WAKE UP.

Знакомо ощущение чужого дома в своём? Дом, где раньше витал уют, теперь встречает Хёнджина холодом, как неприветливый призрак прошлого. Стены еще хранят следы былых радостей, звонкого голоса, что ласкает уши смехом, наполненным счастьем, но в их краске теперь застыла холодная тишина. Молчаливая и пустая, подобно глубокой бездне. Молчаливая и пустая, подобно Феликсу сейчас. Запах утреннего завтрака, с заботой сделанного кофе в вечер заменился затхлым воздухом, от которого не чувствуется ничего, кроме молчания и чудовищной тревоги. Нет больше никакой радости от возвращения в дом, нет с любовью приготовленного запаха еды, а кофе, сделанное своими руками, нежели кофемашиной, давно остыло. В попытке уловить знакомые запахи или родной блеск в чужих глазах, Хёнджин ощущает лишь бездонные "чужие" глаза и спрятанные под покровом неуютности ароматы. "—Так пахнет смерть, Джинни." — Ты реально не в себе.. – Шатко идущий в спальню силуэт вновь останавливают те же руки. Это лишь ухудшает ситуацию. — Отпусти меня! Ты вообще с ума сошел? – Феликс, кажется, совсем разозлился. Хотя нет, вовсе не кажется. Ранее он выглядил очень потерянным, уставшим и молчаливым, а взгляд будто омертвел, но сейчас.. Его тёмные глаза сияли чистой яростью, словно его не за руку взяли, а безрассудно избили, не оставляя живых мест, коих на Феликсе и не было. — Это ещё кто из нас с ума сходит. Что с тобой происходит, объясни же мне наконец.. – дрожащие руки старшего держали Феликса за плечи, зрачки дергались, а глаза блестели. Хёнджин на грани нервного срыва из-за происходящего. Дом превратился в полностью тлеющий ад, где каждая комната напоминает клетку, да не простую, а тюремную камеру, в которой вместо цепей, что сковывают и насильно держат, была душевная привязанность. Атмосфера в доме не просто беспокоила, она болезненно истязала больную душу, оставляя на ней глубокие порезы, что беспрерывно кровоточат. Но больше всего напрягает сам Феликс. Человек, которого Хёнджин любит до потери пульса, человек, которого по щелчку словно подменили. — Это уже ненормально, пойми наконец. Тебя просто не узнать. Где мой лучик солнца с улыбкой? Почему ты просто постоянно молчишь? Я уже устал беспокоиться о тебе каждый божий день, каждую секунду. Пощади меня, Ликси.. – Дрожащие руки прижали Феликса к груди, не отпуская. В руках брюнета сейчас самое дорогое, что есть в его жизни. Тусклый лунный свет проникал в комнату, он был лишь солью на ноющие раны обоих парней. Повисло мёртвое молчание, иногда прерывающееся всхлипами и вздохами старшего. Внезапно руки Феликса слабенько, но обхватывают тело Хёнджина, практически побуждая того горько разрыдаться в светлую макушку. Родное ощущение, тепло. — Ты.. долго будешь молчать...? – Напрягающую тишину, перебивающуюся периодическими всхлипами, разрезал голос Хёнджина. Он, конечно, рад, что Феликс сделал больше, чем ничего своими объятиями. Он был благодарен даже за это, ведь ему крайне не хватает Феликса. Но Феликс так и не ответил. Они так и стояли вместе, слитые уже крепкими объятиями долгое время.. "—Я боюсь засыпать, держи меня за руку, пожалуйста..." "—У тебя уже нет пульса." — Знаешь что.. – уставший басистый голос прошептал во тьме спальной комнаты, измотанно прижимаясь к родному телу с лёгким запахом знакомого мужского парфюма Versace Eros, что не выветрился за день. — Я неважно себя чувствую в последнее время. Не знаю даже, я словно был в трансе неделю, абсолютно ничего не помню. Помню только то, что я почему-то сильно разозлился сегодня, но в этот момент я словно вышел из какого-то, не знаю, транса? Клянусь, это единственное, что я помню за неделю. Ещё так мутно на душе.. – Хёнджин окинул взглядом открытую форточку. По тёмной ночной улице растекался серый туман, заглядывая в квартиру через приоткрытые стёкла. Пахнет прохладой и сыростью. — Ты не шутишь? Вот реально ничего не помнишь? Если б ты со стороны слышал то, как это звучит.. – Брюнет отпустил форточку из вида и перешёл взглядом на Феликса. Словно перед ним вновь человек, которого он вмиг утратил.. — Ахх, слушай, я знаю, что это звучит так, будто я решил устроить тебе эмоциональные качели, но я действительно не помню абсолютно ничего. – Хёнджин притянул к себе исхудавшее тело младшего, он был таким холодным.. — Хорошо, мы справимся, ладно? Просто.. пообещай мне, что в случае чего ты уведомишь меня о своём состоянии. Я знаю о твоём не очень положительном отношении к врачам, но все же мне придётся рассмотреть это как вариант в случае повтора ситуации. Я тебя люблю, Ликс. ——— Солнце, как огромный золотой апельсин, висело над горизонтом, окрашивая волны в яркие рубиновые оттенки. Пусан дышал жизнью. В воздухе витал аромат жареной рыбы и морского бриза, из-за чего очень хотелось есть. — Зайдём перекусить? – Сынмин указал на ларёк с уличной едой, где было полным полно морепродуктов, которые обожает Феликс. — Тогда уж ты платишь. – Ликс расплылся в улыбке, уже утягивая Мина в сторону первого попавшего в зрительную зону ларька с осьминогами. — Ты снова расцвел в последнее время, хён, будто снова ожил.. – Сынмин достал бумажник, протягивая продавцу-старичку купюры. — Извините, я хочу сделать заказ... В садах цвели последние цветы, их яркие краски отражались в стеклянных зданиях, стоящих на берегу. Город был погружен в атмосферу спокойствия и радости. Листья постепенно стали осыпаться. Оба парня присели на каменную лавочку в тени, сидя напротив берега, параллельно уплетая купленную Сынмином еду. — Вот мне интересно. – Феликс прервал тишину. — Кем бы ты хотел стать, если бы ты после смерти имел выбор переводиться? Я в последнее время почему-то зациклен на этой мысли, огромное желание переродиться красивой и элегантной бабочкой. – Блондин посмотрел на Сынмина, жующего соевое мясо с кунжутом. Он вдруг негодующе нахмурился. — Не знаю, может каким-то хищником.. А почему именно бабочка? – Феликс удивился такой реакции, Сынмина будто что-то терзало в этом вопросе. — Ну, как я сказал, бабочка символ свободы и невинности, вот я и подумал.. — Феликс не успел договорить, как его перебили. —Наоборот, бабочка символ огромных разрушений. Не читал про эффект бабочки что-ли? – Мин вновь нахмурился, продолжая трапезничать, однако свой суровый взгляд не отрывал с лица Феликса. — Ты преувеличиваешь, да ну.. Это из разряда "на меня упала шишка, поэтому я ненавижу весь лес". — Но ты не знаешь когда и с какой силой она упадёт вновь. – Шум волн, смех детей, разговоры других, шорох листьев.. Все отдаётся в ушах самым противным и злобным эхом, заставляя кровь кипеть. Феликс вопросительно смотрит на размытое лицо Сынмина, что жутко смотрит прямо в его душу. И снова эта неуютная атмосфера. И чего это Сынмин так разозлился из-за просто вопроса? Наверное, глупый был вопрос, не стоило его задавать, ведь теперь тот пилит Феликса мёртвым взглядом, словно с угрозой, однако обернувшись Феликс замечает, что все люди на улице остановились и смотрят на него тем же пустым взглядом...