Dadarira Ta

Марк не приходит в «Пустоту» вторую неделю. Накамото надеется, что парнишка всё же посетил врача и, как минимум, прислушался к совету кого-то более авторитетного среди агрономов, чем распоясавшийся в посмертном отсутствии хозяина 'наливайка'. К слову, его отсутствие негативно сказывается на общем состоянии Накамото, который продолжает наблюдать за привычной публикой визитёров, ведущих себя крайне непривычно. Так, выпивоха Тэиль, торчащий Накамото достаточно для того, чтобы уже урезать свой привычный объем пива — но так и не урезающий — притащил в паб гитару, доказал в паре драк, что высокий стул с подрезанной спинкой — его и только его, и устроил поборы за свою игру и песни. С подачи новенького рыжего в вечера, когда в «Пустоте» звучала гитара, Тэилю оплачивали пинты пива. Накамото это напрягало. — Так что же, пора попытать удачи с Вами снова? — рыжий по-лисьи улыбается, кивая на рулетку. — Удача не отказывает тебе, — скаблится Юта. — Одна пожилая леди заверила меня, что удача моя ограничена этими островами и ещё одним условием, — голос Чону становится тише, однако улыбка с тонких губ не исчезает, — Попытайте удачу сегодня, господин Накамото. — Господа не ошиваются в «Пустоте», — напоследок ерничает японец, всё же вылезая из-за барной стойки и подходя к рулетке. Тут все на своих новых обычных местах. Крупье в лице мельника просит озвучить ставки, и Чону с Ютой снова повторяют прежний уговор: в случае проигрыша рыжий получает паб вместе со всей нутрянкой, в составе которой присутствует и острый на язык Накамото. Зафиксировав мелом два имени, задавая кручение черно-красному кругу, крупье легко спускает с руки обтесанный до идеального шарика белоснежный камешек, подобранный с залива несколько дней назад одним из завсегдатаев. Наблюдая, как шарик пробегает второй круг подряд, ещё не обещая упасть на нечетном, как-то загадал рыжий, Юта задумывается о втором условии удачи своего соперника. На третьем круге, он с напряжением оглядывается на взволнованное лицо того. И когда шарик падает на красную четвёрку, Накамото до костей пробирает неверием. В «Пустоте» впервые становится настолько тихо. Наблюдавшие переглядываются, один из фермеров вкладывает в ладонь пожилого солдата монету, признавая свой проигрыш. Ведя взглядом дальше, Юта натыкается на вытянутую перед носом ладонь и только потом слышит: — Выходит, я действительно могу проиграть. Прошу ключи, любезный. — Они… — язык не ворочается, но Накамото выдавливает из себя, -… В подсобном помещении. — Тогда ведите меня в подсобное, — его ладонь добродушно опускается. И Юте приходится вести Чону в подсобное помещение. Но только для того, чтобы раз так в сотый обдумать план убийства. Ведь ключи, на самом деле, всегда при единственном владельце. Смятение в душе не позволяет Накамото поднять руку на добродушно настроенного Чону, тоска и предчувствие не отпускают японца до тех самых пор, пока он и этот рыжий не оказываются в подобном помещении. Привычно не глядя зажигая электрический свет, Юта вдруг оборачивается, наблюдая, как Чону щурится сквозь хрупкий лепесток огня механической зажигалки. И когда рыжий спрашивает: — А где у Вас винные погреба? По загривку японца бежит суеверный ужас. Пожав плечами, он отвечает не в попад: — Ключ у меня с собой. — Я знаю, любезный. — В винные погреба я никого не пускаю. Нет у меня доверия никому, кроме меня. — Я понимаю. Тихо лопается стекло от перегрева, и свет в подсобке гаснет. Но не весь: тот скудный оранжевый от зажигалки остаётся. Как остаётся и мягкая улыбка на тонких губах Чону, который заявляет, не стесняясь: — Как новый владелец, хочу в винный погреб. И хочу увидеть Бухгалтерскую книгу.