заря

давай жить хотя бы до первого дня весны*

Леша стягивает наушники с макушки головы, когда подходит к Стрелке на Ваське, где они договорились встретиться с Димой. Он слышит, как все еще прокручивается пара песен из его плейлиста, смахивает приложение музыки из рабочих и выключает блютуз. Нужно написать Дубину, потому что они даже не обговорили конкретную точку встречи. Леша после работы, его смена была до трех, но с Димой они не виделись уже недели две, потому что их графики — абсолютно полярные друг другу вещи, которые сопоставить крайне сложно. Дима работает свои честные пять/два, а Леша работает — ну, Леша работает. И совсем не жалуется, честно говоря, потому что работа бариста ему очень нравится всеми своими плюсами в виде бесплатного кофе, списанных десертов и интересных постоянных гостей. Дима когда-то таким же был — постоянным гостем, пытаясь первое время вымолить себе фильтр-кофе со сливками. Леша тогда еле держался, чтобы его лоб не выдал субтитры, по типу «либо Вы заказываете адекватный кофе, либо сходите к кофейному автомату на ближайшем вокзале». Хорошо, что лоб Леши прикрывается челкой, а Дима вполне себе обучаемый новому человек. — Надо же! Он ходит куда-то кроме работы и квартиры, — Леша оборачивается на звук со стороны и сталкивается через минуту с крепкими объятиями старшего друга. У Димы светлые волосы искрятся на теплом июльском солнышке, на широкую улыбку вот-вот начнут любоваться девочки с берега, пришедшие ради фоток у воды, а сам Дима весь такой легкий и живой, что хочется брать с него пример. — Надо же, в полиции ввели курсы повышения юмора? — усмехается Леша, когда делает шаг назад. Они интуитивно начинают путь до ближайшей лавочки, куда Макаров сможет забраться с ногами и обсудить все последние новости. Сейчас от него пахнет кофейными зернами и дезодорантом, сердце бьется чуть-чуть быстрее нормы, но завтра у него целый выходной. Он сможет выспаться, почитать и… — Ты завтра опять работаешь? — Дима присаживается на белую лавочку с видом на сквер и историческое здание Биржи, щурится от солнца, а Леша достает из шоппера солнцезащитные очки и цепляет их на переносицу. Он отрицательно качает головой на вопрос Димы и, признаем, не расстроится, если тот предложит какое-нибудь интересное мероприятие. Последние свои недели июля Леша и правда провел в одном лишь маршруте «дом-работа-дом» из-за большого количества дополнительных смен. Но у него учебный год вот-вот начнется, ему необходим большой финансовый запас в кармане на первое время адаптации и… и все, о чем он думает, это подготовка к учебе и идеальный баланс в эспрессо по утрам. Леше хочется быть лучшим всегда, потому что он привык быть таким. И Леша знает свою значимость. Может быть, даже чересчур, и вообще это редкость, чтобы из самого простенького детского дома на окраине Питера выходили такие подростки, как Леша. С огромными амбициями и не меньшим размером чувства собственной важности. Но Леша поэтому и важен, раз такой один. — Отдыхаю, вообще-то. У меня три смены подряд с понедельника по среду, но в среду я выхожу только со второй половины дня, потому что… А что, кстати? Он вовремя одергивает поток собственных мыслей, явно отходя от темы вопроса Димы. Тот начинает копаться в своем телефоне и открывает страничку одной из социальных сетей с яркой афишей. О том, что Дима Дубин — лейтенант полиции — заинтересовался театром, Леша слышит впервые за весь их год общения. Научные конференции, слеты по повышению квалификации, спортивные мероприятия — да, бары и клубы — сомнительно, но чтобы театры — точно нет. — Завтра театралы из СПбГУ устраивают день открытых дверей, ставят «Сон в летнюю ночь». Это вроде для того, чтобы привлечь осенних студентов к насыщенной студенческой жизни, — Дима смотрит в сторону Биржи, а Леша рассматривает буквы на афише и незнакомых ему людей. — А разве кто-то из нас собирается поступать в СПбГУ? Давай подумаем: я — нет, потому что поступил далеко не в СПбГУ, ты? Дима, дорогой, ты собрался уйти из полиции, чтобы снова стать студентом? Леша получает шутливый удар кулаком в предплечье за свои смешки, а Дима блокирует экран телефона и шумно вздыхает. Он тянется руками вверх для разминки в своем горчичном поло и поправляет очки. — Придурок, — резюмирует Дима, когда Леша поджимает коленки к груди и обхватывает их руками. У него на левом черном вансе пятно от кофе, но эти кеды он считает сугубо рабочими. — У меня там друг выступать будет, приглашал посмотреть. Я до этого не попадал на его постановки, а тут он даже участие в режиссуре проявил. — Что за друг? — Леша хмурится, пытаясь в голове выстроить визуал всех друзей Дубина, которые: а) студенты и б) студенты-театралы. В сквере перед ними компания из девочек расстилает клетчатый плед и достает фрукты, видимо ради фотографии эдакого летнего пикника, громко смеется и размахивает своими длинными цветастыми платьями. Леша фокусируется на одной из них — с забавными лентами в волосах и с белыми ажурными носками. — Знаешь Кирилла Гречкина? — вырывает его из сосредоточения Дима. Он печатает что-то в телеграмме, смотрит на наручные часы и поворачивает взгляд на Лешу. — Это тот, который мажор? — хмыкает Макаров. Как Дима и Кирилл являются друзьями, для Леши все еще загадка, которую он не разгадал за целый год. Дима — простой, искренний и без короны на голове. А вот Кирилл — тот человек, которого в Питере знают очень многие. И вроде бы за ним не наблюдалось сильно диких выходок в последнее время, но Леша отчетливо помнит, как читал статьи про пьяные разъезды на спортивной тачке, разборки в клубах и богатенького отца, который от всего отмажет. Единственное, что Леша знает из адекватного, так это про стабильную учебу Гречкина в СПбГУ на экономическом. Но чтобы театр? Как бы — ого. — Он не… Не вкладывай в это понятие столько отвращения, — Дима облизывает губы и встает с места. — Прогуляемся? Хочу кофе. Леша изображает, что его тошнит, но с лавочки встает и отряхивает свои джинсовые бриджи от невидимых пылинок. — Мы с Кириллом давно не виделись, хочу его поддержать. К тому же, он обещал забить места в первом ряду, — они спускаются в сторону воды, и Леша делает глубокий вдох влажного речного воздуха. Он прячет руки в карманах, выглядит, как будто ему скучно от всего в этом мире, но молча шагает по гальке бок о бок с Димой. — Окей, — Макаров пожимает плечами и пинает какой-то камушек носком. — Но если я усну, тебе будет очень неловко перед своим другом-не-мажором на твоем-первом-ряду.

ххх

В кофейне заканчивает играть плейлист с инди-музыкой, Леша шумно вздыхает от усталости и решает переключить музыку на какой-нибудь легкий фонк. Вряд ли сегодня будут новые гости, потому что стрелка часов показывает уже двадцать минут девятого. До конца рабочего дня остается сорок минут, кухня закрывается еще в семь, а у Леши к закрытию смены почти все готово. Остается промыть группу в эспрессо-машинке, пересчитать кассу и спокойно отправиться в сторону метро. Он шумно нажимает по экрану планшета пальцами, выискивая нужную песню, развязывает фартук и цепляет его за настенный крючок. Завтра с самого утра он опять один в смене, если не считать повара, а вчера в это время он стоял перед СПбГУ, докуривая сигарету и обсуждая с Димой театральную постановку, которая ему даже понравилась. «Сон в летнюю ночь» оказался не чем-то душным, сидения были удобными, а актерский состав Леше понравился своей современной подачей и, не будем скрывать, харизмой парочки главных персонажей. Дима смотрел завороженно, пихал Лешу локтем на особо важных моментах и на не особо важных, но где каждый раз появлялся Гречкин. И в этой постановке Кирилл Леше не показался каким-то мажористым козлом, который нарушает все правила и гуглит, как застегнуть кошелек, в который, вот незадача, не помещается вся его наличка. У этого Кирилла были мягкие на вид волосы, светлые добрые глаза и роль, которой хотелось сопереживать. Леша хлопал вместе со всеми зрителями, а потом проклял несколько раз вслух Диму за то, что им необходимо ждать Кирилла у входа, когда на улице внезапно похолодало. Дима громко болтает о важности таких постановок и о важности актуализировать весь классический материал на современный лад, когда Леша кутается в свой красный свитшот и постоянно поправляет челку. Ему бы выпить чаю с лимоном, принять горячий душ и уснуть крепким сном до утреннего будильника. — А почему ты не написал, что будешь ждать? Тут же отвратная погода, — Кирилл по ступенькам спускается так же эффектно, как и двигается по сцене. Он на ходу застегивает коричневую спортивную кофту, поправляет рюкзак на плече и успевает в зубах держать сигарету, которую он явно достал до выхода из университета. — Я скучал! Он крепко обнимает Диму, а Лешу сносит волной приятно пахнущих духов и харизмы. Макаров неловко мнется в стороне, не зная, куда деть все свои руки и всего самого себя, пока наблюдает за встречей очевидно хороших друзей. — Нам очень понравилась постановка, — Дима кивает в сторону Леши, и Кирилл зависает на пару секунд. Леша всеми частичками себя чувствует, как его сканируют светло-голубые глаза снизу вверх и обратно, а потом ему протягивают руку. — Кирилл, это Леша. Леша, это Кирилл. — Любишь театр? — Леша пожимает руку и глаз не сводит с Гречкина, выжидая словить какой-нибудь подвох. Но Кирилл просто поджигает сигарету, свободной рукой что-то печатает в телефоне и совсем не выглядит козлом. — Нет, вообще-то, — честно отвечает Макаров, и это заставляет Кирилла усмехнуться. — Но мне понравилось. За их пятнадцатиминутное общение, пока Леша не пошел своим шагом до ближайшей станции метро, а Кирилл и Дима не уехали на машине в их сторону, Макаров так и не нашел подвоха в поведении Гречкина. Да, возможно, часы на его запястье стоили гораздо больше десяти тысяч, спортивный костюм очевидно новенький и не из массмаркета, а светлые волосы уже не казались мягкими из-за количества лака. Но он все еще выглядел, как человек: обычный такой парень, чуть старше самого Леши. А еще явно горел тем, чем занимается, потому что рассказывал о косяках в режиссуре. И это было странно. Еще страннее было только то, что Кирилл подписался на страничку Леши, когда тот переступил порог своей маленькой однушки на Приморской. — Это просто странное совпадение, — в тишину помещения проговаривает Леша для самого себя, когда его уши начинают предательски гореть, а в колонках звучит какой-то мэшап с фразами из аниме. Он для видимости бурной работы протирает тачку специальными салфетками, проверяет чистоту питчеров и пересчитывает бутылочки с сиропами. У него на сменах всегда все идеально расставлено, нет ни одной крошки даже в самую дикую запару, а в баночке для чаевых всегда насчитывает приятная сумма под закрытие. Леша — ужасно самостоятельный и ужасно достает сам себя какой-то выдуманной плашкой идеальности. — Еще открыто? О, кайф, — слышит Макаров со стороны входа, а не из колонок. В помещение пробегает холодный ветерок с улицы и тяжелыми шагами к стойке кассы подходит Кирилл. — Привет! У него яркая рубашка с коротким рукавом и принтом черепов, зачесанные волосы, куча колец на длинных пальцах и гриллзы на клыках, которые видно, когда он улыбается. А улыбается он с того момента, как переступил порог. — Решил заехать, видел твои истории со смены сегодня. Я тут часто бываю и… Что, я в чем-то испачкался? — он много и рвано жестикулирует и быстро говорит. Обводит пальцем свое лицо, когда замечает немного обеспокоенный и удивленный взгляд Леши. Макаров даже поздороваться не успел, как и осмыслить происходящее. — Привет? — с нескрываемым вопросом наконец здоровается Леша и нажимает на разблокировку приложения для принятия заказов. — Я почему-то подумал, что тебе Дима рассказал, а не истории. Кирилл прыгает на барный стул и складывает пальцы в замок, вытягивая свои длинные руки чуть ли не до Леши. Он оценивающе обводит помещение взглядом, тихо подпевает в такт музыке и возвращает внимание к Макарову, снова улыбнувшись. — А должен был? В его тоне это звучит, как «а что ты сказал Диме про меня, раз Дима должен был сдать мне твое место работы?», и Леша старается игнорировать этот факт. Либо это так, либо у него от усталости едет крыша. — Нет, я просто… — Макаров потирает переносицу пальцами и считает в голове до трех, чтобы вернуть свое былое самообладание. Это всего лишь Гречкин. — Ты сказал, что часто здесь бываешь, но до этого сюда не заходил. Кирилл вот так просто пожимает плечами и смотрит в сторону меню. А Леша понимает, что ровно в девять домой не уйдет, раз ему нужно будет перемывать чашки, питчер и саму тачку. И если до этого момента Леша смотрел только на ту тачку, которая в простой речи — эспрессо-машинка, то сейчас за окнами замечает желтенький спортивный порш. Все еще мажор. — Что посоветуешь? — Кирилл кивает на листок с сезонным летним меню, а Леша делает музыку тише. — А что ты любишь? Кирилл усмехается и выкладывает телефон на стойку рядом с собой. У него на блокировке экрана Леша замечает общую фотографию с театралами, и это как будто бы должно дать Гречкину +1 балл к человечности. — Виски, вообще-то, — Леша удивленно выгибает брови и собирается ответить, но его немое «о» снова перебивают. — Но доверюсь твоему вкусу. Леша молча кивает, пробивает в приложении эспрессо-тоник, чтобы не заморачиваться с молоком, на самом деле, и разворачивается спиной. Он старается игнорировать четкий взгляд куда-то себе между лопаток, печатает сообщение Диме с текстом «у меня тут твой гречкин» и концентрируется на музыке. — На мой вкус, я не хожу по кофейням под закрытие, чтобы не доставать бариста, — шипит Макаров себе под нос, недовольно морща нос. — Надеюсь, я не поздно? — сразу же прилетает вопрос от Кирилла, когда Леша щелкает по кнопке группы на эспрессо-машинке. — Вы до десяти? — До девяти, — Леша понимает, что он готовит без фартука. Это нарушение рабочего этикета, но ему, на самом-то деле, наплевать. Он сегодня не успел поесть и мечтает стащить свой стаканчик крем-супа домой, чтобы с радостью съесть его за просмотром видео-урока. — Все окей, мы работаем до последнего гостя. Кирилл кивает, стучит пальцами по столешнице и деланно рассматривает заведение. Ему тишина не кажется неловкой, а Леша явно не в своей тарелке. — Хочешь, подкину тебя домой? От Дубина виднеется уведомление, состоящее только лишь из «???», а Леша искренне не понимает, когда они с Кириллом успели стать лучшими подружками. — Я на метро, спасибо, — стараясь держать фильтр в голове между обычным тоном и язвительным, отвечает Леша, протягивает пластиковый прозрачный стаканчик и вбивает стоимость на терминале. Кирилл в сторону терминала даже не смотрит, когда ловко прикладывает телефон до характерного звука «оплачено». — Надеюсь, я угадал с твоим вкусом тоже. Кирилл кивает, встает с места и убирает телефон в карман широких брюк. Он ловко цепляет спадающие гриллзы языком, не нарушая зрительного контакта, и Леше хочется вжаться в стену или стать одной из бутылочек со сладким сиропом. Когда он со своим стаканчиком кофе доходит до выхода, тормозит и разворачивается на пятках, одной рукой открывая дверь на улицу. Кирилл с характерным звуком отпивает холодный кофе, смотрит на одного лишь Макарова и звенит кубиками льда. — Да, определенно в моем вкусе, — на прощание говорит Гречкин, выходя из кофейни на улицу и пропадая за дверцами своей машины. Леша наклоняется вперед к столешнице, позволяя себе положить голову на деревянную поверхность и издать что-то среднее между стоном и писком. Это какой-то сюрреализм, Боже.