Берёзки будут шуметь!

Сегодня в кабинете президента неспокойно. Всё суетятся, всё носятся, всё пытаются пробраться к нему в приёмную, всё суют разные письма, донесения, новости. Бурунов не принимает никого. Жесткий и решительный ранее, он заперся, игнорируя и звон телефонов, и отчаянные попытки дорваться к нему кого-то из приближённых. Президенту сейчас не до них. Бурунов застыл в своём президентском кресле, уставившись глазами в никуда. Соображать было тяжело, да и как-то совсем не получалось. Мысли мелькали, проносились в его голове, но так ни на чём не останавливались, а просто иссякали и превращались в пустоту. Безмыслие длилось некоторое время и, хотя пустота была намного приятнее навязчивого потока, но она не могла продлится вечно, и вскоре фонтан из сознания возобновлялся, пугая Бурунова всё сильнее, вскрывая в нём всё большую подозрительность, тревожность, страх. Страх... Он вспомнил тот день снова. И снова ему страшно. Как тогда... Резкий телефонный звон пробудил его. Бурунов лениво обернулся - звучал красный, особо важный телефон. Его нужно было обязательно брать, только по нему можно было узнать достоверную информацию про сегодняшний случай. Трубка была поднята, с другого конца зазвучал глухой, но чёткий, серьёзный голос: - Мы поймали его. Вам повезло, он перепутал вас с Нагиевым. Сейчас мы держим его под надёжной охраной. - Хорошая весть, Леонид. - нетвёрдо отвечал президент. - Я хотел бы его увидеть. - Конечно, я помню. Приезжайте. - Тогда... До встречи получается? - беспокойно спросил Бурунов. - Да. - резюмировал голос и бросил трубку. Через несколько часов Бурунов уже был в СИЗО, где содержался преступник. На входе в камеру к подозреваемому его уже ожидал министр тайной полиции Леонид Каневский. - Что-нибудь ещё известно о ситуации? - спросил президент. - Немного. Сегодня в 9:00 террорист бросил бомбу в машину министра спорта Дмитрия Нагиева, по-видимому перепутав его с вами. Нагиев с водителем умерли на месте. Террориста поймали, во время задержания он оказывал активное сопротивление, пытался бежать, отбиваться, всё время кричал лозунг "Берёзки будут шуметь". Сейчас он содержится здесь. Пока мы узнали только его имя - он Александр Петров, бывший студент. - отчитался Каневский. - Без вас не пытали, думали вы захотите присоединиться. - Не в этот раз, настроения нет. Но посмотреть на него мне интересно. Когда нас уже впустят? Каневский сделал знак рукой и пару молодых солдат, тяжело звеня ключами, впустили их внутрь камеры. - Оставьте нас. - приказал министр, и, сопровождающие их охранники вышли. И вот, наконец, Бурунов увидел своего убийцу воочию. На удивление он оказался довольно опрятным и молодым юношей, с красивыми голубыми глазами и модной причёской. Его внешность ничем не походила на внешность преступника. Да и судя по одежде, бедным он явно не был. "А что если это кто-то из его чиновников заказал покушение?" - промелькнуло в голове у президента. - Итак, гражданин Петров, может на этот раз вы расскажете нам о своих сообщниках? - прервал размышления Каневский. - Да, Алексей, пожалуйста. - присоединился Бурунов. - Нет! Ничего я вам не скажу. - проговорил он, звеня наручниками, - А вам, господин президент, я советовал бы быть осторожней. Если я не закончил это дело, его обязательно закончит кто-то другой! - Значит вы не единственный террорист? - продолжал допрос министр тайной полиции. - Возможно. - спокойно ответил Петров. - Позвольте узнать, Александр, - вмешался в разговор Бурунов - А зачем вы вообще сделали это? Вас что-то не устраивает во мне или в нашем прекрасном государстве? - Конечно!Меня не устраивает бесчеловечный закон о берёзках, который вы недавно ввели. Никто кроме вас даже не знает зачем он вообще нужен. Вы хоть понимаете чем это грозит нашей природе?! Это вы, а не я, настоящий террорист! - рассвирепел Петров и, как-то освободившись от наручников, потянулся руками к шее Бурунова, вновь горлопаня какие-то лозунги про берёзки и справедливость. Президент застыл в ужасе и даже не сопротивлялся, в голову ему всё снова лез страх, тот день, и берёзы, берёзы... Выстрел. Петров упал, разжав руки. На шее оставались лишь небольшие багровые пятна. Комната была в дыму и запахе пороха. Голые серые стены многократно отражали эхо прошедшего залпа. Всё кончилось. - Вы в порядке господин президент? - спросил Каневский беспокойно, сжимая в руке пистолет. - Да. Допрос окончен.