Жертвоприношение

На следующий день Фауст чувствовал себя отвратительно разбитым и торчал в магазине весь день, благо посетителей не было совсем. Евронимус уехал, зато снова заявился Варг. Машинально бродя среди пластинок различных групп, он время от времени вытаскивал что-нибудь, чтобы через минуту с совершенным равнодушием положить обратно. Разве что диск Scorpions вызвал краткую, немного брезгливую улыбку. – Пива почти не осталось, – разочарованно буркнул Фауст, допивая ещё одну бутылку, – Надо было Евронимусу сказать, чтобы взял по дороге. – Он поехал встречать этого шведа? – равнодушно спросил Варг, – Вообще, дерьмовая идея. – Ты о чём? – О том, чтобы брать на себя новые обязательства и снова влезать в долги, не рассчитавшись прежде со мной. Мне нужно вернуть деньги матери. Фауст рыгнул и небрежно бросил опустошённую бутылку в мусорное ведро. Гулкий грохот неприятно отдался в ушах, будто подчёркивая пустоту в магазине. Посетителей мало, а за аренду площади плати. Так и на пиво денег не останется, не то что рассчитаться по долгам. – Может альбом этого… этого Йона продастся лучше твоего? – Не в этом дело, Фауст! – внезапно рассердился Варг. Пройдясь вдоль полок с винилами, он вытащил пластинку Sodom, – Дела идут отвратительно. Никто ничего не покупает. Послышался шум снаружи, открылась дверь и в магазин вошли две фигуры. Эйстейн кратко кивнул, приветствуя Варга, после чего проследовал в кабинет, захлопнув за собой дверь. Его спутником был молодой человек немногим моложе Фауста – он торопливо оглядел стеллажи с дисками, затем встретился холодным цепким взглядом с барабанщиком Emperor. Как и все уважающие себя блэкеры, он был длинноволос, одет в кожаную куртку и джинсы. – Ну… Привет, – протянул руку Фауст, разглядывая серебристый амулет с пентаграммой на шее незнакомца. – Хэй! – бодро поздоровался парень, – Ты, наверно, из Emperor? – Да, зови меня Фауст. – А я – Йон. Круто у вас. Наверно, дела идут неплохо? – он улыбался как-то холодно, и Фаусту отчего-то стало казаться, что гость хочет его поддеть. – Дела идут не так хорошо, – неожиданно вступил в разговор Варг. Йон обернулся на голос, пожалуй, более резко, чем следовало бы. – Всякое дело требует каких-то усилий, – ответил Йон, протягивая руку новому знакомому. – Если Евронимус вздумает клянчить у тебя деньги – не давай. Да и вообще, на твоём месте я бы подыскал другой лейбл. – Быть может, дело не в лейбле, – прохладно улыбнулся Йон, внимательно изучая лицо Варга, – Да и денег у меня с собой не так много. Ещё минуту они смотрели, прожигали друг друга глазами, и никто в этой битве взглядов не желал сдаваться, пока из кабинета не вышел Евронимус. Жестом он подозвал Фауста, и оба музыканта вышли из магазина. – Пошли, купим выпивки, – распорядился Эйстейн, – Ты вообще не просыхаешь. Боишься? – Нет, – покачал головой Фауст, – Просто… Там в лесу я не испытывал то, что испытываю сейчас. – Вспомнил про сраную совесть и гуманизм? – рассмеялся Эйстейн, – Слишком поздно, чувак. Полиция ведь не приходила, верно? Тишина? – Тишина. – А что там Варг говорил про меня? Вопрос застал Фауста врасплох: не то, чтобы Варг говорил с Йоном очень тихо, но устраивать разборки в присутствии постороннего человека меж братьями по тьме было явно не с руки. Какая-то напряжённость между ними давно висела в воздухе. Не разразится ли теперь гроза? – Если всё слышал, зачем спрашивать? – раздражённо ответил Фауст. Евро лишь колко улыбнулся и толкнул дверь магазина. В магазине было прохладно и малолюдно. Фауст набрал пива чуть ли не на пол-ящика, так что Эйстейн даже отложил несколько бутылок из корзины. Пожилой продавец на кассе смерил молодых людей взглядом, после чего кивнул в сторону оравшего телевизора: – Что в стране делается, а? Снова и снова крутили новости из Лиллехаммера. Фауст, только-только отойдя от кассы, тут же открыл новую бутылку, осушив её чуть ли не до дна. Гремя сумками с выпивкой, они ввалились в магазин ровно в тот момент, когда Варг ставил в проигрыватель пластинку Burzum. – Что, Варг, себя рекламируешь? – расхохотался Эйстейн. – Возможно, я куда больше смыслю в продвижении нашей музыки, чем ты, – улыбнулся Викернес в ответ, однако по его спокойному холодному тону невозможно было сказать, шутил ли он вообще. – Полагаю, пришло время для разговора по душам, – подмигнул Эйстейн, занося покупки в свой кабинет. Собравшись у Евро, блэкари взяли по пиву. Серьёзный разговор следует начинать, лишь хорошенько промочив горло. – Буду откровенен, Йон. Мне нравится твоя группа, мне нравится, что, чёрт возьми, вы делаете. Но у меня ни хрена нет денег. Студия, типография и всякое такое дерьмо требует много денег. А я и так в долгах, правда, Варг? – заявил Евронимус, переводя дерзкий взгляд на соратника по сцене. Варг молча кивнул, одарив присутствующих загадочной улыбкой. – Я могу собрать деньги, – утвердительно кивнул Йон, – Но, возможно, это не самое главное в данный момент. – А что же главное? – спросил Эйстейн. – Мне нравится, что ты оказался на шаг впереди всех прочих в вопросах изучения тёмной стороны музыки, – высказался Йон, – Но музыка – лишь способ выражения концепции. К сожалению, в моей группе присутствуют некоторые недопонимания на этот счёт. То, что имеется у меня сейчас – это нечто временное. Я ищу что-то… более основательное. – Интересно звучит, чувак. Тебе нужна какая-то идеология или типа того? Идеология – это жестоко и потому круто, – сказал Эйстейн. – Возможно, – сдержанно улыбнулся Йон, – Но обычная идеология всегда ограничивает. А мне хотелось бы сломать границы. Выйти за рамки нормального существования. – Говори конкретнее, – заинтересовано блеснул глазами Эйстейн. – Я хочу найти выход к тьме. Существуют определённые ритуалы, которые невозможно провести в одиночку. Они требуют подготовки и… содействия.