заря

все эти нити между нами всё равно порвутся

ты только дай возможность к крыльям твоим прикоснуться*

Леша зашнуровывает черные конверсы, открыто зевая, и непроизвольно дергается от холодного помещения, в котором находится уже минут пятнадцать. За это время он успел включить свет, бесцельно посмотреть в окно на Шпалерную улицу, где изредка проезжали машины с такими же спешащими на работу людьми после Новогодних праздников, как и сам Макаров, и привести себя в порядок из слоя зимней одежды в Божеский вид. Он делает аккуратный узелок, стряхивает невидимые пылинки с коричневых брюк и сонно потирает глаза. Кто вообще руководил его сознанием, когда он соглашался поехать на новоселье к Игорю в воскресенье? В последний день зимних каникул, когда на следующий — на работу, открывать самую отвратительную третью четверть в школе. Кажется, ее приближения боялись как ученики, так и учителя. Потому что для учащихся это значило обнуление оценок, открытие второго семестра, долгую-долгую учебу и море контрольных тестов. А для Леши это было огромным количеством планерок по утрам у директора, бесконечное составление учебных планов и двойные факультативы с теми, кто будет сдавать его предмет, как профильный на экзаменах. Ему, конечно, очень повезло, когда декретная ставка, на которую он устроился, подразумевала классное руководство вечно бунтующего 10 «А» и уроки в трех выпускных классах. Но эта школа была на хорошем счету, с отличным финансированием, зарплатой выше той, которую обычно получает простой учитель, а не лицеист, и, к тому же, она была недалеко от квартиры, в которой Макаров жил уже полгода. Через три минуты, пока Леша гипнотизирует деревянную поверхность пола, он наконец-то приходит в себя. Ну, или пытается так думать. Он еще раз отдает себе отчет в голове о том, что Игорю он больше доверять не собирается ни в каком из планирований, потому что это Гром может просто кинуть мяч детям в середину спортивного зала и уйти в кабинет физрука на весь урок, чтобы немного поспать и порадоваться пузырькам в газированной минералке, которая очень спасает. К тому же, у Грома — всего лишь четыре урока на сегодняшний день. А Леше нужно сидеть здесь до трех часов дня, дополнительно позаниматься с отстающими учениками из девятого и, кажется, не умереть от ноющей боли в висках. Потому что бутылка красного вина и пара шотов горячей самбуки хотели оставить в Лешиной памяти неплохой след. Просто включи им какой-нибудь фильм или видео-урок, — слышит Макаров в ушах ночные реплики Игоря, когда тот еще раз хвастается барной стойкой на кухне, кажется, финской, а Леша хочет заказывать такси до дома. — Просто иди ты нахуй, Игорь, — недовольно ворчит Леша сейчас, желая зарыться в свою зимнюю куртку обратно и уйти домой, ссылаясь на плохое самочувствие. Проблема лишь в том, что их директор прекрасно осведомлен о ночных посиделках своих сотрудников. Жаль, что сам не приехал. В школьном кабинете свет слишком ярко бьет по глазам, а отопление выкручено на сто пятьдесят процентов, не меньше. И от этого в восемь утра хочется не сгрызть гранит знаний, а кинуть его в учителя, который бы зазывал быть бодрее и порадоваться тому, что каникулы закончились. Леша встает из-за своего стола, смахивает с боковой меловой доски пыль и настраивает школьный прожектор, чтобы и правда найти какой-нибудь фильм о том, как в Германии принято отмечать Новый год и какие праздники следуют за ним. Перед тем, как все дети ушли на зимние каникулы, они не успели окунуться в культуру немецкого Нового года: потому что те же дети бегали к Леше и слезно просили его закрыть все их хвосты, дабы не портить оценки за первый семестр. Леша их не осуждает — он прекрасно понимает, что эти дети, с родителями, у которых достаток выше среднего, явно запросили дорогущие подарки за высокие оценки. Только они не учли, что несколько новых учителей в начале нового учебного года проведут свою реформу по ведению уроков и оцениванию учеников. Макаров вообще брал свои классы, слыша о них сказки про способность, хорошее знание языка и неконфликтность. А потом попытался провести первый урок в форме разговорного клуба, подвергся эйджизму за свой молодой возраст и понял, что их прошлая учительница — дама сорока лет — явно учила свой немецкий исключительно по текстам каких-нибудь «Tokio Hotel» во времена буйной юности. Даже со всеми минусами, уходить отсюда не хотелось. Леша привык к громкому Игорю, расхаживающему по школьным коридорам в спортивных штанах и рашгарде и ругающемся на старенькую машину, которая стабильно не заводилась по утрам пару раз в неделю. Привык к Юле — невесте Игоря и, по совместительству, школьному психологу, а еще привык к директору — Олегу Дмитриевичу, которого все дети искренне боялись, но на школьных мероприятиях смотрели с восхищением. Оно и понятно, Олег Дмитриевич был похож на греческую статую из Эрмитажа, на которую хотелось пускать слюни, а потом сторониться и надеется, что она не оживет. И к слишком сладкому чаю в столовой Леша тоже привык. — Здаров! — Игорь вваливается в кабинет в половину восьмого, когда Леша сидит за рабочим столом, просматривая вкладки электронного дневника и пытаясь на стикерах записать себе заметки, что именно ему нужно заполнить сегодня обязательно, а что может подождать до завтра, да и до конца этой недели. На Игоре серые спортивные штаны, носки натянутые поверх них, белая футболка с изображением маленькой молнии и расстегнутая кофта в цвет костюма. Он со своей легкой щетиной и растрепанными волосами выглядит, будто проснулся пять минут назад. Но на вид бодро, а Леша надеется, что чувствует он себя так же ужасно, как и Макаров. — Как твое утречко? — Знаешь, было бы куда лучше, если бы я спал часов семь, а не три, — Леша протягивает руку для рукопожатия, и Игорь вкладывает в ладонь младшего учителя пластинку с обезболивающими таблетками. — Ты решил задобрить меня обезболом? Будем считать, что у тебя получилось. — Юля принесет кофе минут через десять, — Игорь садится на край парты напротив Леши, и тот сворачивает окошко браузера с этим несчастным электронным дневником. У Леши на заставке рабочего ноутбука фотография с поездки в Швейцарию. Они рванули туда ровно тридцатого декабря, когда Макаров выбежал после последнего проведенного урока. И кататься на сноуборде в солнечном Санкт-Морице, а потом выискивать подарочные открытки для Пчелкиной, очень и очень ему нравилось. — Ну классно же посидели, скажи. Леша кивает, одергивает полосатую рубашку и поправляет челку, зачесанную на две стороны. Он выглядит даже младше некоторых одиннадцатиклассников, но через пару проведенных уроков все дети стали относиться к нему с уважением. Как минимум, потому что Макаров разрешил обращаться к себе по одному лишь имени для удобного общения на разговорных клубах. И если кто-то подумал, что с Лешей можно подружиться и получить высокий балл за удачно отправленную песню, то ошибся на первом же тестировании. Леша поблажек делать не собирался: хотя бы из-за того, что эти дети учатся в школе с повышенным уклоном на английский или немецкий. И если старшеклассники с девятого по одиннадцатый выбрали прямую дорогу в Мюнхен или Берлин, то стоило бы не просто смотреть, как играет сборная Германии по футболу, а учить язык. К тому же, Леша прекрасно знал, что можно добиться любого успеха, если тратить свое время на образование, а не скроллинг рилсов или фотографий более успешных людей. Он же добился. Четыре года, проведенные в Германии между Кёльном и Штутгартом, возможно, сделали его снобом в определенных вещах, а еще накинули ему проценты к чувству собственной важности и воспитали из Леши циника. Но по возвращении в Россию, в родной Санкт-Петербург, когда Гром первый раз крепко обнял Макарова в знак приветствия в коллективе, его маленькое немецкое сердечко стало таять. Чего не скажешь про сугробы за окном, потому что с декабря месяца никто почти не видел дней без сильной метели или ужасного ветра. — Твои шестиклассники опять подрались в раздевалке, — Юля проходит в класс, аккуратно пронося в руках три картонных стаканчика. Пока Игорь доделывает ремонт на кухне, она категорически отказывается к нему переезжать. Остается в своей винтажной однушке у Финляндского вокзала, зато по утрам привозит неплохой кофе из кондитерской по дороге до школы. Ее короткие светлые волосы аккуратно уложены назад, а простой бежевый свитер на размер больше так и говорит — давай, пройдем в мой кабинет, я сделаю тебе ромашковый чай и ты расскажешь мне о том, что тебя тревожит. — Доброе утро, Леш. Леше остается радостно забрать свой стаканчик с фильтром на Бразилии, предварительно запив подаренную таблетку от Грома водой из кружки, которая стоит на его школьном столе с первого дня работы здесь. На кружке фотопечать с изображением грустного кота, который явно не настроен на рабочий день, и детям это очень нравится. — У них борьба класс на класс с декабря месяца, а я что сделаю? Это началось, когда «Б» проиграли в соревнованиях. И теперь они отыгрываются на «А», скидывая их куртки с вешалок или плюясь бумажными комочками в коридорах, — Игорь с мольбой о помощи смотрит на свою невесту, которая тяжело вздыхает, делает глоток тыквенного латте на миндальном молоке и игнорирует смешок от Леши. — Им нужна teamarbeit*. Леша слышит, как в коридоре за дверью начинают толпиться дети, с каждой минутой приближающегося звонка о начале урока становящиеся только громче и громче. И это автоматически давит на его и без того большого шума больную голову. Может быть, ему удастся включить им фильм и уйти в свою лаборантскую: на самом деле, это просто маленькая комнатка за прожектором, которая предназначена для хранения всех необходимых пособий. Там Леша откопал старые постеры с подсказками о строении немецкой речи, какие-то карты и смешные картинки, вроде культурных мемов. А еще там помещался маленький стол, кресло и высокая напольная лампа. В общем, условия для крепкого сна создавались неплохие, если бы они только подкреплялись тихим классом за стеной. А таких, к сожалению, здесь не водилось. — Тим-что? — Игорь скептически поднимает брови и хлюпает своим капучино с большим количеством сахара. — Ты мне тут давай, без своих умных словечек. — Он предлагает сплотить команду, — Юля мягко улыбается и кивает Игорю на дверь в коридор. — У нас планерка сегодня в три часа, не забывайте. Поговорим с Олегом о том, что детям нужны общие мероприятия, раз перед Новым годом ничего не успели провести. Игорь прыгает с парты, хлопает Лешу по плечу, таким жестом желая ему удачи на первом уроке, и закутывается в свою кофту посильнее. Даже с сильным отоплением ему в этой школе было вечно холодно. В момент, когда Юля разворачивается на пятках, чтобы пройти по узкому проходу между стеной и партами третьего ряда, в класс начали заходить ученики девятого «В». — Встретимся на обеде, — не забывает сказать Игорь, пытаясь успеть за Пчелкиной и попутно здороваясь своим коротким «здрасьте» с учениками. Через три урока, когда часы показывают 11:20, Леша понимает, как сильно он жаждал эту большую двадцатиминутную перемену с походом в столовую. Наверное, он никогда так сильно не думал про недосоленый куриный бульон, булку с огромным обилием сахарной посыпки сверху и горячий чай или компот из сухофруктов. Еда в школьных столовых, конечно, не как в уличных ресторанчиках Кёльна, да и не как в доставках Питера, но — к этому можно привыкнуть. Особенно, когда ты учитель с приличным стажем в недосыпании и недоедании из-за вечной усталости. Леша аккуратно ставит свой поднос на стол, за которым уже сидит Юля, Игорь и Аня — учительница информатики, рассказывающая детям больше про новости и популярные блоги, чем про языки кодирования и работу с таблицами в Exel. Она в широкой клетчатой рубашке и с высоким хвостом сегодня выглядит немного скучающей и уже уставшей от детей: наверное, как и все остальные из учительского состава. И с таким же видом она ковыряется вилкой в своем винегрете, иногда пытаясь наколоть кубик свеклы острием прибора. Сейчас обеденное время у старших классов, которые толпятся в буфете со сладкими булочками, шоколадками и коробочками соков. Им еще не продают ту еду, которую могут себе позволить учителя, но иногда Юля помогает девочкам-старшеклассницам со своими вечными диетами купить капустный салат. Потому что лучше она лишний раз встанет в очередь за салатом, чем будет разбираться в психологических проблемах и начинающейся анорексии среди старших классов. Леша съедает первую ложку бульона, с довольным видом откидываясь на спинку стула, и вслушивается в разговор коллег. — Олег Дмитриевич придумал какой-то досуг для старших классов, но о мелких мы должны подумать сами, — Юля грызет кусочек сыра, отставив тарелку с овощным салатом в сторону, и посматривает в сторону особо шумных классов, которые за столом пытаются разделить порцию параллели, потому что те от нее отказались. — Через полчаса должен прийти какой-то представитель очередного кружка. Вряд ли дети этим заинтересуются, если это нельзя монетизировать. — Монети-что? — Игорь хмурится, доедает последние ложки супа и тянется за горячим, состоящим из слипшихся макарон и мясной котлеты. Если в ней есть мясо, а не один сплошной хлеб и соя. Но ему, наверное, все равно, потому что просто так кинуть мяч детям в центр спортивного зала не получилось. Пришлось показывать им волейбольные подачи и не получить мячом по собственной голове. — Иногда я вас совсем не понимаю. Аня тихо смеется, листает чаты в телеграмме длинным ногтем и убирает от себя тарелку с винегретом в сторону окончательно. Леше кажется, что он вообще ни разу за время в школе не видел, чтобы она ела, как человек. Она только деланно пьет воду с лимоном или пакетированный кофе, который заваривает сама. И это ее выражение лица — Леша искренне не понимает, стерва она или адекватная девушка, с которой можно по-дружески пообщаться. Голова перестала болеть недавно, но хочется спать так же сильно, как и попросить поваров не лить в куриный бульон литр подсолнечного масла. От этого привкуса начинает тошнить, и Макаров убирает тарелку от себя подальше. Теперь их центр стола напоминает какую-то странную картину. Лучше он поест вредных углеводов, чем будет вымаливать у медсестры активированный уголь. — У меня следующий урок у одиннадцатого «Б», вы зайдете? — Леша откусывает от булки маленький кусочек, и сахарная посыпка падает на его брюки за пару секунд. На пальцах остается не очень приятный липкий слой и от этого граненный стакан с чаем брать совсем неудобно. Но у Юли с собой, рядом с телефоном, лежат влажные салфетки и баночка антисептического средства. — Guten tag! Леша здоровается, едва ли успев проглотить очередную дозу углеводов. Он поворачивается в сторону девочки из девятого класса, которая стабильно выкрашивает волосы в светло-розовый и подбирает себе костюмы исключительно под вид школьницы из Южной Кореи. В их школе нет определенного дресс-кода, да и за цвет волос уже давно перестали буллить детей. Лиза, так ее зовут, неловко мнется, получая на себя внимание не только Леши, но и остальных учителей. Урока у ее класса у Леши сегодня нет, поэтому он спокойно ждет вопрос в свою сторону и старается не смотреть недовольным взглядом за прерванный диалог. — Хотела поздравить Вас с прошедшим Новым Годом! Мы с семьей на каникулах были в Австрии, благодаря Вам я смогла пообщаться там с ровесниками, спасибо большое, — она широко улыбается и достает из рюкзака, на котором прикреплены деревянные значки из каких-то аниме, о которых Леша и не слышал, большую плитку шоколада и крафтовую открытку. Из Австрии — Леша видел такие, когда ездил туда от университета. — Всегда пожалуйста, — Макаров улыбается, и, когда девочка убегает к своему классу, поворачивается обратно к коллегам. Игорь по-хозяйски забирает шоколадку, пытаясь найти хотя бы одно русское слово в ее составе. — Так что ты говорила? — Приведу к вам представителя кружка. Там что-то творческое, выпускники из «Б» такое должны оценить, — Юля с интересом смотрит на уведомления в своем смартфоне и ловко печатает ответы. У нее немного смазались стрелки на глазах за день, щеки съели тональный крем, но Пчелкина все еще выглядит куда живее, чем все остальные. Откуда в ней столько энергии и энтузиазма, пока не узнал никто. — Мне пора бежать, он уже у Олежи. Она выпрыгивает из-за стола, попутно говоря Грому о том, чтобы тот унес и ее тарелку. Он, дожевывая макароны цельным куском, просто кивает и смотрит на свои наручные часы. Леше бы тоже следовало собираться и вернуться в класс, чтобы найти подросткам какой-нибудь мультик или, возможно, даже первую часть Гарри Поттера с немецкими субтитрами, чтобы дожить этот день в полном спокойствии и гармонии с самим собой и своей совестью учителя. 11 «Б» класс очень своеобразный. Будучи школьником, Леша никогда не видел такого дружеского и сплоченного коллектива, который бы общался вне стен общеобразовательного учреждения. И их общение не ограничивалось одними лишь вопросами, вроде «а что нам задали?» или «скиньте ссылку на гдз», они правда общались, ходили на общие мероприятия и стояли друг за дружку горой. Может, с немецким у них все было не так славно, но ребята искренне готовились к ЕГЭ и думали о том, чем хотят заниматься после школы, а не о дипломе для галочки и успокоения родителей и бабушек. И этому классу хотелось взять от жизни как можно больше. Пойти осенью в парк собирать листья, как активисты? Да. Подготовить праздничный концерт ко дню учителя? Еще раз да. Поехать на экскурсию в Карелию перед Новым годом? Ладно, это бы всем пришлось по душе. Даже Леше понравился этот Рождественский поезд, как будто он едет в Хогвартс, горячий чай и истории учеников про прошлые уроки немецкого. Лешу они, кстати, тоже слушали с большим интересом. Он рассказывал им про то, как поступил в университет Кёльна, как жил на два города — между общежитием и маленькой квартиркой в Штутгарте, как стажировался в частной школе для немцев, мечтающих выучить русский язык, и как много ездил по Европе на автомобиле. Он жил очень-очень насыщенной жизнью, что и продолжает делать сейчас. И это большое «ого», когда он упоминает о детском доме на краю Питере, рваной ветровке и голодных годах. — Bitte sagen sie mir, dass es heute keinen test geben wird*, — когда за партами начинают собираться ученики, Леша убирает красивую подаренную открытку в свой планер. Влад со своими безбожно выбеленными волосами, торчащими во все стороны, проходит в класс чуть ли не самым последним, когда вот-вот прозвенит звонок. Он сидит на последней парте и иногда позволяет себе больше несоблюдения субординации, чем остальные. За что всегда получает подзатыльник от Юли, которая трясется за свои высокие баллы. — Почему все учителя в первый день решают сделать тест? Леша усмехается, поправляет воротник рубашки и щелкает компьютерной мышкой, чтобы ноутбук вышел из спящего режима и ученики увидели подготовленный фильм. Он нашел «Хранителей снов» на немецком языке: признаемся, он и сам не против полюбоваться Ледяным Джеком и его харизмой. — Боже! Я всегда плачу от этого мультика, — с конца класса грустно пищит Лера, которая очень здорово поет на английском и немецком, а еще играет на укулеле. Женя — учитель английского, с которым Леша любит засиживаться в учительской до вечера и проверять контрольные, потому что тот крайне интересный собеседник, всегда ее отправляет на олимпиады и творческие конкурсы. — Я умру. — Думаю, за сорок минут мы не успеем дойти до этого, — Леша широко улыбается и клонит голову. В коридоре раздается громкий звонок, оповещающий о начале урока, и все ребята смирно расходятся по своим местам. Отсутствие тестирования в первый день их сильно радует, а значит отвлекать и провоцировать преподавателя они точно не будут. — «Die Hüter des Lichts». Wir schauen und machen keinen lärm.* Он театрально подносит палец к губам, включает прожектор и кивает Никите, который сидит практически у выхода и, по совместительству, около выключателей. На удивление, никто не лезет в свои телефоны, чтобы провести время не только за просмотром мультфильма; они все смотрят на экран, девочки перешептываются, обсуждая, какой цвет волос идет Джеку больше — русый или серебристо снежный, а Леша опирается щекой о ладонь, выставляя руку на локоть, и вспоминает, что такие волосы видел только лишь у одного человека в своей жизни. Ну, за исключением Влада из его класса — они лежат по-другому. И это как-то неприятно колит сердце, совсем чуть-чуть. Странно, что он вообще об этом вспомнил, потому что Питер хоть и не дает стереть память о жизни до Германии, но ощущения скорого пиздеца не прибавлялось. У Леши — хорошая работа, есть постоянный проезд в Германию и дела с личной жизнью обстоят отлично, тогда в чем сейчас проблема? Скорее всего, он просто устал и мозг ищет, за что бы такое грустное зацепиться. На экране, на двадцать третьей минуте, Пасхальный Кролик и Джек впервые впадают в словесную перепалку и взаимную неприязнь, а в дверь класса кто-то аккуратно стучит. Этот стук Леша ни с чьим не спутает, потому что такой тактичностью обладает только Пчелкина. К тому же, она обещала привести кого-то, кто разнообразит жизнь учеников в непростой и длинной четверти. — Ребята, здравствуйте! — Юля заходит первая, оставляя в коридоре высокую фигуру в голубом свитере. Пчелкина остается стоять у боковой двери, выжидая разрешение от Леши продолжить свой монолог, но натыкается на просмотр мультфильма и понимает, что ни от чего важного их не отвлекла. — Надеюсь, вы хорошо отдохнули в каникулы. Я к вам с хорошими новостями: наш директор договорился с одной творческой студией о том, чтобы вы смогли поучаствовать в ней сами. Думаю, многие из вас знают о «Каморке», — она забавно морщит нос, пытаясь в голове прокрутить, как вообще такое название набрало популярность. — К нам в гости пришел ее непосредственный руководитель, чтобы немного вам о ней рассказать, дать визитки и пригласить на пробы, которые будут уже… в эту субботу! По классу ползут обсуждения, наполненные неподдельным интересом и воодушевлением. Оно и понятно, здесь большая часть учеников либо играют на музыкальных инструментах, либо занимаются корейскими танцами, либо планируют быть будущим Сашей Петровым в мире кино. А тут Юля Пчелкина со своим бодрым видом и новостями о пробах. — Алексей, с Вашего позволения, я вернусь к себе в кабинет, а наш молодой человек все расскажет, хорошо? — Юля миловидно улыбается, смахивает с бежевого свитера невидимые пылинки и хлопает в ладоши. Ее обожают все ученики, и это оправданно. — Дети, всем хорошего дня! Она выходит из класса, когда Леша кивает и отвлекается на чат в телеграмме, где Гром пишет что-то про очередную драку учеников шестого класса, явно пересмотревших нашумевший сериал о подростковых группировках. И Игорь подкрепляет их итоги драки фотографиями с порванным рюкзаком какой-то девочки, где теперь принт «Леди Баг» развалился пополам, разбитым стеклом в спортивной раздевалке и синяком под глазом одного из пострадавших. И это у них планерка еще только впереди. Леше хочется смеяться, но он вспоминает, что в классе чужой человек. Который сейчас боком стоит к нему в своем голубом, на вид очень мягком свитере с какими-то надписями, в рваных джинсах (и это зимой) и с чуть кудрявыми русыми волосами. С этого ракурса он напоминает Леше очередного одиннадцатиклассника, и его мнение остается таким же ровно до того момента, пока этот одиннадцатиклассник не начинает говорить. — Всем привет! Надеюсь, что мой монолог будет не менее интересным, чем просмотр «Хранителей снов», — он держит в руках стопку флаеров, стоит уверенно и, судя по интонации, широко улыбается. — Меня зовут Кирилл, и я являюсь руководителем «Каморки». Если вы читали «Золотой ключик», то правильно поняли пасхалку. Наверное, если бы Леша стоял, а не сидел за столом, то давно бы упал. Здесь отопление выкрутили сильнее или это только одному ему становится плохо? Хочется думать, что это не реальность, а какой-то странный сон. Такой, который снится после просмотра авторского кино, типа «Солнцестояния» или еще чего похуже. Ну, или, на худой конец, хочется думать, что это новогодний пранк от Димы Дубина, который готовил эту шутку полгода. Потому что Леша, вернувшись в Россию, ждал от друга именно такой подставы. Но Дубин ни слова не проронил про Кирилла: Макарову даже показалось, что никакого Кирилла и не существовало по-настоящему, потому что о нем не было буквально ни-че-го. А сейчас он видит его здесь — в своем, блять, классе. Его, который весело общается с учениками, подмигивает девчонкам и отвечает на вопросы про репертуар своей мастерской. — Scheisse*, — тихо выругивается Леша себе под нос, но это успевает услышать Матвей с первой парты, который в немецком языке, в особенности в слэнговом, как рыба в воде. Он с удивлением смотрит на своего учителя, открывает рот, чтобы сказать что-нибудь в ответ или, как минимум, уведомить своего соседа по парте об услышанном, но Леша вовремя щурит глаза в строгости. В то же время, он чертовски напуган ситуацией. И внимания к самому себе привлекать не хотелось. Как будто Кирилл не видел его, заходя в класс. А, может, не узнал? — Я освобожу тебя от домашки на неделю, если ты никому не скажешь. Матвей кивает несколько раз, изображает жестами, что зашивает собственный рот, и направляет все свое внимание на Кирилла. — Алекс рассказывал, как ходил в современные театры в Германии, кстати! — о, Боги, Маша, за что? — А ты был в Германии, Кирилл? Она крутит свои рыжие локоны на палец, стреляет глазками с неровно нарисованными стрелками в Гречкина, а тот странно ведет плечами и сдержанно усмехается. И Леше хочется вжаться в стол, чтобы его здесь не нашли. Или спрятаться в один из ящиков, где у него лежат хлебцы с прошлого года и сломанные ручки. — Алекс, значит? — нет, нет, нет. Кирилл разворачивается корпусом, наконец встречаясь с Лешей своими яркими глазами, скрытыми под толстыми линзами очков. Он выглядит, как хипстер с подростковых пабликов. Совсем-совсем не похож на того мажора, которым был когда-то. Нет ни белых волос, ни золотых украшений. Просто уютный Кирилл, просто с кудрявыми волосами и пухлыми, будто бы зацелованными губами, который тасует свои флаеры, как когда-то Олеся тасовала карты. — Кирилл. Приятно познакомиться! Надеюсь, что Вы позволите украсть у Вас парочку талантливых ребят для искусства? Как хорошо ты играешь, Гречкин, — думает Леша остатками своего разума вне тумана, когда сдержанно кивает и проглатывает подкативший к горлу ком волнения. Ему нужно думать о том, что у него есть в настоящем сейчас: прекрасная работа, прекрасные друзья, прекрасные люди в окружении. И прекрасный Кирилл, который так сильно понравился детям. — Как здорово! — радостно верещат подростки, рассматривая флаеры и визитки. Они сразу же забивают в свои контакты телеграмма номер Кирилла для связи, когда он раздает оставшиеся листочки по партам и подходит к входной двери, так и не подойдя к парте самого Леши. — Тебе прям можно написать? А я видела его инстаграм пару лет назад! Да-да, это тот самый! Божечки, какой он красивый! А вы видели, какие тачки у него есть? Шум со сторон всего класса бьет Леше по голове. Он не может сосредоточиться на том, что было до начала урока и что случилось потом. Какая-то Юля Пчелкина, небесные свитера и противный вкус куриного бульона. Наверное, его вот-вот стошнит. И он резко поднимается из-за стола, когда Кирилл открывает дверь в коридор. — Можно, но это мой рабочий номер, я отвечаю только по вопросам театра, — Гречкин игриво подмигивает девчонке, которая задает этот вопрос, явно намекая на то, что отвечает он гораздо чаще. А та только и рада влюбленно вздохнуть и сразу же поставить ему лайки на все-все фотографии. Леше непременно хочется спросить ее по прочитанной книге, которую он задал на каникулы. Самый сложный вопрос на самом сложном немецком языке. — Мне пора, был рад с вами всеми познакомиться! Он закрывает за собой дверь, и Леша осторожно выходит из-за своего рабочего места на ватных ногах. Будет крайне неловко споткнуться о собственные кеды или выставить субтитры на свое лицо, чтобы у учеников был очередной повод для сплетен. Поэтому он очень старается сохранить самообладание, но черт знает зачем хочет пойти и догнать Кирилла, пока тот не ушел. Сколько же они не виделись? Четыре года. — Матвей, включи продолжение на ноутбуке, пожалуйста, — он прочищает горло, кашляя в кулак, и проходит вдоль третьего ряда по стене. — Мне нужно поговорить с этим молодым человеком. — Uber das theater?* — шутит Маша, явно закладывая в вопрос какой-то подтекст. Но Леше, на самом деле, поебать на все подтексты, когда он пережил вот такое. Он хлопает дверью не специально, выходит в коридор и пытается глазами выцепить фигуру, которая только что была здесь. Почему-то Макарову казалось, что Кирилл будет ждать его у окна, прислонившись поясницей к школьному подоконнику и сложив руки на груди, со своим взглядом «не ожидал, да?». Но здесь нет никакого Кирилла, никто не смотрит на Лешу с осуждением и напоминанием о большом предательстве. Есть только один Леша и Юля, которая выходит из своего кабинета по-соседству, широко улыбаясь и отшучиваясь кому-то вглубь своей маленькой комнаты. И этот кто-то до боли знакомо смеется, а потом стучит чашкой из подаренного Пчелкиной сервиза о блюдце. — Ты в порядке? У тебя вид, как будто ты приведение увидел, — Юля обеспокоенно кладет руку на плечо Леше, и он дергается от неожиданности. Отчасти, он и правда увидел приведение. — Хочешь чаю? Мы с Кириллом обсуждаем его первые впечатления о нашей школе. Он, кстати, уже сказал, что твой класс ему понравился больше всех. — Нет, я… у меня урок, вообще-то, я вышел позвонить, — Леша тычет пальцем на карман брюк, где даже телефона нет. И Юля хмурится, задумчиво сводит брови, но ничего ему не говорит. — Не спрашивай, пожалуйста. Она понимающе поджимает губы, гладит по плечу очень осторожно и дает Леше возможность чуть-чуть подышать полной грудью, явно нуждаясь в собственном успокоении после чего-то, о чем Юля и не знает. Она просто рядом, чтобы помочь. — Через урок планерка у Олега, — напоминает Пчелкина, стараясь перевести тему. А Леше уже не хочется ни на какую планерку, ему хочется уехать домой и рассказать Дубину о том ужасе, который случился. — Могу принести успокоительное, ты выглядишь, как олицетворение тревожности. Леша невесело усмехается и отрицательно качает головой. Он просто умоется в туалете и придет в себя, ему же все равно, да? — Все в порядке, — он с благодарностью улыбается Юле и делает шаг назад, в сторону школьных уборных с кривыми раковинами и мокрыми половыми тряпками под ними. — Просто мой год начался очень интересно. Надеюсь, что это был максимум из всего странного, чего стоило ожидать, — додумывает Леша, когда Юля скрывается в своем кабинете, за его дверью доносятся крики Санты-Клауса на немецком, а сам Макаров направляется в дальний угол коридора.