Elite: Двадцать две тысячи световых.

У Лукаса есть балкон. Он маленький, но весьма притягательный. В конце второго дня он возвращается с прогулки по станции совершенно измотанный — тело его всё еще ноет от гравитации. Второй день его настойчиво просят сходить погулять, а когда он возвращается, то отправляется на свой балкон. За это время он выучил: апартаменты, что Элиас снял, расположены на семнадцатом-восточном уровне проспекта Терешковой, так что балкон нависает над улицей, хоть и не высоко. Улицы станции Feynman Orbital очень шумны: возгласы и приветствия, ремонтники кричат, привлекая внимание ботов, раздаются голоса детей, которые жужжат туда-сюда по проспекту. Гудят двигатели, эскалаторы, траволаторы, лифты, воздушные фильтры и хладагентовые нагнетатели. Цвета искусственного освещения тяготеют от естественно-солнечного на проспектах до синего в хабах, неонового и такого яркого, что режет глаза — цвета Федерации. Лукас сражается с головокружением и включает ИИ-шумодав. Имена и вывески на семи языках: общегалактический английский, китайский, русский, немного знакомый французский, а еще испанский и португальский. Компактный район: сорок тысяч людей, живущих на уровне. Очередная станция, но всё другое, одновременно похожее и непохожее, знакомое и незнакомое. На корабле Пса он испытывал лёгкую клаустрофобию. Здесь крыша города далёкая и высокая и у него начинаются панические атаки: новое, незнакомое, страшное, в голову лезут схемы технических лазов, где он делал закладки, а у него нет поддержки, и он даже начинает скучать по сумасшедшей Кире Атеки, которая иногда давала ему советы по трейсингу в условиях опасной среды. Он рассказал многое: о том, что у Пса есть несколько убежищ в разных системах. О встрече на «Катаклизме», с членами группировки, которые называют себя «Темное колесо», о том, что семена «луковых головок» попадают к Псу из независимой системы Dufus, от имперца по имени Аммет Кроуфорд. О том, что Аммет — это хитрый и изворотливый тип, который умеет исчезать и появляться именно тогда, когда это необходимо и о том, что у него есть особняк на планете Aquilla. Лукас обещал, что выведет Элиаса на него и он выведет. Лукас выманит посредника на себя. Он застрял на испытательном сроке до совершеннолетия, до шестнадцати лет, под наблюдением того, кто его ненавидит и прекрасно понимает своё шаткое положение. В Федерации — преступник, В Империи — безродный, в Альянсе — сирота. Но Лукас рассказал Элиасу не всё. Он ни за что не расскажет, откуда он всё это знает и как именно выманит Аммета Кроуфорда. Из-за этого Элиас приходит в ярость. Ну и пускай. Он стоит на балконе, пока искусственно созданный восход не окрашивает крыши в красно-оранжевый цвет. Тогда он возвращается в апартаменты — не больше жилого отсека на небольшом корабле, спальня и кухня соединены в один модуль и он ничего не хочет больше, чем поспать на кровати, но Элиас лежит на животе, из крана не-такой-уж-умной-раковины раздражающе падают капли воды, а над телом мужчины трудится Вирджиния Росс, глубоко погружая пальцы в мышечные волокна. Элиас постанывает. Лукасу это отвратительно: другой человек касается твоего тела так интимно. — Ты осуждаешь меня за «луковую головку», а сам второй день заявляешься в сопровождении полицейских ботов и, — Лукас едва не плюется, как кобра та, что змея, не корабль, — с ней! — Виновен по всем пунктам, — говорит Вирджиния Росс. В её голосе микропластиковая капля сочувствия. Элиас переворачивается, упираясь локтями в подушку. — Три тысячи триста пятый год и мы терраформируем миры, и летаем от одного края галактики до другого, и можем дать отпор таргоидам, на их летающих, смертоносных цветках, но не можем сделать таблетки от похмелья, которые начинали действовать быстрее, чем за гребаные десять минут. Лука, сделай кофе. — Я тебе не Лука и не слуга! Элиас закатывает глаза, целует Вирджинию Росс и направляется в душ. Он ненавидит адвокатов, он переспал с адвокатом, но иногда надо наслаждаться жизнью. — Лука, Лука, Лука. Просто запусти кофемашину. Есть злость, есть гнев, а есть стадия абсолютного бешенства. Лукас вскидывает руки к потолку и беспомощно рычит. Абсолютное бешенство сменяется влагой в глазах. Почему он плачет? Он не должен плакать. Он запускает кофемашину, программное обеспечение предлагает огромное множество вариантов на выбор и Лукас из принципа выбирает самые дорогие. Две порции кофе, нет три, нет четыре. Машинка начинает молоть зерна и по квартире раздаётся этот маслянистый, навязчивый запах с нотками орехов и ягод. Лукас любит этот запах. Сейчас он его ненавидит. «Подавись своим чертовым кофе!» — думает Лукас. — Эли, моя основная специальность — адвокат по бракоразводным процессам, но даже уже мне кажется, что ты немного перегибаешь, — мурчит Вирджиния Росс, растягиваясь во всю длину лежащего рядом невзрачного синтетического одеяла. — А мне — нет, — доносится из ванной. Элиас не может перебороть отвращение. Он смотрит в зелёные глаза, на непропорционально длинные руки и эти светлые волосы и видит не человека, не личность, он видит угрозу своему дому, которого давно уже нет, видит воплощение глупости и опасности, тупую дерзость и неосознанное непонимание собственной вины. Он не может перестать это видеть, он знает, что не хочет перестать это видеть. ИИ апартаментов сообщает, что пришла служба уборки. Элиас выходит из ванной, сверху джинсовка и его тянет на запах, как искусственно выведенных для финальных стадий терраформирования пчёл на цветы. — Сам открой, — рявкает Лукас. Он не обращает внимание на смятые простыни, ему все равно, что на них происходило в течение смены циклов искусственного дня и искусственной ночи. Лукас хочет просто прилечь. — Я открою, — встаёт Вирджиния Росс. Элиас тянется к кофе. ИИ квартиры сообщает, что пришла служба уборки. ИИ квартиры сообщает, что пришёл мороженщик. ИИ квартиры сообщает… У Элиаса учащается пульс. ИИ квартиры сообщает, что CDFLWFL-21 не действительно в пределах мороженщика. Элиас может физически ощутить, как в его теле напрягается каждая органелла. — Не подходи… Элиас бросается к изголовью кровати, он скидывает ошалевшего Лукаса за собой, прижимая его голову к полу. Цель Элиаса — рюкзак. -…к этой двери! Элиас нащупывает свой пистолет в рюкзаке. Кто придумал вешать биометрический замок на что-то из легко прорезаемой ткани? Вирджиния Росс падает на освещенный мягким романтическим светом ковёр, покрывающий металлический, пупырчатый пол. На её мертвом лице гримаса непонимания. Элиас вслепую стреляет в сторону автодвери, над головой пролетает тонкий, оранжевый лазерный луч, прожигающий синтетическую ткань одеяла насквозь. Элиас слышит, как что-то тяжелое ухнуло, ударилось и громко упало. Тело, он попал. — У них гребаная пушка! — кричит Лукас. Элиас знает: прямо сейчас стрелок выбирает новую цель. Его могут обойти со стороны, могут перебежать по кровати и выстрелить сверху. Он не видит вариантов, кроме блицкрига. — Лежи! — шипит Элиас Лукасу. Элиас выбегает из-за кровати и выстреливает в фигуру в автодвери. План идиотский. Встречный лазерный луч проходит вдоль живота, Элиас спазматически дергается. Похоже, идиотам везёт. «Зенит» выбивает «Зенит» из рук нападающего. Лысый, высокий мужчина в форме сотрудника клининговой компании сближается уверенно и быстро, и Элиас замечает в его руке намёк на нож. Инстинкт: Элиас резко подаётся назад, в попытке прицелится роняет пистолет. Лицо Лукаса искажается в печальной гримасе. Здесь-то он точно умрёт. Он морщится в ужасе, когда Элиас едва уклоняется от лезвия, весьма неуклюже, в тот момент, когда кофеварка сообщает, что завершает цикл работы. Кофеварка завершает цикл работы! Это инстинкт: отбежать назад при виде летящего в тебя колюще-режущего предмета. Элиас в стойке, нападающий в стойке, руки подняты. Они сталкиваются. Элиас вертится, пытается потянуть за собой убийцу, убийца пытается выбить его из равновесия, он умен и проворен, настолько проворен, что Элиас мгновенно теряет темп. Он отступает к порогу ванной. Лукас видел ножевой бой и не раз. В нём нет ничего красивого, как в голофильмах: нет выпадов, парирования, умелых ответных уколов или красивых режущих ударов. Никакой защиты с помощью лезвия, он знает, точно знает — контакт Элиаса с лезвием будет последним. Затем нож проконтактирует с ним. Лукас закрывает глаза. Лукас зажимает рот руками. Лукас нацепляет маску полной сосредоточенности. Лицо Лукаса похоже на череп, как татуировка у него на груди. Только не перечеркнутый. Элиас пытается извиваться, но скорость движения лезвия подобна снаряду разряженной рельсовой пушки. Если бы не его реакция пилота, он был бы уже мертв. На лице убийцы ухмылка. Он проворнее. Гораздо резвее. Поворот, поворот, поворот. Близко, быстро, слишком близко — сверкает нож, наносятся режущие и колющие удары: в руку, в сухожилия ног. Выше, ниже, выше, ниже и вот Элиас в ловушке, в ванной, спиной к шкафчику, где из оружия лишь пена для бритья, да роторно-лазерная бритва. Лукас бежит к кофеварке, хватает термостакан с рекламой съедобных жуков. Выплескивает жидкость за затылок убийце, выбрасывает стакан, отбегает, оттряхивая руку. Температура жидкости — девяносто три градуса. Убийца вопит, нож падает. Звон и треск разносятся в ванной. Элиас хватает нож, вонзает его убийце в горло, попадая в какую-то крупную вену, отталкивает убийцу руками, вонзая его в раскрашенную под цвета настоящего моря металлическую стену. Элиаса пробирает гормональная дрожь, он еще раз проводит лезвием по горлу, вплоть до трахеи, отходит, чтобы не запачкать одежду. Убийца неловко зажимает рану и раскидывается в луже собственной крови. Адреналин — прекрасная вещь, но быстро отступает. Элиас громко ухает, хватается за живот. Прорезана джинсовка, футболка и плоть. Он поднимает взгляд на Лукаса, плечом опираясь о стену. — Не стой спиной к двери, — кричит он с укором. Лукас ошалело поворачивается и смотрит в проход — никого, трясет головой, пытаясь вернуть зрению четкость. Элиас вылетает из ванной, как может: взять пистолет, взять рюкзак, потом разбираться. — Уходим, — говорит Элиас тихо, снова с укором. — Куда?! — У меня резко появились проблемы c доверием к населению этой станции. На «Васмос». «А они у тебя заканчивались?» — думает Лукас, он смотрит на свои руки, опять дрожь. Вот теперь он действительно убил человека. Косвенно, в рамках обороны. Убил. — Идем, мать твою! Лукас шлёпает следом, у него из вещей только резинка и запас медикаментов. Элиас проходит мимо тела Вирджинии Росс. Лукас видит дымящуюся дырочку у неё на лице, лазерный луч прошёл чуть ниже глазницы и запёк лобную долю. Запах горелой плоти. Лукас едва не блюет. — Ты только что её трахал и даже не взглянешь?! — Лукас на грани истерики. Он идёт с тем, кто такой же ненормальный, как Пёс! Как только получит, что хочет — избавится. Лукас старается не вспоминать, что делал с ним Пёс. Элиас не отвечает. Элиас в контролируемой панике и если он посмотрит на труп той, кого он только что трахал, паника перестанет быть контролируемой. Он не знает, кто был истинной целью. ИИ взломан, а адвокаты по бракоразводным процессам имеют свойство часто умирать насильственной смертью. Он ничего не собирается узнавать на уровне, где проживают сорок тысяч человек. Элиас оглядывает углы перед тем, как выйти из комплекса, убеждаясь, что за ними не прячется кто-то еще. Иди за ними кто-то еще, он был бы уже присоединился к Вирджинии Росс. Элиас скрывает пистолет во внутренностях джинсовки. На проспекте сотни людей. Кто из них может хотеть его смерти? Пять, десять, пятнадцать человек? Все они? Не ждут ли его в лифте? Иного спуска к ангару все равно нет. Ему приходится вызвать службу безопасности станции, а также скорую медицинскую помощь через наручный компьютер, когда ИИ не работает — это закон. Это была самозащита и к нему не будет претензий, но последнее, что ему надо — настоящие копы и задержание. Он имеет право уйти. Люди на них смотрят с удивлением, интересом и страхом. Он залетает в скоростной лифт, Лукас за ним. — Шестнадцатый ангар, малый, — шипит Элиас. ИИ лифта подтверждает пункт назначения. Разрыв сверхновой в животе. — У тебя ожог, — говорит Лукас, в его голосе всё ещё шок. — Ты думаешь? Может если тебе дать очки или глазной имплант, ты заметишь, что меня едва не убили? Лукас нечленораздельно бубнит, бьёт по кабине лифта левой ногой. Он комок нервов: шок, унижение и обида. Как горизонт событий черной дыры, всепоглощающее чувство несправедливости. — Я же тебя спас! — Ты спасал себя и если я умру при невыясненных обстоятельствах, ты отправишься на «Фонтан Покаяния». Лукас запускает руку в волосы, едва не выдирает клок. Он смотрит, как лифт пролетает мимо гигантского шлюза и направляется к центру станции, к малым ангарам.

*

Техники и дроны-ремонтники творят над кораблями свою черную магию, ремонтные бригады всегда работают в три смены, круглосуточно, двадцать четыре на семь по времени старой Земли, их силуэты мелькают в свете сварочных дуг, а механические руки дроидов-ремонтников снимают поврежденные композиты и заменяют их новенькими. Смазка, перезарядка, диагностика и покраска. Ремонтные бригады работают круглосуточно, как и наёмные убийцы. Элиас выгоняет ремонтную бригаду, едва удостоверяясь, что корабль сможет совершить гиперпрыжок. Лукас слегка осматривается внутри. «Васмос» действительно небольшой — справа от эскалатора технические коммуникации, слева жилой отсек, вверх по лестнице доступ к кабине. Спальные места в жилом отсеке, в выемках стен - это стандарт, с протертыми со внутренней стороны, ремнями безопасности — на его койке на "Катаклизме" было тоже самое. Кухонный уголок с синтезатором, холодильник не отмывали лет сто, целых две кофеварки. На что тут две кофеварки? Санитарный модуль сорок на сорок, с туалетом и умывальником, с системой рециркуляции воды, о которой Лукас знает уже, наверное, всё. Медицинский отсек совмещен с жилым. Лукас считает, что это не слишком гигиенично, на «Катаклизме» был отдельный модуль. Повсюду экраны, экраны, панели управления, а это что? Еще экраны и панели управления. Лукас прячется за ширмой, смущенно надевая, заранее доставленный на судно лётный комбинезон. «Ремлок», купленный специально под его конституцию. На «Катаклизме» ему не разрешали носить лётный комбинезон, Пёс мало заботился о его безопасности. Лукас считает, что это было скорее для подавления. На взгляд Лукаса костюм слишком обтягивающий и давит повсюду, но наверное, так и должно быть, и датчики с охлаждающими элементами слишком интимно касаются кожи, и подшлемник слегка вырывает волосы, а крепёж шлема на поясе не слишком удобный, да еще и цвет для детей. Красный. — Самое время рассказать, как ты собираешь выманивать для меня посредника. — Придётся побороть твои проблемы с доверием, — говорит Лукас. Крик. — Я собираюсь заручиться хоть какой-то поддержкой ФУБН, а эти парни любят конкретику. Так что не… А! — Ты привезёшь меня в город, а я смогу провести тебя в особняк. — Понятнее не стало. — Можешь угрожать шлюзом, можешь тащить меня в шлюз, можешь выбросить меня из шлюза, но больше я ничего не скажу. «Только не тебе, ты отвратителен» — думает Лукас. Он не очень любит, когда людям причиняют боль. Совсем не любит. Он не может сдержать улыбку, когда Элиас воет, пока медицинский бот штопает его брюшные мышцы и накачивает всякой всячиной, вроде мерзкого репаративного геля. — И я надеюсь, тебе правда больно, — Лукас регулирует мягкий свет, на сенсоре у двери, по интенсивности и цвету. Система предлагает оттенки — преимущественно теплые и нейтральные, создающие ощущение уюта и спокойствия. Лукас включает ярко-розовый и выкручивает яркость на полную. — А вот это должно классифицироваться, как терроризм, — Элиасу действительно больно. Экстренное восстановление био-волокон процесс неприятный и, как правило, долгий, но он отказывается от предложенного ботом транквилизатора, всё равно не сможет сомкнуть глаз. — Уверен, ты запишешь меня и к ним, — Лукас бубнит про себя. — Что? — Ничего. — Герхард, — Элиас обращается к голосовому помощнику, — запусти силовую и начинай предполётную проверку. «Внимание: превышен лимит мощности силовой установки». — Какого чер… Элиас вскрикивает, в попытке дотянуться к интерфейсу у его ног и бот напоминает, что нужно лежать неподвижно перед тем, как вколоть лошадиную дозу омникаина. — Я посмотрю, — говорит Лукас и тычет пальцем в один из экранов. «Вас приветствует Cobra OS. Недостаточный уровень доступа» Лукас поворачивает голову в сторону Элиаса. — А вообще-то, не важно, — Лукас язвит. — Герхард, выдать гостевой доступ по биометрии. — Нет, нет. Не хочу трогать твои вещи, — Лукас отворачивается от экрана резко, демонстративно. «Наверняка ты думаешь, что я откручу эту панель и убегу сдавать её в пункт приёма металла» — думает он. Бот заканчивает медицинские процедуры и Элиас аккуратно складывает его во встроенный шкафчик. Хватает мальчишку за руку, прикладывает ладонь к экрану. «Cobra OS. Выдан ограниченный доступ». Лукас надувает тонкие губы, когда его резко отталкивают. Элиас быстро водит пальцами по экрану. — Сбросили настройки распределителя питания и не отрегулировали приоритеты. — Если бы здесь был тот пастор из академии, он бы сказал «хочешь сделать хорошо — сделай сам», а затем послал бы ремонтников в ад на трёх языках. Элиас срывается с места, надевает собственный "Ремлок", ничего не стесняясь. Умная ткань облегает место ранения - охренительно больно, но скоро пройдёт. Элиас ковыляет в кабину и прыгает в кресло. Наконец-то он ощущает себя в безопасности. Теперь Лукас у него за левым плечом и он снова ощущает опасность. — Тебе нужно особое приглашение? — Элиас кивком указывает на кресло второго пилота. — Герхард, проложи курс до системы Dufus, — ох, обычно я делаю это вручную. «Маршрут установлен» Лукас ощупывает обивку сидения: полимер, на вид как кожа, на ощупь как кожа, на запах как кожа, но Лукас знает — это не кожа. Внутри конструкции антиперегрузочные, противоударные и аварийные жизнеобеспечивающие системы. Лукас прыгает в кресло и его тело окутывает ортопедическая, мягкая, о-боже-какая-прекрасная амортизационная пена. Крест-накрест смыкаются ремни, на худощавой груди. — Я не умею управлять, но читал немного об интерфейсах. Можно я возьму на себя часть навигации? — Лукас спрашивает, заранее зная ответ, но в голосе его немного мольбы. — Ни за что. Лукас вымученно вздыхает. Он набирает в лёгкие воздух, в котором после бригады ремонтников осталось слишком много углекислого газа. Он собирается высказать всё на одном дыхании. — Да, я для тебя раздражающий фактор, ты очень чётко дал это понять, но ты накачал меня G-препаратами и сам говорил, что моё тело еще не готово к полёту, и нас только, что не убили, а может еще и убьют, и нам предстоит приземлиться на планету, и на меня снова будет давить гравитация, и я боюсь, что мои кости сломаются, и я боюсь опять встречаться с людьми Пса, и да, я пробовал «луковую головку» и за это ты тоже меня ненавидишь, и мне трудно понять почему я боюсь-боюсь-боюсь, и я чувствую, как ломка всё ближе, поэтому позволь мне отвлечься и пощелкать по этой клавиатуре, и посмотреть в эти проклятые голограммы, в которых я все равно мало что понимаю. Пожалуйста. Элиас слегка вздрагивает, сквозь него прошла электрическая дуга. Что это? Укол совести? Не время, не место. Он должен это отбросить. — Герхард, ограниченный доступ к системе сканирования для кресла второго пилота. — Спасибо, — сухо говорит Лукас, когда загораются элементы управления. Элиас молча переключает коммуникатор на частоту станции, частный канал. — Диспетчер, говорит судно VSM-3257B, запрашиваю отстыковку. — Судно VSM-3257B, Feynman Orbital благодарит вас за посещение, разрешён подъём из ангара. Не забудьте убрать стойки шасси и соблюдайте скоростной режим. Не более ста метров в секунду, командир. Кабина «Васмоса» покачивается, когда платформа ангара разворачивается на сто восемьдесят, крыша ангара отъезжает и платформа летит вверх. — Судно VSM-3257B, ожидайте. Элиас говорит тихо, но утверждение разносится по кабине, внезапное, как гром в солнечную погоду. — Я хотел засунуть тебя в бассейн и центрифугу для более быстрого восстановления, но на этой станции нет центра подготовки пилотов. Дистрофия — дерьмо, я знаю. — Судно VSM-3257B, вам разрешено покинуть станцию. Безопасного полёта, командир. Элиас поднимает корабль, убирает шасси и мягко облетает заторы на одних маневровых. Щитовой пузырь у входа на станцию растворяется, когда «Васмос» проходит сквозь шлюз. Вокруг «Васмоса» снова лишь вакуум. — Восемь прыжков, — говорит Лукас. Элиас и так видит это на своей левой голопанели. Элиас выравнивает нос «Кобры» так, чтобы траектория прыжкового коридора идеально вписалась в тонкий указатель системы назначения на стекле. Он перебрасывает максимум энергии на двигатели. Корабль выходит на заданную траекторию, Элиас откидывается в своем кресле, и перегрузка от быстрого ускорения вжимает его тело в пену, как изголодавшийся любовник. Лукас считает, что это терпимо. Он прыгал между системами много раз раньше, вид был не из кабины, но он всегда испытывает трепет, когда включается гиперпространственный двигатель. Маршевые гудят, кабина вибрирует, сотрясая воздух вокруг и заставляя его зубы стучать. «Идёт зарядка FSD. Пять, четыре, три, два, один. FSD включён» Корабль несется по трещине пространства невероятной яркости, которая расцветает на черном полотне, а затем сменяется тёмно-синими всполохами. Разрыв в пространстве и времени, в который «Васмос» смог проскользнуть, чтобы сократить путь через эту реальность. Гиперпространство: Лукас не разбирается в науке, стоящей за этим, и остаётся в восторге от магии даже после сотен прыжков. В одно мгновение пространство перед ним наполняется чистой раскаленной энергией, и их тянет между измерениями. На мгновение Лукасу кажется, что вся реальность становится белой — совершенно, тотально и совершенно непримечательно белой. Звук в это мгновение становится белым, даже запах становится белым, а затем, почти сразу после начала, все повторяется сначала, пока гипердвигатель не выбрасывает «Васмос» за много световых лет от их прежних координат — прямо к главной звезде новой системы. Остекление кабины - фотохромное с электронным затенением. Яркость звезды все равно режет глаза. Элиас резво облетает красный карлик по дуге, отлетая подальше от точки его максимального гравитационного притяжения, готовясь к следующему прыжку. Свет от звезды окрашивает края остекления в розовато-красный цвет, обрамляет мерцающим светом. — Как космический кролик, который пытается не наткнуться на лису, — замечает Лукас. Солнечные пятна и протуберанцы — это красиво. Лицо Элиаса озаряет мрачная усмешка. — Класс, идиома. Скорее свечи за романтическим столом, есть вещи, которые просто не надоедают, — Элиас кривит лицо, мысленно бьёт себя несколько раз по лицу за эту нелепую сентиментальную мысль. Второй, прыжок, третий и чётвертый. Нет, Лукасу не надоедает. Ну зачем он посмотрел на радар? — Компьютер показывает, что это система не заселена… Теперь Элиас пялится на радар. Он ругается на английском, немецком и немного испанском, как пастор из академии. Активное сканирование, чьи-то сенсоры дальнего действия исследуют «Васмос». Элиас выхватывает клавиатуру из гнезда, быстро стучит по клавишам, выводя на экран журналы сканирования. — Я бы сказал, что кто-то определённо проявляет интерес. Лукас впивается пальцами в подлокотники. — Предположить, что они просто хотят поздороваться будет слишком наивно? — спрашивает он. — Тогда бы они вышли на общий или частный канал. Корабли иногда встречаются на часто используемых маршрутах, да и в полной глуши. — Сейчас будет «но», да? Элиас ругается на трёх языках: английском, немецком и немного испанском. Лукас сильнее впивается в подлокотники. — И это, типа, «да», да? Элиас выделяет цель, теперь его собственные сканеры усиленно работают, наполняя кабину звуком приятных щелчков. Элиас оценивает опасность. Слева вспыхивает голограмма. Клиновидная форма корабля цели и один взгляд на голограмму заставляют Элиаса ругаться на трёх языках. — "Фер-де-Ланс", зависший у звезды и тщательно исследующий внутренности «Васмоса». Даже тебе хватит ума сделать выводы. Лукас со всей силы старается пропустить насмешку мимо ушей. — Я видел рекламу в хабе и кто-то спорил насчёт того, что лучше, «Фер-Де-Ланс» или «Мамба». — Ответ будет один: уходить из системы. «Идёт зарядка FSD…» Лукас смотрит на правую голопанель и хмыкает, но его голос распространяет тревогу, словно Альтаирский гриб, мечущий споры. — У него ранг «Смертоносный». Очень обнадеживающе. — У меня тоже, — отвечает Элиас. Лукас смотрит на свой ранг в межзвездной таблице Федерации Пилотов. «Нет лицензии. Беззащитный». Немного обидно, но больше правда, чем ложь. «три, два…» Лукас глядит на показания курса «Фер-де-Ланса» и надеется, что он просто направляется куда-то в другое место, и лишь со стороны кажется, что летит прямиком за ними. Оптимистичная фантазия, быстро развеивается, «Ланс» берет курс на перехват, резко ускорившись в гиперкруизе. Голубой тоннель вспыхивает по краям поля зрения и он видит, как Элиас спазматически дёргает джойстиком и рычагом управления скоростью. У него, что, припадок? Жуткий свист наполняет кабину. — Почему так болтает?! — Лукас пытается перекричать гул системы охлаждения, поперхнувшийся FSD и Элиаса, ругающегося на трёх языках разом. Он догадывается: их перехватывают. Два гиперпространственных пузыря сближаются, а когда сблизятся достаточно для того, чтобы мешать работе друг друга — корабли вывалятся в обычное пространство. Пса перехватывали не раз и не два. Это не заканчивалось ничем хорошим для атакующих «Катаклизм». — Перехватчик у него мощный, — тихо отвечает Элиас, он удерживает все внимание на автоматически созданном COVAS'ом векторе отхода. Ювелирная работа, включающая в себя поддержание оптимальной световой скорости, хорошего манёвра и правильных углов отхода. Элиас отвлекается на левую голопанель, всего на мгновение и расстояние между кораблями начинает уменьшаться в геометрической прогрессии. Элиас ругается на трёх языках. — Дай мне показания с сенсоров, — рявкает Элиас. Сейчас он не может себе позволить потратить мощности кремниевых чипов COVAS'а на простую выдачу информации. Лукас сканирует взглядом огромное количество текста с правой голопанели. Пять вкладок и они кажутся интуитивно понятными, но во всём этом не разберешься за минуту. — Левая панель, вкладка контактов, вторичные цели! Просто читай, мать твою! — орёт Элиас. Лукас выполняет указания. Он бы лучше что-то съязвил, чтобы справиться с паникой. Читать. Это не должно быть сложнее, чем откручивать болты термостата, паять конденсаторы… Лукас открывает вторичные цели и не знает за что ухватиться. — Что именно тебе нужно? Тут написано, что он разыскивается… — Навигатор, ты можешь хоть что-нибудь сделать нормально? — Элиас вновь кидает взгляд на левую голопанель, изучая внутренности судна противника. Лукас сглатывает, когда приборы указывают, что расстояние до «Фер-де-Ланса» сократилось до пятнадцати световых секунд. Он не знает, достаточно ли это мало или достаточно это много, но ориентируется на худший вариант. — Ну, прости. Открывается частный канал. — Подчиняйся перехвату, командир, сажай парнишку в аварийную капсулу и выбрасывай в космос или я разнесу твою «Кобру» за двадцать, нет, пятнадцать секунд. Элиас выключает частный канал. — Нет, парень, это ты прости за то, что сейчас будет. — Что?.. — Лукас цепенеет, от этого внезапного извинения, которое не принесёт за собой ничего хорошего. — Герхард, включить показания биомониторов, — приказывает Элиас, на стекле вспыхивают два оранжевых круга. Элиас сбрасывает скорость в гиперкруизе до минимальных тридцати мегамиль в секунду. «Подчинение перехвату» — говорит COVAS. — Что ты делаешь?! — Лукаса удержали в кресле только ремни. — Расклад: «Фер-де-Ланс» построен с одной целью — уничтожить. Он буквально нашпигован вооружением: многоствольные пушки, ракеты и лазеры у него установлены везде, где только нашлось место, а в щитах пятого класса и в их усилителях, столько мегаджоулей, что у меня скорее кончатся боеприпасы, чем я докопаюсь до корпуса. Когда Лукас решился на побег с "Катаклизма", ему было страшно. Страшней, чем когда-либо в жизни. Он не мог себе представить более сильный страх. Но такой страх существует. Лукас погружен в него, прямо сейчас, пока «Васмос» болтает в гиперкруизе по всем векторам. Пробежать мимо занятой абордажной группы, перебежать по мосту, найти укрытие на чужом корабле, попытаться захватить управление на чужом корабле. Тогда ничего не вышло, но жизнь и смерть зависели от его выбора и действий. Здесь он беспомощен. Ничто из того, что он сам может сделать, его не спасет. — Ты же как-то победил Пса! — У меня была экспериментальная ракета и преимущество по манёвру, а эта срань вращается быстрее атмосферного истребителя. Это не моя весовая категория. — Ты не можешь отдать меня не понятно кому! — кричит Лукас, он сжимает в руках ремни безопасности, он пытается их отстегнуть. У него не получается их отстегнуть. Он вспоминает про договор. — Есть договор об опеке! — Ты так считаешь? — ухмыляется Элиас. — Космос опасен, в нём всякое происходит. Пока падает световая скорость, мне бы хотелось услышать, как именно ты проведёшь меня к Аммету. — Ладно! — Лукас в ужасе от того, в чем признается этому человеку. — У Пса и Аммета одинаковые вкусы. Элиас переводит взгляд на мальчишку. Он почти слышит, как в голове скрипят шестерёнки. — Я собираюсь почтить его способом, о котором не говорят, — голос Лукаса срывается, а щенячьи глаза, вдруг, выражают: «ты идиот?». И тут Элиас понимает. — Чёрт, — Элиас уходит от зрительного контакта, возвращая внимание к вектору отхода. — Не надо капсулы! Не отдава... — Да я и не собирался. А теперь, закрой рот, надень шлем и приготовься уже к перегрузке, потому что сейчас я сделаю неприятно. «Васмос» вываливается в обычный космос, Элиас теряет управление на секунды, которые тянутся вечно. «Внимание, нарушена целостность корпуса» — Если ты там веришь во что-то или кого-то, советую тебе молится, — говорит Элиас, неловко переводя на Лукаса взгляд. Тот нелепо выглядит, сражаясь со шлемом. — Я серьёзно, молись. Лукас считает, что это очередная издёвка, он давно не верит в богов. Шипение вокруг шеи. Он закрывает глаза, делает глубокий дзэн-вдох. — Дождусь перезарузки FSD и постараюсь свалить отсюда к чёртовой матери, — говорит Элиас и тянет джойстик управления влево, разрывая дистанцию. Открываются орудийные гнезда. Противник берёт курс на перехват, резко ускоряясь в обычном космосе, понимая намерения Элиаса. — Ладно, я надеялся, что со всем этим вооружением у него не хватило на хорошие маршевые, но судя тому, что он рванул с места со скоростью пятьсот метров в секунду, на двигатели он тоже не поскупился. — Теперь, он хочет нашей смерти, — говорит Лукас. Он не открывает глаза. — Нет, он делает, как обычно делаю я — собирается вывести из строя внутренние модули, а не просто раскрошить корпус. Он хочет тебя. Лукаса передёргивает. — Не отдавай ме… — пытается повторить Лукас, в его голосе нотка мольбы прерывается, когда у него резко темнеет в закрытых глазах. Элиас даёт резкий крен на форсаже влево, когда «Фер-де-Ланс заходит по правому борту. Элиас подкручивает пару настроек и равномерно распределяет энергию по основным системам, двигателям и щитам. Немного больше энергии на двигатели. Непрерывный форсаж, педаль в пол, он давит достаточно сильно, чтобы мышцы бедра задрожали. Оранжевый треугольник все ближе и ближе, и ближе. Элиас понимает, что «Ланс» отрежет их, чтобы он не сделал. В груди у него всё сжалось, все эти пушки включены и направлены на «Васмос». Жгучая, острая боль пронзает мышцы поврежденного пресса. Лукас слышит, как в ушах пульсирует кровь, подпитываемая адреналином, секунды растягиваются в бесконечные минуты. К Лукасу возвращается зрение, с мрачным отчаянием он наблюдает, как «Фер-де-Ланс заходит с носовой стороны и две крошечные точки отделяются от ракетных установок корабля и устремляются к «Васмосу» — Дерьмо. Элиас выполняет маневры уклонения: разворот на левый борт, чтобы увеличить дистанцию между собой и ракетой, активация теплоотвода. Радар показывает: расстояние от ракеты три километра, два, один… Оранжевое облако, расцветает на мгновение, когда ракета встречается с теплоотводом. — Держись, еще четыре. Головки с тепловым наведением, — Элиас кряхтит, обожённые мышцы плохо реагируют на перегрузку. Проблема космоса: он такой чертовски большой, что на погоню уходит целая вечность, а потом вдруг все кончается в мгновение ока. Элиас готовит новые теплоотводы, уходит в отрыв по высокой дуге, разворачивет «Васмос» в пиковой точке на правый борт и дав небольшой тангаж в сторону, выпускает поток горячей плазмы из акселлератора, чтобы привлечь внимание боеголовок. Элиас видит, что это сработало. А затем все четыре ракеты корректируют курс, чтобы совпасть с курсом «Васмоса». Элиас прикидывает, что они нацелены на двигатели. Элиас ругается на трёх языках. Это совсем не похоже на разборку с наркокурьером на базовом «Сайдвиндере», с которого каждый пилот начинает свой путь. COVAS убивает остатки изначально отсутствующего энтузиазма, когда Элиас закладывает вираж. «Внимание, Лукас Хольм, вероятность инфаркта мозга — тридцать процентов» — Эй, поиграй икрами. — Ты сейчас шутишь? — голос не мальчишки, а изнеможденного старика. — Разгоняй кровь, делай что хочешь, только не вырубайся. Лукасу больно. Кажется это самая сильная боль на свете. Он играет икрами. Двадцать секунд до охлаждения и перезагрузки FSD. Элиасу удаётся без вреда для «Васмоса» взорвать две ракеты в потоке выхлопных газов, но еще две попадают в корпус, подбрасывая маленький корабль, как мягкую игрушку в руках жизнерадостного малыша. «Внимание: щиты отключены, получение повреждений. Целостность корпуса восемьдесят шесть процентов. Внимание: угроза катастрофической разгерметизации». — А это еще как понимать?! - Лукас чувствует во рту привкус железа. — Взрыв. Быстро проделай в корабле дыру размером с пол корабля и внутреннее давление сделает остальное. Мне кажется я его слегка достал. «Входящее сообщение. Госпиталь имени Святого Людовика». Элиас считает, что ему бы сейчас не помешала помощь воображаемых друзей и святых из нео-христианства. Затем до него доходит и сердце опускается до матки, которой у Элиаса нет. — Зачитай кратко. «Госпиталь сообщает, что ваша мать, Амелиа Брайт, находится в критическом состоянии и менеджер просит оплатить последний счёт». — Проложи маршрут до Futen, убери фильтр цен с заправочных аванпостов, — Элиас говорит ровно. — Но… — начинает Лукас. — Закрой. Свой. Рот! — Элиас взрывается, взгляд «ты-мне-противен» усиливается троекратно. Лукаса вжимает в кресло перегрузка и стыд. После зачитанного сообщения он не собирается спорить. Трескотня в кабине — пулеметные очереди возвращают внимание Элиаса к затруднительному положению. Струя трассирующих проходит по остеклению. «Угроза нарушения целостности фонаря кабины». «Фер-де-Ланс» резко и быстро обгоняет Элиаса разворачиваясь перед носом, курсом на столкновение. Элиас едва успевает отклонить джойстик. Очень резкий крен на правый борт, форсаж двигатели радостно ревут, Элиас и Лукас не так радостно стонут от резкого поворота, а трубы и панели по всему внутреннему пространству «Васмоса» лопаются и шипят. «Внимание: Лукас Хольм потерял сознание. Угроза инфаркта мозга: пятьдесят процентов» Круг Лукаса делается оранжево-красным, проблемы с О2. В ушах у Элиаса ревёт также так же яростно, как и топливо в двигательных насосах, а тело вжалось в спинку командирского кресла, словно на него надавили здоровенным гидропоршнем. Голубой индикатор показывает, что FSD готов к работе. Элиас запускает зарядку FSD. Кабина внезапно освещается, когда два лазерных луча прорезают пространство перед ним. Он размахивает джойстиком из стороны в сторону, описывая штопоры и «перекатываясь» влево и вправо, чтобы избежать критического урона. Вся кабина содрогается, когда он беспорядочно швыряет «Кобру» из стороны в сторону. «FSD заряжен. Возьмите курс на цель» Подруливание маневровыми и переворот на сто восемьдесят по курсу на систему Fujin и «Фер де Ланс». Форсаж, пиковое «жэ», пятисекундный отсчёт, нырок в гиперпространство.