Любимица Вечных. Танец первых искр

      Квартира встретила Алису болтающей рекламой. Лежавшая с телефоном в руках Серафима оставила его на диване и вышла в прихожую.       — Хорошо посидели?       — Скучала?       — Не особо, — ухмыльнулась Сима, а чуть погодя добавила: — Может, чуточку.       Алиса надула губы, вешая пальто на крючок.       — Вредная морковка.       Младшая хихикнула, шутливо-издевательски поведя плечами, а потом ушла обратно на диван. Алиса же поняла, что успела вновь проголодаться, хотя Варя накормила её гречкой и котлетой. Сменив одежду на растянутые домашние штаны и застиранную майку, девушка сделала бутерброды с колбасой себе и Серафиме по просьбе той, после чего ненадолго упала рядом с младшей. По телевизору заканчивался мультфильм «Дом». Закончив с бутербродами и чаем, Алиса вернулась в спальню, чтобы включить ноутбук и написать Варе о странной женщине и чуть менее странной компании. Однако свежие новости и присланные Варей смешные видео, переписка группы на сто двадцать сообщений с голосовыми и два срочных бланка для всех студентов отвлекли Алису от цели. Когда же Алиса посмотрела все видео, прочитала все перепалки в беседе и заполнила все бланки, она даже не сразу вспомнила, зачем включала ноутбук.       — Алиса, тут «Храбрая сердцем» начинается!       Ну, истории о странных знакомствах могут и подождать пару часиков?       Алиса бухнулась на диван и притянула к себе подушку. Как раз началась самая первая песня, и Серафима принялась мычать мотив под нос. Сестра часто что-то мурлыкала и бормотала, пока занималась домашними делами, а во время уборок с Алисой и вовсе начинала петь без музыки или подпевать включенным песням. Сима обладала красивым мягким голосом, а после пяти лет в театральной студии, оставленной чуть меньше двух лет назад, этот голос был ещё и поставлен так, что на школьных праздниках Серафиме иногда приходилось отдуваться за класс исполнением песен на сцене.       Ещё до начала первой рекламной паузы Алиса поднялась с дивана и принялась за готовку. Сегодня девушка хотела заняться пловом и шарлоткой. Мультфильм шёл по знакомому сюжету, Алиса слушала диалоги и иногда поворачивалась к телевизору. Серафима сделала погромче, когда начали шипеть лук и морковь на сковородке.       Оставив в итоге плов вариться, а шарлотку доходить до готовности, Алиса вернулась к дивану. Как раз включилась очередная реклама. Серафима закинула голову, посмотрела так на старшую, поджала плечи, а потом произнесла:       — Я хочу покраситься.       — Вот как? — вскинула брови Алиса. — Совсем решилась? Не будешь по рыжим волосам скучать?       — Я уверена на процентов девяносто восемь. — Серафима неловко переплела пальцы. — Волнуюсь немного.       — Таня знает?       — Угу. «Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы своих не делало», мама так ответила. Ну и попросила совсем уж не ударяться в эксперименты, а мне всего-то надо в тёмный покраситься. — Сима замолкла, сцепляя и расцепляя пальцы, а затем добавила: — И ещё я хочу купить линзы. Чтобы оба глаза были карими.       — Тебе правда это так надо? — скривилась Алиса. — Это только из-за Карины или я чего-то не знаю?       — Да, да, — протянула Сима, — мы уже с мамой поговорили, что проблему с Мироновой это не решит, а то вызовет ещё больше издёвок с её стороны. Но я, кхм, просто поменяю имидж? Ненадолго и не сильно много. Обещаю нос и язык не протыкать, туннели в ушах не делать.       — Делай, как хочешь, — вздохнула Алиса. — Я верю в твою голову на плечах. А если не понравится, значит, эксперимент неудачный — и только.       Волосы не зубы — отрастут. Алиса вспоминала Таню и её скрытое окрашивание фиолетовым, которое мачеха делала два года назад из-за спора с сотрудницей. Никаких склок, исключительно дружественные подтрунивания и честное признание проигрыша. Сейчас от фиолетового на рыжих волосах Тани не было и следа, но повторять опыт она не решалась.       — Как вообще день прошёл? — спросила Алиса, перелезая через спинку дивана и усаживаясь на неё.       — Пфу-у-у, — надув щёки, выдохнула Серафима. — С чего бы начать…       Карина Миронова во время обеда вылила на Серафиму йогурт. Одно резкое движение — и содержимое бутылки оказалось у Симы на безрукавке, брюках и на полу коридора. «Ах, прости, я не хотела, кааак же неловко», — оправдывалась Карина нарочито громко и совершенно неискренне. За что была оттаскана за волосы разъярившейся Серафимой, а первые десять минут от урока посвятили пустой болтовне о важности дружбы и сплочённости в коллективе. К тому моменту Серафима сидела мокрая после попыток смыть йогурт и дрожала без тёплой безрукавки в холодном кабинете.       — Ей разве что не удалось всё на меня повесить, якобы это я такая бешеная и кидаюсь на людей, — говорила Сима, от гнева ускоряя речь. — За меня вступились, сказав, что обливание йогуртом — действие намеренное.       Алиса цыкнула языком.       — Какая мамаша, такая и дочь.       — Ты про тот раз с чаем?       — Ага. — Алиса до сих пор помнила родительское собрание прошедшей зимы, когда мать Мироновой в очередной раз показала во всей красе свою хамскую натуру, не способную понять, в чём она или её дочь не правы. Перепалка Мироновой и уставших от детских жалоб родителей дошла до того, что женщина размахалась стаканчиком с горячим чаем — взяла в ближайшей к школе кофейне — и почти всю недопитую половину вылила на Алису, находившуюся слишком близко как сестра самой главной пострадавшей. Из раза в раз мать Карины показывалась на собраниях и из раза в раз недовольными уходили все. И уж лучше бы причиной недовольства была успеваемость.       — А вместо пятого урока было окно, потому что у нас историчка руку сломала, — переключилась на другой разговор Серафима, чуть успокоившись.       — Инна Геннадьевна? И что теперь будет у вас с уроками?       — Замена, видимо. Если, конечно, не подвернётся новый учитель. Короче, Костюрин притащил гитару и мы тихонечко сидели пели. У тебя, кажется, плов как-то активно бурлит.       Через некоторое время, как раз к предполагаемому возвращению родителей, Алиса заварила чай в чайнике с гжелевыми птицами и оставила его дожидаться старших хозяев. Мультфильм сменился сериалом, и Серафима с Алисой просто ждали, когда все вернутся, и гладили развалившегося рядом Зевса — белого кота с крупными серыми пятнами и с самодовольной мордой. Вечер проходил как обычно.       Серафима первая выскочила родителям на встречу. Бегло чмокнула в щёку мать, которая вдохнула полной грудью и блаженно протянула: «Шарло-отка». Освободившись от пальто и сапогов, Таня почти с порога задала вопрос:       — Что сегодня случилось в школе? Мне позвонила твоя классная.       Серафиме пришлось вновь пересказывать историю с йогуртом, теперь чуть менее уверенно. Всё-таки мама могла не одобрить рукоприкладство: раньше Серафима за подобным замечена не была. Выслушав всё от и до, не садясь и не сводя глаз с дочери, Татьяна Золотова нахмурилась, смежила веки, потёрла лоб.       — Что же с вами делать-то? — пробормотала она, не ожидая ответа. — На Миронову даже из другого класса уже заявление написали, но эффекта как не было, так и нет…       — Из параллели? — удивилась Серафима.       — Нет, из восьмого. У Карибжановой вашей там младшая сестра, а Миронова ей подножки ставит.       — Она Балжан вечно узкоглазой зовёт и оскорбляет всячески, — закатила глаза Серафима. — Теперь ещё и к мелким лезет, вот же…       — Именно поэтому за эту вашу драку ругать тебя не буду, тем более про травмы речи не шло. Но в следующий раз… Ох, надеюсь, его просто не будет.       — Может, мать Мироновой просто с нашим директором трахается?       — Сима! — одёрнула дочь Таня, а отец Алисы фыркнул под нос, накладывая плов в тарелку. — А хотя неважно. Знать не хочу, в чьи трусы эта особа залезла, чтобы её дочку не выгнали в первый же год.       Забыв про Миронову, семья наконец-то села за ужин. Обсудив, как у кого прошёл день, и выпив чаю с шарлоткой, все разбрелись по комнатам.       Серафима сидела за столом над ноутбуком с докладом и переплетала косы. Алиса читала, поглядывая на сестру, а затем решилась.       — Сима, можно тебя отвлечь?       Серафима повернулась.       — Сегодня кое-что произошло, — начала издалека Алиса. — Я сейчас буду рассказывать и, наверное, ты не поверишь, но это правда случилось. Помнишь мне сегодня кулон подкинули?       И Алиса рассказала Серафиме всё, пытаясь не упускать деталей. Сима выпучивала глаза, кривилась, переспрашивала, и дважды хотела удостовериться, что Алиса её не разыгрывает. Когда же наконец Алиса закончила и выдохнула, Сима после некоторых размышлений спросила:       — И чего ты не согласилась?       — А?       — Почему отказала? Это было бы началом тако-ой истории! — Серафима вскинула руки над головой, показывая размеры истории.       — Наверно, потому и отказалась, — ответила студентка, пожав плечами. — Я же не создана для приключений, прекрасно знаешь.       — А герои сериалов? Фильмов? Они тоже зачастую не готовы к чему-то необычному, но это не мешает им стать кем-то иным. Я бы, наверное, согласилась.       — Вспоминая мультфильмы о девочках-волшебницах, хочу заметить: это даже на экране выглядит опасно, а тут реальная жизнь, с возможностью переломов и внутреннего кровотечения. Да и возраст у меня для такой истории не тот.       Серафима рассмеялась.       — Возраст не тот! — потешалась Сима. — Тебе только двадцать три, старушка!       — Это всё равно не шестнадцать.       — А, в шестнадцать ты бы согласилась? — Алиса задумалась над вопросом, вспоминая себя-подростка.       — Нет, я бы всё равно отказалась.       В этот момент дверь в комнату открылась. Зашёл Валентин Яковлевич, отец Алисы и отчим Серафимы. Дочери посмотрели на него.       — Веселитесь? — спросил он, улыбаясь.       — Шуточки тут рассказываем друг другу, — отмахнулась Сима.       — Шутки — это хорошо, но время к двенадцати, и лучше ложитесь-ка спать. И никаких телефонов. — Валентин смерил дочь нарочито-строгим, а оттого забавным, взглядом. — Спокойной ночи.       — Тебе тоже! — почти одновременно ответили девушки, и отец покинул комнату, закрыв дверь.       — Мне надо ещё доклад дописать, — тихо сказала Серафима. — Что вообще можно написать в заключении по теме «Географические предпосылки религиозных традиций»?       Когда Серафима закончила с домашним заданием, быстро составив презентацию из пяти слайдов без вразумительного текста, но с большими картинками, время уже перевалило за полночь. Сёстры легли спать, и Алиса даже отложила телефон, давая ему заряжаться, а себе — возможность уснуть не в два часа ночи. Однако спустя несколько минут тишины младшая зашуршала одеялом, переворачиваясь, и тихо спросила:       — Тебе всё же стоило попробовать.       — Ты всё об этом магическом приключении? Как насчёт окончательного «нет»?       — Даже попробовать не хочешь? Вдруг понравилось бы.       — Может, я тебя вместо себя выставлю Илоне?       — Я по возрасту не впишусь.       — Спи давай, Морковка.

~~•••~~

      Наверное, если не пытаться вспоминать о произошедшем, воспринимая всё, как сон, то проблема обойдёт стороной и Алиса снова будет жить, как раньше: спокойно, размеренно и не волшебно. Варе Алиса так ничего и не рассказала. Будто посвящения в тайну одной только Серафимы уже было достаточно.       Утро выдалось прохладное, туманное, но — совершенно обычное. Студенты Алисиной группы готовились к практикуму по профессиональной коммуникации; некоторые первокурсники, до сих пор не выучившие кабинеты, спрашивали у старших их местоположение; в другом конце коридора компания парней что-то громко обсуждала и не менее громко смеялась.       — Я собственный почерк не понимаю. Вот что я хотела тут написать, ну ё-моё! — Варя стукнула себя по лбу тетрадью.       — Горшочек у Вари не варит?       — Не ва-арит. Ой, это Цветкова?       Алиса повернула голову в ту сторону, куда смотрела подруга, и увидела Ярославу. Та явно кого-то искала и быстро приближалась. По спине Алисы пробежал холодок, и она предпочла спрятать взгляд в тетради. Да, может, искали не её, но чутьё усердно убеждало в обратном. Варька что-то пробубнила про пары «переводчиков» на другом этаже, но мысли Алисы были немного в другом месте. Где угодно, но не в коридоре университета.       Стук каблуков о бетонно-мраморный пол приближался. Ближе. Ещё ближе. Сердце Алисы билось всё быстрее. Девушка пыталась дышать ровно, делать вид, что учит, хотя слова перестали связываться в предложения, и не до конца понимала, почему так волнуется. Ищут не её, точно не её.       Шаги остановились. Алиса не подала виду, что что-то видела или слышала. Однако Ярослава не стала ждать, пока на неё поглядят, начав щёлкать пальцами над тетрадью. Алиса подняла глаза и, нехотя, голову, опустила тетрадь.       — О, ты же… Ярослава, да? Из переводчиков, — изобразила недоумение Алиса, якобы польщённая проявленным вниманием.       — Не прикидывайся, — ответила Ярослава. Уголок её губ был приподнят в лёгкой располагающей к общению улыбке. — Ты думала о предложении Илоны?       Алиса бросила быстрый взгляд в сторону Вари, а после вновь глянула на Ярославу.       — Не особо, — протянула Алиса. — Я же сказала, что не заинтересована.       — Илона предположила, что ты можешь поменять мнение. Сколько времени тебе дать?       — Я уже сказала «нет», — стояла на своём Алиса. — Я бы хотела закрыть эту тему и всё забыть. Могу даже отдать кулон.       Цветкова глубоко вдохнула, словно у неё кончалось терпение, потом протяжно выдохнула.       — Хорошо. Ладно. Но если что — Илона будет тебе рада.       Сказала — и ушла, ударив Алисину тетрадку хвостом тёмно-каштановых волос. Алиса фыркнула. Варя пребывала в недоумении несколько мгновений, а после задала вопрос:       — Что это сейчас было?       — Не важно, — бросила Алиса, твёрдо вознамерившись не придавать значения всему, что выходит за пределы её обычной жизни. «Прости, Варь, — подумала она про себя, — но лучше тебе не знать. Хотя бы пока». Наверное, нежелание рассказывать было вызвано ещё и воспоминаниями о реакции Серафимы, а если и нет, то эти же воспоминания усиливали уверенность в правильности игры в молчанку.       Пришлось немного потерпеть вопросы со стороны Вари, но та, поняв, что подруга ни словечка не скажет, успокоилась.       Весь оставшийся день прошёл по-обычному лениво-сонно, никто более не пытался заставить Алису передумать, а Варя не заикалась о Ярославе, а то и вовсе забыла. По приезде домой Алиса обнаружила пустую квартиру, однако Серафима определённо уже возвращалась, о чём говорил рюкзак, приваленный к дивану. На столе лежала записка: «Алиса, я у парикмахера». Волнений о младшей не возникло: парикмахерская стояла на соседней улице, и работники знали семью Снежовых-Золотовых. Алиса в спокойствии и тишине пообедала, пошла в комнату, где оценила объём домашней работы, оказавшийся не сильно большим, легла на кровать и уснула.       Кто-то усиленно пытался её разбудить. Сначала толчки почти не ощущались, но вскоре стали весьма назойливыми. С ними пришёл звон.       Алиса подорвалась. Проспит же! Сколько сейчас времени?! Девушка спохватилась, что рядом на тумбочке не лежит телефон, а потом увидела в тусклом свете, льющемся из окна, Серафиму. Она держала телефон и на глазах Алисы выключила громкий будильник. Серафима стала заметно другой.       — Ты чего такая дёрганная? — стало первым вопросом.       — Сколько сейчас?       — Вечер, половина седьмого. — Серафима положила Алисин телефон обратно на тумбу. — Он упал между кроватью и тумбой, а если тебе не звенит в ухо, тебя ещё попробуй разбуди.       — Твои волосы…       — Нравится? — Тёмные локоны были собраны в две косички, перекинутые вперёд. Цвет темнее Алисиного был совершенно непривычен, в чём Снежова быстро созналась. — Ничего, привыкнешь. А вообще, мне идёт?       Пришлось признать, что да. Серафима едва ли не прыгала от радости. На вопрос о том, как она теперь будет справляться с заинтересованными в смене её имиджа, школьница кинула: «Скажу, что просто захотела. Имею полное право». Не собираясь останавливаться, Сима взяла со стола контактные линзы, призванные замаскировать её голубой глаз. Видимо, пока Алиса спала, Серафима училась снимать и надевать линзы, и теперь перед Снежовой сидела совершенно другая девочка со знакомыми чертами лица, но уже не такая яркая.       — Главное, что тебе нравится, — вздохнула Алиса.

~~•••~~

      Пятница обычно считается одним из любимых дней на неделе. Для Алисы, Вари и их одногруппников эта пятница стала днём встречи с особо страшным преподавателем всея университета — Жанной Афанасьевной, преподавателем риторики межкультурного общения. С виду она не была так страшна, в свои почти пятьдесят оставшись весьма красивой женщиной, но вот за характер её невзлюбили. Сколько бы раз ни говорили, что преподавателям незачем валить всех студентов поголовно, но вот Афанасьевна будто всеми силами старалась завалить каждого. За глаза студенты прозвали её Жанной д'Арк. А ещё опоздание на её пары могло стать худшей и последней ошибкой, которую человек способен совершить.       Алиса спокойно слушала и записывала конспект, улыбнувшись разок, когда Жанна Афанасьевна отвернулась, а по аудитории с одного конца до другого пролетел самолётик. В какой-то момент Алисе понадобилось выйти, и — какое счастье! — хотя бы это Афанасьевна не запрещала, пускай и спрашивала часто: «Почему так долго?»       Студентка возвращалась на второй этаж, когда на лестничном пролёте увидела оперевшегося на перила человека, одетого в длинный черный плащ, черные сапоги, черную шляпу и такого же цвета шарф, закрывающий лицо до самых глаз, если не всё его целиком, — о таком легко было подумать, потому что лица Алиса не видела. Про себя девушка отметила, что это весьма странное облачение, даже если не учитывать обилие черного: шарф и шляпа выглядели если не нелепо, то бесполезно, потому что здание уже успело прогреться. Алиса собиралась прошмыгнуть мимо человека, но он внезапно резким движением схватил её за левое плечо рукой, затянутой в черную перчатку. Алиса ойкнула и затихла, замерла, испугавшись. Человек не делал ничего больше, но от его руки по всему плечу расползся холод, просочившись сквозь плотную рубашку и футболку под ней. Пальцы в чёрной перчатке сжались сильнее.       — И-извините, — пропищала наконец Алиса, поднимая руку и внутренне разрываясь от желания скинуть чужую ладонь и бежать и желания затихнуть и тихонько умереть. — Не могли б-бы вы… — Человек вдруг еле слышно зашипел из-под шарфа. Алиса всё же взяла себя в руки и положила ладонь на клешню незнакомца. Её тут же ошпарило холодом, словно на морозе к снегу прикоснулась. Алиса отдёрнула руку и снова услышала шипение и урчание, в этот раз более громкие.       Человек в чёрном вдруг поднял вторую руку, и Алиса ясно увидела, что на концах пальцев у человека быстро растут огромные загнутые когти. Глаза девушки полезли на лоб, сердце заколотилось сильнее прежнего. Человек — или лучше сказать ЭТО — замахнулся, и именно в этот миг Алиса рванулась, что есть сил, в сторону лестницы наверх. Послышался треск рвущейся ткани, вспыхнуло жжение в плече, но это показалось чем-то таким неважным: Алиса пыталась сосредоточиться лишь на том, как не упасть. Казалось, что этот тип преследует её, хотя слышала она только собственный топот. Алиса вбежала в аудиторию, хлопнув дверью, чем напугала спящих однокурсников — кто-то свалился со стула. Жанна Афанасьевна смерила студентку недовольным взглядом, а затем её взгляд упал на разорванную рубашку, и брови женщины заметно дёрнулись вверх.       — Снежова, куда вы ходили?       — Т-там… Там, — пыталась что-то сказать задыхающаяся и напуганная Алиса. — Там кто-то в черном… С огромными когтями. — Девушка показала длину когтей дрожащими руками, но тут же опустила левую руку, схватившись правой за плечо и издав тихий стон сквозь стиснутые губы. Накатывала щиплющая, дерущая горячая боль. Преподаватель недоумённо фыркнула.       — Какие когти, Снежова? Какой человек? — И всё же голос у неё дрогнул.       Алиса не успела ответить: из коридора раздался громкий девичий крик. Все подорвались, особенно Жанна Афанасьевна. Она оттеснила Алису и выглянула в коридор, где двери аудиторий раскрывались настолько быстро, словно прозвенела пожарная тревога. Алиса, дрожа, вернулась к своему месту в третьем ряду, упав на скрипнувший стул.       — Что происходит? — пронеслись по кабинету шепотки. — Кто это так Снежову?       — У тебя кровь, — ляпнула Варька, со страхом рассматривая левое плечо подруги. Алиса наконец-то отняла ладонь от плеча — та вся покраснела от размазанных пятен крови; неприятно, будто пот, к груди под рубашкой текла медленная капля. Алиса опустила взгляд: из рубашки и футболки торчали нити, напоминая, что раньше тут были куски ткани, а теперь виднелась лишь голая кожа с размазанной кровью и ранами. Алиса видела только ту, что пересекала ключицу неглубокой бороздой шириной в половину ногтя, наверное. Куда более ужасная боль пульсировала на спине, обжигая раскалённым железом и кровью стекая по коже ниже. К Алисе подскочили одногруппники, неподконтрольные покинувшей кабинет Афанасьевне. Даша Нелидова, «ходячая аптечка» всей группы, уже вытащила из рюкзака перекись и вату, начав обрабатывать раны, и хотя она пыталась быть осторожной, Алиса шипела, вдыхая воздух сквозь сомкнутые зубы.       Некоторые одногруппники уже выскочили в коридор, заполнявшийся такими же любопытными студентами.       Аудитория опустела наполовину, и Варя спросила:       — Что за человек в чёрном?       — Понятия не имею, — покачала головой Алиса, придерживая вату на плече. — Он…       — Снежова! — Один из парней Алисиной группы заглянул в аудиторию. — Тебя там ищут!       Алиса нехотя поднялась и, поддерживаемая Варей, двинулась в коридор. Ей не хотелось идти в толпу, в коридор, где на неё напали, а из-за боли ей и двигаться-то не хотелось. Протиснувшись между столпившимися студентами и оказавшись рядом с преподавателями, Алиса глянула на пол, в следующее мгновение обомлев.       На полу в витающем вокруг солоновато-железном запахе лежала, свернувшись калачиком, девушка с блестящим из-за слёз лицом. На светлом темнели капли крови и кровавые мазки. Левая рука была исцарапана такими же полосами, как у самой Алисы, на щеке тоже виднелась царапина, через порванные на коленях джинсы краснели ссадины от падения. Девушка прижимала руки к груди, пытаясь закрыть другие раны. Худое тело вздрагивало, пока студентка почти неслышно всхлипывала.       Алиса с дрожью заметила, что волосы у пострадавшей такие же короткие и взлохмаченные, как у неё самой. На обеих были джинсы и одинаково голубые рубашки. Однако на второй студентке рубашку порвали куда сильнее и крови на ткани было больше.       — Вы Снежова Алиса? — Девушка дёрнулась и повернулась к спросившему. Рядом стоял сам ректор.       — Д-да.       — Жанна Афанасьевна сказала, что вы пришли в аудиторию раненая, а сразу после все услышали крик.       Алиса кинула беглый взгляд на жертву, пока ректор дал краткий приказ преподавателям развести студентов по кабинетам, а на самих учащихся он прикрикнул для пущей убедительности.       — Кто на вас напал? — Ректор вперил взгляд в плечо Алисы, за которое она держалась. Девушка вдохнула и ответила как есть:       — Это был человек, полностью одетый в чёрное. Он стоял на лестничной клетке, а когда я проходила мимо, он напал. У него были огромные когти, — вновь изобразила примерный размер когтей Алиса.       — А лицо?       — Его скрывали шарф и шляпа.       Может, были бы ещё вопросы, но в этот момент прибежали медики, заставившие ту пострадавшую девушку хотя бы принять сидячее положение для осмотра и обработки ран. Покуда жертва всхлипывала и позволяла обрабатывать повреждения, ректор и ей задал те же вопросы, что и Алисе, даже слова медиков о пережитом потрясении его не остановили. Алиса какое-то время ещё стояла рядом, сжимая зубы: ей удалось услышать в тихих всхлипах тот же ответ о чёрной одежде и острых будто бы когтях. Но не это Алису беспокоило больше всего, а то, что, по словам пострадавшей, незнакомец просто испарился. Она качала головой, когда у неё спрашивали, куда тот человек побежал.       Алиса вернулась в аудиторию, где Жанна Афанасьевна ни слова не сказала про задержку, вместо этого произнеся:       — Езжай-ка ты в травмпункт, Снежова. Тебя может кто-нибудь проводить?       Таким образом, скинувшись на такси, Варвара и Алиса отправились в травмпункт, который, к большому счастью, находился не намного дальше дома на Закатной. Вытерпев процедуру зашивания ран, просьбу прийти снять швы через неделю и совет обратиться в полицию, Алиса была сопровождена Варей до дома и на пороге пообещала, что до самой ночи будет отписываться по самочувствию.       Алиса только немного успела расслабиться, оказавшись наедине с собой в родной квартире, как на телефон пришло сообщение от незнакомого номера.       «Привет, это Ярослава Цветкова. Как твоё плечо?»       «Живая — и ладно», — ответила Алиса, а потом отправила второе сообщение: «Зашили и сказали руку не тревожить. Я не увидела тебя в толпе».       «Я была не в первых рядах. Вторая студентка из группы Даны и Веры. Мы уже рассказали Илоне обо всём, а она сказала, что её страхи подтвердились и Тьма начала охотиться на нас. На тебя».       У Алисы упало сердце. Её страх подтвердился, вцепившись острыми зубами в пострадавшее плечо.       «И что мне делать?»       «Присоединяйся к нашей команде».       «А можно без этого? Я отказалась от этой затеи, потому что не хотела подвергать себя опасности, но почему-то всё стало лишь хуже! Из-за Илоны — так и передай ей!»       «Алиса, Илона же сказала — всё решено, и теперь мы сами должны противостоять Тьме. А магия — это совсем не больно, правда».       «Идите вы все к чёрту со своей магией и с Тьмой!»       Алиса думала заблокировать Ярославу, если Цветкова напишет ещё хоть что-то, но та промолчала, и никто больше не пытался написать Алисе с просьбой присоединяться к сомнительному приключению.       Раны продолжали болеть, и Алиса даже не могла спокойно лежать. Так она дождалась Серафиму и поведала ей о нападении.       — Ты правда не хочешь присоединиться? — спросила искренне обеспокоенная сестра, поглядывая на плечо Алисы, скрытое растянутой футболкой. — Тогда бы ты — шух! — дала отпор этой Тьме. — Серафима провела руками по воздуху, изображая что-то из единоборств.       — Нет, нет, нет, — покачала головой Алиса. — Если всё так плохо, как описала Илона, то в том мире такой Тьмы будет раз в десять больше. И даже если у меня будут силы… я не хочу. Мне очень страшно, Серафима. Мне страшно. — Сказать это оказалось внезапно просто, и даже дышать стало легче. Алисе было и вправду очень страшно: оставить родной мир, чтобы ввязаться в чужие разборки, отказаться от известных понятий о физике и химии, чтобы просто впустить в жизнь магию родом из сказок. Мир ломался у Алисы на глазах.       — А мне страшно за тебя. Я боюсь тебя потерять из-за твоих страхов.       Алиса обняла младшую здоровой правой рукой и всё же попыталась словами убедить, что всё будет хорошо. Вот только она даже себя внутренне не могла убедить в правдивости собственных слов. Разве что дала обещание не пострадать сильнее сегодняшнего и быть осторожной.