Всего лишь одна секунда

Дверь лимузина с тихим щелчком отворилась. Отец вышел наружу, и даже сквозь пелену дождя Лу Гуан почувствовал исходящую от него ауру власти и холода. Он стоял неподвижно, словно изваяние из гранита, позволяя дождю стекать по своему дорогому костюму. Словно эти капли были не в силах коснуться его величия.  Следом за ним, выскочив из машины,  помощник  раскрыл  над  головой  отца  широкий  черный  зонт,  защищая  его  от  разбушевавшейся  стихии.  Контраст  был  настолько  очевидным,  настолько  символичным:  с  одной  стороны –  сухой,  неприкасаемый  отец  под  защитой  власти  и  денег,  с  другой –  он  и  Сяоши,  промокшие,  дрожащие  от  холода,  словно  два  бездомных  щенка. Лу  Гуан  чувствовал,  как  пальцы  Сяоши  сжимаются  в  его  руке.  Этот  немой  жест  поддержки,  это  безмолвное  “я  с  тобой”,  вдруг  разжег  в  его  душе  огонь  решимости.  Он  не  отпустит  эту  руку.  Не  сейчас.  Не  никогда. Впервые  в  жизни  Лу  Гуан  бросил  вызов  отцу.  Он  не  опустил  глаз,  не  дрогнул,  не  пытался  спрятаться  за  извинениями  или  обещаниями.  Он  стоял,  гордо  расправив  плечи,  и  смотрел  отцу  прямо  в  глаза.  И  в  этих  глазах,  когда-то  полных  детской  любви  и  преклонения,  теперь  читался  вызов.  Выбор  был  сделан. Тишина повисла между ними, густая и напряженная, как воздух перед грозой. Отец сделал шаг вперед, и тень от зонта легла на Лу Гуана, словно клетка, пытаясь снова заключить его в свои рамки. - Выбирай, – отчешьи слова прозвучали резко, отрезая пути к отступлению. – Или он, или я. Лу Гуан ощутил, как Сяоши замер рядом, словно эта фраза пронзила и его насквозь.  Все, что он пережил за этот день, вся боль и страх, вся та нежность, что расцвела в его сердце – все это сейчас ставилось на кон.  - Я… - Лу Гуан сделал глубокий вдох, набираясь смелости. Слова, казалось, застряли в горле, но он заставил себя продолжить. – Я не могу выбрать между вами. Но… - он взглянул на Сяоши, и его голос обрел уверенность, - я люблю его. Время словно остановилось.  Отец окаменел, шокированный его словами. Он явно не ожидал такого ответа, такого открытого вызова.  Лу Гуан воспользовался его секундной слабостью.  Он притянул Сяоши к себе и, не отрывая взгляда от отца,  накрыл его губы своими.  Это был не робкий поцелуй, каким он коснулся носа Сяоши в саду. Это был поцелуй-вызов, поцелуй-клятва, поцелуй-заявление. Поцелуй, который говорил больше, чем  тысячи  слов. Дождь  вокруг  них  словно  превратился  в  золотой  водопад,  освещенный  светом  уличных  фонарей.  Они  целовались  под  дождем,  две  фигуры,  очерченные  молниями,  символизирующими  их  бунт  против  всего  мира. В  этот  момент  задняя  дверь  лимузина  снова  открылась.  Из  машины  вышла  женщина  -  элегантная,  холодная,  словно  статуя  из  льда.  Это  была  Юзоха.  Она  с  высокомерием  окинула  взглядом  происходящее,  её  губы  искривились  в  презрительной  ухмылке. -  Грязные  голуби,  –  процедила  она  сквозь  зубы,  и  её  слова  прозвучали  громче  грома… Слово "грязные", брошенное Юзохой, повисло в воздухе, словно плевок.  Но Лу Гуана  оно  не  задело.   Сейчас,  чувствуя  биение  сердца  Сяоши  у  себя  в  груди,  он  был  выше  её  ядовитых  насмешек.  Он  сделал  свой  выбор. Отец,  однако,  казался  потрясенным  до  глубины  души.  Он  смотрел  на  них  так,  словно  только  что  увидел  нечто  непостижимое,  противное  всем  его  принципам  и  убеждениям.  И  впервые  в  жизни  Лу  Гуан  почувствовал,  что  пробил  брешь  в  этой  неприступной  крепости,  которую  отец  выстроил  вокруг  себя. И  тут  до  него  дошёл  смысл  слов  Юзохи.  Она  знала.  Всё  это  время  она  знала  про  Сяоши  и  молчала,  выжидая  удобного  момента,  чтобы  нанести  удар.  Удар,  который  окажется  гораздо  болезненнее  любых  его  собственных  попыток  противостоять  отцу. -  Я  же  говорила! –  голос  Юзохи  зазвенел  от  торжества.  –  Говорила,  что  у  твоего  сына  есть  какие-то  тайны!  Что  он  связался  с  этой…  никчёмной  шпаной! Она  фыркнула,  демонстративно  поправляя  сумочку  от  известного  кутюрье.  Дождь  казался  не  в  силах  проникнуть  сквозь  ауру  её  холодной,  расчётливой  красоты. Отец  медленно  повернулся  к  ней,  и  в  его  глазах  Лу  Гуан  увидел  ту  самую  бурю,  которая  так  пугала  его  в  детстве.  Но  на  этот  раз  она  была  направлена  не  на  него. -  Замолчи, –  тихо  произнес  отец,  и  в  его  голосе  прозвучала  угроза,  от  которой  даже  Юзоха  невольно  отступила  на  шаг. Он  снова  посмотрел  на  Лу  Гуана,  и  в  его  глазах,  помимо  гнева,  теперь  читалось  ещё  и  глубокое  разочарование.  Разочарование  от  того,  что  сын  осмелился  противостоять  ему,  да  ещё  и  ради  кого…  Ради  этого…  мальчишки  из  толпы. Отец больше не кричал.  Не сыпал угрозами, не требовал объяснений.  И от этого молчания  Лу Гуану стало  еще страшнее. Он видел, как  в  глазах  отца рушится  какая-то  невидимая конструкция,  которую  он  сам  же  и  выстраивал  годами. Юзоха,  почувствовав  перемену  в  настроении  мужчины,  притихла,  словно  хищная  птица,  затаившаяся  на  ветке.  Она  добилась  своего:  семя  сомнения  было  посеяно.  Теперь  оставалось  лишь  наблюдать,  как  оно  прорастет  и  разрушит  всё  изнутри. Отец  сделал  шаг  назад,  словно  отстраняясь  не  только  от  Лу  Гуана,  но  и  от  всей  этой  ситуации.  Его  плечи  поникли,  и  впервые  он  показался  Лу  Гуану  не  непреклонным  стальным  магнатом,  а  просто  усталым,  постаревшим  человеком. -  Значит,  так… –  прошептал  он,  обращаясь  скорее  к  самому  себе.  –  Все  мои  планы,  все  мои  старания… Он  резко  повернулся  и  направился  обратно  к  лимузину,  оставив  сына  стоять  под  проливным  дождём.  Юзоха  проводила  его  взглядом,  на  её  губах  играла  победная  улыбка.  Она  ещё  раз  взглянула  на  Лу  Гуана  -  взглядом  полным  торжества  и  презрения  -  и  скользнула  в  салон  машины. Дверь  захлопнулась,  лимузин  тронулся  с  места  и  вскоре  растворился  в  стене  дождя.  Лу  Гуан  остался  стоять  на  пустынной  улице,  чувствуя  себя  так,  словно  его  только  что  разбили  на  тысячи  мелких  осколков.  Отец  ушёл,  не  произнеся  ни  слова  упрёка,  но  именно  в  этом  молчании  скрывалась  самая  страшная  кара.  Он  отрёкся  от  него.  Сбросил  с  доски,  словно  ненужную  фигуру  в  своей  игре. И  только  теперь  Лу  Гуан  по-настоящему  осознал,  на  что  пошёл  ради  своей  любви.  Он  отказался  не  только  от  отца,  от  его  денег,  от  его  положения  в  обществе.  Он  отказался  от  всего  своего  прошлого,  от  той  жизни,  которая  ещё  вчера  казалась  ему  единственно  возможной. Он  обнял  Сяоши  за  плечи,  прижимая  его  к  себе.  Тот  ответил  ему  робким,  неуверенным  объятием,  словно  боясь  поверить  в  происходящее. -  И  что  нам  теперь  делать? –  спросил  Сяоши,  и  его  голос  дрожал  от  холода  и  волнения. Лу  Гуан  посмотрел  на  него  и  улыбнулся.  Впервые  в  жизни  он  не  знал,  что  ждёт  его  впереди.  Но  сейчас  это  не  имело  значения.  Главное,  что  рядом  с  ним  был  Сяоши.  И  в  этом  новом,  неизведанном  мире  они  будут  вместе…