Dadarira Ta

В синеве бесконечного моря Юта теряет фокус зрения, крепко сжимая бортовые перекладины на тральщике. О бедро трётся перекидная сумка, внутри которой в бумагу завёрнуты его документы. Неделю назад Накамото снова пришел к Ли Тэёну с новым желанием, с желанием для себя и только себя одного. Видите ли, ему нужно гражданство, документы, удостоверяющие его личность. Потому что в мирное время не бывает людей без имени, без гражданства. Всё теперь господа да мистеры, леди и джентльмены, а кто такой вчерашний наливайка? Да, тоже господин Накамото. И едет он не абы куда, а на остров, что на Зелёном мысе, чтобы устроиться на работу в один паб, где теперь играют в самую обычную рулетку, веселятся и бьют глиняные пинты об пол под круглосуточный свет электричества. Стоя на берегу пару часов назад, Юта сомневался. В его руках были документы, а за спиной — огромный материк, где живёт тысяча тысяч людей, и где проходят сотни тысяч тропинок. Где-то там, глубоко внутри земли ещё ищут друг друга люди, а в питейных заведениях не держат ничего крепче медицинского спирта, который не годен в употребление, но его всё равно пьют. Огромная, бесконечная земля звала Юту в странствие, но… От порта до города — только подняться и встряхнуться. А там — через весь город ещё пёхать до дома. За неделю отсутствия Накамото ничего тут не поменялось. Вокруг Юкхея бегают детишки, которые пытаются пристать и к Юте. Пастор Ким Доен устало трёт переносицу, когда на рынке торговка откровенно вымогает у него денег. У кузни Джонни-Со пусто, сам же мастер занят работой в глубине помещения. А вот за городом, на краю берега стоит двухэтажная хибара. Первый этаж выложен камнем и обмазан ракушечной цементовкой, второй — где обычно и живёт Юта — сколочен из деревянных досок. Над входом висит новая вывеска, и шаг прежнего бармена останавливается. «Рассвет» Посмотрев направо-налево, Юта снова поднимает взгляд на вырезанное по дереву слово и в ярости хватается за дверную ручку. Паб оказывается закрытым. Впрочем, у Юты есть один тайник. Поправив сумку, он уже спускается с родных, скрипящих ступеней, когда слышит насмешливое: — Мы открываемся в полдень, любезный. Обернувшись, Юта видит перед собой улыбающегося Чону. Одной рукой рыжий тащит за собой тележку, содержимое которой накрыто непромокаемым брезентом. — Мы открываемся в полдень и закрывается с первыми лучами солнца. — Что за бред, Чону?! Пальцы рыжего слабеют, он в недоумении поднимает взгляд на лицо Юты: — Мы разве с Вами знакомы? — Не валяй дурака, я — Накамото Юта, бармен этого паба, и был тут всю войну, между прочим, — японец перехватывает ручку тележки и катит ближе к крыльцу, пока Чону идёт за ним следом. Однако, никто не спешит войти вовнутрь. — Ну чего? — не сдерживается Юта. — А я впервые слышу о Вас, любезный. Сердце Юты ухает в живот. — Впрочем, мне нужен человек, помощник, компаньон и… Пабмен, — улыбается рыжий, поднимаясь на ступени и вставляя медный ключ в новый замок, — Раз Вы уже бывали тут, то это должно быть просто — вести дела. Прежний владелец оставил Бухгалтерскую книгу, хороший запас пива и эля. Тут есть местные … Чону рассказывает Юте всё то, что он уже знает. Ступая следом за рыжим, японец кивает и недоверчиво осматривает «Рассвет», который совсем недавно ещё был его личной «Пустотой». — Эй, Чону, ты, правда, не узнаёшь меня? На это Чону останавливается и неуверенно ведёт плечом, а, развернувшись, ковыляет на своих полторых ближе к Юте, заглядывая в его лицо: — Кажетесь знакомым, но Вас, любезный, я не узнаю. — Уф, ладно, — он потирает ладонью сумку с документами и переводит взгляд на лестницу, что ведёт на второй этаж, в его комнату, в его дом, — А там есть комната, верно? Жилая? — Должна быть жилой, — неуверенно пожимает плечами Чону. Хмыкнув, Юта поднимается по лестнице, опираясь на перила: — Раз жилая, то там должен кто-то жить, а? Сам-то небось ночуешь у ворчуна-пастора? — Не стоит обижать пастора Доена! — Так ты ночуешь у него? А не далековато от сюдА до тудА? — Накамото смеётся, со второго этажа глядя на растерянного рыжего. — Далековато, верно. Поэтому и график работы паба такой. — Можешь заваливаться и далеко после обеда теперь, Чону. Накамото Юта присмотрит за твоим «Рассветом», — кулак ударяется по груди, а рыжий чуть щурится. — Вы остаётесь тут работать? И жить собираетесь там? — Ага. — Нет, подождите, любезный! Однако Юта отделяет себя от владельца паба деревянной дверью, привычно сдвигает щеколду и смеётся в ладони, слыша, как рыжий продолжает ворчать, ковыляя и скрипя по половицам старого паба. Спустя месяц Юта продолжает считать странным, что никто не узнает его, некоторые прежние завсегдатаи и пьяницы и вовсе не уверены, что помнят «Пустоту». Джехён как-то рассказывает, что ему тут часто подавали настойки, но кто, и как этот человек выглядит — он не помнит. А потому снова рассказывает Юте о Ките о своём провале. Марк показывает новые шрамы и долго рассказывает обо всех операциях. Юкхей всё же пристраивает одного из своих мальчишек на 'побегушки' к Чону. Маленький Джэхи туг на ухо, но очень наблюдателен, за что порой получает от пабмена карамельки. А Чону… Он проигрывает, и выигрывает. Его удача утекла сквозь пальцы, или просто его сердце больше не пылает чувствами, даже сиюминутными. Готовя зал к работе, Юта кивает рыжему за стол рулетки, приглашая сыграть: — Давай так, Чону. Если я выиграю, ты должен мне желание. — А если выиграю я? — Да ты однажды уже выиграл. Усмехнувшись, Юта закручивает рулетку, пускает против хода новый игральный шарик. Что проходит круг, второй… — Каково Ваше желание, любезный?