Под увядающим лавром

      Золотисто-зеленый отвар, источающий аромат душистых трав, медленно доготавливался в бронзовом котле, стоящем над иногда проглядывающими языками пламени. Угольки тлели в глиняной подставке, отдавая жар вареву. Зеленовласый мужчина равномерно помешивал содержимое бронзового котла, то и дело вдыхая аромат и кидая травы.       — Милая Чан Шэн, подай золототысячника, пожалуйста. Он в коробкè. И мяты.       Белоснежная змея легко соскользнула с плеча лекаря, направляясь в сторону деревянного хранилища для трав. Он представлял из себя сотни ящиков, уходящих далеко к потолку императорской аптеки. Чан Шэн вытащила нежно-розовые сушеные цветы.       — Знаешь, тебе буквально руку протянуть, Бай Чжу. Сколько можно посылать меня за ингридиентами? Не помню, чтоб я нанималась в твои помощницы, — проворчала змея, подавая связку. — Где мята?       Лекарь хитро улыбнулся, направив взгляд на один из самых высоких ящиков, что находился чуть-ли не под самым потолком аптеки дворца Хупо Ши. На той высоте даже дымок от варева, что сейчас расстилался по всей комнате туманом с причудливыми узорами, уже испарялся, мешаясь с воздухом в комнате. Ответом на это послужили сливовые глаза, осуждающе сверлившие то ящик, то Чжу.       — Ха-ха, милая Чан Шэн, шучу. Я сам, — Бай Чжу протянул руку змее, что тут же вползла по ней на шею, подвинул длинную деревянную лестницу и аккуратно взобрался на самый верх.       — Учитель был прав насчет тебя, — буркнула змея, наблюдая, как лекарь изучает выгравированные на дереве золотом иероглифы, пытаясь найти нужный отсек.       — И где же он был прав? Все ворчал на меня — как ты сейчас — а от участи быть упеченным за стены вместо военных действий совета не дал.       — Прав он был в том, что называл тебя противным. А еще умным и смекалистым, потому и советов непрошенных тебе не запихивал в головушку.       Разочарованно вздохнув на эти слова и подметив, что этот совет как раз и не был непрошенным, Чжу наконец выдвинул нужный ящичек и выбрал из залежей давно негодной для целительства мяты более приятный росток и кинул его на стол. Не упустив возможности чихнуть от пыли и опасно пошатнуть этим лестницу, Бай Чжу начал медленно спускаться. В этот момент дверь в аптечную комнату распахнулась, досмерти напугав лекаря, из-за чего тот опасно соскользнул уже почти в конце своего пути. Такое падение не привело бы к страшному исходу — само по себе оставило бы всего пару синяков и царапин, но его заботливо придержали, помогая вернуться в исходное положение.       — Прошу прощения, господин Чжу, не знал, что вы в таком подвешенном состоянии, — сзади послышался уже знакомый голос Императора.       Это вот уже второй месяц пребывания Бай Чжу во дворце Хупо Ши, в государстве Аншу. К счастью, во дворце в Цань Чэне есть его верная и очень смышленная юная ученица, поэтому лекарь Чжу долго не размышлял над временным проживанием здесь. Пророчество все же на то и пророчество, что оно должно было так или иначе исполниться. Поэтому, решив не искушать судьбу, лекарь остался здесь, чтобы наблюдать за состоянием императора и лично следить за тем, чтобы яд не попал к тому в еду.       Наконец достав до пола ногами и развернувшись к говорившему, Бай Чжу улыбнулся и склонил голову.       — Рад видеть вас в добром здравии, Ваше Высочество. Спасибо за помощь, вы меня спасли. Что же привело вас ко мне? Вы почтили меня личным визитом, а не весточкой.       — Рад помочь вам, на самом деле. Вы очень многое делаете для Аншу. И лично для меня. Привело меня к вам, как я думаю, видение.       Атмосфера спокойствия, царившая в комнате до этого, обусловленная приятным запахом и почти усыпляющим светом, перестала касаться Бай Чжу. Медовые глаза стали серьезными и отстраненными, а где-то на шее напряглась змея.       — Я хотел бы услышать все, что вы видели. Сейчас это важно. Альянс в состоянии войны не только с соседями, но и отчасти с Богами. Во втором случае мы должны трезво оценивать свои силы и знать, когда стоит отступить. Присядьте, — лекарь придвинул стул к императору и устроился за столом напротив. Разлив горячий чай в чашки, он спокойно сложил руки перед собой и пристально уставился на Чжун Ли немигающим змеиным взглядом, всем видом показывая, что готов слушать какие угодно подробности.       — Видение было недлинным. В тот момент я находился за рабочим столом, но совершенно не заметил как провалился в сон. Было очень темно, но я точно мог понять, что местом действия были горы. Точнее я это знал. В какой-то момент со стороны полетели сотни стрел. Диковиные, надо сказать, стрелы были. Они отсвечивали золотом, а в полете не свистели, а почти пели. Запустил их охотник, чьего вида я не помню. Но стрелы эти точно попали в серебристую утку. Я подбежал к ней и попытался помочь, но она истекала кровью. На руках эта уточка у меня и скончалась.       В воздухе замерла тишина. Бай Чжу не мог еще понять, кто здесь играет и какую роль, но точно знал — смерть в видении не обозревается просто так. Это прямая угроза небес, буквально написанная чернилами по судьбе Императора. И точно уж понятно, что просто так отбирать жизнь Верховные не будут. Их власть неограничена, а значит, они уже знают о плане Императора. О том плане, который они уже реализуют.       Да, тот пятиминутный разговор стал началом пути против воли самих богов. Именно поэтому долго ждать кары не придется. А путь претворения этого замысла в жизнь буквально ведется самим Бай Чжу — он приказал привезти из Цан Чэня свою самую качественную сою, чтобы сделать из нее эфир. Такими умениями обладают далеко не все целители, Чжу не встречал еще ни одного. Но этот эфир должен будет частично лишить Императора способности к половой деятельности, а значит оживить пророчество. От полного лишения, которое предложил целитель, Чжун Ли отказался.       — Пока рано судить, видение размытое, его можно трактовать по-разному. Но понятно одно — нам следует быть осторожнее. Они все видят и все слышат. Сложно вести бой с оппонентом, который все о тебе и твоих планах знает, — проговорил Бай Чжу, поднявшись с целью помешать содежимое котелка.       — Оно меня напрягает. Слишком много плохих новостей и неясности, — Император потер переносицу и продолжил, — Недавно я получил весть о выигрышной битве на Юго-западных границах от Золотых Генералов. Это хорошая новость. Плохая заключается в том, что Восточные государства внезапно напали на наши границы. Местные военные силы хороши, но против них выступает целый Альянс. Пристань Золотого Карпа, принадлежащая нашим территориям, в опасности. Ее падение лишит нас стратегических и торговых возможностей. Я хочу лично возглавить отряд подкрепления.       Сказать, что Бай Чжу был в искреннем шоке, значит, ничего не сказать. Еле восстановившийся от сильного отравления Император, которому бы правильнее было просто запереться в палатах Хупо Ши за десятью стенами и пользоваться своим бессмертием, желает отправиться в горячую точку. А почему же напал восток? Изначально государство Цань Чэн поддерживало с ними хорошие торговые отношения, также как и с Аншу. С их стороны это можно считать ударом в спину или просто ужасно корыстным желанием получить все не путем торговли, а бесплатно. Даже, кажется, неважно почему они так сделали. Сейчас важнее тот факт, что перед ним сидит правитель страны, который решил взять все в свои руки.       Именно поэтому Бай Чжу, налив отвар в чашку и вернувшись на стул напротив Императора, серьезно посмотрел на него медовыми глазами и произнес:       — Я не в праве вас отговаривать, но советую быть осторожнее. Вы точно никогда не узнаете, как окончится битва. У вас слишком много дел в этом мире, чтобы отправляться в Небесный.       Чжун Ли нежно улыбнулся и прикрыл глаза. Но потом, не прекращая улыбаться при этом, посмотрел чуть-ли не в душу Бай Чжу.       — Мне важна безопасность каждого человека моего государства. Я не буду сидеть за стеной, я выйду и закрою собой все Аншу, если обстоятельства вынудят, — голос был слишком нежным и спокойным для таких серьезных слов.       Лекарь не отрываясь смотрел в янтарные глаза правителя, пытаясь найти хоть каплю фальши или надменности.       Каждый может заявить подобное, каждый правитель преследует свои цели, чаще же они корыстные. Но какая цель была у него — такого благородного и способного Императора? Когда Бай Чжу еще совсем юным почти насильно забрали во двор к госпоже Гуй Чжун, он преисполнился в своем презрении ко всем людям, имеющим власть. Как же легко, когда все люди для тебя не более, чем глупое стадо, которое порвет любого — стоит только пальцем повести.       Но время шло, а госпожа Гуй Чжун все время была занята чем угодно, кроме отдыха. Спала она меньше четверти ночи, ложилась с рассветом и вставала когда солнце еще было далеко до высшей своей точки на небосводе. Тело ее было тонким, как тростниковый стебелек, а руки все время дрожали, роняя золотые кисти и листы тонкой бумаги. Не снимая с себя маски скептицизма и презрения, Бай Чжу продолжал наблюдать за юной правительницей, помогая только в том случае, когда к нему обращались.       Время шло, а расслабленности и надменности в Гуй Чжун, кто так старательно собирала воедино маленькие поселения и фермы, никогда так и не проскользнуло. Лед на сердце лекаря, клявшегося еще в юношестве своей жизнью защищать здоровье и благо людей, треснул. Треснул, задев осколками неутолимой вины самые слабые и уязвимые части души. Наконец, Чжу стал не просто лекарем юной госпожи, но и ее близким другом. Он стал оберегать ее от переутомлений, помогая с некоторыми бумагами, наливая в чашку успокаивающий чай и перевязывая ее изрезанные и исцарапанные листами руки. В ней он, наконец, увидел обычного человека, на плечах которого была непосильная ноша ответственности только зародившегося государства.       Но такое теплое отношение все еще касалось только этой правительницы. Перед ним сидел совершенно непонятный с его точки зрения человек, за чьим холодным и мрачным обликом скрывались тени. Конечно, Бай Чжу не отрицает, что там мог бы быть и свет, но за этим янтарным щитом его видно не было.       — Как пожелаете, я сказал вам то, что хотел. Пейте, пожалуйста, — Бай Чжу умело смахнул выражение сосредоточенности с лица и придвинул чашку с золотисто-зеленым содержимым.       Затем он встал и аккуратно смахнул в ладонь остатки от приготовления лекарства со стола, засыпав их в отдельный мешочек и повешав на ящик. Умиротворение снова вернулось в его душу. Но ненадолго.       Отпив пару глотков, Чжун Ли вздохнул и произнес:       — Я изучил ваше прошлое. Вы изначально должны были стать походным врачом. Не знаю, было ли это вашей целью или случайностью, но я приглашаю вас испробовать свои умения и знания. Я в них, как и в вас, не сомневаюсь ни капли.       Бай Чжу повернулся к нему и скептически изучил, пытаясь найти намек на ложь. Его он не нашел, зато понял, что хитрый Император дергает цинь за нужные струны.