Её выбор

Дневное солнце заливало комнату приятным светом. Девушка с книгой в руках лежала на просторной домашней кровати, когда почувствовала запах, который уже так сильно врезался ей в память. Поморщив нос, она закрыла книгу, отложив ее в сторону, и отвернулась от двери, прикрыв глаза. Мысленно она хотела, чтобы Беллатрикс больше никогда ее не тревожила, но в глубине души она ждала этих встреч, чтобы посмотреть, что же еще интересного может выкинуть Пожирательница. В данный момент ее в очередной раз волновало, каким образом эта женщина проникает в ее дом бесшумно? Может это просто галлюцинации после контакта с артефактом? Утешала себя, но умом понимала, что это не так. А с каждым мгновением аромат усиливался, приближаясь к Гермионе всё ближе. За спиной зашипел Живоглот, после чего кровать рядом с шатенкой прогнулась, и от безысходности она укрылась одеялом с головой. — Какая же ты все-таки дурочка… — голос темной ведьмы прозвучал мягко и отстраненно. — Брысь, котяра! — шикнула на кота, от чего он, подпрыгнув, удрал на кухню. — Почему ты оскорбляешь меня в моем доме, даже не поприветствовав? — пробормотала Грейнджер, посильнее укутавшись. — Потому что, котёнок, я волновалась за тебя вообще-то, — ее рука плавно легла бок девушки, поглаживая. Гермиона встрепенулась, скинув с себя руку Пожирательницы, и сдавленно засмеялась, — Ты? Насмешила… — Я вообще-то серьезно, — она развернула младшую на себя, откидывая одеяло с ее лица, — обижаешь… И что это вообще за гостеприимство? Ворвалась в мой дом и ещё что-то требует. — Чай или кофе можешь заварить себе сама, — голову отворачивает, не смотря на глубокое декольте в светлой рубашке Беллатрикс, не смотря в эти обсидиановые глаза, что прямо сейчас душу прожигают. Одета она сегодня прелестно, ничего не сказать. — Покрепче ничего нет? — спрашивает будничным тоном, словно каждый день гостит у Грейнджер. — Не пью, — короткий ответ, которым пытается поранить темную ведьму, а та лишь улыбнулась, вглядываясь в лицо младшей. — Как мило ты заговорила. Уже совсем забыла, что я могу с тобой сделать, котёнок? — ласковый тон сменяется угрожающе-заигрывающим. А шатенка глаза прикрывает, молча поворачиваясь. Она помнит, как брюнетка ее до сладкой истомы доводила, но и помнит, как та в нее заклинания метала, не боясь прибить слишком сильной энергетикой. Наконец, она поднимается, отодвигаясь к спинке кровати и высвобождая босые ноги из-под одеяла. Ловя непонимающий взгляд Лестрейндж, отправляется на кухню, подавляя желание выставить женщину из квартиры. Жмурясь от прохлады из-за открытого окна, ставит чайник и присаживается на стул, когда в дверном проеме появляется темная ведьма. Её взгляд скользит по ногам младшей, поднимаясь всё выше и останавливаясь на растянутой футболке. — А где твоя прелестная сорочка? — произносит томно, привлекая внимание к своей персоне. Гермиона вскидывает взгляд, вопросительно поднимая бровь. — Ну, я в своем доме, — намеренно делает акцент на этих словах, показывая, что не хочет, чтобы в нем появлялся, кто попало, — могу ходить в чём захочу. — Тц, дерзкая какая, — Беллатрикс скрещивает руки на груди, облокачиваясь на стену. Вскипающий чайник дает о себе знать, поэтому шатенка поднимается, чтобы разлить по чашкам клубничный чай. Приглашающим жестом подзывает брюнетку, ставя мед на стол. — В прошлый раз ты так и не сказала, как смогла пройти через защиту, — пытается докопаться до правды, растворяя мед в горячем чае, помешивая его ложкой. — С чего бы мне говорить? — наигранно дует губы Лестрейндж, отворачивая голову, произносит слова с ноткой грусти. — Ты была так резка со мной. — Пф, — Гермиона понимает, что Пожирательница сделает все что угодно, лишь бы вывернуть ситуацию в свою сторону. Терпения становится всё меньше, женщина же с каждым мигом начинает раздражать ее своей правотой сильнее. — Как же ты уже достала меня, Беллатрикс! Нервно сжимая руки, она выходит с кухни, чтобы не видеть этого самодовольного лица. А брюнетка за ней следует, хватая за руку и вдалбливая ее в ближайшую стену. — Ты слишком много грубишь, котёнок, — шепчет ей в лицо брюнетка, заставляя девушку сжиматься, чувствуя себя маленькой. — Хорошие девочки используют язык по назначению. Мерзкая сучка… Грейнджер упрямо отворачивается, свободной рукой пытаясь оттолкнуть женщину, которая пристально смотрела на неё, словно паук, схвативший жертву в свои сети. Хватка крепчает, и младшая успевает пожалеть, что рядом нет ее волшебной палочки. При Беллатрикс палочка как раз была. Она ловко заводит руки Гермионы за спину, связывая их заклинанием. Для шатенки это стало уже какой-то стабильной тенденцией при их встречах. — Развяжи меня! — дергается, но веревки только сильнее затягиваются, а кисть темной ведьмы в волосы вплетается. — Пойдем, котёнок, — ведет за собой словно провинившегося питомца, игнорируя просьбу. Плюхается в кресло, которое приметила еще при входе в комнату Гермионы, девчонку перед собой ставит, ощутимо надавив на плечи, заставляет опуститься на колени, свою юбку выше поднимая, кружевное белье стягивая и в сторону откидывая. Младшая молчит, как будто язык проглотила, карие глаза в сторону отводя, но отодвинуться не может, потому что больно, когда волосы у корней сжимают, ближе притягивая. Тянущее ощущение внизу живота усиливается, когда девушка соки женщины замечает. — Поработай язычком правильно, меньше грубостей будет изо рта выходить. Унизительно… Гермиона придвигается к темной ведьме, оставляя дорожку поцелуев на бедре. Затем еще одну на другом и с каждой стороны от жаждущего центра. Наконец медленно проводит языком по всей поверхности, слизывая естественную смазку, от чего Беллатрикс дергается, приподнимая таз и вздыхая громко. Шатенка невольно этому ухмыляется, оставляя поцелуй на клиторе, начинает посасывать его, изредка проникая в лоно. Женщина была одновременно и стервой, которую Гермиона на дух не переносила, и в то же время была такой желанной. Ее вкус кружил голову, и хотелось наслаждаться им снова и снова. Девушка хотела доставить ей удовольствие, лишь бы ушла уже наконец, не тревожа ее своим внезапным, но ожидаемым приходом и не тревожа нежную кожу головы цепкими пальцами. Немного ускоряя свои ласки, она замечает, как дыхание старшей учащается, а тело начинает двигаться вверх и вниз, ускоряясь вместе с девушкой. Женщина издает блаженно низкие стоны, прижимая голову Грейнджер к нужной точке, а младшая намеренно мучает темную ведьму, чувствуя, как та отзывается на каждое движение языка. — Если ты еще раз замедлишься, я клянусь Салазаром, — сбивчиво произносит сквозь стиснутые зубы, желая получить больше прикосновений, — я оттрахаю тебя так, что ты ходить не сможешь. Девушка подчинилась, напряженным языком вокруг чувствительного комка нервов кружа, доводя женщину до безумия. Руки за спиной начинали ныть, никак не облегчая процесс, сама она постепенно уставала. В моменте почувствовала, как бедра сжали ее голову, а брюнетка напряглась от охватывающего удовольствия. Еще немного и она начала содрогаться, Гермиона же всё продолжала, помогая ей пережить накативший волной оргазм. Отстранившись, она оглядывала женщину. Её лицо было прекрасно, застывшее в наслаждении. Рот приоткрыт, волосы раскинулись по плечам, а грудь медленно вздымается. — Хороший котенок, — выдохнула старшая, поднимая девушку за подбородок и целуя ее в губы, пробуя себя на вкус. Проникая внутрь ее рта языком, сливает их воедино, прикусывая губы младшей. Сменяя голодные поцелуи мягкими, она перемещает их двоих на кровать, развязывая руки Грейнджер, которая начинает растирать оставшиеся от веревки красные следы, жмурясь от покалывания из-за приливающей крови. Лестрейндж седлает Гермиону и, позволяя ей перевести дыхание, приближается к уху, шепча, — Вы всегда забывали, что анимагическая форма позволяет проходить через защитные чары, тем более, когда так любезно открыто окно для пролета какой-нибудь птички, — ухмыляется, щекоча дыханием шею, зная, как это влияет на девчонку под ней. — И конечно не все министерство работает на Орден Феникса. Надеюсь, я ответила на твой вопрос. Что? Смутно понимая, о чем речь, шатенка фокусирует затуманенный взгляд, вспоминая последние события. Точно, мы говорим про прошлую встречу. Нужно ещё что-нибудь спросить, пока она в настроении. — А что на счёт Родольфуса? — поразмыслив, тихо произносит младшая, надеясь, что не затронула запретную тему. — Тебя вообще не смущает, что ты, ну, замужем… Пожирательница расхохоталась. — Мы с Руди даже не спим вместе, наш брак по расчёту, так что я могу позволить себе отлучаться к такой молодой и сексуальной ведьмочке как ты, — подмигивает, вновь прижимаясь к губам младшей, пока у той щеки краснеют от наплыва информации. И много у нее таких «ведьмочек» интересно? Легкими движениями темная ведьма блуждает по телу Грейнджер, задевая чувствительную грудь. И как бы сильно Гермиона не старалась оттолкнуть Беллатрикс, когда она только заявилась в квартиру, сейчас она была уже достаточно мокрая, и ее белье неприятно прилипало, что несомненно ощущалось. — Да что мы обо мне, лучше расскажи о себе, — разорвав длительный поцелуй, от которого лёгкие начинали гореть, проговорила. — Ты моё условие выполнила? На лице шатенки теперь можно было жарить еду. Воспоминания об их предыдущей встрече всплыли в памяти, от чего она прикрыла лицо руками, стараясь скрыть свой лихорадочный румянец, медленно кивая в знак согласия. — Я не слышу, котёнок, — издевалась над ней снова, силой отнимая руки, понижая голос, — твои проворные лапки постоянно мне мешают. Как думаешь, может стоит снова связать их, например, привязав к кровати? — Нет! — вырвалось у девушки, быстрее чем она осознала, с кем имеет дело. Для своей выгоды Пожирательница расценивает это, как ответ на первый вопрос. — Ох, какая досада, — выпятив нижнюю губу, пробормотала женщина. — Мне казалось, что тебе должно было быть некогда. — Я хотела сказать… — Тихо, — перебила ее Лестрейндж, доставая свою волшебную палочку. Девушка, испугавшись, начала извиваться, пытаясь сбросить с себя брюнетку, но её физическое состояние после больницы оставляло желать лучшего. Сейчас она не могла потягаться в силе с ведьмой над ней, которая умело останавливала любую попытку сопротивления, исполняя ранее высказанную идею. Мерзавка… Она отодвигается, на ее лице растягивается нахальная ухмылка, взгляд скользит по вновь связанной девушке, останавливаясь на растерянных глазах. Девушка молчит, ожидая дальнейших действий, стараясь расслабить руки, сдавливающие словно бы змеиная веревка, которая в любой момент сможет обвить ее шею, если на то появится желание Пожирательницы. Женщина не томит долго, раздвигая сомкнутые ноги младшей, стягивая намокшее белье и, разрезая заклинанием ее растянутую футболку, открывает доступ всё к большей части кожи. Её сверлящий взгляд источает желание, темные обычно и без возбуждения радужки сейчас почти черные, обещающие сладостные муки. Гермиона прикусила губу, мягко выдыхая, когда тёмная ведьма прикоснулась к ее бедру медленно гуляя пальцами выше. Её полные губы прикоснулись к нежной коже на груди девушки. Она то поднималась выше, оставляя мокрые поцелуи на шее, то переходила к покусываниям набухших ягод сосков. Не отрываясь от младшей, Беллатрикс дотронулась до её влажных складок, хмыкнула ей в шею, пустив невероятное количество мурашек. Войдя одним пальцем, она начала медленно толкаться, вынуждая шатенку ёрзать, потому что мало одного пальца, особенно когда он двигается так неспешно. Темная ведьма метила каждый сантиметр тела, показывая, чья теперь Грейнджер, и кому она принадлежит. Шею саднило от укусов женщины, руки затекали, а неторопливость движений сводила с ума. Гермиона начала еле слышно поскуливать, как маленький котёнок, который хочет чего-то, но не может сказать. — Будь тише, котёнок, — прошептала ей на ухо Пожирательница, — а то мне придётся остановиться. Каждая мышца на лице Гермионы была напряжена, она плотно сжала губы. Трудно было сдерживать стоны, особенно в тот момент, когда к первому пальцу присоединился второй, с легкостью находящий чувствительное место внутри. Она чуть не вскрикнула, когда пальцы, так умело сгибающиеся внутри, надавили на стенки, вызывая дрожь всего тела. — Умница, — поцелуй около уха вызвал новую волну мурашек. Тело младшей выгибалось навстречу рукам Беллатрикс. Она входила пальцами на всю длину, постепенно наращивая темп, что девушка уже сама начала насаживаться на ее пальцы, желая побыстрее закончить эту сладкую пытку, хоть веревки отчасти сковывали движения. Она проводила языком по глянцевым от влаги губам шатенки, запечатывая губы Грейнджер своим ртом, заглушая рвущий стон, когда она добавила третий палец, растягивая девчонку изнутри. Неторопливо проникая глубже в её рот, ускоряет движение рукой, ощущает, как та отвечает на поцелуй жадно и напористо. Низ живота тянуло с немыслимой силой, до боли, что зубы стискивать приходилось, отстраняясь от старшей. Голова кружилась, все чувства жгучий огонь затмевал, разливавшийся по телу, всё труднее становилось контролировать свои эмоции. Я больше не могу… Словно услышав её мысли, темная ведьма опустила большой палец на клитор, ухмыляясь на то, как младшая дернулась. Она начала потирать комок нервов, всё ближе подводя девушку к завершению. — Кончи для меня, мой котёнок, — прошептала женщина прямо в губы Грейнджер. Как по команде, стенки начали сжиматься вокруг пальцев женщины, обильно покрывая их блестящей вязкой жидкостью. Стоны, наконец выходящие из молодого рта, были чарующей музыкой для ушей Беллатрикс. Оргазм стал для Гермионы облегчающим взрывом наслаждения, в то же время мышцы сокращались со всей силы, вызывая боль от освобождения. Она напрягалась, как натянутая струна, её глаза были закрыты, а губы слегка раздвинуты. И была она такой красивой со спутанными волосами на смятых простынях. — Молодец, — мягкий поцелуй в губы. Заволочённое белой дымкой сознание не успевает понять, как исчезают с рук верёвки, роняя руки на постель. Тёмная ведьма наблюдала, как Гермиона приходит в себя, как её дыхание облегчается. Она нежно прикоснулась девичьим пушистым волосам, пока молодое тело расслаблялось после оргазма, а дыхание приходило в норму. Отстранившись от младшей, женщина плавно поднялась с кровати, собираясь покинуть девушку. — Ты куда? — она приподнялась на локтях, совершенно не понимая, почему Беллатрикс так скоропостижно уходит. — Собираюсь вернуться туда, откуда пришла, — бросила женщина, оглянувшись через плечо, нехотя останавливаясь. — И что? — понимание постепенно накатывало, ком в горле с каждым мгновением увеличивался. — Ты просто уйдешь? — А тебе ещё что-то нужно? Хочешь поцелуй в щёку? — слова были наполнены сарказмом, царапая, как хищное животное, сердце девушки. — Может мне на ночь остаться? Не забывай, что мы на разных сторонах, котёнок. — Ты просто использовала меня, — голос надломился, она с трудом сдерживала слёзы, — всё это время? — Я уже всё сказала тебе до этого, — быстро проговорила женщина, словно отрезая последующие расспросы. — Просто скажи, что для тебя эти встречи ничего не значат… — она с трудом произнесла эти слова. Одинокая слеза, которую она не успевает смахнуть трясущимися от бессилия руками, скатилась по щеке, падая на постель. — Скажи мне это в глаза. Женщина посмотрела на неё пустыми глазами, в которых не было ни капли сожаления. — Ты права, они ничего не значат для меня, — её голос звучал сухо и бесстрастно, словно произносила она нечто обыденное. Женщина ушла. Бесшумно. Оставляя Гермиону одну, посреди комнаты заполненной тишиной и разочарованием, со слезами текущими бурным ручьем из опухающих глаз. Мысли казались спутанным клубком ниток, который никак не хотел распутываться, затмевая собой сознание. Она пыталась найти хоть какое-то адекватное объяснение поступку Беллатрикс, но на ум приходила лишь одна мысль, которую Гермиона пыталась отрицать. Отымела меня просто так... Использовала, как куклу... Натянув на себя чистые вещи, она поплелась на кухню, закрывая окно, то ли от того, что ветер холодный поднялся, то ли от того, чтобы забыть, что через это окно к ней пришла тёмная ведьма. Бросив взгляд на стол, она увидела две кружки с недопитым чаем, возвращающие её на пару мгновений назад, которые казались такими тёплыми, интимными и страстными, обернувшиеся холодом, полностью опустошая её. Вернувшись в комнату, шатенка села на кровать, обхватив колени руками, позволила слезам снова литься из глаз. Тёплые, соленые ручейки текли по щекам, смывая остатки… Чего? Надежд? В этот момент ей просто казалось, что будущее — это чёрное пятно, в котором нет места свету. Она умела драматизировать, да… Но её гложило ощущение брошенности и использованности. А для тёмной ведьмы это ничего не значило… Или она просто так сказала? Уже не важно. Она ушла, будто ничего не произошло, будто не было никакой близости. Завтра Гермионе снова придётся скрывать следы засосов и поцелуев, оставленных ей как напоминание. Но и завтра она снова станет стойкой Главой Ордена Феникса, которой нужно собирать по кусочкам не только себя, но и всю команду, чтобы обсуждать планы и производить поиск новых опасных магических артефактов. Кто знает, может в следующий раз она снова оставит окно открытым, снова раня себя этими встречами, не находя просветов в своих действиях. А может использует все средства защиты, чтобы больше никогда не видеть Беллатрикс Лестрейндж в стенах своего дома или в стенах Ордена Феникса. Всё таки, это будет ее осознанным выбором.