Любимица Вечных. Танец первых искр

      Алиса вернулась домой к девяти вечера. Вся семья уже была дома — Татьяна вязала, отец пил чай и листал новости на ноутбуке, а Сима игралась с ленивым Зевсом. Студентке почти с порога сказали, что не ждали «так рано» — разве она не собиралась праздновать с Варей? Алиса почти честно ответила, что ушла прежде, чем пришёл Коля, чтобы не быть третьей лишней в обществе голубков, да и телефон у неё разрядился, а Варина зарядка ему не подходила. Телефон Снежовой взаправду держался на двадцати трёх процентах и просился на провод.       «Интересно, — пронеслось в голове Алисы, когда она ставила телефон заряжаться, — как бы они отреагировали, не лежи на них заклятие, на правду? Пап, Тань, я была у подруги, а потом встретилась с наставницей-ведьмой, познакомилась с главой Оплота Добро-кого-то-там из другого мира, получила погоняло и дала название группировке волшебниц, обязанных спасти тот самый другой мир от злого-злого императора с красивым именем, и нет, я нисколечко не пьяна и вполне в адеквате! О, я же ещё не сказала, но вы лучше сразу сядьте. Жизнь у меня теперь, как в мультике!» Алиса, думая так, усмехнулась под нос, огорчаясь, что не может рассказать всю правду. Если раньше она всё ещё сомневалась, что в забывчивости Серафимы виновата магия, то сегодня сомнения отпали. После ухода Иллариона, исчезнувшего в красно-коричневых сполохах, Илона осведомилась, пытались ли её подопечные что-то рассказать родственникам или друзьям. Никто, даже Алиса, не признался в подобном, и тогда Илона сказала:       — Даже если пытались, теперь вам тем более не следует этого делать. Сказать по правде, я подстраховалась, поэтому теперь на вас лежит заклинание, влияющее на окружающих. Вас не будут слышать, если вы решите рассказать правду, а те, кто знает её, забудут ваш рассказ. Не стоит вовлекать в государственные распри другого мира обычных явцев, особенно если это ваши родственники и друзья. Так будет правильно.       Алиса растянулась на постели. Прохлада подушки приятно коснулась шеи. Сегодня был жутко длинный день. Календарь над кроватями упорно показывал октябрьскую страницу с отмеченным числом из единицы и четвёрки, как и с утра. Интересно, надо ли запомнить, что кутерьма началась даже меньше недели назад? На следующее девятое октября Алисе стоит быть готовой к личному празднику — дню, когда что-то пошло не так! Уже в который раз в её жизни, но теперь это «не так» было поистине феерическим. И вот вопрос: доживёт ли она вообще до этого девятого октября? Пока что всё выстраивалось в не радужном свете. Страшный император — с очень красивым именем! — пугающая неизвестность другого мира, странный старик, её собственная слабая магия, да ещё и нежелание старших колдунов вовлекать в дело посторонних, как если бы Белые Ведьмы занимались чем-то незаконным. Или опасным донельзя, хотя противостояние императору с целью его свержения можно было описать именно как незаконное и опасное действо. Сколько бы Алиса по пути домой ни думала о грядущем, но из головы не шли слова Илоны, в которые хотелось верить безоговорочно.       — Что, голова болит? — В комнату вошла Серафима. Её лохматая каштановая коса перекинулась через плечо. Алиса ещё не привыкла к отсутствию яркости в волосах Морковки. На ногах сводной сестры были большие тапки-кролики, невольно вызывавшие улыбку. Десятый класс, а до сих пор ребёнок. Хотя Алиса сама была такой.       — Немного. Устала просто.       — А-а, — протянула Серафима. — Я уж думала, вы там грабанули бар.       — Да ну тебя! — хохотнула Алиса, садясь на кровати. — Как будто праздник не может пройти хорошо без алкоголя!       И девушка, как бы серьёзно ни пыталась говорить, всё-таки смеялась, видя ответную улыбку сестры.       — А вообще, я к тебе не с расспросами, а с рассказом. Родителям уже уши прожужжала, теперь ты.       — Морковка-стендапер хочет взять микрофон?       — Ха, не смешно, — фыркнула Сима, но против воли улыбнулась снова. — А теперь слушай, у нас же новый учитель появился…

~~•••~~

      У класса Серафимы в расписании стояли сегодня обществознание и история — третьим и пятым уроками. Про учителя на замену речи не шло, а уроки почему-то поставили, хотя расписание несколько дней обходилось без них. Видимо, нашли кого-то, просто не посчитали нужным предупредить 10 «Б». Интересно, кого? Наверняка этот новый учитель, какого бы пола он ни был, окажется ворчливым и нудным. Этого Морковка опасалась всегда и неимоверно радовалась, обнаруживая временами весёлого человека, с которым можно и по душам поболтать.       Школа у Золотовой была обычная трёхэтажная, по форме напоминающая букву «П». Краску на стенах этим летом обновили, чем немного скрыли отколовшиеся части кирпичной кладки. Но явно не это стояло главной целью во время покраски. Сима помнила, как на одной из стен были написаны не самые цензурные слова.       Отдав курточку в гардероб, Сима поднялась на третий этаж. У окна, уперев взор в книгу, стояла её подруга — Надя Птичкина. Девочкой она была спокойной и весёлой. В сто пятнадцатую школу Надя перевелась в пятом классе, с ней мало общались из-за её почти полной закрытости в себе, но Серафиме она понравилась — темноволосая, в больших очках и с глубокими глазами серого цвета. Мало-помалу они сошлись на почве любви к одним и тем же книгам и музыке и в шестом классе уже стали не разлей вода.       Подруги разговаривали об обычных вещах, особенно о проверочной по математике на втором уроке. Нового учителя разговор коснулся лишь немного, а вскоре и звонок прозвенел. Первые два урока прошли в обычном темпе: хихиканье Карины и Милены с парты сзади, недовольство учителей по поводу разговорчиков троечников и крик учеников, когда учительницы выходили за двери кабинета. Но вот пришло время для обществознания, и народ заговорил о личности учителя.       — Интересно, какой он? — задала риторический вопрос Надя. — Эти две болтушки что-то говорили о новом мужчине. Он выходил из учительской.       — Да, я тоже это расслышала, — поддержала Сима. — Надеюсь, весёлый, как обжшник или англичанин.       После звонка в классе царил обычный хаос — шуточные споры во весь голос, грохот и уже порядком надоевшие звуки из Тик-Тока. Учитель опаздывал.       Через пять минут дверь кабинета наконец-то открылась, ученики стихли, все послушно поднялись с мест. В класс зашёл мужчина лет тридцати, необычайно высокий, под два метра явно, с золотыми волосами, собранными в хвост. У учителя была забавнейшая бородка: два плоских треугольничка более тёмных волос по обе стороны подбородка. В общем, новый историк оказался весьма привлекателен внешне.       — Прошу прощения за задержку, — извинился он, а Сима уловила с задней парты шепоток:       — Какой красавчик.       — Ну что ж, доброе утро, — произнёс новый учитель с оглядкой на часы. — Я Михаил Вадимович, временно ваш учитель истории и обществознания.       — А лучше бы не временно, — вновь тихо прозвучало сзади. Михаил Вадимович ничего не услышал и начал перекличку.       Но обществознанию, видимо, не суждено было пройти, как подобает, из-за желания учителя познакомиться с учениками. По его словам, с предыдущими двумя классами он тоже проводил урок-знакомство. Ученики могли говорить о себе, могли молчать, но разговаривающих всё равно было больше. Особенно девчонок. Сима чиркала карандашом каракули на полях тетрадки. Цветы, узорчики, точки. Мыслительный процесс замедлился, и шумиха отошла на задний план.       — А вы верите в мистику? — всё-таки донеслось до слуха Серафимы. То была Алина Казарина, девочка умная, но чрезвычайно доверчивая и верящая во всякую паранормальщину. Она ходила с кучей маленьких талисманов на шее, обереги висели в ушах, иногда обережные браслеты гремели о парту.       — Мистика? — Михаил вздёрнул брови и улыбнулся. — Хороший вопрос! Я бы сказал, что это детское или девичье увлечение, что я не верю ни во что подобное — но я бы соврал.       — Магия — для малышей и кретинов! — громогласно заявил с задних парт Теряхин, самый громкий из одноклассников, которого терпеть могли только его дружки из параллели.       — Для малышей лишь потому, что дети куда чувствительней к магии, — ответил Михаил Вадимович. — И я бы попросил не выражаться в классе. — Серафима будто почувствовала, что на неё смотрят, и подняла глаза. Учитель и правда смотрел на неё, не отрывая взгляд. — А вы, молчаливая особа? Магия существует, как думаете? Или вы? — Михаил посмотрел на Надю, и у Симы от сердца отлегло. Неприятно ощущать, что тебя глазами прожигают.       — Я верю! — воскликнула Карина, словив вопросительные взгляды класса.       — Ты-то? — посмеявшись, переспросил Теряхин. — Решила подлизаться?       — Теряхин, заткнись!       — Ох, как невежливо, — вздохнул Михаил Вадимович и хлопнул в ладони несколько раз, призывая к тишине. — Что-то громко стало, вам не кажется?       Звонок с урока прозвенел внезапно скоро. Ученики и новый преподаватель ещё поболтали о существовании магии, учащиеся едва ли не передрались, но вот школа вновь ожила, и многочисленные люди повалили из кабинетов, чтобы поменять местоположение или просто размяться.       — А странный он всё-таки, — произнесла Надя, опираясь на подоконник в коридоре.       — Михаил Вадимович? Есть немного. Но вроде человек приятный.       — Интересно, как он преподаёт? Надеюсь, нам не придётся сидеть и проклинать время за его медлительность.       Сима улыбнулась: она верила, что такой человек, как Михаил, точно не будет скучным в плане преподавания. Рядом разговаривали Карина, Милена и парочка девчонок из класса «А». Предметом обсуждения был, конечно же, Михаил Вадимович. И, как уловила Серафима, кто-то из них успел разглядеть его пальцы и удостовериться в отсутствии кольца на безымянном. «И чего им сдался человек старше них самих?» — вопрошала Сима, но вслух ничего не говорила, чтобы не нарваться на неприятности. Да и не её это проблемы.

~~•••~~

      — И как прошла история? — поинтересовалась Алиса.       — А хорошо прошла, учитель из него действительно неплохой, рассказывает интересно. О, и ты не поверишь: он барана Теряхина на место поставил! Помнишь же Теряхина? Так вот, он снова бесился, а Михаил Вадимович встал у него за спиной и попросил выйти к доске — ну как попросил, вынудил, за плечо так взял и рядом стоял, вопросы задавал. Теряхин-то смелый такой при учительницах, а тут дядька двухметровый. Он в итоге до конца урока даже писать что-то пытался, представляешь?       Алису клонило в сон. Об этом она сообщила Симе, младшая всё поняла и, довольная рассказанной историей, оставила включённой только настольную лампу, чтобы сделать домашнее задание.       Когда прозвенел будильник, сновидение напрочь вылетело из головы. Новое утро казалось противоестественно обычным, словно все события, связанные с Илоной и магией, случились не вчера и не с Алисой. Лишь кулон, который точно никто никогда не покупал и не дарил Алисе, напоминал о реальности происходящего.       В университете на следующий день Алису ненадолго забрали с пары. Полицейские, разместившись в кабинете ректора, допрашивали девушку о произошедшем нападении. Алиса описала «незнакомца» так, как видела, прекрасно понимая, что найти Тьму для обычной полиции уж точно будет нерешаемой задачей. Очередной «глухарь», если, конечно, у магов нет своих людей в правоохранительных органах.       Алису силой заставили после четырёх пар идти к Илоне, и если сначала студентка готова была начать проклинать весь Оплот и всю эту историю с магией и царевнами, то гнев её поутих, когда Илона пригласила её и Ярославу к столу — тушёная картошка, жареное мясо и яблочный пирог сменили настроение на более радостное. Ярославу, так как она уже отзанималась с наставницей, отпустили, в то время как Алису Илона только собиралась учить.       Первым уроком для отстающей и ушедшей с самого первого собрания ведьмы стало обучение управлению магией. Девушку попросили сесть на пол, скрестив ноги, закрыть глаза и не думать ни о чём, попробовать видеть только темноту под закрытыми веками.       — Почувствуй внутри себя тепло, — вещала наставница, — пусть искра разгорится в огромное пламя, растечётся до кончиков пальцев.       Алиса не чувствовала ничего. Она помнила, как магия греет пальцы, но сейчас отсутствовали даже намёки на то тепло.       — А будет какая-нибудь теоретическая часть? — спросила Алиса, не открывая глаза. — Откуда магия берётся, например, ограничения…       — Я бы нагружала вас основами колдовства, если бы мы не спешили, — отчеканила Илона. — В нынешних обстоятельствах вы должны освоиться с магией как с навыком тела, нежели разума. Ложку ты держишь, потому что у тебя есть рука и тебя научили, что утварь держат пальцами. Ты говоришь, потому что у тебя есть язык. И колдовать ты должна телом — маленькие дети тоже колдуют, хотя могут не иметь и крохи знания в голове. Сосредоточься и чувствуй.       Алиса глубоко вдохнула и выдохнула. Она не предполагала, сколько так сидела на полу, слыша только дыхание наставницы и гул холодильника. Вдруг перед глазами замельтешили искры. Они вспыхивали и угасали столь мимолётно, что у Алисы даж голова начала кружиться. По телу стало растекаться тепло, как от горячего чая, льющегося по пищеводу и заполняющего собой замёрзшее нутро. Мышцы расслаблялись, пальцы закололо, и по коже как иголочками прошлись мурашки. Тьма под веками, в которой загорались и меркли огни, превращалась в бесконечную бездну, в чёрную пустоту, и Алиса падала в её глубины. Внезапно одна из искр засветилась необычайно ярко, ослепив белой вспышкой. Алиса ойкнула, открыла глаза и увидела перед собой потолок. В затылке стучала боль, звеня в костях. Илона смотрела обеспокоенно, держа девушку за руку. Когда наставница спросила, что Алиса увидела, та ответила честно, не ожидая, что женщину описание бездны, искр и вспышки заставит нахмуриться и зашевелить губами, будто в желании что-то сказать. В конце концов Илона Глебовна улыбнулась и произнесла:       — Это неплохой итог. Давай попробуем ещё раз.       «Ещё раз» повторился порядка десяти раз, и час с лишним пролетел незаметно. Ничего нового, правда, он не принёс, и даже искрящаяся бездна не тянула в себя так, как впервые. Поняв, что подвижек не предвидится, Илона отпустила подопечную домой. Алиса не думала, что это магическое ничегонеделание её так измотает, но дома усталость навалилась двойным весом, придавив девушку к кровати тяжестью сна без сновидений.

~~•••~~

      Надя приболела. Серафима скучала, смотря на дождь за окном. Зря она не взяла зонтик. И обувь можно было бы надеть резиновую. Невзначай девочка перевела взгляд на Карину. Та красовалась ещё более смелым нарядом, чем обычно. Кому-кому, а ей на форму плевать было больше всех, в то время как желание обратить на себя внимание Михаила лишь подначивало её. Сегодня Миронова вырядилась в обтягивающее платье и в полупрозрачную блузку, так что взгляду представала вся тонкость и вместе с тем пышность форм, которые выглядели совсем некстати в школе. За вызывающий макияж Миронову уже отчитали три учительницы на прошедших уроках, но она пропускала замечания мимо ушей.       Тут Карина заметила, что её рассматривают, и ехидно улыбнулась.       — Что, Рыжик, завидуешь? Ах, ну да, ты же больше не Рыжик! Внимания Миши не привлечёшь ничем. — Милена, как верная собачонка, прыснула с этой недошутки.       — Уже зовёшь его просто Мишей? И ничего, что он явно будет лет на двадцать постарше тебя? — спокойно парировала Сима.       — Пф, кого волнует! Разрыв в возрастах бывает и побольше.       От стычки спас звонок. Школьники вошли в кабинет, Михаил Вадимович сидел на месте и что-то заполнял в многочисленных бумагах. Урок он вёл хорошо. Темой была Вторая мировая война, и когда Михаил коснулся пакта Молотова-Риббентропа, он оговорился. Дважды. Риббентроп в его устах стал Риттербергом. И оба раза его поправили. Ещё был момент весьма странный: во время рассказа Михаил Вадимович подошёл к Аньке Овчинниковой, сидящей в поле зрения Серафимы и такой же заинтересованной учителем, и как бы невзначай коснулся пальцами её плеча. После урока девчонка, конечно же, пребывала в эйфории и всё хвасталась этим перед Кариной и Миленой. Казалось, ещё чуть-чуть — и драки не миновать.       В довесок произошло кое-что, заинтересовавшее Серафиму даже больше. На уроке она забыла сдать заданный доклад, поэтому пришлось вернуться и положить его на стол. Сима не успела и шагу сделать от учительского стола, как из комнатки за кабинетом послышался голос Михаила Вадимовича:       — У меня есть предположения... Нужно ещё немного времени, а сейчас подожди.       Потрёпанная дверь подсобного помещения, скрипнув, открылась, учитель вышел, окинул взглядом ученицу, а затем спросил с неловкой улыбкой:       — Что такое, м-м, Серафима?       Девочка кивнула на его догадку и ответила, что просто занесла доклад. Михаил покивал, а после сделал весьма неожиданное предложение:       — Не хочешь чаю?       — Чаю? — Серафима свела брови в недоумении.       — Да, у меня здесь чай настаивается.       — Ох, нет, спасибо. Не сейчас, скоро урок.       — Ах, да, точно… — Михаил Вадимович немного грустно посмотрел в сторону окна, а когда Серафима почти вышла из кабинета, спросил вдогонку: — А после уроков?       Девочка не ответила, но поскорее побежала к кабинету русского. Учитель предлагает выпить чаю? Это странно. Это очень странно! Он тут всего пару дней, не знает толком учеников, а такие предложения делает. И неужто её одну он решил пригласить? Нет, наверное, там точно будут ещё ученики. Возможно, он так хочет их узнать. Серафима думала об этом оставшееся время учёбы, и после шестого урока решилась-таки пойти. Неуверенно она постучала и так же неуверенно вошла. Михаил Вадимович выглянул из подсобки и улыбнулся.       — А я уж подумал, что надеяться на общество бессмысленно. Проходи, — пригласил он.       Небольшой кабинетик оказался весьма уютным местом, пусть и немного пыльным. Во всяком случае, вид у него оказался такой, словно о нём не вспоминали много лет. Только паутины и слоёв пыли толщиной в палец не хватало.       — Немного не прибрано, извини.       На небольшом столике стоял аккуратный чайничек, две крупные чашки и тарелка с печеньем и даже с пирожками. Серафима села на стул, Михаил налил ароматный чай, девушка взяла пирожок и откусила — тот оказался с картошкой.       — А где ещё люди?       — Ещё? Ты так хочешь, чтобы они были? — задал вопрос Михаил.       — Я думала, что вы пригласите нескольких людей, для знакомства и чтобы лучше нас узнать. Уверена, многие были бы не против выпить чаю с учителем, — хохотнула Сима, умолчав имена тех, кто обрадовался бы особенно.       — Я хочу поговорить со всеми в немноголюдных собраниях. Каждый может привести друга или двух. Почему ты одна, например?       Серафима ответила предельно честно. На вопрос, почему лишь один человек у Симы считается лучшим другом, она сказала, что с Надей дружна уже пятый год и что их вполне устраивает тесное общение только между собой. Михаил очень внимательно слушал и задавал вопросы. Сима не знала, как так скоро смогла разговориться с малознакомым человеком, пускай даже учителем, но спокойно выложила ему о способностях к пению, про семью и про Алису в частности. Учитель не казался опасным, ей было даже очень комфортно.       Когда их посиделки продлились час, Серафима, наполненная положительными эмоциями, попрощалась и убежала. Она обязательно расскажет о Михаиле родителям и сестре! О том, какой хороший он учитель и человек. И о том, что она хотела бы, чтобы он остался в школе и после выздоровления Инны Геннадьевны.       Вечером девочка все уши прожужжала о Михаиле Вадимовиче, а ещё о завтрашнем дне. Она попыталась выпытать что-нибудь о подарках, но родители и Алиса лишь хитро улыбались и переводили тему.       А утром Сима проснулась и тут же была оглушена свистулькой. Сон как рукой сняло. Алиса, невыразимо довольная, смотрела на ошалевшую сестру.       — С добрым утром, старушка, — хихикнула старшая и протянула Серафиме маленькую коробочку.       — Что ж ты так со старушкой, а? — поскрипывающим голосом спросила Золотова и приняла коробочку. Внутри оказались серёжки в виде перьев с фианитами.       За завтраком Сима получила желанные книги, и ей уже начало казаться, что её собственный день рождения мало что сможет испортить, и предчувствие укрепилось, когда Надя пришла в относительно здоровом состоянии и подарила кулон в форме весов. Да, хороший день не может быть испорчен даже Кариной. Хотя последняя очень пыталась сделать что-то, чтобы Сима перестала так улыбаться: сначала просто обзывала по-привычному, потом поставила подножку, отчего Сима чуть было действительно не грохнулась лицом на гранитный пол, но девочка продолжала сиять улыбкой назло Карине.

~~•••~~

      Алисе же не хватало настроя сестры. Пары, казалось, тянулись в несколько раз дольше, а преподаватели говорили нуднее обычного. Ещё и Ярослава подходила, спрашивала насчёт дополнительного урока у Илоны и сообщала о новой встрече на завтра. Благо, сделала она это в тот момент, когда Варя отошла от подруги. Однако Варя всё равно что-то заподозрила — буквально задавила Алису вопросами, но в конце концов сдалась. Алиса же украдкой грустно вздохнула. Да, быть героиней-волшебницей в реальности куда сложнее, чем смотреть за этим с экрана: покуда в мультфильмах девочки школьного возраста постигают магонауку во время боёв, Алисе и остальным придётся обучаться этому вне боевых действий, ища свободное время между учёбой и домом. Разумеется, это не так плохо, это даже очень и очень хорошо. Не придётся лишний раз жертвовать своим здоровьем и жизнью, особенно Алисе с её искорками.       Помимо таких мыслей разум девушки занимали многие другие вопросы и образы. Каков тот другой мир? Что из себя представляет Оплот и какая у него история? Кто такая царевна, как она выглядит, какой у неё характер? Вдруг она — жестокая и беспринципная девица, уже попавшая под влияние своей внутренней силы? «Немного похоже на Карину или Милену, как их описывает Сима», — пронеслось в голове Алисы. Может, и не просто так, можно предложить их кандидатуры, пусть люди из Оплота проверят.       И кстати о Тьме… Именно главный враг представлял собой главную загадку и занимал мысли Алисы. Тиран, убийца, человек, для которого закон не писан, ведь он сам — закон. Снежова пыталась его себе представить. Сначала фантазия рисовала ещё не старого парня сначала с белыми, а потом с чёрными волосами. Короткими, средней длины, длинными. Потом же, вернувшись с небес на землю, девушка нарисовала себе мужчину со злобным и острым взглядом чёрных и холодных, как его сила, глаз, со сдвинутыми бровями, с тонкими губами, то плотно сжатыми, то изогнувшимися в ухмылке. Фантазия окрасила кожу в нездоровую бледность, из-за которой чёрные волосы казались ещё темнее. Алиса добавила проседь, почти незаметную — как иней на висках. Затем она и вовсе испещрила лицо императора шрамами. Может быть, у него даже нет одного глаза, вместо него — повязка. И одежда на императоре всегда чёрная, мантия подобно тени тянется за ним по полу или развевается, заменяя Тьму… Или это и есть Тьма, а не одежда?       — Лис? Алиса? — Девушка вздрогнула и очнулась. Варя пыталась растолкать её, уже прозвенел звонок. Снежова помотала головой и, собрав вещи, вышла из кабинета.       Дома её ждала радостная Сима. Алиса, слушая рассказы сестры, в очередной раз в этой жизни осознавала, как сильно она любит Серафиму. Её рыжая — пускай и не прямо сейчас — сестра, словно солнышко, распугивала тучи неприятных мыслей, которых скопилась горочка. Мысли противоречили одна другой, устраивая настоящее побоище в голове. Алиса не могла не мечтать о магии, но стоило волшебству появиться взаправду, как девушке стало страшно. За двадцать три года жизни мир Алисы устоялся, обрёл внятные очертания, он был понятен, даже оставаясь непредсказуемым. Магия в картину мира не вписывалась. Она манила, но и отталкивала неизвестностью. В реальности вряд ли существует волшебная палочка или заклинание, способные «сделать всё как надо».       Может, иногда мечты о несбыточных чудесах должны оставаться мечтами?       Пролетела пятница, за ней промчался субботний день. Спустя неделю после знакомства с колдовской стороной мироздания Алиса всё ещё не могла свыкнуться с новой действительностью. Илона тем не менее не вызывала её на уроки. Алисе оставалось только ждать. Ждать сверхурочных занятий по волшебству и возможных приказов, которые могли бы исходить даже от самого Иллариона — или как там представили главу Оплота.       Внезапным оказалось оповещение мессенджера о добавлении в беседу «Белые Ведьмы». Первым же сообщением высветилось послание от Ярославы: Илона хотела видеть всех Ведьм, чтобы научить их «кое-чему особенному».       В этот раз Алиса пришла вовремя, столкнувшись с Верой у подъезда. Ехать в одном лифте в полной тишине оказалось крайне неловко, и, кажется, впервые Алиса даже немного радовалась обществу из нескольких человек. Среди пятерых людей уже можно преспокойно затеряться.       Ярослава, Маргарита и Дана уже были облачены в магические одежды. Ярослава не могла устоять на месте, перекатываясь с пяток на носок, с её лица не сходила задорная улыбка, девушка то и дело потирала ладони. Марго отличалась относительным спокойствием, но при этом не переставала нервно бить паркет носком обуви. Дана казалась самой незаинтересованной в происходящем.       Когда все девушки собрались, наставница взяла со стола самый обычный мел, явно купленный в ближайшем магазинчике, после чего подобрала юбку и припала на одно колено, принявшись чертить.       — Что происходит? — спросила Алиса, смотря, как на паркете появляются белые линии.       — Илона обучит нас телепортации, — протараторила Ярослава, перестав измерять комнату шагами.       — Как я поняла, в Яви так обозвали семиспатию, — произнесла Илона, быстро заканчивая изображение и поднимаясь. На кремовом паркете теперь был нарисован круг, а внутри него — символ, похожий на свастику, только с ещё одним углом на каждом луче. — Теперь всем слушать внимательно, потому что это очень важная часть не только вашего обучения, но и всей жизни волшебников. Перемещение через знаковые построения — лишь одна из нескольких разновидностей семиспатии. С одной стороны, этот способ достаточно простой, потому что сила, используемая для семиспатии, вкладывается в начертания, а дальше колдовство работает само. Это хороший способ перемещаться для начинающих, либо для тех, кто не в ладах с собственной магией и не способен в должной мере сосредоточиться. С другой стороны, приходится тратить время на рисование, а времени иногда нет, как нет и того, чем можно изобразить хотя бы подобие знака. Поэтому основная задача знакового построения — дать начинающим волшебникам прочувствовать и запомнить, как это — перемещаться в пространстве. Главное, что нужно знать при семиспатии, это куда ты хочешь попасть. Без точного места или хотя бы приблизительных данных о точке приземления магия способна выкинуть вас совершенно не туда, куда вам хотелось. Например, к ближайшему колдовскому узлу.       — Хорошо, а что сейчас-то делать? — спросила Маргарита, когда Илона примолкла.       — Берите мелки и рисуйте, — развела руками наставница. — Когда закончите, покажите мне, я проверю ошибки. Потом вам останется встать в круг и произнести вслух или про себя место, которое я скажу. За работу!       Девушки поочерёдно взяли белые мелки, и каждая нарисовала перед собой круг и знак в нём — Алиса и Маргарита в итоге ошиблись в начертании.       — Вы нарисовали рысич — посолонный знак, — рассказывала женщина. — Видите, в какую сторону у вас направлены углы? Нужно нарисовать рубежник. Он такой же, но с углами в обратную сторону — пусть они смотрят влево.       — Все готовы? — спросила наставница сразу после того, как каждая ведьма нарисовала своё знаковое построение. Девушки почти одновременно кивнули. Илона улыбнулась. — Теперь встаньте в свои круги. Запоминайте место встречи — замок Елены, большой зал.       Сказала — и исчезла. В миг её исчезновения Алиса точно видела светло-голубые полосы света, окружавшие Илону подобно полупрозрачным светящимся лентам. Девушка моргнула от неожиданности, а на месте наставницы уже ничего не напоминало о магии. Ведьмы замерли, не сразу поняв, что только что произошло, а после, начав с Ярославы, все ушли в тот мир. Каждую окутывала разноцветная дымка волшебства, в которой путались блестящие искры, но любоваться её удавалось лишь несколько мгновений. Цвет волшебства Ярославы был красно-золотым, у Маргариты нежно-розовым, у Даны бледно-голубым, а у Веры сиреневым — у всех под цвет одежд.       «Замок Елены, большой зал», — подумала Алиса, желая знать, какого цвета её магия семиспатии. Завихрения окружили её, и странно было видеть, что они не исчезают так же мгновенно. Она разглядела, как белёсый плотный туман вытягивается нитями из неровных линий рубежника и круга. Магия захватывала в объятия, прилипала к коже, и каждое прикосновение будто делало тело всё легче и легче. Цвет колдовства не менялся, оставаясь обычным белым, что даже огорчило начинающую ведьму. Мысль об этом оказалась последней перед тем, как лёгкость растеклась по телу, подарив чувство отрыва от земли и невесомости. Алиса успела увидеть подобие длинного прохода из пролетающих мимо искр и тумана прежде, чем вновь обрела вес.