Вкус тлена

Облавы никогда не шли по плану. Каждый раз Кормик сталкивался с чем-то новым: то отчаявшиеся преступники брали заложников, то устанавливали ловушки, то нападали из укрытий. Часто все эти варианты смешивались. Однажды Кормик влетел в бандитское логово и столкнулся с тощим пацаном лет четырнадцати — и заминка чуть не стоила жизни. Несмотря на возраст, рука у него была твёрдая, но хилая; опыта не хватило ударить между стыков доспехов. Зато ответная оплеуха отправила пацана в нокаут. Кормик до сих пор не знал, как следовало поступить тогда. Он ненавидел убивать — даже из самозащиты — и каждую жертву ходил отмаливать в храм Тира. Может, только это спасло его разум в первый год службы. Обычно новичков либо вперёд ногами выносили, либо те со всех ног сбегали. Может, и присматривал за ним кто-то всесильный. Кормик был из идейных — и не стыдился этого, несмотря на усмешки сослуживцев. Его искренне вдохновляли подвиги и аристократично-дерзкий лик леди Арибет: она словно вызов бросала беззаконию и не пустословила как многие благородные. На этот раз наводка привела вглубь Квартала Нищих, куда редко протягивалась рука закона. Что-то неправильное чувствовалось в местном воздухе — будто густая масса из вони, копоти и отчаяния давила на плечи, лезла в голову, повелевая сматываться. Можно было поймать первого встречного, предъявить обвинения и найти этому основания. Из покосившейся халупы тянуло крысиным дерьмом, и стражник Дирк, отворивший дверь, попытался втянуть голову в плечи, точно черепаха. Двое страхующих стрелков, — одинаково опухших с пьянки, напоминавших Кормику героев детской сказки Бибеля и Бобеля, — направили арбалеты в сторону тьмы в дверном проёме, но никто не выскочил. Стояла гробовая тишина. Не мешкая, Кормик и Дирк влетели ей навстречу, как только стрелки отступили. Тут не до убеждений — стражника могли пырнуть просто так на улице, поэтому по одному они не совались. Не только преступники собирались в стаи из желания выжить. Выставив перед собой щит, Кормик протиснулся сквозь узкую прихожую и сразу же подметил сладковатый смрад. Первый вдох дался будто с боем, а затем густой травяной кумар ему даже начал нравиться. Кормик крепко сжал зубы, борясь со слабостью собственной плоти и вознося про себя молитву Тиру. Единственная комната была под завязку забита людьми: они лежали на тряпье, полусидели, опёршись о стену, или ничком валялись в луже собственной блевоты. Когда подоспели остальные стражники, стало слишком душно. Кто-то закашлялся и вышел, но Кормик невозмутимо осматривал помещение, тормошил людей, чтобы убедиться, живы ли все. — Им нужен лекарь… и свежий воздух, — добавил Кормик и взмахнул рукой, будто так мог избавиться от застоявшегося смрада. Бибель и Бобель переглянулись, и один из них раздражённо процедил: — Мы тебе не жреческие служки, юродивым помогать не нанимались. Ты взгляни на них — это же пропащие уроды, отходы, а не люди. Прежде чем Кормик смог возразить, вмешался Дирк: — Ваша правда, но нам нужно найти продавца этой дряни, согласны? Чего в рапорте-то писать? Так что будьте любезны вывести парочку самых вменяемых на улицу. Пусть мозги прочистят, а мы их допросим. Бибель и Бобель не особо хотели задерживаться в духоте, так что быстро взяли под руки одного из наркоманов и потащили как пушинку. Кормик отметил его обезвоженное состояние и желтоватый цвет кожи: только боги знали, когда эти люди ели в последний раз, какой букет болезней в них расцветал. Почти все, кого он осматривал, были в плачевном состоянии, и имя ему — нищета. Только некоторые с особым усердием загоняли себя в гроб выпивкой и дурманами вроде этой новой дряни. К счастью, в халупе не было детей, но это не значило, что кто-то не оставил их дома одних, без еды и воды. — Спасибо за помощь, Дирк, — отчеканил Кормик, лишь бы отвлечься от убогого зрелища и тяжких мыслей. — Не люблю ходить с непроверенными людьми, но выбора не было. Обычно в Квартал Нищих отряжали самых неугодных и штрафников — кто запил на посту или слишком много умничал, как Кормик. Начальство не любило белоручек с принципами, поэтому почаще отсылало их в пекло — смотреть на истинную природу вещей. Только Кормик никогда не питал иллюзий насчёт справедливости, а вопросы о системе и правосудии задавать обожал. С Дирком всё было проще — он имел слабость к азартным играм и проиграл в карты казённый шлем какому-то проходимцу. — Не вопрос, дружище! А теперь давай соберём улики да свалим поскорее из этой дыры. Как-то мне не по себе от этих ребят. Кормик отложил щит, присел возле немолодого мужчины, что опирался спиной о стену, и схватился за глиняную трубку в его руке. Однако тот мгновенно распахнул глаза, смахнул мнимую расслабленность и вцепился в руку Кормика так, словно от трубки зависела его жизнь. От неожиданности Кормик чуть отпрянул, но затем включился в борьбу — уже за сохранность их шкур. Мужчина был явно не в себе: вместо ругани во рту пузырилась пена; он выл как животное и клацал зубами, игнорируя успокаивающие фразы. — Гражданин, успокойтесь. Не препятствуйте стражу порядка! Тела вокруг зашевелились как черви, изгибались в неестественных позах, и запашок отбросов явственнее ударил в нос, по мозгам, отчего самому захотелось опорожнить желудок. Здравый смысл кричал отпустить трубку и найти другую улику, коих должно валяться в достатке, однако принципиальность, из-за которой Кормик здесь и оказался, велела продолжать, отстаивать свой статус правого. Но контроль ускользал с каждой секундой. Кто-то набросился на Кормика со спины и попытался повалить на бок. Спасли доспехи, подготовка да хрупкое телосложение у нищего. Однако стоит им толпой навалиться, так всё быстро кончится. — А ну прочь пошли! — взревел Дирк и пинком сбросил с Кормика тощее тело, затем он прошёлся по комнате тараном, отпинывая друг от друга наркоманов и таким образом отсекая желание объединиться. Каждый забился куда подальше и таращился на стражников с ужасом. Кормик резко поднялся на ноги; комната пошатнулась перед глазами, воздуха не хватало. Бибель и Бобель прибежали на шум и принялись избивать всех, кто под руку попался. — Стоп! — заорал Кормик изо всех сил. — Немедленно прекратить! Всем выйти из дома! Лишь чудом никто серьёзно не пострадал, и хаос удалось пресечь. Очухавшиеся наркоманы — видимо, прочистка мозгов кулаками таки работала — разбежались как тараканы. Безумец оттолкнул Кормика с куда большей силой, чем тощий нищий, хотя по комплекции не сильно отличался, и ринулся прочь на полусогнутых ногах. При свете дня с Кормика точно злой морок сошёл. Он снова мог дышать и связно думать. Стрелки ругались с Дирком, что для допроса никого не осталось, а вокруг них собирались любопытные посторонние слушатели. Босая детвора тыкала в стражу пальцами и щербато лыбилась, но взрослые пялились хмуро и враждебно. Хотелось сквозь землю провалиться, но Кормик не мог уйти с пустыми руками. Он подозвал Дирка, а заметно струхнувшие Бибель и Бобель с неохотой встали у халупы с арбалетами наперевес. Возможно, Кормику стоило узнать их реальные имена для рапорта, но голова и так пухла. — Ты же в курсе, что главным тебя никто не ставил? — пробурчал один из них так, чтобы слышал только Кормик, а не обозлённая толпа. — А хочешь нести ответственность? — развеселился Дирк, но Кормик мягко ударил его локтем. Всем хотелось закончить с этим делом поскорее, но с поисками улик спешить не стоило. Чтобы не дышать подозрительным дымом, Кормик предложил прикрыть нижнюю половину лица хотя бы краем плаща. Сомнительно, что это спасло бы их, но так было спокойнее. Дирк зажёг магический огонёк и повесил в центре комнаты. — Ну и дыра, — пробормотал он. — А я думал, что вырос в худшем месте на свете. Кормик понял, что сражался за полностью выкуренную трубку. Глиняные осколки хрустели под ногами — и больше ничего. Стараясь не ступать в подозрительные тёмные пятна, Кормик прошёлся вдоль стен, постукивая костяшками пальцев и прислушиваясь. Наконец ему повезло с тайником — одна из гнилых деревяшек отодвигалась в сторону, а за ней пряталась маленькая нычка с холщёвыми мешочками. Словно песчинки песка виднелись на ткани — совсем немного, но вполне достаточно для оценки, как считал Кормик. Дирк высунулся из-за плеча и спросил: — Интересно, что это? — Понятия не имею. Ты заметил, как тот мужчина странно себя вёл? Он будто потерял рассудок! — Ну, и алкаши на стражу кидаются, размазывая слюни. Не знаю, — растерянно добавил Дирк, пожав плечами. Кормик спрятал улики в поясную сумку, подобрал свой щит и покинул проклятую халупу. Им позволили покинуть Квартал Нищих без проблем, однако тревожное чувство не покидало вплоть до казарм. Он сдал улики под роспись лейтенанту Тарру, но тот был больше возмущён потрёпанным внешним видом Кормика и велел привести себя в порядок к утру. Он был настолько измучен, что сразу удалился в казармы, стянул синий плащ и аккуратно повесил на стул, чтобы не помять. Затем Кормик лёг на койку и прикрыл глаза, мысленно восстановив всё увиденное сегодня. Рапорт мог подождать полчаса, пока мысли не придут в порядок. С наркотиком было что-то не так, но Кормику не хватало компетенций для полной оценки. Это работа для алхимика и лейтенанта Тарра, его же — бдительность на улицах. Легче начать с малого и выяснить, что говорят нищие. Его покой нарушил Дирк — призывом на ужин. Желудок ответил взволнованным урчанием — ведь с утра крошки во рту не было. Однако при взгляде на кусочки желейного мяса в каше Кормик ощутил мерзкий ком тошноты в горле.