Жертвоприношение

Варг вышел наружу. Небо алело северным закатом, деревья и бетонные столбы отбрасывали длинные тени: до темноты ещё около часа. Вокруг было тихо, только где-то в соседнем заброшенном корпусе скрипело от сквозняка разбитое окно. Вокруг царила мрачная аура смерти и запустения. Однако же, съёмки нужно произвести, когда мир пожрёт ночь. Такова его авторская задумка. Сейчас можно немного выпить, перетереть за жизнь, а заодно и отрепетировать. Эйстейн не стал даже подходить и протягивать руки – заносчивый ублюдок разве что перекинулся парой ничего не значащих фраз с Фаустом, после чего открыл бутылку пива и принялся тайком таращиться то на Варга, то на Йона. Назир был улыбчив, приветлив и говорлив, словно лакей из турецкого отеля. Пить ничего не стал, сославшись на какие-то традиции и запреты. Его болтовня про ресторан и посетителей быстро наскучила Варгу. – Что, Евронимус, прохладно сегодня? – попытался непринуждённо завязать разговор Викернес. – Да, есть такое, – сухо ответил Эйстейн. – Чего ты такой неприветливый? – Я устал, – отмахнулся Евро, но затем его взгляд на мгновение зажегся какой-то концентрированной ненавистью. Их глаза встретились, – Ты что-то задумал? – Да, задумал, – холодно улыбнулся Варг, – Клип классный выйдет. Ты же знаешь, почему Один – бог повешенных, не так ли? – К чему это? – Скоро узнаешь. Для начала проведём репетицию. Репетиция, впрочем, не заняла так уж много времени. Повторив для Назира легенду об Одине, Варг установил табуретку под импровизированной виселицей, помог повару-янычару взобраться на постамент, после чего аккуратно примерил петлю к голове молодого человека. Назир опасливо поглядел на Варга. – А это не опасно? – Ну что ты, нет конечно. И потом, мы тебя подстрахуем, если что. Будем стоять рядом. Йон уверенно кивнул головой, подтверждая слова Варга. Фауст вяло зевнул, допивая уже четвёртую бутылку. Евро угрюмо стоял в сторонке, и от всей его фигуры веяло желанием свалить отсюда поскорее. – Хм… Ну, я тогда спускаюсь? – осведомился Назир. Табуретка оказалась расшатанной и побитой временем. Едва Назир отнял одну из ног, как сразу же чуть не потерял равновесие. Твёрдая рука Варга придержала его, не позволив свалиться оземь раньше времени. – Осторожнее, – с наигранной заботой произнёс Варг, – Так, Фауст. Две минуты свет, потом отключаешь. Всё ясно? – А сама песня хотя бы есть? – язвительно осведомился Эйстейн. – Музыку наложим позже, – отмахнулся Варг, – Ну что, скоро начинаем. Уже почти стемнело. Ах да, Назир, держи. Остальное после съёмок. Варг протянул ему несколько купюр. Наспех пересчитав деньги, Назир тут же запихнул их в карман. Ещё немного перетерев со всеми присутствующими о некоторых технических моментах, Варг решил, что пора начинать съёмки. Фауст раскрутил кабель и пошёл подключать осветитель. Назир занял исходную позицию напротив виселицы. Включив фонарик, Йон встал по правую руку от него, Варг – по левую. Им предстояло провести приговорённого янычара к виселице. Йон направил фонарик в лицо Варгу. – Какого дьявола ты творишь? – Варг зажмурился, отводя лицо. – Мы тут шишек не набьём? У тебя есть фонарь? – Сейчас будет тебе свет. Евронимус, может, возьмёшь камеру? Фауст, давай, начинаем! Яркий свет прожектора осветил мрачный заброшенный цех: здесь не было почти ничего, кроме старых бетонных стен, жестяного потолка и нескольких поперечных балок, к одной из которых была прилажена верёвка с петлёй. – Чёрт, дерьмо! – выругался Эйстейн, – Что тут делать-то нужно? – О, бедняжка, современная техника так сложна для твоего понимания, – Варг картинно закатил глаза и подошёл к Евро, – Вот так. Просто направь камеру на нас и держи её! Можешь даже не смотреть. – Вы творите какую-то хренотень! – А кто тебя сюда притащил? – елейно проворковал Варг, игриво подмигивая глазом, – Я знаю, ты не можешь ему отказать. – Давай уже побыстрее закончим! Евро едва скрывал подступавший гнев. Вся эта затея пахла дурно с самого начала. В том, что Варг хочет его разыграть и выставить в дураках перед Йоном, сомнений практически не было. Решив, что всё это дерьмо ему просто неинтересно, Эйстейн наставил камеру на три человеческих фигуры, а затем, как бы в знак протеста, отвёл взгляд в сторону, не желая быть свидетелем этого. И ведь приспичило же Назиру во всё это ввязаться! Вообразил себе чёрт знает, что – нужно будет обязательно поговорить с ним, как всё кончится. Услышав команду от Варга, Евро начал съёмку. Три фигурки начали движение. Фауст немного переставил осветитель, ярко бивший им в спины. Длинные зловещие тени почти доставали до противоположной стены, будто бы это шли великаны. Средний силуэт поднялся на табуретку, пока двое других поддерживали его под руки. Петля была накинута на шею Назиру, и он так и остался стоять неподвижно, глядя в сторону камеры. Эйстейн бросил короткий хмурый взгляд в его сторону, затем поглядел на Фауста. А тот, внимательно следя за процессией, ожидал команды. У Евро зачесалась вспотевшая спина. Пробурчав себе под нос несколько ругательств, гитарист попытался достать до зудящего места, не уронив при этом камеру. В этот самый момент свет погас, ничего не видно. Так бывает, когда из освещённого места заходишь во тьму. Евро на несколько секунд почувствовал себя дезориентированным. Внезапный стук, словно что-то упало, какое-то копошение, сдавленные хрипы. Эйстейн вздрогнул и поставил на пол камеру. – Эй, какого хрена там творится? Прошло ещё несколько секунд, после чего всё будто бы утихло. Затем Фауст снова включил свет. – Евронимус, ну что ты натворил, – с усмешкой бросил Варг, – Зачем ты бросил камеру? Второго дубля же не будет. Табуретка была опрокинута. Назир мешком висел в петле.