Стервы...

      «Дорогой Минт,» — вывела Генриетта на листе, а потом задумчиво посмотрела на свою группу.       Коты и кошки шумели, обсуждая что-то, праздновали все-таки состоявшийся первый прогон рекламной программы и скорое возвращение в ряды тех селебрити, которые у всех на слуху, просто приводили себя в порядок после долгих съемок. Казалось, о существовании Генри и вовсе позабыли, не замечая исчезновения с площадки исполнительницы.       «Может, оно и к лучшему,» — подумала серая кошка, возвращая взгляд на текст письма. Нужные слова никак не желали складываться в необходимой последовательности, сколько попыток ни предпринимала Генри, и все приближалось к единственному возможному исходу: сейчас у нее закончится всякое терпение, и она просто перечеркнет все правила написания писем, чтобы обозначить на листе коротко только самую суть в виде прямого вопроса в лоб.       Кошка не писала писем практически никогда, изредка могла черкнуть пару строк матери или оставить короткую записку для Милли, если подруга еще спала или отсутствовала дома, поэтому опыта написания деловых обращений у Генриетты не было от слова совсем. Изначально решив даже не уведомлять о своем приезде и просто явиться без предупреждения в академию, исполнительница уже запланировала дорогу, когда в идеальную по ее мнению картинку вмешалась Финни, сказавшая о том, что какую-то неизвестную кошку не впустят просто так на территорию высшего учебного и что нужно сообщить о приезде хотя бы кому-то, хотя бы брату, который сможет встретить ее и представить приемной комиссии. Так и получилось, что мать надоумила Генри написать длинное письмо, в котором она должна была бы объясниться, а сама Генри заметила тут же, что прежде не объяснялась ни с кем, просто не считая это чем-то важным, застряв еще в шапке послания.       Раздраженно зашипев, Генри отбросила перо и отодвинулась от стола. Скукотища. Кто вообще придумал такой идиотский способ общения как письма, если все они, независимо от типа, окружены со всех сторон какими-то дурацкими и непонятными правилами этикета, которые, кажется, готовы на все, чтобы только не позволить нормально выразить свои мысли без излишеств? На кой черт витиевато писать целую поэму на бумаге, если можно просто встретиться и обсудить все в реальности, и никаких проблем не возникнет?       — Не получается изложить мысли в письме? — раздался тихий голос за спиной Генри, и серая кошка обернулась, увидев Имельду.       Неслышно подойдя к исполнительнице, она села рядом и положила голову на ее плечо, заглядывая в лист.       — Да ну нахер, — вздохнула Генриетта. — Не умею я писать письма. Тем более брату. Я вообще не общалась с ним практически… да практически никогда.       — Это несложно. Просто пиши то, что думаешь, а не то, что надо. Письмо — это как песню сочинять. Вот скажи, ты когда сочиняешь свои стихи, ты пишешь про то, что сама хочешь, или про то, что надо? В последнее время.       — Про то, что надо, — честно признала Генри, и без того понимая, к чему ведет Милли.       — Наш недавний разговор помнишь?       — Еще бы. «Ничего не получится, если делать не от души». Так, да? Ты и без того находила вырванные страницы из моего личного дневника с записями. Те стихи, которые шли в архив, а не на публикацию.       — И это правильно, Генри. И в глубине души ты всегда знала и чувствовала, что песни пишутся вовсе не для того, чтобы кому-то угодить. Хорошие песни, я имею в виду. У тебя самой всегда была эта потребность выразить свои мысли, не так ли?       — Да. Но когда я излагаю свои мысли так, как это вижу я, мои слова не вписываются ни в одни рамки… речевого этикета? Или что там было?       — Кристина сказала тебе деловое обращение писать что ли? Дай посмотреть. То, что должно сообщать письмо родственнику — это не только практический смысл. В такой переписке ты имеешь полное право поделиться всеми твоими эмоциональными переживаниями. Забудь и пиши так, будто бы ты говоришь с братом лично. Только без мата. Ты ведь знаешь Минта и знаешь, что он мог бы ответить тебе во время реального разговора, как бы мог отреагировать. Думаю, с этим у тебя не должно возникнуть серьезных проблем. В конце концов, это послание не попадет в чужие лапы, никто не сможет и не станет влезать и разбирать, что ты там говоришь…       — Почему ты так уверена?       — Я только что говорила с твоей матерью. И уговорила ее использовать магию, чтобы доставить конверт прямиком в лапы Минта, — Имельда отстранилась и посмотрела на нее с преданной благодарностью. — Ты много для меня сделала за один день. Я помогу тебе, чтобы хоть как-то отблагодарить.       — Я рассказала тебе о своих планах. Еще пока ничего не сделала.       — Уже одно твое желание во всем поддерживать меня стоит очень дорого. Поэтому я не пожалела слов и упросила Финни немного рассекретить Гильдию и отправить послание с помощью магии. Сконцентрируйся теперь на том, чтобы закончить письмо к вечеру, а в остальном ни о чем не волнуйся, — Милли ободряюще улыбнулась ей и поднялась на лапы, чтобы уходить.       — Подожди! Может, ты тогда и с текстом мне поможешь? Я все еще не знаю, с чего начать. Ты — моя муза, только благодаря тебе я пишу все свои тексты, которые потом ложатся на музыку…       — Ты поймешь, о чем писать. Слова придут сами. Нужно только начать. Начни с себя. Если не возражаешь, я бы хотела немного передохнуть после всего этого. День выдался долгий. Не припоминаю, чтобы в договоре было прописано, что я отвечаю за все и сразу. Я все еще твой продюсер и только. Не помню, чтобы я записывалась добровольно совмещать в себе рекламного агента, режиссера, администратора, визажиста, топ-менеждера, домохозяйку… В общем, ты меня поняла, — подмигнув ей, розовая кошка уже открыла было дверь жилого фургона и начала спускаться по ступенькам, когда была вновь остановлена Генриеттой, которая поднялась со своего места и приблизилась к ней.       — Куда ты опять уходишь? — таинственно спросила серая кошка. — Не хочешь остаться?       — Генри, — предупреждающе опустив уши и уже понимая, к чему клонит исполнительница, Милли указала глазами на веселящуюся неподалеку группу, среди которой то и дело мелькала Крис. — Не время. Я позже зайду. Сейчас иду к себе, я ведь…       — Ты ведь обещала, что как-нибудь останешься, — взяв ее за лапу, жалобно сказала Генри. — Посидим вдвоем наконец-то, выпьем за твое здоровье. Я тебе слишком многим обязана.       — Да брось, мы же друзь… — начала Имельда, но Генри резко сократила расстояние и притянула ее к себе.       — Я настаиваю, — повторила серая кошка, заглянув в ее пестрые глаза.       Смутившись, Милли сама же загнала себя в ловушку, и сильная и спортивная Генри с легкостью сдвинула ее с места, толкнув обратно в комнату.       — Можно подумать, моим словам, как и, собственно, мне, не хватает весомости, — съязвила подруга. — Реально, Генри, давай в другой раз? Как же твое письмо?       — Подождет. Оно от меня никуда не убежит, — задернув шторы, Генриетта вздрогнула, когда услышала, как мать зовет ее на улице, и резко обернулась к Имельде.       Та прижала уши окончательно и ответила на взгляд с явным протестом, облокотившись на подушку, лежащую на кровати.       — Генри, — вполголоса попыталась вновь возразить Милли, но куда уж там.       — Будь тише. Только и всего. Она сюда не идет, — выглянув в окно сквозь щель в шторах и увидев, что Финни вновь отдалилась от фургона, Генриетта лучезарно улыбнулась розовой кошке, посылая недвусмысленный намек.       — Лааадно, твоя взяла, — закатила глаза Милли, смирившись с нынешней расстановкой сил. — Зачту как благодарность. Но только за сегодняшнюю организацию. Есть еще вчерашняя генеральная уборка, приведение в порядок всех счетов недельной давности и помощь в побеге от фаната из того клуба. Все в твоих лапах, Генри.       — Ах ты ж нахалка! — засмеялась исполнительница, а потом оттолкнулась от двери и устремилась вперед…

***

      Когда Кристи открыла дверцу жилого вагона и опасливо огляделась, боясь зайти в неподходящий момент, Генри, разрумянившаяся и довольно улыбающаяся, сидела за столом и дописывала письмо Минту под светом лампы.       — Не помешаю? — негромко спросила Финни, и дочь сразу же шикнула на нее, указав на спящую под покрывалом Имельду.       — Совсем умаялась, бедняжка. Зря я ее загоняла и не слушалась, — грустно улыбнулась исполнительница, а затем вновь вернулась к тексту взглядом.       — Ты распустила волосы? — заметила Крис, тактично умолчав обо всем остальном.       — Есть такое. Мне идет?       — Очень непривычно видеть тебя с прямыми. Как по мне, кудряшки идут тебе куда больше, — мать села рядом, как и Милли накануне, и посмотрела, как Генриетта старательно царапает пером по бумаге.       — Ты за письмом? Почти готово… — дописав внизу страницы свое имя и короткое пожелание, Генри потрясла лапой, уставшей от долгого письма перьевой ручкой, а затем спрятала послание в конверт и протянула Кристи. — Вот, держи. Спасибо большое, что согласилась сделать исключение с отправкой. И что приехала помочь со съемками тоже. Благодаря тебе и Имельде состоится финальный концерт. Вы обе просто меня спасли.       — Не проблем, дорогая. Ты только не пропадай совсем с радаров. Я спрошу о тебе в Гильдии. Если что-то решится, дам знать. И ты обязательно скажи, если тебе удастся пробиться в академию.       — Ну, мам, не забегай так далеко вперед. Я еще даже не отсняла клип на песню, а ты уже записала меня в победители конкурса. Если что-то не состоится, окончания карьеры не будет. Сначала я должна разобраться с сообществом Милли. Потом со всем остальным.       — Знаю-знаю. Но я так редко вижу тебя. Оглянуться не успею, как ты уже разберешься со всем и перерастешь своего наставника. Не знаю, когда встречу тебя в следующий раз. У тебя вечно нет времени пересечься.       — У меня, конечно, нет, но Минт все еще может платить за учебу, ты — не отказывать себе в капризах, а я сама не голодаю. Что ж поделаешь, если нет.       — Согласна. Я ни в коем случае не обесцениваю твой вклад, наша семья по сути держится целиком на тебе. Я просто волнуюсь за тебя. Так далеко от меня… Кажется, еще вчера вы с твоим братом всюду бегали за мной и мешались всем в Гильдии…       — Хорошо, мам, ушедшего не воротишь. Я тоже скучаю по вам. Но, как говорится, как повернулось, так и есть. Могло быть хуже.       — Ты все сможешь, я уверена. Заезжай хоть раз в сезон в гости. Должны же быть дни, когда ты можешь приостановить деятельность и просто отдыхать, верно? — Финни посмотрела на заходящее за горизонт солнце и вздохнула. — Буду рада видеть в любое время. Напиши хоть пару слов, когда встретишься с братом.       — Не думаю. что мои навыки написания писем не оставляют желать лучшего. Пусть Минт напишет, — покосившись на конверт, отозвалась Генри.       — Просто дайте знать, что там происходит… Что ж, я была счастлива повидаться с тобой. Жаль, что было мало времени на разговоры, — Кристи поднялась на лапы и окинула дочь печальным взглядом.       — Я буду скучать, — обняв мать, исполнительница тихо открыла дверь и вышла на лужайку следом за золотистой кошкой.       Оказавшись достаточно далеко от фургона, Финни очертила лапой в воздухе плавную дугу и открыла портал, что должен был привести ее обратно к Гильдии.       — До встречи, Генри. Никогда не прекращай творить.       — До встречи, мам. Обещаю, я сдержу слово.       Случилась световая вспышка, и Кристина исчезла за призрачной пленкой, после чего портал растаял в воздухе, оставив Генриетту в одиночестве в прохладном вечере долгого знойного дня.