождения ото кошмарного сна, терзающего ее душу. Сердце Энид обливалось кровью, пока ее тело сжималось в комок, а из пухлых губ капала кровь вместе с хрипом всхлипа от слез. Грудь сжималась так, будто на нее скатился валун Сизифа, под которым она испускала свой последний вздох. Все, о чем она могла думать, увидит ли она еще раз печальные глаза своего дорогого друга, Иона? Спускаясь по лестнице, Среда замечает Юджина, стоящего возле камина, тщательно дробящего что-то в ступе. Только девушка спустилась к нему, как она почувствовала плотный горьковатый запах вместе с пряностью, от чего она непроизвольно сглотнула. Они оба выдерживали молчание, пока мальчик перекладывал содержимое в турку, заливая его водой, чтобы сварить омерзительное варево Среды. Взглянув на девушку и снова на камин, Юджин проверял напиток, имеющий привычку убегать. — Как она? — Шепот пробежал мурашками по коже, трепетно и нежно, ожидаемо для чувственного сердца мальчика. Среда лишь поморщила брови, вспоминая Энид в их ванной. — Физически она будет в порядке к утру… Эмоционально? Я не уверена. — Напиток кипел под жаром пламени, бурля, пока девушка не прервала молчание. — Мы обсудим это, как только она спустится. — На что мальчик лишь кивнул с тяжелым выдохом, будто спуская с плеч напряжение, свалившееся на него всего пару минут назад. — Хорошо, это разумно. — Юджин старательно успокаивал свое сознание, но, по правде, чувство тревоги нарастало еще больше, пока их глаза встретились в этом удушающем напряжении. — Эти люди… Значит… — Среда прищурилась, прикусывая губы с силой, пока из них не вырвался выдох. — …что это место больше не безопасное, верно. — Кинув взгляд на девушку, он всё понял, на это хватило лишь взгляда… Всё хуже, чем он мог представить. Отодвинувшись от камина, мальчик упал на стул напротив Среды. — Но как?! Лес бы не пустил их без агрессии… — Юджин старательно пытался успокоиться, теребя ткань своей одежды. Мысль о враждебном мире заставляла его покрываться холодным потом, забывая о взгляде колдуньи напротив его самого, до тех пор, пока ее голос не вернул на себя внимание. — Значит, они придумали, как их обойти. Ты ведь спустил тела в подвал? — На лице мальчика появилась гримаса, будто его мутит от боли в голове, но он лишь кивнул, на что Среда подавила голос в хрипе. — Я тщательно изучу их, чтобы найти ответ. — Сжимая и разжимая кулак, чувствуя, как дергаются сухожилия вместе с венами, колдунья напрягалась в каждой мысли. Наблюдая за девушкой, Юджин открыл рот в тревожном любопытстве, страшась того, что мог услышать. — Насчет твоего путешествия. Ты добилась результатов? — Среда сглотнула напряжение вместе со слюной, от чего ее рот вновь пересох, пока ее сухие губы вздрогнули. — Учитывая новые открытия, наше положение ухудшается. — Мальчик полностью был поглощен колдуньей, ожидая ее слов, как надвигающегося грома. — Планируя возвращаться, я столкнулась с публичным сожжением эльфа. — Кулаки сжимались в боли, пока из ее горла не вырвалось его имя. — Отец Варгоба уже в Ринаре. Если эти люди прошли, то рано или поздно он тоже. — Прохрипев, Среда чувствовала напряжение в глотке и глазах Юджина, воздух в комнате сгущался, подобно тучам, готовые к грому, пока напиток не закипел за бортики турки, проливаясь на шипящую древесину, отвлекая их обоих от тяжести слов. Юджин, поправляя очки легким движением, хватается за турку, наливая черную жидкость в такую же темную кружку. В тот же миг комната наполнилась скрипом ступеней лестницы под весом волчицы. Стоящая Энид излучала горячий пар, одетую в вещи, которые она нашла в той же комнате. Это были свободные штаны и рубашка, полностью черного цвета. Юджин и Среда посмотрели в ее сторону, вновь переглянувшись, на что мальчик прошипел с легкой улыбкой, беря в руку чайник. — Не хотела бы выпить с нами чаю? — Ожидая ответа, Юджин поставил для нее стул, примыкающий к столу, застеленному тканью. Девушка кивает головой, пока ее лицо все еще было прикрыто сырыми волосами. Присаживаясь, Энид мельком смотрит на колдунью, но отворачивается, ловя взгляд черных глаз, вместо этого смотря в сторону мальчика, пока тот показывал своей рукой на полки, на которых располагались разные кружки. — Какая тебе по душе? Ты можешь выбрать любую. — Кружек было множество, разных форм и размеров, однотонных и с рисунками. Среди около десяти кружек на взгляд девушке попалась одна. Она была еле розоватой, с легким переливом в голубой вместе с белым, будто легкий рассвет, а может быть, закат. — Может быть… Эта розовая? — Скованная на стуле, будто сидя на иголках, Энид прошептала, смотря на выбранную ей по душе кружку. Юджин взглянул на нее, расплываясь в яркой улыбке. — Ах! — Вырвавшийся из него голос звучал удовлетворительно звонко. — Замечательный выбор. — Поднимаясь на носочки, мальчик аккуратно взял кружку. Оторвав сухой травы, он кинул ее в кружку девушки, заливая кипятком, что и делает с собственной, желтой с изображением медовых сот. — Эту кружку я нашел на одной из улиц Ларизара, в дрянной подворотне, она была словно драгоценность под кучей грязи. — Удовлетворительно выдыхая, мальчик присел на свой стул, прикрывая глаза в окутывающих воспоминаниях, пока лицо Энид расслабилось, а губы поднимались в легкой улыбке, будто чувствуя, насколько это ценно. Взглянув на колдунью, девушка замечает, как ее кружка заполнена черной жидкостью, пахнущей так едко, что глаза вот-вот могли бы заслезиться, в то время сама Среда брала ложку в свои пальцы, беря из посудки белые кристалы, добавляя в свой напиток. Они выглядели как кусочки сахара, от чего в груди Энид забилась надежда на вкус дома, который у нее когда-то был. Среда, ловя на себе взгляд бирюзовых глаз, переводящиеся на белые кристалы. — Это был цианид. — Ухмыляясь, она поднесла к розовой кружке вторую посудку, взявшую с ближайшей полки. — Хоть это было бы невероятно впечатляюще, но я не хочу, чтобы ты почила раньше своего времени. Вот сахар. — Глаза Энид округлились, вглядываясь в выражение лица колдуньи, пытаясь разгадать, была ли это шутка или ужасающая правда, так или иначе подходящая мрачной девушке. — Цианид? — Моргая еще пару раз, Энид прибывала в трансе слов, узнавая что-то вон выходящее. — Ты пьешь эту пакость с цианидом…? — Ее голос звучал тускло, но все же отражал легкое удивление, на что черные глаза закатились. — Вместо того, чтобы критиковать мои вкусы, добавь желанный сахар в чай. — Волчица кладет в свой чай три ложки сахара, так, как она любила с самого детства, по сей день. Поднося ко рту кружку, еле трясущимися губами прикасаясь к жидкости. Делая глоток, щеки девушки расплывались в румянце удовольствия. Юджин тревожно игрался с желтоватым медом, переливающимся на ложке, вновь опуская в чай, его взгляд упал в кружку, в то время как его голос дрожал в неуверенности. — Энид, верно? — Ловя легкий неуверенный кивок девушки, мальчик слегка расслабился, уделяя ей все свое внимание. — Как ты себя чувствуешь? После произошедшего… — Глаза волчицы потухли, лишь он сказал об этом. Покусывая губы, она вновь сжалась на своем стуле, пока мальчик терпеливо ждал ответа, наблюдая за ее состоянием. — Мне получше… Правда. — В бирюзовых глазах девушки игрался блеск лжи, но вместе с этим чувство тягости. Волчица с сожалением шептала слова, желая освобождения от теплого беспокойства Юджина, хоть в глубине души хотела вгрызться в этот очаг заботы. На что мальчик лишь слабо улыбнулся, протягивая руку через стол, будто в акте близости, но все же не решаясь касания. — Я всегда готов выслушать тебя, ты наш гость. — Нежные шипящие слова и жест заставили волчицу врасплох, отчего ее щеки покраснели, а уголки губ поднялись в легкой улыбке, пока глаза стыдливо упали на колени девушки. Это казалось настолько нереальным, что Энид задумалась, не было ли это сном вместе с кошмарами и мечтами, но мысли девушки прервал неожиданно появившийся хриплый голос. — Он прав. — Среда, сидящая рядом с волчицей, всего лишь обронила фразу, делая очередной глоток, в то время как Энид с удивлением выпученных глаз смотрела на девушку. — А сейчас, отбросив ваши сопли, я хочу знать всё, без увиливаний или лжи. — От неожиданной грубости Юджин взглянул на колдунью, осуждающе фыркая, в то время как сама Энид слегка выдохнула, вновь возвращая свой взгляд на девушку, ожидая ее вопроса. — Кто были эти люди? — Встретившись с черными глазами, в которых будто переливался красный цвет, волчица опустила взгляд в свою кружку. Смотря в чай, где плавали травы, листья и стебли растений, она выдохнула, пока голос звучал монотонно тихо. — Это люди работорговца Элиноры Ван Рошманн. — Взгляд Среды сузился в легком раздражении, в то время стул Юджина заскрипел, будто внутренний крик самого мальчика, как и его широко распахнутые черные глаза. — Я была ее рабом, подопытной мышью… Переменчивые выдохи, вырывающиеся из легких, превращались в пар, нетерпеливо ускользающий в лес, возвращаясь домой. Пока легкие колючие ветви вместе с тонкими, как бритвы, листьями окрашивались в красный, прорезая, изувечивая обжигающую плоть бегущей девушки от приближающегося крика. Полная луна, сверкающая на чистом темном небе, просачивалась под листву, освещая тернистый путь, поблескивая в бирюзовых глазах Энид. С силой наступая на землю, трава ложится под ботинками, оставляя влажный след. Крики пульсировали в ушах, приближаясь все сильнее, пока не оборвались, как и свистящий звук, от чего девушка почувствовала легкую боль в шее, будто укол, но, не успев обдумать свою боль, Энид падает, пока лес плывет в ее потухающих глазах. Слабо приоткрывая глаза, всё казалось туманным, лишь чувствуя каждую ямку и камень дороги, как гремела телега вместе с телом девушки. Энид снова погрузилась в сон. Очнувшись вновь, волчица чувствовала, как дурманящее действия укола спадали, отчего она отчетливее видела большую металлическую дверь, входя в которую, волчица слышала то ли мычание, то ли пение. Пытаясь осмотреть помещение, всё, что видела девушка, это темноту, поглощающую углы вместе с полом и потолком. Но она отчетливо видела тонкую спину женщины, стоящую перед столом, откуда издавались писки, подобно мыши. Ее голос звучал нежно, со странной теплотой, подобно хозяину вместе с любимым питомцем. — Только посмотрите на него. Какой ты очаровательный! Не так ли? — От чего мышь пищала в иллюзорном удовлетворении, пока ее тонкие пальцы клали его во что-то, отражающее свет, будто стекло, куда вели трубки, тянущиеся будто по всей комнате, как вены или корни, начавшие мучительно пульсировать от нежного касания женщины по рычагу. Жизнерадостное пищание превратилось в ничто, пока сама женщина будто усмехнулась, прокручивая в своей руке перьевую ручку, периодически стукая по бумаге. — Что ж, попробуем снова! — Лишь повернувшись, она разразилась в удивлении на всё помещение. — О! Вы так быстро. — Отбрасывая ручку на стол, ступая по каменным плитам, приближаясь всё больше и больше. Ее лицо резко появилось перед волчицей, где она могла осмотреть женщину. Как ее тонкое лицо с острыми скулами, окрашенное в более бледный цвет, растягивалось в яркой улыбке белых зубов. Серые глаза ехидно жмурились, блестя в свете круглых очков, пока коричневые пряди вместе с седыми полосами падали ей на лицо, убираясь где-то сзади в тугой пучок. Эта женщина была красивой, то, что Энид не могла отрицать, но где-то в глубине собственного сознания она желала выбраться, улыбка женщины врезалась в голову, будто скальпель, терзая… Пугая ее, как последний писк мыши в тонких руках, покрытые кровью. Пальцы с длинными ногтями, в которых застряла засохшая кровь, притянулись к челюсти волчицы, поднимая голову, подобно куску мяса, без единого сопротивления от Энид, смотря ей в бирюзовые глаза. — Так вот она какая… — Тонкие брови женщины собрались вверх, будто в сожалении, пока на ее губах вновь не появилась улыбка. — Какая очаровательная девочка… — От чего Энид прибыла в ужас, будто она почувствовала себя маленькой и жалкой, но, как сказала сама женщина, по крайней мере, она была очаровательной, подобно мертвой мыши на ее столе. Энид закрыла глаза, пока по ее щеке бежала слеза. Каждый день Энид просыпалась в абсолютно темной комнате, где, по ее ощущениям, находилась только пыльная кровать. В одно и то же время ее тяжелая дверь распахивалась, впуская свет вместе с крупным мужчиной. Провожая волчицу по тусклым коридорам и лестницам, человек молча доводил девушку до тяжелой металлической двери, заходя вслед за ней. То, что происходило внутри, было ужасной частью каждого дня. Одни испытания проходили дольше, около месяца или того больше, выявляя результат только через время, в виде тошноты, головной боли или чего похуже. Но больше всего пульсировала внутренняя часть руки, причиняя боль, будто синяк, после проб крови. Когда-то, когда Энид была маленькой, кровопускание было болезненным событием ее жизни, каждый раз вцепляясь в руку отца со слезами на глазах, но это были лучшие моменты утешения для ее детского сердца. А сейчас это кажется глупым по сравнению с настоящим, где девушка давала кровь в умопомрачительном количестве почти ежедневно. Но волчица нашла свою крупицу утешения. Каждый день проходя по одному и тому же маршруту от комнаты до лаборатории, Энид шла медленно, наслаждаясь каждой секундой от собственного звука босых ног и тяжелых шагов мужчины. Девушка получала удовлетворение от этого звука, может быть, это была часть ее нарастающего отчаяния, но все снова начиналось заново, монотонное зудящее страдание. Со временем Энид пыталась завести разговор, но один за другим получала холодное молчание, ловя яркий взгляд и не более. Проживая дни, может недели и месяцы, его взгляд становился всё мягче, а шаги медлительнее, позволяя девушке немного дольше оставаться в удовлетворительной прогулке по каменной плитке. Пока в один из дней, когда волчица по привычке встала раньше прихода мужчины, она услышала, как открылась дверь, запуская свет свечей, озаряя контур крупного человеческого тела. Девушка, как всегда, монотонно встала, до тех пор пока по маленькой комнате не прошелся тихий голос. — Пора. — От чего бирюзовые глаза засверкали в темноте комнаты, поворачиваясь к нему ошарашенным лицом. Хотя мужчина не вздрогнул, не дернул мышцей лица, не стиснул челюсть, лишь глаза блестели в откровении. Первые слова мужчины звучали тихо, как легкий сквозняк, но придающий Энид дыхание, от чего ее грудь наполнилась воздухом, не оставляя места для слов. Она мучительно пыталась найти их, лишь бы не спугнуть, от чего она жалобно застонала себе под нос, но, сказав всего лишь слабый… — Да… — В бирюзовых глазах блестела нежность, а на губах играла улыбка, пока Энид окончательно не встала в очередной день страданий, но теперь у нее был драгоценный звук голоса ее охранника, согревающий ее кровь вместе с сердцем. Теперь, просыпаясь каждый день ее существования, все, чего она желала, это медленно пойти на собственные пытки. Ради молчаливой прогулки по каменным коридорам, возвращаясь вновь на оголенный холодный стол Элиноры, пробирающий до костей, вспоминая яркие карие глаза мужчины. Пока он терпеливо ожидал внутри, возле тяжелой двери ее тюрьмы, чтобы перекинуться пару слов или того больше. Пока однажды всё не изменилось… Конечно, всё изменится, как может быть иначе. В один из дней Элиноры вновь проводила внутренние исследования, но что-то иное, не подобно тому, что приходилось принимать волчице в течение двух лет. Сидя на холодном столе, ее тонкие руки подали склянку с бардовой жидкостью, которую Энид сразу же выпивает, проглатывая всё без остатка, пока на ее языке играл тошнотворно горький вкус. Но лишь волчица пыталась сосредоточиться на понимании своего тела, как ее охватил жар, наполняющий все ее тело до дрожи. Откинувшись на стол спиной, бившись головой и выпирающими позвонками, стол обжигал кожу холодом, будто льдом. В то время как тело Энид сжималось, пока вовсе не отпустило. Лежа на столе, пока изо рта шла бардовая густая кровь, Энид вяло повернула голову в сторону двери, встречаясь с взглядом блестящих ярких глаз Иона, ощущая, как мышцы его челюсти сжались во внутреннем крике, но слова так и не сорвались, даже в раскаянии, даже в ее нежном имени… А Энид… А Энид просто желала смерти. Просыпаясь в темноте, ощущая под собой отвратительную мягкость, волчица понимала… Она снова здесь, в маленькой темной комнате, а сейчас волчица хотела лишь сна, но Ион думал по-другому. Открывая дверь нараспашку, тем самым наполняя комнату светом, он делает шаг, проникая в необъятную тьму, обхватывая лицо волчицы своими руками. — Завтра будет важный день. Как только я отопру дверь, ты должна слушаться меня во всем. — Его глаза удивительно блестели в тусклой тьме, выражая всю серьезность сказанного, от чего Энид лишь устало сглотнула, принимая его руки на своем лице. — Хорошо… — Блестящие волчьи глаза прикрылись, оставляя Иона без драгоценности, наслаждаясь лишь тьмой вместе с теплом на кончиках пальцев. Проснувшись рано, сердце волчицы колотилось в ожидании Иона, пока ее сознание пыталось найти причину его слов, но лишь начав задумываться, так дверь открылась. Большая фигура мужчины протянула руку в теплом жесте, что Энид с радостью приняла, но так же быстро испугалась, как только нежная рука резко притянула к себе, лишь показывая пальцем к губам в шипении. Ион шел совсем другим путем, тем, который волчица не знала лично, но слышала стоны страданий других рабов вместе с мерзким голосом тех, кто поймал ее как дичь. Маленькие холодные коридоры смещались большими освещенными помещениями, оживленными криками и смехом. Продвигаясь все дальше, сердце девушки билось в глухом стуке, как дыхание застряло где-то в горле, завязываясь в узел, но лишь Энид вздохнула, так они оба услышали тяжелые шаги, от чего мужская рука тут же схватила волчицу, спрятав в одном из темных углов помещения, туда, куда не падал свет свечей. Шаги приближались, в то время как в бирюзовых глазах девушки разгоралась паника, пока Ион не прикрыл ее рот нежным жестом руки. Кто-то прошел мимо, оставляя им пространство для вздоха и движения вперед, что они в свою очередь и сделали, находя желанные ворота. Оказавшись в лесу, Энид с округлыми глазами смотрела в сторону темного замка, разваливающегося от времени, хватаясь за мужские руки на ее щеках, пока он сухо не прошептал с тоской в глазах. — Ударь меня… — Моргая, волчица не могла понять, правильно ли она услышала, или пытки в течение двух лет оставили отпечаток ее рассудка. Тонкие губы дрожали, а голос хрипел в шёпоте. — …Что?! — Челюсть Иона сжалась в хрусте, пока глаза блестели в нежности и сожалении, смотря на напуганную Энид. — Ударь меня, малыш. — Уверенно произнося, Ион притянул лицо волчицы ближе, хмуря брови. — Я не… я не стану вредить тебе! — Крик разразился по лесу, поднимая птиц в небо, от чего по лицу мужчины пробежал холодный пот вместе с трепетом. — ЭНИД! — Лишь его голос прогремел перед ее лицом, когти вырвались, закрывая рукой лицо вместе с глазами. Тяжело дыша, Энид почувствовала сладкий запах крови, от чего ее бирюзовые глаза раскрылись в шоке, видя кровавые полосы, проходящиеся по лицу Иона, как его лицо окрашивалось в красный. Сердце волчицы замерло, как рот прерывисто хватался за воздух, пытаясь насытиться кислородом, но все было четко, пока на мгновение большие руки не взяли девушку в объятья, отпуская ее вновь. — Беги далеко, дорогой друг… — Смотря в след убегающему волку.