Приключения Аллы Парамоновой, журналистки и девицы на выданье

Охота охотой, но на разбор к Михалычу с таким материалом пойти не разумно. Поэтому мы полночи сидели с Максимовским приводя мои намётки в человеческий вид. Подготовка западни в логове самое трудное. Моя безопасность во время «один на один» с преступником. На этом моменте Максимовский вскакивал и бегал по комнате вороша свои волосы. — Нет! Я на это не пойду! — А как иначе? Ни на кого другого Астахов не клюнет. Громова переоденешь в мою одежду? Преступник не дурак, он в розыске, он вдвойне осторожен! — Даже не начинай! — прервал меня Максимовский. — Будет решать шеф-редактор, официальные лица из полиции… — Полиции я не доверюсь, там информатор, — отрубила я. — Следственный комитет? ФСБ? — Следаки не занимаются спецоперациями. ФСБ… Мы же не иностранного шпиона обезвреживаем. — Не знаю, Макс, мозги уже кипят. — Николай может что-то посоветует, — предположил напарник. — Твой приятель из ОМОНа, не любит он меня, опять скажет, что бывший проказничает, — припомнила обиду на слова омоновца. — Так он твой бывший фиктивный муж, в чём-то прав Николай, — сказал Макс. — Стоп! Это бесконечно может продолжаться. Безопасностью будут заниматься специалисты, а мы должные установить барьеры для загона, а ими будут сцены, разыгранные нами на публику, — объявила я. — Мы будем ссориться, скандалить, и разводиться, со всей актерской ненавистью. Я брошу тебя и перееду в свою квартиру, прямо в логово преступника. И пусть нам помогут святые Станиславский и Немирович-Данченко. — Аминь! — закрепил мою молитву любимый. — Товарищи китайцы, спать пошли, а то утром не добудишься. — Слушаюсь, Председатель, — послушно сказала я и зевнула. На разбор мы явились вовремя. Ежедневные совещания были в новинку, у нас было приняло встречаться в понедельники и сводить данные за прошедшую неделю. На наш эксклюзивный брифинг был приглашен представитель ЛОП сержант Громов, более из этой структуры я не полагалась ни на кого. Я попросила Лену Савкину подготовить индивидуальные экземпляры наших выкладок и предложений, поэтому, когда Михалыч дал старт нашему «совету в Филях» начинать как говориться «с потопа» не пришлось. — Откуда эта идея, что преступник обосновался в твоей квартире, мама предположила? — начал разгром нашего плана Михалыч. — Ты уверена? — На девяносто девять и девять процентов, — ответила я. — Значит маме передай, пусть на шаг туда не приближается даже под охраной. — Передам, конечно. Я очень переживала за родителей, но как сказать им, что в моей квартире обитает враг номер один? — Сержант, вы что думаете? — обратился шеф-редактор к Громову. — Реально устроить там засаду на преступника? — Опасно, — тотчас же дал характеристику представитель ЛОП, — в виду того, что это жилой дом. Преступник может бежать через балкон, далее соседские лоджии. Эвакуация соседей не предусматривается, я так понимаю? — На этом этапе сказать не могу, — задумчиво произнёс Михалыч, — еще неясно, кто будет заниматься захватом… — Я бы предпочёл безлюдные пространства, типа заброшенных зданий или стройки… — выдал сержант. Так вот к чему сон мой о Москва-сити! Меня потащат на стройку, после подвала самое то! — Простите, коллеги! — вступила я. — А как журналистка преуспевающего холдинга на стройку попадёт? Я что, по-вашему, стрингер? Сейчас любой «дурак с айфоном» может быть стрингером, а я — талантливая журналистка выходит «дурак Премиум»! Кавычки я изображала пальцами и кипела от возмущения… или страха. — Алла Геннадьевна, там будет проще взять правонарушителя, чем в жилом доме, поверьте, — словно извиняясь, попросил Громов. — Я сон видела. И боюсь ужасно, — покаялась я. — Даже без Астахова мне на стройке будет страшно, а уж тем более в заброшке. — А мне нравится то, что спектакль не придется устраивать, — вдруг сознался Максимовский. — А в этом случае можно вывести преступника на эмоции — мессенджер нам в помощь, даже встречу назначить можно, где нам удобно. — А он такой идиот, можно подумать… — фыркнула я. — Зависит от того, как ты его разозлишь, — подмигнул мне напарник. — Ну… раздраконить я умею… Ещё одно условие: стройка в Москва-сити, не меньше, не хочу какой-нибудь заштатный барак! — Хорошо, принимаю твои условия, — согласился Владимир Михайлович. — Честно говоря, меня идея с жилым домом беспокоила. Связь с застройщиками беру на себя, видимо придется продраться через чиновничьи препоны. А сейчас все за работу! И мы с удовольствием ретировались по своим рабочим местам. Шли дни, каждый полдень Михалыч посвящал нас в детали подготовки, и чем дольше она продолжалась, тем умиротворённее было моё душевное состояние. В нашей редакции было отпускное настроение, кто-то возвращался с весёлыми историями, кто-то уехал в заграничную командировку (и скатертью по жопе!), кто-то, как ошпаренный носился по опустевшему городу с расчётом, что оставшиеся ВИПы сотворят нечто сногсшибательное. Напарник мой трудился на своих землях, аналитика сама себя не проанализирует, я тоже работала над неким трудом под кодовым названием от Михалыча «В связке со статьей о брачном агентстве напишите о расследовании и спецоперации». Готовый материал об Ордене Детей Луны ушел к юристам на утверждение, и у меня было свободное время для новой работы. — Юрец, Плавный посулил первую полосу для Луноликого, — с гордостью сообщила я товарищу. — С каких это пор ты ведёшься на посулы? Хотя не сезон сейчас, может и проскочишь между горяченькими новостями. — Ты, Лопатин, пессимист, всё же Орден — это не обычная секта, социальный резонанс будет большой. — Я реалист, Парамонова, если будут охрененные политические новости вас задвинут, спроси Максимовского. А ты балду пинаешь в отсутствии напарника? — Скучно мне, товарищ мой Юрка, негде развернуться в этой шарашке… Может сбежим, а? — с мольбой взглянула я на опального редактора. — Пошляемся по злачным местам любимого города, поищем грязного белья? — Предложение, подкупающее своей бесшабашностью, — сделав губы уточкой пробубнил эрзац, — вот убьём Громова, труп спрячем, и пойдём пошляемся. — Сашку Горобцова отвлекает, весьма успешно, кстати, у нас есть шанс. — Хочешь сержанта уволить из органов за нарушение должностных обязанностей? — Прям уволить? — оторопела я. — А что ты думаешь? При желании в уставе можно найти пару пунктов об ответственности. — Ради Громова умолкаю, пусть служит без эксцессов, он хороший полицейский, и как человек не дерьмо, — дала я характеристику сержанту. — Пойду к себе, напишу какой-нибудь перл, обзавидуетесь. — С Богом, — напутствовал меня Лопатин. Работая, я увлекалась и, если бы не звонок по телефону, так бы и сидела над макетом статьи. Номер был мне незнаком, и сначала я не реагировала, уже в привычку вошла реакция на неопознанные номера. Но я быстро опомнилась: мне нужна была связь с Астаховым, причём постоянная. Включив диктофон, я нажала кнопку «ответить». — Алло..? — осторожно отозвалась я. На другом конце издали победный клич и громко прокричали в трубку: — Долли, наконец-то! Я уж подумал, что ты меня игноришь. Игнорируешь ведь? — напирал Астахов. — Чё это? Я тебя не боюсь и прятаться не собираюсь. — А дома почему не живёшь? Я бы зашёл по-соседски чайку попить. — Любишь ты халяву, Костик, — я недобро усмехнулась. — Живу я с любимым мужчиной, ты, верно, в курсе. — В курсе, в курсе, женушка моя неверная… — Я уже и не женушка тебе, твой фиктивный брак аннулирован, — с радостью сообщила я, и стопроцентно была уверена, что он это знает. — Овца ты, Долли, добрых слов не слышишь, — затянул старую песню менеджер по персоналу брачного агентства. — Будешь обзываться сброшу тебя, — пригрозила я ему. — Не боишься, что тебя сбросят? — Откуда? Мы на стройке что ли? Вот если бы на возведении Башни Федерации в Москва сити, то я бы не возражала против такого полёта, — рассмеялась я, дразня врага. — Ты всегда такая чудачка… Это не Барилоче, можем что-нибудь придумать. — Надо же, запомнил! Ха-ха, меня не напугаешь, неудачник, ходи и оглядывайся, за тобой целое войско гоняется. Чао, придурок! — нарочито грубо закончила я разговор. У меня тряслись руки, дергалась губа, но голос, слава Богу, не дрожал и цели своей я добилась — раздраконила и намекнула на строящуюся Башню Федерация. Она была выбрана нами на очередном разборе, но там было сложно договориться с управляющей компанией «Федерейшн Групп», генподрядчиком «Ренесанс Констракшн», и непосредственно застройщиком. Михалыч и всё наше руководство билось за возможность провести операцию силами мобильного отряда специального назначения МВД России именно на территории застройки. — Он меня выбешивает, и в тоже время я его боюсь, — жаловалась я Максимовскому, прихлёбывая мартини. — Странный коктейль… Мой любимый напарник как мог успокаивал меня, устраивал маленькие пирушки вечерами и большие любовные сессии ночами. — Забудь о нём хоть до утра, завтра Михалыч нам расскажет, чем закончились его переговоры с Башней, — советовал мне Роман, выковыривая оливки из пиццы, я их любила отдельно. И действительно, мои страхи к утру рассеивались, редакционная атмосфера успокаивала, разборы у Михалыча внушали надежду на успешный исход нашего дела. — Спецназ работают в союзе с Башней, тебя проинструктируют, возможно на месте. Парамонова, твоя задача привести преступника на место засады. — Барьеры? — Давай без загадок. — В смысле гоним зверя в западню? — То у тебя хирурги, то охотники, может вам гугл забанить на территории отдела? Начнете изъясняться как журналисты. — Понял, принял, завязал, — поторопилась заверить я шеф-редактора. — При первой же связи приглашу Астахова на свидание. — Не переусердствуй, я за тебя переживаю. Роман, ты давай внимательней там, в оба за ней смотри, как бы нам не пожалеть потом. Я скуксилась, мне было обидно, что считают меня совсем уж отбитой. Конечно, я безбашенная, но все же при мозгах, если меня не злить и не провоцировать, что в принципе одно и то же. Боюсь Астахов как раз будет испытывать моё терпение, он неоднократно был свидетелем моих побегов в условиях давления на мою гордость. «Надо потренироваться что ли… — подумалось мне, — жаль Шварёва в командировке, она бы меня взбодрила, Лика просто лучшая в этом деле, после Астахова, конечно». — Юрка, ты у нас премудрый пескарь, помоги мне натренировать безразличие к обидам. — Ал, ты чего? Прибухнула с утра что ли? — А то! Сдашь в рехаб? — О, вот и обиделась! — ткнул в меня пальцем Лопатин. — Блин, Юр, ты самородок! — восхитилась я Юркиным умением. — На тебя вся надежда. — Ты и сама неплохо справляешься. Вот тебе совет: к каждому обидному слову надо относиться с юмором, причём это не только хорошая картинка для обидчика, а как собственное отношение к оскорблению. Будет отскакивать, обещаю, или как с гуся вода. Черт, черт, черт! Я, конечно, была готова ко многому, но, чтобы так… Стены подъезда дома Макса были исписаны мелом с обидными, но вполне переживаемыми слоганами: Парамонова дура! Я хотела приписать рядом, что в Кодексе административных правонарушений РФ есть пункт 5.61 об ответственности за оскорбление личности, но одернула себя, вспоминая совет Лопатина и стёрла их, чертыхаясь в душе. Однако на следующий день надпись появилась снова, неся до соседей моего напарника информацию что «девка Максимовского тупая шлюха». Тут уж я не удержалась и приписала рядом: «Завидуешь?». Я поняла, что это не разовая акция и надо уяснить откуда ветер дует. Холдинг? Все у нас были в курсе, что я живу со своим парнем, но адреса его никто не знал. В мысли упрямо лез Астахов, но заниматься такими глупостями? Дать денег какому-нибудь подростку, и он распишет коммунальную собственность хоть под хохлому! — Я поставлю камеру, и мы уже завтра узнаем, кто этим занимается, — пообещал мне Макс. — Я уверена, что там какой-то малец, и ты его ни к чему не привлечешь, если только леща дашь. — Хотя бы стены пачкать перестанет, — сказал напарник. — А можем и в детскую комнату милиции определить… — придумала с ходу я. — Парамонова, ты мыслишь устаревшими категориями. Какая комната милиции? — Для малолетних преступников… — Сегодня эту структуру называют подразделение по делам несовершеннолетних, — просветил меня политзазнайка. — Камеру я все же поставлю, узнаю, где этот «художник» мышуется! И поймал! Я была права насчёт подростка, но меня интересовала предыдущая надпись о девке Максимовского, ведь не придумал же сам эту ахинею тринадцатилетний пацан. У живописца имелась инструкция с пошаговым описанием что и когда написать. Фразы шли под нумерацией, с увеличением номера усиливался и эмоциональный окрас сообщения. Заказчик рассчитывал на дюжину акций, за что и заплатил звонкой монетой. Все улики мы запротоколировали с участковым, при участии сержанта Громова, сделали копии с инструкции, и под слёзы и сдерживаемые матюки его родителей, распрощались. Ещё одно преступление в копилку Астахова: вовлечение несовершеннолетних в совершение правонарушения. Можно вздохнуть свободно, но то, что мой гонитель не чурался даже таких методов борьбы, меня уже задолбало. Ещё вчера я со страхом думала о нашем свидании на строительстве Башни Федерация, то сегодня я хотела быстрей дописать эту страницу своей жизни. Кода преступник выйдет на связь я правдами и неправдами заставлю его прийти туда, куда я скажу. Михалыч быстро меня приземлил. Он велел мне не торопить события, подготовка вошла в финальную стадию, и со дня на день на наш разбор придет инициативная группа для инструктажа всех участников. Я с ним согласилась, но внутренний тремор не давал мне чётко мыслить — хотелось закончить быстро и навсегда. Роман наблюдал за мной, комфортил и купировал всплески истерии. Громов занимался внешней стороной моего мирка, и я доверяла ему полностью. И противник мой примолк… чем внушал беспокойство. Не отстал же он от меня почуяв ловушку? С его звериным чутьём очень даже может быть! Не хотелось бы годами ждать от него новой хитроумной и жестокой каверзы. Вот почему, когда Астахов вышел на связь, из моей головы сразу вылетели все установки шеф-редактора. — Эгей, я уж подумала, что в тебе превозмог здравый смысл и ты сбежал куда подальше, — приветствовала я врага. — Ужель ты веришь в то, что я испугался твоего бойфренда и игрушечного сержантика? — Успокойся, им до тебя дела нет, это чтобы никто не пересекал мои личные границы. — Я где-то читал, что травмированные люди отстаивают личные границы с оружием в руках… — с иронией ввернул Костик. — Ха-ха, я типа больная? Есть таблетки? Доктор Астахов ведёт приём по телефону, — засмеялась я. — Тебе бы самому полечиться, придумал наказать меня настенной живописью! — Вам, мадемуазель и стационар не поможет, — вздохнул Астахов, готовя новый удар, — я удивляюсь, как у таких интеллигентных родителей появилась такая дурная дочка? — Опять хотел навязаться на семейный ужин? — весело спросила я. — Халява не прокатит, купишь шаурму на вокзале, когда будешь прятаться от патрулей. — Рядом с твоей работой хорошая палатка, познакомился с продавцом, лучшая шаурма в городе. — Попрошу его стрихнину сыпануть тебе в рулет, обработать, так сказать, от паразитов. Астахов примолк на несколько секунд, кашлянул и задумчиво произнес: — Странно… Долли, которую я знал, давно бы сбежала, а в нашем случае сбросила бы звонок… Ура, уроки Лопатина не прошли даром! — Я сказала тебе, что не боюсь, а ты всё сомневаешься, — я откровенно насмехалась над ним. — Раз не боишься, давай встретимся, потолкуем по-дружески, без охраны твоей, — наконец-то предложил злодей. — Ну, дружок, — дразня назвала его уменьшительно-ласкательно, — я работаю, могу только вечером с тобой посмотреть на огни Москва-сити. — Ты серьёзно про сити? — переспросил Астахов. — Я думал пошутила так… — Почему же? Мой холдинг рядом, и статью я хочу написать о строительстве небоскрёбов на бывших Дорогомиловских каменоломнях. — А, тогда принимается, — согласился он. — Назначай дату. — Мне надо заглянуть в ежедневник, — сыграла я капризулю, — свяжись со мной завтра. — Позвоню, Долли, смотри не обмани. — Ха, давай до свидания! Я вприпрыжку неслась к Михалычу и едва не снесла Лену Савкину с неизменной папочкой «на подпись». Секретарь посмотрела на меня с удивлением, со своею присказкой «как с пожара!», и поправив папочку спросила: — К Владимиру Михайловичу? Срочно? — Лена, очень срочно! — и молитвенно сложила ладошки. — Жди, доложу, — сказала добрая женщина. Через пять минут она вышла довольная, видимо все документы подписаны и ни одного не завернул строгий шеф-редактор. Савкина кивнула головой на открытую дверь приглашая меня войти. Михалыч что-то разглядывал в своем мобильном, жестом указал мне на кресло, и через пару секунд отбросил телефон в сторону. — Что там у тебя, Парамонова? — Завтра встречаюсь с Астаховым, — выпалила я, стараясь успокоить дыхание. — Кто сказал? Умел шеф-редактор вылить холодной водицы на горячие головы своих подчиненных. — Мм, никто не сказал, сама назначила, — призналась я, чувствуя, что сейчас получу по полной. — Парамонова, так не делают. Это ты с Максимовским будешь свидания назначать, не ставя меня в известность, но в подобных случаях не смей! О моей личной жизни в холдинге не знал только ленивый, в этом я убеждаюсь раз от раза. — Отказаться? — осторожно переспросила я. — Нет, тянуть больше не вижу смысла, эдак он сорвется в бега. Назначу совещание рабочей группы, время сообщит секретарь, а ты подтяни Максимовского. Будут идеи, выслушаю. — Спасибо, Владимир Михайлович! — сердечно поблагодарила я, надеясь, что скоро мои мучения закончатся. Совещание собрали сразу после доклада главреду Плавному. Присутствовали сотрудники спецподразделения, прибывшие с ноутбуком и презентацией, их штатный психолог, представитель следственного комитета, ведущий дело Астахова, и сержант Громов от полиции. Мы просмотрели видеофильм, снятый на строительной площадке Башни Федерация, потом изучили план площадки на карте, меня словно экзаменовали: где я должна войти на объект, какой стороны держаться, за какой частью строения должна пропасть из вида. — Вы должны быть всегда впереди преступника, он должен видеть только вашу спину, когда вот у этой колонны произойдет смена на дублера, — мужчина в строгом сером костюме ткнул в карту, обращая моё внимание, — он не обнаружит замены. Девушка-дублер была фигурой очень похожа на меня, но брюнетка с короткой стрижкой. Вопрос решается париком и гримом, походка моя никаких особенностей не имела, и за пару проходов её сочли удовлетворяющей. — Вам выдадут пропуск на объект, отдадите охране на въезде А3, там же получите каску для себя и Астахова, — инструктировал меня старший в группе. — Одежда будет идентичной с дублером: серые брюки, сиреневое худи, кроссовки. Никаких ярких цветов, в сумерках будет сливаться, мы поубавим свет на площадке. Как только произойдет подмена на дублера, не произносите ни звука, даже если кирпич на голову. Шутка мне не зашла. Совсем. Я волновалась, мне стало страшно, и мною занялся психолог. Молодой парень, весь какой-то обтекаемый, словно жидкость, мне кажется он смог бы принять любую форму. — Страх — это одна из базовых эмоций, и то, что сейчас вы её испытываете это нормально. Но, когда человек находится в экстремальной ситуации, ему трудно увидеть и услышать то, что поможет ему правильно сориентироваться. Блокировка. Поэтому надо найти в себе силы сместить фокус внимания. — Что, как… — я пыталась понять мозгоправа. — Фокус внимания — это сосредоточенность сознания на определенной цели. Расслабься и перемести фокус на другую задачу. Выжить. Не дать никому травмироваться в ходе операции, от вас зависят жизни многих людей, заменяющих строителей. Бояться никогда не поздно, закончим операцию и вместе испугаемся, — подбодрил меня психолог. Если бы не Макс, держащий меня за руку, то от осознания ответственности я бы боялась ещё сильнее.